Если улыбалась грустно, чуть покачивая головой, это означало: «Думайте, может быть, стоит зайти в другой раз». Ну, а если был грозный вызов, то нас провожал сочувствующий взор.
Не знаю, верила ли Антонина Алексеевна в Бога, но каждый раз, когда кто-либо из нас - близких Королеву людей - проходил мимо нее, чтобы войти в кабинет Королева, казалось, что она провожает с пожеланием «… и да поможет вам Бог!».
В этот день достаточно было посмотреть на Антонину Алексеевну, чтобы удостовериться, что сегодня СП никого по делам принимать не будет.
На всякий случай Антонина Алексеевна, когда мы собрались «в предбаннике», сказала:
- Он скоро уедет.
У Мишина собралось человек десять основных руководителей проекта лунной экспедиции. Это уже был не первый сбор. По вопросам энергетики лунных модулей, запасов «рабочего тела», возможных альтернативных схем и сроков обычно шли ожесточенные споры. Килограммы резервного веса - «неприкосновенного запаса» главного конструктора - уже были израсходованы, и теперь каждый пытался поискать в чужом кармане, нет ли там «заначки».
Но в этот день все были настроены мирно. Даже Мишин, который при распределении весов между системами обычно горячился, в резкой форме требовал выложить все запасы, пересмотреть, перетрясти и все еще раз «разложить по полочкам», сегодня никого не упрекал. Всех нас что-то примирило, и разговор шел очень спокойный.
Неожиданно открылась дверь. Не заходя в кабинет, в дверном проеме остановился СП. Он был в пальто и меховой шапке. В руке какой-то сверток. Смотрит на всех нас с мягкой и грустной улыбкой.
Мишин встал, и мы вслед тоже.
- Сергей Павлович, заходите… - но осекся.
Мы смотрели на Королева и непроизвольно улыбались. Необычно было видеть в рабочий день, в рабочее время не властного и волевого полководца, а уставшего, грустного и на ходу задумавшегося, близкого всем нам СП.
Кто-то еще что-то сказал. И Королев что-то ответил.
Кивнул, сказал:
- Ну, продолжайте!
Мы наперебой желали ему здоровья. Он не зашел в кабинет. Медленно отступил из дверного проема, повернулся и, не закрывая за собой дверь, вышел из приемной. Никто из нас не подумал, что мы простились с Королевым навсегда.
Мишин быстро свернул совещание. Все поспешили в свои владения.
В ноябре и декабре 1965 года основное время я проводил в Тюратаме, Симферополе и Евпатории. Оказываясь ненадолго в Подлипках, сталкивался с таким количеством проблем по новым разработкам и программам, что многие бессонные сутки на полигоне казались совсем не такими уж трудными. В конце декабря и особенно с уходом Королева в больницу эти проблемы обострились.
В первые дни января в отсутствие Королева министерство решило проявить особую активность в руководстве нашим ОКБ-1. Не рискуя брать на себя ответственность за решения кардинальных вопросов тематических направлений в космонавтике, министр поручил своему заместителю Виктору Литвинову и начальнику 3-го главного управления Кериму Керимову взять под особый контроль ход производства космических аппаратов. Надо признать, что выполнение обещанных Королевым сроков по выпуску заводом пилотируемых кораблей в конце 1965 года было сорвано. Виноват был не столько завод, сколько частые изменения в программе пилотируемого космоса.
Не было прежнего единства в королевском Совете главных. Глушко не ограничивался критикой программ на Совете. Он выступал со свойственным ему интеллигентным спокойствием и на совещаниях у Келдыша и Устинова. Бармин тоже ворчал. Он не скрывал своей обиды на то, что прежде, когда Совет главных состоял только из шести человек, «все были главными», а теперь - «только один Главный конструктор и один Главный теоретик».
Мы, заместители Королева, и по должности и по убеждению всегда поддерживали его начинания. Но мы же, воспринимая многообразие противоречий внешнего окружения, чувствовали его, Королева, одиночество. За пределами нашей организации я не могу назвать человека, которого можно было бы считать истинным близким другом Королева, с которым бы он делился своими самыми сокровенными мыслями, идеями, планами.
Впрочем, то же самое я могу сказать и о Глушко, и о Келдыше. Может быть, такова участь особо выдающихся личностей.
Для нас не были секретом и противоречия внутри Министерства обороны, между ВВС и ракетными войсками. Между министром обороны Малиновским и Главкомом ВВС маршалом Вершининым не было согласия по поводу использования космонавтов в военных программах. Эти противоречия сказывались и на наших «шатаниях».
Предложенная Королевым в 1963 году программа пилотируемого облета Луны с помощью стыковок трех типов космических аппаратов - так называемая программа «7К, 9К и 11К» - была остановлена. Она не нашла поддержки ни у военных, ни у Хрущева. Мы и сами видели ее невероятную сложность, многодельность и ненадежность.
Захватив роль головного разработчика систем управления космическими аппаратами, мы лишали этой интересной работы главного конструктора систем управления Пилюгина. Нашему примеру последовала и фирма Челомея. Там также нашлись инициативные инженеры, которые решили самостоятельно разрабатывать системы управления космическими аппаратами. Одним из них был Сергей Хрущев - сын Никиты Сергеевича.
Эти обстоятельства также служили поводами для дополнительных осложнений во взаимоотношениях в Совете главных.
В связи с лунной программой было решено включить в программу ближайших полетов автоматическое сближение и стыковку двух кораблей. Так возникла проблема разработки первых стыковочных агрегатов и радиосистемы измерения параметров относительного движения «Игла».
На этот комплекс работ накладывался страховочный вариант, который был принят Королевым в значительной мере по инициативе Каманина и под давлением ВВС. Мотивировка была убедительной: если мы сорвем сроки отработки и полетов кораблей 7К, то надо иметь в запасе уже освоенные корабли типа «Восход». Королев заставил завод запустить в производство пять «Восходов».
Нас не оставляло стремление обязательно быть «первыми в мире». Не помню, кому принадлежала идея, кажется, Раушенбаху, использовать один или два корабля «Восход» для эксперимента по созданию искусственной тяжести. Идея была заманчивой. Мы разработали специальную систему управления, автоматические лебедки и прочую механику для раскрутки двух космических объектов вокруг общего центра масс. Было очень интересно теоретикам и медикам, трудно конструкторам и заводу, но дело шло, несмотря на заявления военных: «Нам это пока не нужно».
Нельзя было бросать и начавшие работать спутники связи «Молния-1». Мы обязались не допустить перерыва связи с Дальним Востоком, на случай выхода из строя уже летающих двух «Молний-1» срочно готовили для подстраховки еще два таких спутника связи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186
Не знаю, верила ли Антонина Алексеевна в Бога, но каждый раз, когда кто-либо из нас - близких Королеву людей - проходил мимо нее, чтобы войти в кабинет Королева, казалось, что она провожает с пожеланием «… и да поможет вам Бог!».
В этот день достаточно было посмотреть на Антонину Алексеевну, чтобы удостовериться, что сегодня СП никого по делам принимать не будет.
На всякий случай Антонина Алексеевна, когда мы собрались «в предбаннике», сказала:
- Он скоро уедет.
У Мишина собралось человек десять основных руководителей проекта лунной экспедиции. Это уже был не первый сбор. По вопросам энергетики лунных модулей, запасов «рабочего тела», возможных альтернативных схем и сроков обычно шли ожесточенные споры. Килограммы резервного веса - «неприкосновенного запаса» главного конструктора - уже были израсходованы, и теперь каждый пытался поискать в чужом кармане, нет ли там «заначки».
Но в этот день все были настроены мирно. Даже Мишин, который при распределении весов между системами обычно горячился, в резкой форме требовал выложить все запасы, пересмотреть, перетрясти и все еще раз «разложить по полочкам», сегодня никого не упрекал. Всех нас что-то примирило, и разговор шел очень спокойный.
Неожиданно открылась дверь. Не заходя в кабинет, в дверном проеме остановился СП. Он был в пальто и меховой шапке. В руке какой-то сверток. Смотрит на всех нас с мягкой и грустной улыбкой.
Мишин встал, и мы вслед тоже.
- Сергей Павлович, заходите… - но осекся.
Мы смотрели на Королева и непроизвольно улыбались. Необычно было видеть в рабочий день, в рабочее время не властного и волевого полководца, а уставшего, грустного и на ходу задумавшегося, близкого всем нам СП.
Кто-то еще что-то сказал. И Королев что-то ответил.
Кивнул, сказал:
- Ну, продолжайте!
Мы наперебой желали ему здоровья. Он не зашел в кабинет. Медленно отступил из дверного проема, повернулся и, не закрывая за собой дверь, вышел из приемной. Никто из нас не подумал, что мы простились с Королевым навсегда.
Мишин быстро свернул совещание. Все поспешили в свои владения.
В ноябре и декабре 1965 года основное время я проводил в Тюратаме, Симферополе и Евпатории. Оказываясь ненадолго в Подлипках, сталкивался с таким количеством проблем по новым разработкам и программам, что многие бессонные сутки на полигоне казались совсем не такими уж трудными. В конце декабря и особенно с уходом Королева в больницу эти проблемы обострились.
В первые дни января в отсутствие Королева министерство решило проявить особую активность в руководстве нашим ОКБ-1. Не рискуя брать на себя ответственность за решения кардинальных вопросов тематических направлений в космонавтике, министр поручил своему заместителю Виктору Литвинову и начальнику 3-го главного управления Кериму Керимову взять под особый контроль ход производства космических аппаратов. Надо признать, что выполнение обещанных Королевым сроков по выпуску заводом пилотируемых кораблей в конце 1965 года было сорвано. Виноват был не столько завод, сколько частые изменения в программе пилотируемого космоса.
Не было прежнего единства в королевском Совете главных. Глушко не ограничивался критикой программ на Совете. Он выступал со свойственным ему интеллигентным спокойствием и на совещаниях у Келдыша и Устинова. Бармин тоже ворчал. Он не скрывал своей обиды на то, что прежде, когда Совет главных состоял только из шести человек, «все были главными», а теперь - «только один Главный конструктор и один Главный теоретик».
Мы, заместители Королева, и по должности и по убеждению всегда поддерживали его начинания. Но мы же, воспринимая многообразие противоречий внешнего окружения, чувствовали его, Королева, одиночество. За пределами нашей организации я не могу назвать человека, которого можно было бы считать истинным близким другом Королева, с которым бы он делился своими самыми сокровенными мыслями, идеями, планами.
Впрочем, то же самое я могу сказать и о Глушко, и о Келдыше. Может быть, такова участь особо выдающихся личностей.
Для нас не были секретом и противоречия внутри Министерства обороны, между ВВС и ракетными войсками. Между министром обороны Малиновским и Главкомом ВВС маршалом Вершининым не было согласия по поводу использования космонавтов в военных программах. Эти противоречия сказывались и на наших «шатаниях».
Предложенная Королевым в 1963 году программа пилотируемого облета Луны с помощью стыковок трех типов космических аппаратов - так называемая программа «7К, 9К и 11К» - была остановлена. Она не нашла поддержки ни у военных, ни у Хрущева. Мы и сами видели ее невероятную сложность, многодельность и ненадежность.
Захватив роль головного разработчика систем управления космическими аппаратами, мы лишали этой интересной работы главного конструктора систем управления Пилюгина. Нашему примеру последовала и фирма Челомея. Там также нашлись инициативные инженеры, которые решили самостоятельно разрабатывать системы управления космическими аппаратами. Одним из них был Сергей Хрущев - сын Никиты Сергеевича.
Эти обстоятельства также служили поводами для дополнительных осложнений во взаимоотношениях в Совете главных.
В связи с лунной программой было решено включить в программу ближайших полетов автоматическое сближение и стыковку двух кораблей. Так возникла проблема разработки первых стыковочных агрегатов и радиосистемы измерения параметров относительного движения «Игла».
На этот комплекс работ накладывался страховочный вариант, который был принят Королевым в значительной мере по инициативе Каманина и под давлением ВВС. Мотивировка была убедительной: если мы сорвем сроки отработки и полетов кораблей 7К, то надо иметь в запасе уже освоенные корабли типа «Восход». Королев заставил завод запустить в производство пять «Восходов».
Нас не оставляло стремление обязательно быть «первыми в мире». Не помню, кому принадлежала идея, кажется, Раушенбаху, использовать один или два корабля «Восход» для эксперимента по созданию искусственной тяжести. Идея была заманчивой. Мы разработали специальную систему управления, автоматические лебедки и прочую механику для раскрутки двух космических объектов вокруг общего центра масс. Было очень интересно теоретикам и медикам, трудно конструкторам и заводу, но дело шло, несмотря на заявления военных: «Нам это пока не нужно».
Нельзя было бросать и начавшие работать спутники связи «Молния-1». Мы обязались не допустить перерыва связи с Дальним Востоком, на случай выхода из строя уже летающих двух «Молний-1» срочно готовили для подстраховки еще два таких спутника связи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186