Поэтому свой интерес к тому, что творится сейчас за стенами гаража, я постарался унять и за три дня не задал куму ни одного вопроса. Со временем все равно все узнаю от Крис. Да и надо ли мне что-нибудь узнавать? По большому счету, не мое это дело. А любопытство - порок, и из-за него можно легко нажить неприятностей.
Кристина пришла ко мне на четвертый день. Тщательно задвинула за собой створку ворот, поставила миску с ужином на пол и, как обычно, устроилась рядом со мной на подстилке.
Я молчал. Я не знал, что говорить. Выражать соболезнования? Делать вид, что ничего не произошло? Выбрать какую-нибудь отвлеченную тему и нести чепуху? В каких только передрягах я не бывал, сколько, врач-реаниматолог, видел смертей и убитых горем близких покойного. Но в такой ситуации оказался впервые.
- Мне всегда казалось, что я ее не люблю, - первой прервала тягостное молчание Крис. - Иногда я ее просто ненавидела. Даже желала ей смерти. Мне было плевать на нее - на ее неустроенность в жизни, на ее заморочки с мужчинами, на то, что всякий раз получалось, что она никому не нужна. А ей было плевать на меня - на то, что я плохо одета, на то, что я никого не могу пригласить к себе в гости в квартиру со старой разломанной мебелью, на то, что я подсела на героин. Какое-то беспокойство этим она изображала, но все это была лишь дешевая показуха, рассчитанная на окружающих. Даже я, законченная наркоманка, не могла этого не заметить! И была совершенно уверена в том, что мамашу просто не перевариваю, - еще раз повторила Кристина. - А теперь поняла, что все было вовсе не так, как это мне виделось раньше. Но почему же для этого ей нужно было погибнуть?!
Если Крис думала, что я смогу ответить на этот вопрос, то она глубоко заблуждалась. Я лишь молча обнял ее за плечо и крепко прижал к себе.
- Что имеем, не храним; потерявши - плачем, - прошептала Кристина. - Я проплакала все эти дни. Даже представить себе не могла, что это так тяжело.
- Когда были похороны?
- Утром. Сегодня. Пришли всего несколько человек. Я, дядя, двое зеков, которые копали могилу, местный священник. А ведь мама даже была некрещеная. Все собиралась, но так и не собралась. - вздохнула Кристина. - Представляешь, дядя напился. Я впервые видела его пьяным. Он сейчас спит и нас не подслушивает. Так что, мы можем разговаривать обо всем в полный голос. А можем даже пойти погулять. Хочешь, я принесу тебе костыли?
Я отрицательно покачал головой.
- Костя, почему ты молчишь?
- Я не знаю, что говорить, - признался я. - Мне никогда не доводилось утешать людей, потерявших близкого человека. Да и не нужны тебе, думаю, мои утешения.
- Если они неискренние, то да. Не нужны утешения. Мне нужна твоя любовь, Костя. И сейчас сильнее, чем когда-либо. Приласкай меня, милый. - Ее рука привычно скользнула мне под футболку. - Только не говори, что ты опять грязный.
Она отдалась мне с привычной страстью. Словно ничего и не произошло. Словно по-прежнему была жива Анжелика. Но на самом-то деле нет! Странно, но пока мы занимались любовью, меня, почти постороннего человека, не отпускала мысль о ее гибели. Угнетала меня. Не давала мне кончить. Тогда как Кристина безумствовала подо мной и на мне пуще прежнего.
"Странно, - задумался я, когда она, сполна насытившись сексом, замерла рядом со мной. - Чрезмерная похоть - это что, совершенно естественная реакция человека, убитого горем, вроде Кристины? Или придавленного безысходностью, вроде меня? В организме в момент отрицательной эмоциональной перегрузки открывается некий предохранительный клапан и вся избыточная энергия, дотоле распиравшая психику, стравливается наружу в виде повышенной половой активности. Интересно, много ли диссертаций настрочено на эту тему?… Бы-ы-ылин! И как это я только могу думать о подобной херне в тот момент, когда рядом лежит симпатичная малолетняя девочка, только сегодня похоронившая маму! Она пришла ко мне за утешением. А я? Ну, трахнул. Что дальше? Трахнуть еще разок? Или что-то сказать? Но что?"
Я не стал ничего ей говорить. Просто молча коснулся губами ее горячего, немного влажного от испарины лба.
- Я даже не знаю, что теперь делать, - прошептала Кристина.
- Ты имеешь в виду именно сейчас или вообще?
- Вообще. Наверное, придется остаться у дяди. Во-первых, здесь ты. Во-вторых, возвращаться в Химки нет смысла. Меня там никто не ждет. Квартира до лета сдана. Денег нет ни копейки. Опять начнутся тусовки, наркотики.
- Я думал, что это у тебя решено без вопросов, - удивился я тому, как Кристина еще может держать в голове вариант с возвращением в Москву. Что там делать пятнадцатилетней девчонке без денег, без родственников и друзей, только-только соскочившей с иглы? Идти в проститутки или опять в наркоманский притон? Ничего другого не остается. - О том, чтобы куда-то уехать отсюда, даже не думай. В лучшем случае ты снова подсядешь на герыч. В худшем… Сама понимаешь.
- Понимаю. В худшем случае быстро отправлюсь к маме. - Крис положила голову мне на грудь, провела ладошкой по животу.
- Ты не замерзла?
- Нет. А ты? - Ее рука сместилась чуть ниже, тонкие пальчики коснулись лобка. Эта паршивка опять вознамерилась меня раздразнить.
- Я тем более не замерз, - сказал я. - Привычный, как морж. Приходилось жить и не в таких мерзких условиях.
- В карцере? - коснулась губами моего уха Кристина.
- И там в том числе, - ответил я. Мне совсем не хотелось вспоминать о штрафном изоляторе, об этом сыром и промерзшем бетонном мешке. - По сравнению с кичманом этот гараж просто коттедж на берегу Эгейского моря. Крис, расскажи мне, - не смог я больше сдерживать любопытства, - как идет следствие. Не нашли еще того, кто убил твою маму? И что с Христолюбовым? Впрочем, если тебе не просто об этом сейчас говорить, не говори. Обойдусь.
- Да нет. Почему же? Мне все равно. Вернее, мне сейчас все не просто. Так что же, не жить? Впрочем, про следствие я ничего толком не знаю. Я им не интересовалась. Поверь, мне сейчас было совсем не до этого. Тебе же дядя рассказывал, что в первый день говорил ветеринар?
- Да.
- Ну так вот. Те двое, что были в гостях, и на которых теперь хотят повесить мокруху, вообще не помнят, что происходило в тот вечер. "Да, - говорят, - мы пришли к Христолюбову. Вчетвером сели за стол, начали квасить спиртягу. И все. Потом память отшибло. Но четко можем ответить, что никого не насиловали и не убивали. По пьяни у нас вообще никогда не стоит. А чтобы бабу обидеть - даже просто ей съездить по роже, не то что душить, - так это ни-ни!" В общем, попробуй чего докажи!
- А на группу спермы была экспертиза?
- Костя, я, правда, не знаю! Вот потом расспрошу дядю и все тебе расскажу.
- А что все-таки с Христолюбовым? - никак не мог уняться я.
- Не знаю. - Я почувствовал, как впервые за сегодняшний вечер Крис позволила себе улыбнуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Кристина пришла ко мне на четвертый день. Тщательно задвинула за собой створку ворот, поставила миску с ужином на пол и, как обычно, устроилась рядом со мной на подстилке.
Я молчал. Я не знал, что говорить. Выражать соболезнования? Делать вид, что ничего не произошло? Выбрать какую-нибудь отвлеченную тему и нести чепуху? В каких только передрягах я не бывал, сколько, врач-реаниматолог, видел смертей и убитых горем близких покойного. Но в такой ситуации оказался впервые.
- Мне всегда казалось, что я ее не люблю, - первой прервала тягостное молчание Крис. - Иногда я ее просто ненавидела. Даже желала ей смерти. Мне было плевать на нее - на ее неустроенность в жизни, на ее заморочки с мужчинами, на то, что всякий раз получалось, что она никому не нужна. А ей было плевать на меня - на то, что я плохо одета, на то, что я никого не могу пригласить к себе в гости в квартиру со старой разломанной мебелью, на то, что я подсела на героин. Какое-то беспокойство этим она изображала, но все это была лишь дешевая показуха, рассчитанная на окружающих. Даже я, законченная наркоманка, не могла этого не заметить! И была совершенно уверена в том, что мамашу просто не перевариваю, - еще раз повторила Кристина. - А теперь поняла, что все было вовсе не так, как это мне виделось раньше. Но почему же для этого ей нужно было погибнуть?!
Если Крис думала, что я смогу ответить на этот вопрос, то она глубоко заблуждалась. Я лишь молча обнял ее за плечо и крепко прижал к себе.
- Что имеем, не храним; потерявши - плачем, - прошептала Кристина. - Я проплакала все эти дни. Даже представить себе не могла, что это так тяжело.
- Когда были похороны?
- Утром. Сегодня. Пришли всего несколько человек. Я, дядя, двое зеков, которые копали могилу, местный священник. А ведь мама даже была некрещеная. Все собиралась, но так и не собралась. - вздохнула Кристина. - Представляешь, дядя напился. Я впервые видела его пьяным. Он сейчас спит и нас не подслушивает. Так что, мы можем разговаривать обо всем в полный голос. А можем даже пойти погулять. Хочешь, я принесу тебе костыли?
Я отрицательно покачал головой.
- Костя, почему ты молчишь?
- Я не знаю, что говорить, - признался я. - Мне никогда не доводилось утешать людей, потерявших близкого человека. Да и не нужны тебе, думаю, мои утешения.
- Если они неискренние, то да. Не нужны утешения. Мне нужна твоя любовь, Костя. И сейчас сильнее, чем когда-либо. Приласкай меня, милый. - Ее рука привычно скользнула мне под футболку. - Только не говори, что ты опять грязный.
Она отдалась мне с привычной страстью. Словно ничего и не произошло. Словно по-прежнему была жива Анжелика. Но на самом-то деле нет! Странно, но пока мы занимались любовью, меня, почти постороннего человека, не отпускала мысль о ее гибели. Угнетала меня. Не давала мне кончить. Тогда как Кристина безумствовала подо мной и на мне пуще прежнего.
"Странно, - задумался я, когда она, сполна насытившись сексом, замерла рядом со мной. - Чрезмерная похоть - это что, совершенно естественная реакция человека, убитого горем, вроде Кристины? Или придавленного безысходностью, вроде меня? В организме в момент отрицательной эмоциональной перегрузки открывается некий предохранительный клапан и вся избыточная энергия, дотоле распиравшая психику, стравливается наружу в виде повышенной половой активности. Интересно, много ли диссертаций настрочено на эту тему?… Бы-ы-ылин! И как это я только могу думать о подобной херне в тот момент, когда рядом лежит симпатичная малолетняя девочка, только сегодня похоронившая маму! Она пришла ко мне за утешением. А я? Ну, трахнул. Что дальше? Трахнуть еще разок? Или что-то сказать? Но что?"
Я не стал ничего ей говорить. Просто молча коснулся губами ее горячего, немного влажного от испарины лба.
- Я даже не знаю, что теперь делать, - прошептала Кристина.
- Ты имеешь в виду именно сейчас или вообще?
- Вообще. Наверное, придется остаться у дяди. Во-первых, здесь ты. Во-вторых, возвращаться в Химки нет смысла. Меня там никто не ждет. Квартира до лета сдана. Денег нет ни копейки. Опять начнутся тусовки, наркотики.
- Я думал, что это у тебя решено без вопросов, - удивился я тому, как Кристина еще может держать в голове вариант с возвращением в Москву. Что там делать пятнадцатилетней девчонке без денег, без родственников и друзей, только-только соскочившей с иглы? Идти в проститутки или опять в наркоманский притон? Ничего другого не остается. - О том, чтобы куда-то уехать отсюда, даже не думай. В лучшем случае ты снова подсядешь на герыч. В худшем… Сама понимаешь.
- Понимаю. В худшем случае быстро отправлюсь к маме. - Крис положила голову мне на грудь, провела ладошкой по животу.
- Ты не замерзла?
- Нет. А ты? - Ее рука сместилась чуть ниже, тонкие пальчики коснулись лобка. Эта паршивка опять вознамерилась меня раздразнить.
- Я тем более не замерз, - сказал я. - Привычный, как морж. Приходилось жить и не в таких мерзких условиях.
- В карцере? - коснулась губами моего уха Кристина.
- И там в том числе, - ответил я. Мне совсем не хотелось вспоминать о штрафном изоляторе, об этом сыром и промерзшем бетонном мешке. - По сравнению с кичманом этот гараж просто коттедж на берегу Эгейского моря. Крис, расскажи мне, - не смог я больше сдерживать любопытства, - как идет следствие. Не нашли еще того, кто убил твою маму? И что с Христолюбовым? Впрочем, если тебе не просто об этом сейчас говорить, не говори. Обойдусь.
- Да нет. Почему же? Мне все равно. Вернее, мне сейчас все не просто. Так что же, не жить? Впрочем, про следствие я ничего толком не знаю. Я им не интересовалась. Поверь, мне сейчас было совсем не до этого. Тебе же дядя рассказывал, что в первый день говорил ветеринар?
- Да.
- Ну так вот. Те двое, что были в гостях, и на которых теперь хотят повесить мокруху, вообще не помнят, что происходило в тот вечер. "Да, - говорят, - мы пришли к Христолюбову. Вчетвером сели за стол, начали квасить спиртягу. И все. Потом память отшибло. Но четко можем ответить, что никого не насиловали и не убивали. По пьяни у нас вообще никогда не стоит. А чтобы бабу обидеть - даже просто ей съездить по роже, не то что душить, - так это ни-ни!" В общем, попробуй чего докажи!
- А на группу спермы была экспертиза?
- Костя, я, правда, не знаю! Вот потом расспрошу дядю и все тебе расскажу.
- А что все-таки с Христолюбовым? - никак не мог уняться я.
- Не знаю. - Я почувствовал, как впервые за сегодняшний вечер Крис позволила себе улыбнуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92