Одно дело — говорить о постепенном решении загадки шаг за шагом, если иметь неограниченное время, но неделя... Да нет, уже меньше. Осталось чуть меньше четырех дней.
Усилием воли Флоренс расправила плечи и выпрямилась. «Я делаю все, что в моих силах, — сказала она себе. — Большего я не могу». Если за неделю удастся дать покой лишь Дэниэлу — этого уже достаточно. Она решительно вошла в большой зал. Нужно поесть. Больше никаких сеансов. В оставшиеся дни нужно постараться хорошо питаться. Подойдя к столу, Флоренс начала наполнять себе тарелку.
Она уже хотела сесть, когда увидела его. Он сидел перед камином и глядел в затухающее пламя. И даже не обернулся к ней.
— Я вас не заметила, — сказала Флоренс и принесла ему тарелку с едой. — Можно посидеть с вами?
Он посмотрел на нее как на кого-то незнакомого. Она села в другое кресло и приступила к еде.
— Что-то не так, Бен? — спросила Флоренс, так и не дождавшись никакого признака, что он не возражает против ее компании.
— Ничего.
Поколебавшись, она продолжила:
— Что-то случилось?
Фишер не ответил.
— Раньше, когда мы разговаривали, вы казались полным надежд.
Он опять промолчал.
— Что случилось, Бен?
— Ничего.
Флоренс вздрогнула от злости, прозвучавшей в его голосе.
— Я что-то сделала не так?
Он вздохнул и ничего не сказал.
— Мне казалось, мы доверяем друг другу, Бен.
— Я не доверяю никому и ничему. А всякий, кто доверяет чему-либо в этом доме, — глупец.
— Явно что-то случилось.
— Случилось многое, — рявкнул Фишер.
— Ничего такого, с чем бы мы не могли справиться.
— Нет. — Он повернулся к ней, его темные глаза были полны злобы — и кроме того, Флоренс увидела в них страх. — Ни с чем в этом доме мы не можем справиться. Да никто даже не думает об этом.
— Неправда, Бен. Мы здорово продвинулись.
— К чему? К нашим могилам?
— Нет, — покачала головой она. — Мы многое узнали. Дэниэла, например, и поняли, как действует Беласко.
— Дэниэла, — презрительно проговорил Фишер. — Откуда вам известно, что Дэниэл существует? Барретт считает, что вы создали его из головы. Как знать, может быть, он прав?
— Бен, найденное тело, кольцо...
— Какое-то тело, какое-то кольцо, — перебил он. — Это ваши доказательства? Ваша логика, за которую положите голову на плаху?
Флоренс вновь поразила злоба в его голосе. Что с ним произошло?
— Откуда вы знаете, что не обманывали себя с первого же момента, как вошли в этот дом? — спросил он. — Откуда знаете, что Дэниэл Беласко — не игра вашего воображения? Откуда знаете, что его личность не от начала до конца ваша выдумка и его проблемы в точности те, какими вы их вообразили? Откуда вы знаете?
Он вскочил с кресла и посмотрел на нее.
— Вы правы. Я заблокировался, захлопнулся. И собираюсь пребывать в таком состоянии до окончания недели. А потом возьму свои сто тысяч долларов и больше на тысячу миль не приближусь к этому чертову дому. И вам советую.
Повернувшись на каблуках, Фишер сердито зашагал прочь.
— Бен!.. — позвала Флоренс.
Он не обернулся. Она попыталась встать, чтобы пойти за ним, но не хватило сил. Флоренс сгорбилась в кресле, глядя в сторону вестибюля. А через какое-то время отодвинула тарелку в сторону. Его слова слишком сильно подействовали на нее. Она попыталась заглушить их, но они продолжали звучать в голове. Все сомнения вернулись. Всегда она была ментальным медиумом. И с чего это вдруг стала физическим? Это непонятно, беспрецедентно.
Это может перевернуть все ее убеждения.
— Нет, — покачала она головой. Это неправда. Дэниэл существует. Она должна верить в это. Он спас ей жизнь. Он говорил с ней, просил ее о помощи.
Просил. Говорил. Спас ей жизнь.
"Откуда вы знаете, что Дэниэл Беласко — не игра вашего воображения?"
Она попыталась найти опровержение этой идее, но не могла. Все мысли были о том, что он действительно был продуктом ее воображения, что он спас ей жизнь именно так, как она бы вообразила себе. В трансе она подошла к пруду, чтобы доказать намерение Беласко убить ее, а потом очнулась, чтобы доказать существование Дэниэла и его желание спасти ее, и даже создала видение, как он стоит перед ней, загораживая путь, и видение, как скрывается Беласко.
— Нет. — Она снова покачала головой. Это неправда. Дэниэл существует. Существует.
«Ты счастлива?» — неожиданно всплыли его слова. «Да. Очень». Слова, которыми они обменялись с Дэниэлом, когда она танцевала с ним — или думала, что танцует с ним. «Ты счастлива?» «Ад. Очень. А ты счастлив?» — "Д#. Очень".
— О Боже! — прошептала Флоренс.
Эти слова она когда-то произносила в телевизионной постановке.
Ее ум отчаянно напрягался, сопротивляясь наплыву сомнений, — но теперь дамбу сопротивления прорвало, и темные воды хлынули внутрь. «Я люблю тебя». — «И я люблю тебя».
— Нет! — прошептала она, и из глаз потекли слезы.
«Ты никогда меня не оставишь? Всегда будешь со мной?» — «Да, мой любимый, всегда. Всегда».
Она увидела, как он выглядел в тот вечер в больнице, бледный, осунувшийся, с лихорадочно блестевшими глазами, в которых как будто светился отблеск надвигающейся смерти — ее любимый Дэвид. Воспоминание вызвало озноб. Он тогда шептал ей про Лору — девушку, которую любил. Он так и не испытал близости с ней, а теперь умирал, и было слишком поздно.
Он тогда до боли сжал ей руку, и его лицо казалось сморщенной серой маской, губы побелели, когда он произнес ей эти слова: «Я люблю тебя». Она прошептала в ответ: «И я люблю тебя». Сознавал ли он тогда, кто с ним в комнате? Может быть, умирая, он принял ее за Лору? «Ты никогда меня не оставишь? — прошептал он тогда. — Всегда будешь со мной?»
И она ответила: «Да, мой любимый, всегда. Всегда».
Она чуть не зарыдала от ужаса. Нет, неправда! Рыдания прорвались. Нет, правда. Она сама создала Дэниэла Беласко у себя в голове. Никакого Дэниэла Беласко не было. Были лишь воспоминания о брате и о том, как он умирал, о чувстве утраты и о несчастной любви, которую он унес в могилу.
— Нет, нет, нет, нет, нет.
Ее руки вцепились в подлокотники кресла, голова с дрожью упала на грудь, из глаз текли слезы. Она словно не могла дышать и хватала ртом воздух, как будто у нее разрывались легкие. Нет, неправда! Она не могла быть такой слепой, так заблуждаться или обманывать себя! Должен быть какой-то способ доказать это! Должен быть!
Она вздернула голову и, вскрикнув, уставилась сквозь вязкие слезы в огонь. Кто-то словно прошептал ей в ухо одно слово:
— Церковь.
На ее дрожащие губы вернулась улыбка. Флоренс вскочила и, вытирая слезы, бросилась в вестибюль. В церкви таился ответ — она всегда это знала. Теперь вдруг стало ясно, что это и есть нужный ей ответ, доказательство и подтверждение.
На этот раз она войдет.
Она старалась не бежать, но не могла сдержать себя и пронеслась через вестибюль и мимо лестницы, шурша юбками и стуча туфлями по полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Усилием воли Флоренс расправила плечи и выпрямилась. «Я делаю все, что в моих силах, — сказала она себе. — Большего я не могу». Если за неделю удастся дать покой лишь Дэниэлу — этого уже достаточно. Она решительно вошла в большой зал. Нужно поесть. Больше никаких сеансов. В оставшиеся дни нужно постараться хорошо питаться. Подойдя к столу, Флоренс начала наполнять себе тарелку.
Она уже хотела сесть, когда увидела его. Он сидел перед камином и глядел в затухающее пламя. И даже не обернулся к ней.
— Я вас не заметила, — сказала Флоренс и принесла ему тарелку с едой. — Можно посидеть с вами?
Он посмотрел на нее как на кого-то незнакомого. Она села в другое кресло и приступила к еде.
— Что-то не так, Бен? — спросила Флоренс, так и не дождавшись никакого признака, что он не возражает против ее компании.
— Ничего.
Поколебавшись, она продолжила:
— Что-то случилось?
Фишер не ответил.
— Раньше, когда мы разговаривали, вы казались полным надежд.
Он опять промолчал.
— Что случилось, Бен?
— Ничего.
Флоренс вздрогнула от злости, прозвучавшей в его голосе.
— Я что-то сделала не так?
Он вздохнул и ничего не сказал.
— Мне казалось, мы доверяем друг другу, Бен.
— Я не доверяю никому и ничему. А всякий, кто доверяет чему-либо в этом доме, — глупец.
— Явно что-то случилось.
— Случилось многое, — рявкнул Фишер.
— Ничего такого, с чем бы мы не могли справиться.
— Нет. — Он повернулся к ней, его темные глаза были полны злобы — и кроме того, Флоренс увидела в них страх. — Ни с чем в этом доме мы не можем справиться. Да никто даже не думает об этом.
— Неправда, Бен. Мы здорово продвинулись.
— К чему? К нашим могилам?
— Нет, — покачала головой она. — Мы многое узнали. Дэниэла, например, и поняли, как действует Беласко.
— Дэниэла, — презрительно проговорил Фишер. — Откуда вам известно, что Дэниэл существует? Барретт считает, что вы создали его из головы. Как знать, может быть, он прав?
— Бен, найденное тело, кольцо...
— Какое-то тело, какое-то кольцо, — перебил он. — Это ваши доказательства? Ваша логика, за которую положите голову на плаху?
Флоренс вновь поразила злоба в его голосе. Что с ним произошло?
— Откуда вы знаете, что не обманывали себя с первого же момента, как вошли в этот дом? — спросил он. — Откуда знаете, что Дэниэл Беласко — не игра вашего воображения? Откуда знаете, что его личность не от начала до конца ваша выдумка и его проблемы в точности те, какими вы их вообразили? Откуда вы знаете?
Он вскочил с кресла и посмотрел на нее.
— Вы правы. Я заблокировался, захлопнулся. И собираюсь пребывать в таком состоянии до окончания недели. А потом возьму свои сто тысяч долларов и больше на тысячу миль не приближусь к этому чертову дому. И вам советую.
Повернувшись на каблуках, Фишер сердито зашагал прочь.
— Бен!.. — позвала Флоренс.
Он не обернулся. Она попыталась встать, чтобы пойти за ним, но не хватило сил. Флоренс сгорбилась в кресле, глядя в сторону вестибюля. А через какое-то время отодвинула тарелку в сторону. Его слова слишком сильно подействовали на нее. Она попыталась заглушить их, но они продолжали звучать в голове. Все сомнения вернулись. Всегда она была ментальным медиумом. И с чего это вдруг стала физическим? Это непонятно, беспрецедентно.
Это может перевернуть все ее убеждения.
— Нет, — покачала она головой. Это неправда. Дэниэл существует. Она должна верить в это. Он спас ей жизнь. Он говорил с ней, просил ее о помощи.
Просил. Говорил. Спас ей жизнь.
"Откуда вы знаете, что Дэниэл Беласко — не игра вашего воображения?"
Она попыталась найти опровержение этой идее, но не могла. Все мысли были о том, что он действительно был продуктом ее воображения, что он спас ей жизнь именно так, как она бы вообразила себе. В трансе она подошла к пруду, чтобы доказать намерение Беласко убить ее, а потом очнулась, чтобы доказать существование Дэниэла и его желание спасти ее, и даже создала видение, как он стоит перед ней, загораживая путь, и видение, как скрывается Беласко.
— Нет. — Она снова покачала головой. Это неправда. Дэниэл существует. Существует.
«Ты счастлива?» — неожиданно всплыли его слова. «Да. Очень». Слова, которыми они обменялись с Дэниэлом, когда она танцевала с ним — или думала, что танцует с ним. «Ты счастлива?» «Ад. Очень. А ты счастлив?» — "Д#. Очень".
— О Боже! — прошептала Флоренс.
Эти слова она когда-то произносила в телевизионной постановке.
Ее ум отчаянно напрягался, сопротивляясь наплыву сомнений, — но теперь дамбу сопротивления прорвало, и темные воды хлынули внутрь. «Я люблю тебя». — «И я люблю тебя».
— Нет! — прошептала она, и из глаз потекли слезы.
«Ты никогда меня не оставишь? Всегда будешь со мной?» — «Да, мой любимый, всегда. Всегда».
Она увидела, как он выглядел в тот вечер в больнице, бледный, осунувшийся, с лихорадочно блестевшими глазами, в которых как будто светился отблеск надвигающейся смерти — ее любимый Дэвид. Воспоминание вызвало озноб. Он тогда шептал ей про Лору — девушку, которую любил. Он так и не испытал близости с ней, а теперь умирал, и было слишком поздно.
Он тогда до боли сжал ей руку, и его лицо казалось сморщенной серой маской, губы побелели, когда он произнес ей эти слова: «Я люблю тебя». Она прошептала в ответ: «И я люблю тебя». Сознавал ли он тогда, кто с ним в комнате? Может быть, умирая, он принял ее за Лору? «Ты никогда меня не оставишь? — прошептал он тогда. — Всегда будешь со мной?»
И она ответила: «Да, мой любимый, всегда. Всегда».
Она чуть не зарыдала от ужаса. Нет, неправда! Рыдания прорвались. Нет, правда. Она сама создала Дэниэла Беласко у себя в голове. Никакого Дэниэла Беласко не было. Были лишь воспоминания о брате и о том, как он умирал, о чувстве утраты и о несчастной любви, которую он унес в могилу.
— Нет, нет, нет, нет, нет.
Ее руки вцепились в подлокотники кресла, голова с дрожью упала на грудь, из глаз текли слезы. Она словно не могла дышать и хватала ртом воздух, как будто у нее разрывались легкие. Нет, неправда! Она не могла быть такой слепой, так заблуждаться или обманывать себя! Должен быть какой-то способ доказать это! Должен быть!
Она вздернула голову и, вскрикнув, уставилась сквозь вязкие слезы в огонь. Кто-то словно прошептал ей в ухо одно слово:
— Церковь.
На ее дрожащие губы вернулась улыбка. Флоренс вскочила и, вытирая слезы, бросилась в вестибюль. В церкви таился ответ — она всегда это знала. Теперь вдруг стало ясно, что это и есть нужный ей ответ, доказательство и подтверждение.
На этот раз она войдет.
Она старалась не бежать, но не могла сдержать себя и пронеслась через вестибюль и мимо лестницы, шурша юбками и стуча туфлями по полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69