Картонная папка отправилась в его неглубокое чрево. - Ты что там, заснула? Не слышу, Стрелкова?
- Меня теперь будут судить? - не сказала, скорее, проблеяла она, тяжело поднимаясь из-за стола. Коленки позорно дрожали. Руки тряслись. В голове царил полнейший сумбур. И лишь одна мысль выделялась из всех остальных своей беспощадной определенностью: "Все, допрыгалась, дура! И черт тебя дернул когда-то оформиться на работу в это гадючье гнездо! Чего добивалась? К чему стремилась? До чего доигралась?" - Меня посадят?
- Не мне решать, - коротко бросил ей Главный. - Там будет видно. Все материалы на тебя я придержу у себя. Дальше они никуда не пойдут - пока. А ты отправляйся работать. И не вздумай пуститься в бега. Нужна будешь, вызову. Все, - отрезал он и уткнулся в какие-то документы…
Она оказалась нужна уже в свою следующую смену. В отличие от первой встречи на этот раз Главный мучил ее вопросами часа полтора.
"Сколько раз вступала в интимные связи с заключенными?" - "Только два раза". - "Врешь, овца шелудивая! Мне известно как минимум о четырех таких случаях". - "Но ведь это неправда! Это поклеп!"
"Какие лекарства передавала своим пациентам?" - "Один раз - оксибутират натрия, еще пару раз реланиум". - "А еще омнопом и промедол.[1] Чего ты пытаешься врать, идиотка? Ведь нам все известно. Ведь за подобными препаратами ведется строжайший учет".
"В каких количествах изымала наркотики?" - "Да понемножку! В медицинских целях. Поверьте, только для этого!" - "Ха! Так и поверил! Сестра милосердия!" - "Но это правда! Только для тех пациентов, кому совсем плохо".
"И сколько на этом загребла бабок, тварь?" - "Я не помню. Немного. Ну… долларов двадцать, не больше". - "Нет, больше. Приплюсуй к этой двадцатке еще десять лет заключения".
"Кому продавала наркотики?" - "Не помню". - "Нет, помнишь!" - "Поверьте, я, правда, не помню! Их много, а я одна".
"И каково тебе трахаться с зеками? Понравилось?" - В ответ гробовое молчание. - "Не слышу?! Ты это делала по любви? Или за деньги? А может, у тебя бешенство матки?"
"И за щеку тоже брала? Че молчишь-то, подстилка дешевая?!"
"Ладно, на сегодня достаточно. На, подмахни: "С моих слов записано верно, мною прочитано".
…Потом были еще три-четыре подобных допроса в кабинете у Главного. Всегда с глазу на глаз. Какие-то дурацкие, ничего не значащие вопросы, которые поражали ее своей несуразностью. Порой эти вопросы повторялись по нескольку раз. Иногда две трети из сказанного не заносилось в протокол.
А потом произошло то, чего она подсознательно ждала, но никак не решалась признаться себе, что подобное неизбежно.
Но это, конечно, произошло. В пятую или шестую ее встречу с начальником…
- Подойди ко мне, - неожиданно приказал он ей, прервав на полуслове допрос.
Словно находясь под гипнозом, она поднялась, обогнула рабочий стол Главного.
- Встань здесь… Так, хорошо. Раздевайся.
- Не поняла. - Действительно, в первый момент не дошло до нее, чего желает начальник. - Как, совсем?
- Конечно, - ухмыльнулся ее мучитель. - Хочу посмотреть, что же ты из себя представляешь.
- Не буду, - нерешительно покачала она головой, отчетливо сознавая, что это всего лишь пустые слова. Куда она денется!
- Нет, ты разденешься. - Мясистая рожа начальника приобрела выражение довольного жизнью кота, набившего до упора брюхо жратвой. - Ты забыла о том, что хранится вот здесь? - Главный хлопнул ладонью по сейфу. - Все документы сегодня же могут оказаться там, где им и положено находиться. И тебе звездец, девочка. Полный звездец! Ты ж понимаешь. Ты же не дура… Она, красавица, ведь ты не стеснялась вонючих похотливых бандитов. Так чем же я хуже?… Ну! Жду!
И она начала трясущимися руками расстегивать пуговички у себя на халате…
"Шантажируя меня накопленным материалом, эта сволочь теперь превратит меня в свою наложницу, - размышляла она позже, когда пришла в себя. - А кроме того, надо быть готовой к тому, что уже в ближайшее время получу предложение, вернее, приказ, работать на администрацию. Доносчицей. Стукачкой. Агентом. Или как там у них называется эта грязная "должность"? Одним словом, быть теперь мне, идиотке, последней шкурой, которая на отделении станет выискивать компромат на своих сослуживцев. И докладывать об этом наверх. О, черт! Ненавижу!!!"
Она верно определила ту перспективу, что была ей уготована: во-первых, наложница, а во-вторых, оперативный агент, давший подписку о сотрудничестве и неразглашении…
Она ошиблась только в одном. Работу ей предложили совсем не на отделении.
***
- Пиши. - Главный протянул ей чистый лист бумаги и ручку.
- Что? - Она подняла на начальника растерянный взгляд.
- Заявление. - Хитро блеснул поросячьими глазками Главный. - На увольнение по собственному желанию. С сегодняшнего дня. По стандартной форме. Знаешь, как? Писала когда-нибудь?
- Да. - Па мгновение на нее накатила горячая волна животной радости, она уже была готова вздохнуть с облегчением: "Ура-ура! О, непомерное счастье! Все обошлось как нельзя лучше. Я просто увольняюсь. И даже "по собственному". Этот мерзавец со мной наигрался, я ему надоела, и он решил дать мне "вольную" без каких-либо неприятных последствий. Я свободна!.."
"…Нет! - тут же оборвала себя она. Волна радости лишь облизала ей ноги и сразу же откатилась назад. - Нет, не свободна! Никогда так просто эти мерзавцы не отпускают на волю своих рабов. А ведь я сейчас его рабыня. Он вцепился в меня мертвой бульдожьей хваткой. И будет держать, пока не подохну. А заявление об увольнении - просто завязка какой-то закрученной комбинации, в которой мне уготована роль простой пешки. А пешкой совсем не жалко пожертвовать. И она почти никогда не проходит в ферзи… Тебе еще предстоит помучиться, девочка!"
- Чего ж ты не пишешь, Стрелкова? - проявил нетерпение Главный. - О чем задумалась?
- Ни о чем. - Качнула головой она и принялась корпеть над заявлением…
Потом, как того подспудно и ожидала, она подписывала какие-то бумаги о сотрудничестве и неразглашении. Даже толком их не читая. Просто подписывала, и все. Находясь в какой-то прострации.
- Ну, вот и умница. - Главный сгреб все подписанные ею обязательства и сложил их в ту самую папку, где хранился собранный на нее компромат, оставив лишь заявление об уходе. Завизировал его: "Не возражаю…" и, довольный, откинулся на спинку своего кресла. - С заявлением сегодня же в кадры. А сейчас внимательно слушай, что тебе предстоит…
Она уперлась в начальника внимательным взглядом. Ей было страшно. Но, признаться, ей было и интересно. Как-никак, первое задание в качестве оперативного агента. И что же ей прикажет этот заплывший жиром мерзавец?
- …Завтра с утра отправляешься вот по этому адресу. - Главный протянул ей недорогую визитку, на которой она прочла: "Клиника "Эскулап". Вознесенский пр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
- Меня теперь будут судить? - не сказала, скорее, проблеяла она, тяжело поднимаясь из-за стола. Коленки позорно дрожали. Руки тряслись. В голове царил полнейший сумбур. И лишь одна мысль выделялась из всех остальных своей беспощадной определенностью: "Все, допрыгалась, дура! И черт тебя дернул когда-то оформиться на работу в это гадючье гнездо! Чего добивалась? К чему стремилась? До чего доигралась?" - Меня посадят?
- Не мне решать, - коротко бросил ей Главный. - Там будет видно. Все материалы на тебя я придержу у себя. Дальше они никуда не пойдут - пока. А ты отправляйся работать. И не вздумай пуститься в бега. Нужна будешь, вызову. Все, - отрезал он и уткнулся в какие-то документы…
Она оказалась нужна уже в свою следующую смену. В отличие от первой встречи на этот раз Главный мучил ее вопросами часа полтора.
"Сколько раз вступала в интимные связи с заключенными?" - "Только два раза". - "Врешь, овца шелудивая! Мне известно как минимум о четырех таких случаях". - "Но ведь это неправда! Это поклеп!"
"Какие лекарства передавала своим пациентам?" - "Один раз - оксибутират натрия, еще пару раз реланиум". - "А еще омнопом и промедол.[1] Чего ты пытаешься врать, идиотка? Ведь нам все известно. Ведь за подобными препаратами ведется строжайший учет".
"В каких количествах изымала наркотики?" - "Да понемножку! В медицинских целях. Поверьте, только для этого!" - "Ха! Так и поверил! Сестра милосердия!" - "Но это правда! Только для тех пациентов, кому совсем плохо".
"И сколько на этом загребла бабок, тварь?" - "Я не помню. Немного. Ну… долларов двадцать, не больше". - "Нет, больше. Приплюсуй к этой двадцатке еще десять лет заключения".
"Кому продавала наркотики?" - "Не помню". - "Нет, помнишь!" - "Поверьте, я, правда, не помню! Их много, а я одна".
"И каково тебе трахаться с зеками? Понравилось?" - В ответ гробовое молчание. - "Не слышу?! Ты это делала по любви? Или за деньги? А может, у тебя бешенство матки?"
"И за щеку тоже брала? Че молчишь-то, подстилка дешевая?!"
"Ладно, на сегодня достаточно. На, подмахни: "С моих слов записано верно, мною прочитано".
…Потом были еще три-четыре подобных допроса в кабинете у Главного. Всегда с глазу на глаз. Какие-то дурацкие, ничего не значащие вопросы, которые поражали ее своей несуразностью. Порой эти вопросы повторялись по нескольку раз. Иногда две трети из сказанного не заносилось в протокол.
А потом произошло то, чего она подсознательно ждала, но никак не решалась признаться себе, что подобное неизбежно.
Но это, конечно, произошло. В пятую или шестую ее встречу с начальником…
- Подойди ко мне, - неожиданно приказал он ей, прервав на полуслове допрос.
Словно находясь под гипнозом, она поднялась, обогнула рабочий стол Главного.
- Встань здесь… Так, хорошо. Раздевайся.
- Не поняла. - Действительно, в первый момент не дошло до нее, чего желает начальник. - Как, совсем?
- Конечно, - ухмыльнулся ее мучитель. - Хочу посмотреть, что же ты из себя представляешь.
- Не буду, - нерешительно покачала она головой, отчетливо сознавая, что это всего лишь пустые слова. Куда она денется!
- Нет, ты разденешься. - Мясистая рожа начальника приобрела выражение довольного жизнью кота, набившего до упора брюхо жратвой. - Ты забыла о том, что хранится вот здесь? - Главный хлопнул ладонью по сейфу. - Все документы сегодня же могут оказаться там, где им и положено находиться. И тебе звездец, девочка. Полный звездец! Ты ж понимаешь. Ты же не дура… Она, красавица, ведь ты не стеснялась вонючих похотливых бандитов. Так чем же я хуже?… Ну! Жду!
И она начала трясущимися руками расстегивать пуговички у себя на халате…
"Шантажируя меня накопленным материалом, эта сволочь теперь превратит меня в свою наложницу, - размышляла она позже, когда пришла в себя. - А кроме того, надо быть готовой к тому, что уже в ближайшее время получу предложение, вернее, приказ, работать на администрацию. Доносчицей. Стукачкой. Агентом. Или как там у них называется эта грязная "должность"? Одним словом, быть теперь мне, идиотке, последней шкурой, которая на отделении станет выискивать компромат на своих сослуживцев. И докладывать об этом наверх. О, черт! Ненавижу!!!"
Она верно определила ту перспективу, что была ей уготована: во-первых, наложница, а во-вторых, оперативный агент, давший подписку о сотрудничестве и неразглашении…
Она ошиблась только в одном. Работу ей предложили совсем не на отделении.
***
- Пиши. - Главный протянул ей чистый лист бумаги и ручку.
- Что? - Она подняла на начальника растерянный взгляд.
- Заявление. - Хитро блеснул поросячьими глазками Главный. - На увольнение по собственному желанию. С сегодняшнего дня. По стандартной форме. Знаешь, как? Писала когда-нибудь?
- Да. - Па мгновение на нее накатила горячая волна животной радости, она уже была готова вздохнуть с облегчением: "Ура-ура! О, непомерное счастье! Все обошлось как нельзя лучше. Я просто увольняюсь. И даже "по собственному". Этот мерзавец со мной наигрался, я ему надоела, и он решил дать мне "вольную" без каких-либо неприятных последствий. Я свободна!.."
"…Нет! - тут же оборвала себя она. Волна радости лишь облизала ей ноги и сразу же откатилась назад. - Нет, не свободна! Никогда так просто эти мерзавцы не отпускают на волю своих рабов. А ведь я сейчас его рабыня. Он вцепился в меня мертвой бульдожьей хваткой. И будет держать, пока не подохну. А заявление об увольнении - просто завязка какой-то закрученной комбинации, в которой мне уготована роль простой пешки. А пешкой совсем не жалко пожертвовать. И она почти никогда не проходит в ферзи… Тебе еще предстоит помучиться, девочка!"
- Чего ж ты не пишешь, Стрелкова? - проявил нетерпение Главный. - О чем задумалась?
- Ни о чем. - Качнула головой она и принялась корпеть над заявлением…
Потом, как того подспудно и ожидала, она подписывала какие-то бумаги о сотрудничестве и неразглашении. Даже толком их не читая. Просто подписывала, и все. Находясь в какой-то прострации.
- Ну, вот и умница. - Главный сгреб все подписанные ею обязательства и сложил их в ту самую папку, где хранился собранный на нее компромат, оставив лишь заявление об уходе. Завизировал его: "Не возражаю…" и, довольный, откинулся на спинку своего кресла. - С заявлением сегодня же в кадры. А сейчас внимательно слушай, что тебе предстоит…
Она уперлась в начальника внимательным взглядом. Ей было страшно. Но, признаться, ей было и интересно. Как-никак, первое задание в качестве оперативного агента. И что же ей прикажет этот заплывший жиром мерзавец?
- …Завтра с утра отправляешься вот по этому адресу. - Главный протянул ей недорогую визитку, на которой она прочла: "Клиника "Эскулап". Вознесенский пр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92