Эта мысль ужаснула ее. Обречь его отчаявшуюся душу на скитания будет преступлением перед Богом.
Но как избежать этого? Но о том, чего просил Дэниэл, не следует и думать. Она не должна.
Со скорбным вздохом Флоренс встала и прошла в ванную, где налила себе стакан воды. «Каким может быть другой выход?» — не давал покоя ум. С утра она постоянно молилась, умоляла, упрашивала — и никакого толку.
А к завтрашнему дню доктор Барретт будет готов пустить в ход свой аппарат.
На мгновение Флоренс испытала почти неудержимый порыв броситься вниз и сломать прибор, но отбросила эту мысль, рассердившись на себя за то, что такое вообще пришло в голову. Она не имеет права становиться на пути доктора Барретта. Это честный, добросовестный человек, посвятивший всю жизнь своему делу. И невероятно, насколько он приблизился к истине. Не его вина, что найденный им ответ не может быть исчерпывающим. Он ведь даже не верит в существование Дэниэла Беласко и, очевидно, не чувствует ответственности за то, что преследует его.
Флоренс поставила стакан и отвернулась от раковины. Должен быть какой-то выход, должен быть. Она бросилась обратно в комнату.
И вдруг замерла и уставилась на стол.
Там звонил телефон.
«Не может быть, — подумала Флоренс, — ведь уже больше тридцати лет он не работает».
Не надо брать трубку. Она поняла, что это.
А телефон все звонил, его резкие звуки били по барабанным перепонкам, проникали в мозг.
Не надо брать трубку. И она не возьмет.
А телефон все звонил.
— Нет, — сказала Флоренс.
Звонок. Звонок. Звонок. Звонок.
Заплакав, она бросилась через комнату и, схватив трубку, швырнула ее на стол, а потом, вдруг ослабев, прислонилась к краю стола и прижала ладони к его поверхности.
Было трудно дышать. Полубессознательно пришла мысль, что сейчас она упадет в обморок.
Из трубки послышался еле различимый голос. Флоренс не расслышала, что он говорил, — повторялось одно и то же слово, — но она поняла, что это голос Дэниэла.
— Нет, — прошептала она.
Голос продолжал повторять все то же слово, снова и снова. Флоренс схватила трубку и в отчаянии сказала в микрофон:
— Нет!
— Пожалуйста, — повторил Дэниэл.
Флоренс закрыла глаза.
— Нет, — прошептала она.
— Пожалуйста, — жалобно повторил голос.
— Нет, Дэниэл.
— Пожалуйста.
— Нет, нет.
— Пожалуйста.
Никогда она не слышала в голосе такой муки.
— Пожалуйста.
— Нет, — еле выговорила она.
По щекам текли слезы, горло сжало.
— Пожалуйста, — умолял он.
— Нет, — шептала она. — Нет, нет.
— Пожалуйста. — Голос умолял о самом своем существовании. — Пожалуйста.
Она была его единственной надеждой.
— Пожалуйста.
Завтра доктор Барретт расправится с ним.
— Пожалуйста.
Остается лишь один способ.
— Пожалуйста.
Флоренс заплакала.
— Пожалуйста. Пожалуйста.
Мир исчез. Остались лишь они двое.
— Пожалуйста.
Она должна ему помочь.
— Пожалуйста, — рыдал он. — Пожалуйста!
Боже милостивый, ее сердце сейчас разорвется!
— Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!
Она вдруг повесила трубку, все ее тело содрогнулось. Ладно! Это единственный выход. Ее проводники-духи помогут ей и защитят ее, Бог поможет и защитит ее. Это единственный выход, единственный выход. Она верит в Дэниэла, верит в себя. Есть лишь один выход, и теперь она видит его со всей ясностью.
На дрожащих ногах подойдя к постели, Флоренс опустилась на колени, склонила голову и крепко сцепила руки. Закрыв глаза, она начала молитву:
— Боже милостивый, протяни свою руку и дай мне защиту. Помоги мне в эту ночь донести твою заботу до терзаемой души Дэниэла Беласко.
Пять минут она безостановочно молилась, а потом медленно встала и, сняв халат, положила его на вторую кровать. Стягивая через голову фланелевую ночную рубашку, Флоренс поежилась. Она посмотрела на свое тело и подумала: «Пусть оно будет храмом».
Откинув простыни, она легла на спину. В комнате стояла почти полная темнота, дверь в ванную была прикрыта. Флоренс закрыла глаза и начала глубоко дышать.
«Дэниэл, — позвала она в уме. — Я дарю тебе любовь, которой ты никогда не знал. Я делаю это по доброй воле, чтобы ты получил силу покинуть этот дом. С Божьей и моей любовью этой ночью ты обретешь покой в раю».
Она открыла глаза и сказала вслух:
— Дэниэл, твоя невеста ждет тебя.
У двери возникло какое-то шевеление. Чья-то фигура двинулась к ней.
— Дэниэл?
— Да, любовь моя.
Она раскрыла объятия.
Он пересек комнату, и Флоренс при его приближении ощутила томление во всем теле. Она лишь смогла различить его лицо — нежное, испуганное, полное нужды в ней. Он лег рядом на кровать, и она повернула к нему голову. Флоренс ощутила его дыхание и, придвинувшись ближе, подставила губы.
Его поцелуй был долгим и нежным.
— Я люблю тебя, — прошептал Дэниэл.
— И я люблю тебя.
Она закрыла глаза и снова легла на спину, ощущая, как его вес перемещается на нее.
— С любовью, — прошептала Флоренс. — Пожалуйста, с любовью.
Она открыла глаза и на мгновение окаменела с колотящимся сердцем, не в силах сделать вдох при виде того, что лежало на ней.
Это была фигура трупа с разлагающимся лицом. Синевато-серая слоистая плоть осыпалась с костей, на прогнивших губах змеилась плотоядная улыбка, открывая бесцветные искрошившиеся гнилые зубы. Только косящие желтые глаза оставались живыми и смотрели на нее с демоническим весельем. Все тело мертвеца обволакивал свинцовый синеватый свет, и вокруг пузырились гнилостные газы.
Крик ужаса вырвался из горла Флоренс, когда разлагающаяся плоть проникла в нее.
* * *
23 ч. 43 мин.
Фишер дернулся и вскрикнул, услышав вопль из соседней комнаты.
Несколько мгновений он сидел неподвижно, скованный страхом. Потом как будто кто-то вздернул его на ноги и провел через комнату. Распахнув дверь, он бросился в коридор, повернул ручку двери в комнату Флоренс и толкнул.
Дверь была заперта.
— О Боже!
Он в панике огляделся, безумные вопли Флоренс выкачали из него все силы. Фишер взглянул на дверь в комнату Барретта. Она вдруг открылась, и выглянула Эдит с напряженным и тревожным выражением на лице.
Бросившись по коридору, Фишер приволок тяжелое деревянное кресло и начал колотить им в дверь. Вопли прекратились. Он продолжал колотить креслом в дверь. Одна ножка подломилась.
— Черт!
Как сумасшедший колотя в дверь, он краем глаза увидел, что Барретт и Эдит спешат к нему.
И вдруг косяк отлетел и дверь распахнулась. Отбросив сломанное кресло, Фишер включил свет и ворвался внутрь.
При виде Флоренс он потерял дар речи. Эдит упала в обморок.
— Боже мой, — пробормотал Барретт.
Она голая, раскинув ноги, лежала на спине с широко раскрытыми глазами, уставившись в потолок в совершенном потрясении.
Ее тело было все в синяках, исцарапано, истерзано и кровоточило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Но как избежать этого? Но о том, чего просил Дэниэл, не следует и думать. Она не должна.
Со скорбным вздохом Флоренс встала и прошла в ванную, где налила себе стакан воды. «Каким может быть другой выход?» — не давал покоя ум. С утра она постоянно молилась, умоляла, упрашивала — и никакого толку.
А к завтрашнему дню доктор Барретт будет готов пустить в ход свой аппарат.
На мгновение Флоренс испытала почти неудержимый порыв броситься вниз и сломать прибор, но отбросила эту мысль, рассердившись на себя за то, что такое вообще пришло в голову. Она не имеет права становиться на пути доктора Барретта. Это честный, добросовестный человек, посвятивший всю жизнь своему делу. И невероятно, насколько он приблизился к истине. Не его вина, что найденный им ответ не может быть исчерпывающим. Он ведь даже не верит в существование Дэниэла Беласко и, очевидно, не чувствует ответственности за то, что преследует его.
Флоренс поставила стакан и отвернулась от раковины. Должен быть какой-то выход, должен быть. Она бросилась обратно в комнату.
И вдруг замерла и уставилась на стол.
Там звонил телефон.
«Не может быть, — подумала Флоренс, — ведь уже больше тридцати лет он не работает».
Не надо брать трубку. Она поняла, что это.
А телефон все звонил, его резкие звуки били по барабанным перепонкам, проникали в мозг.
Не надо брать трубку. И она не возьмет.
А телефон все звонил.
— Нет, — сказала Флоренс.
Звонок. Звонок. Звонок. Звонок.
Заплакав, она бросилась через комнату и, схватив трубку, швырнула ее на стол, а потом, вдруг ослабев, прислонилась к краю стола и прижала ладони к его поверхности.
Было трудно дышать. Полубессознательно пришла мысль, что сейчас она упадет в обморок.
Из трубки послышался еле различимый голос. Флоренс не расслышала, что он говорил, — повторялось одно и то же слово, — но она поняла, что это голос Дэниэла.
— Нет, — прошептала она.
Голос продолжал повторять все то же слово, снова и снова. Флоренс схватила трубку и в отчаянии сказала в микрофон:
— Нет!
— Пожалуйста, — повторил Дэниэл.
Флоренс закрыла глаза.
— Нет, — прошептала она.
— Пожалуйста, — жалобно повторил голос.
— Нет, Дэниэл.
— Пожалуйста.
— Нет, нет.
— Пожалуйста.
Никогда она не слышала в голосе такой муки.
— Пожалуйста.
— Нет, — еле выговорила она.
По щекам текли слезы, горло сжало.
— Пожалуйста, — умолял он.
— Нет, — шептала она. — Нет, нет.
— Пожалуйста. — Голос умолял о самом своем существовании. — Пожалуйста.
Она была его единственной надеждой.
— Пожалуйста.
Завтра доктор Барретт расправится с ним.
— Пожалуйста.
Остается лишь один способ.
— Пожалуйста.
Флоренс заплакала.
— Пожалуйста. Пожалуйста.
Мир исчез. Остались лишь они двое.
— Пожалуйста.
Она должна ему помочь.
— Пожалуйста, — рыдал он. — Пожалуйста!
Боже милостивый, ее сердце сейчас разорвется!
— Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!
Она вдруг повесила трубку, все ее тело содрогнулось. Ладно! Это единственный выход. Ее проводники-духи помогут ей и защитят ее, Бог поможет и защитит ее. Это единственный выход, единственный выход. Она верит в Дэниэла, верит в себя. Есть лишь один выход, и теперь она видит его со всей ясностью.
На дрожащих ногах подойдя к постели, Флоренс опустилась на колени, склонила голову и крепко сцепила руки. Закрыв глаза, она начала молитву:
— Боже милостивый, протяни свою руку и дай мне защиту. Помоги мне в эту ночь донести твою заботу до терзаемой души Дэниэла Беласко.
Пять минут она безостановочно молилась, а потом медленно встала и, сняв халат, положила его на вторую кровать. Стягивая через голову фланелевую ночную рубашку, Флоренс поежилась. Она посмотрела на свое тело и подумала: «Пусть оно будет храмом».
Откинув простыни, она легла на спину. В комнате стояла почти полная темнота, дверь в ванную была прикрыта. Флоренс закрыла глаза и начала глубоко дышать.
«Дэниэл, — позвала она в уме. — Я дарю тебе любовь, которой ты никогда не знал. Я делаю это по доброй воле, чтобы ты получил силу покинуть этот дом. С Божьей и моей любовью этой ночью ты обретешь покой в раю».
Она открыла глаза и сказала вслух:
— Дэниэл, твоя невеста ждет тебя.
У двери возникло какое-то шевеление. Чья-то фигура двинулась к ней.
— Дэниэл?
— Да, любовь моя.
Она раскрыла объятия.
Он пересек комнату, и Флоренс при его приближении ощутила томление во всем теле. Она лишь смогла различить его лицо — нежное, испуганное, полное нужды в ней. Он лег рядом на кровать, и она повернула к нему голову. Флоренс ощутила его дыхание и, придвинувшись ближе, подставила губы.
Его поцелуй был долгим и нежным.
— Я люблю тебя, — прошептал Дэниэл.
— И я люблю тебя.
Она закрыла глаза и снова легла на спину, ощущая, как его вес перемещается на нее.
— С любовью, — прошептала Флоренс. — Пожалуйста, с любовью.
Она открыла глаза и на мгновение окаменела с колотящимся сердцем, не в силах сделать вдох при виде того, что лежало на ней.
Это была фигура трупа с разлагающимся лицом. Синевато-серая слоистая плоть осыпалась с костей, на прогнивших губах змеилась плотоядная улыбка, открывая бесцветные искрошившиеся гнилые зубы. Только косящие желтые глаза оставались живыми и смотрели на нее с демоническим весельем. Все тело мертвеца обволакивал свинцовый синеватый свет, и вокруг пузырились гнилостные газы.
Крик ужаса вырвался из горла Флоренс, когда разлагающаяся плоть проникла в нее.
* * *
23 ч. 43 мин.
Фишер дернулся и вскрикнул, услышав вопль из соседней комнаты.
Несколько мгновений он сидел неподвижно, скованный страхом. Потом как будто кто-то вздернул его на ноги и провел через комнату. Распахнув дверь, он бросился в коридор, повернул ручку двери в комнату Флоренс и толкнул.
Дверь была заперта.
— О Боже!
Он в панике огляделся, безумные вопли Флоренс выкачали из него все силы. Фишер взглянул на дверь в комнату Барретта. Она вдруг открылась, и выглянула Эдит с напряженным и тревожным выражением на лице.
Бросившись по коридору, Фишер приволок тяжелое деревянное кресло и начал колотить им в дверь. Вопли прекратились. Он продолжал колотить креслом в дверь. Одна ножка подломилась.
— Черт!
Как сумасшедший колотя в дверь, он краем глаза увидел, что Барретт и Эдит спешат к нему.
И вдруг косяк отлетел и дверь распахнулась. Отбросив сломанное кресло, Фишер включил свет и ворвался внутрь.
При виде Флоренс он потерял дар речи. Эдит упала в обморок.
— Боже мой, — пробормотал Барретт.
Она голая, раскинув ноги, лежала на спине с широко раскрытыми глазами, уставившись в потолок в совершенном потрясении.
Ее тело было все в синяках, исцарапано, истерзано и кровоточило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69