До заката солнца оставалось несколько минут, когда путешественники причалили к берегу, и прощальные лучи великого светила скользили по земле, озаряя мягким светом кусты и разнотравье. Насколько бортник мог судить, в его отсутствие сюда не захаживал даже медведь. Поднявшись к своему жилищу, проверив запоры и заглянув в хижину, в кладовую и прочие помещения, Бурдон убедился, что все оставленные им вещи целы и что нога человека - он едва не сказал «лапа зверя» - последние две недели не ступала в его владения.
ГЛАВА XIV
На горы, на реки надежду питайте,
Молитесь на них, не вставая с колен;
На силу свою и мечты уповайте,
Но вихрь налетит и развеет их в тлен.
Бренар
После прибытия нашего отряда в Медовый замок, или Castel Miel, как Бурдон называл свой дом, целая неделя прошла в трудах и заботах. Странникам надо было разместиться, а маленькое строение было решительно непригодно для этой цели. Оно было отдано в распоряжение женщин, и они устроились там с относительными удобствами, а приготовление пищи, трапезы и даже ночевки, поскольку это касалось мужчин, проходили под сенью деревьев. Но вскоре была сооружена новая «шэнти», которая несколько уступала Медовому замку в законченности и прочности, но вполне удовлетворяла нуждам привычных к лесной жизни странников. Удивительно, насколько люди, заброшенные в западную глухомань, способны обходиться малой толикой тех удобств, которые цивилизация приучила нас считать необходимыми. Женщина, чья нога с самого детства ступала лишь по добротным коврам, чья жизнь проходила среди всех тех предметов обихода, какие нам могут доставить богатство и искусство, вдруг в одночасье меняет саму свою природу, не говоря о привычках, и часто оказывается героиней, когда мы имели все основания ожидать от нее только капризов. Жизнь в наше время предоставляет нам множество подобных ситуаций, равно как и большой набор разнообразных опытов другого рода, и мы можем припомнить сотни примеров, когда женщины, рожденные и взлелеянные в богатстве и изобилии, с легкой душой покидали родные места, свои шелка и атласы, китайский фарфор и столовое серебро, красное дерево и брюссельские кружева и бодро следовали за своими отцами и мужьями в дикую глушь, где приходилось соперничать с дикарями, частенько ради хлеба насущного, а в конечном итоге - за владение землей.
Но что касается Дороти и Цветика, то говорить о таких разительных переменах не было необходимости. У них было достаточно времени привыкнуть к условиям куда более суровым, чем нынешние. Обе были привычны к работе - той, что (благодарение Богу!) выпадает на долю всякой американской женщины - а это значит - под крышей дома, который она должна сделать безукоризненно чистым, удобным и приветливым. Они были умелыми и добросовестными хозяйками, насколько позволяли их скромные средства; и бортник заметил наполовину польщенной, наполовину смущенной Марджери, что этому дому не хватало только присутствия такой девушки, как она, чтобы он сделался достойным короля! Кстати, и вкус пищи невообразимо улучшился! Не говоря уж о чистоте, вкус оленины стал куда приятнее, пироги - пышнее, а свинина не плавала в жиру. Раз уж мы коснулись вопроса о жире, хотелось бы, чтобы чувство справедливости позволило нам провозгласить его исчезновение из американской кухни; пусть не бесследное исчезновение, но хотя бы некоторую умеренность в употреблении сего способствующего тучности продукта, соответствующую разумному и здоровому вкусу. По правде говоря, в этом отношении рука у Дороти была щедрая, но прелестная Марджери выгодно от нее отличалась. Откуда взялась такая разница в кулинарных приемах, мы не в состоянии yгадать; однако дело обстояло именно так. В цивилизованное мире есть две весьма респектабельные державы, с которых мне кажется, ни один разумный человек не стал бы брать пример в области кулинарии: это Германия и страна отцов пилигримов.
Приходилось и слышать и читать в модных образчиках политесной литературы, в письмах из Вашингтона, да и от разных путешественников, поднимавшихся вверх и спускавшихся по реке на пароходах или по железной дороге - gratisnote 125 - множество похвал местам, которые эти писатели проезжали в «Стране скал», но горе тому, кто оказался настолько глуп, чтобы поверить всем этим поэтическим измышлениям, и отправился в путь по нашим местам в надежде на приличный стол! Поразительно, что такая громадная разница существует между столь близкими соседями, но это факт, и ни один бывалый и разумный человек не станет этого отрицать. Поскольку мы считаем, что немалая часть свойств национального характера формируется на кухне, это обстоятельство может показаться нам более важным, чем некоторым нашим читателям. Бездна, отделяющая кулинарию на пути от Бостона в Балтимор, к примеру, вполне сравнима с той, которая разделяет открытую Леверьеnote 126 новую планету и Солнце.
Но Марджери умела приготовить свинину, не допуская, чтобы она утопала в жиру, а уж оленину и профессиональному повару так не приготовить! Ей были ведомы также маленькие секреты, позволявшие превратить дикие фрукты и ягоды в превкусные блюда; и вскоре капрал Флинт заявил, что, к его превеликой жалости, она не живет в гарнизоне, а это, в его понимании, было такой же честью, как если поместить ее в парадном зале Кафе-де-Пари или выдать замуж за некоего второго Вателяnote 127.
Еды и питья было вдоволь, и строительство продвигалось успешно. Быстрокрылый Голубь приносил оленину, уток, голубей и прочую добытую дичь каждый день, и кладовая была всегда полна, насколько это позволяла теплая погода; а все остальные строили шэнти. Чтобы раздобыть строительный материал для этого дома, гораздо более просторного, чем его старое жилище, Бен поднялся вверх по Каламазу примерно на полмили и свалил достаточное количество молодых сосен со стволами около фута в диаметре, а потом распилил их на бревна длиной по двадцать и тридцать футов. Эти бревна, или кругляки, он столкнул в реку, и они неспешно поплыли вниз по течению, пока не поравнялись с Медовым замком, а уж Питер, сидя в каноэ, подтаскивал их к берегу одно за другим, по мере прибытия. Таким путем за два дня было собрано достаточно строительного материала, и можно было приступать непосредственно к строительству.
Бревенчатые хижины настолько хорошо всем знакомы, что специального описания, мы думаем, не понадобится. В длину она была чуть меньше тридцати футов, а шириной в две трети длины. Бревна укладывались паз в паз, а промежутки закрывались сосновыми планками. Крыша была самой простой конструкции, крытая корой; а окон и двери пока еще не было, хотя для первых было оставлено два, а для второй - одно отверстие в срубе. Однако капрал Флинт считал, что следует сделать не только дверь и ставни для окон, но и обнести дом частоколом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
ГЛАВА XIV
На горы, на реки надежду питайте,
Молитесь на них, не вставая с колен;
На силу свою и мечты уповайте,
Но вихрь налетит и развеет их в тлен.
Бренар
После прибытия нашего отряда в Медовый замок, или Castel Miel, как Бурдон называл свой дом, целая неделя прошла в трудах и заботах. Странникам надо было разместиться, а маленькое строение было решительно непригодно для этой цели. Оно было отдано в распоряжение женщин, и они устроились там с относительными удобствами, а приготовление пищи, трапезы и даже ночевки, поскольку это касалось мужчин, проходили под сенью деревьев. Но вскоре была сооружена новая «шэнти», которая несколько уступала Медовому замку в законченности и прочности, но вполне удовлетворяла нуждам привычных к лесной жизни странников. Удивительно, насколько люди, заброшенные в западную глухомань, способны обходиться малой толикой тех удобств, которые цивилизация приучила нас считать необходимыми. Женщина, чья нога с самого детства ступала лишь по добротным коврам, чья жизнь проходила среди всех тех предметов обихода, какие нам могут доставить богатство и искусство, вдруг в одночасье меняет саму свою природу, не говоря о привычках, и часто оказывается героиней, когда мы имели все основания ожидать от нее только капризов. Жизнь в наше время предоставляет нам множество подобных ситуаций, равно как и большой набор разнообразных опытов другого рода, и мы можем припомнить сотни примеров, когда женщины, рожденные и взлелеянные в богатстве и изобилии, с легкой душой покидали родные места, свои шелка и атласы, китайский фарфор и столовое серебро, красное дерево и брюссельские кружева и бодро следовали за своими отцами и мужьями в дикую глушь, где приходилось соперничать с дикарями, частенько ради хлеба насущного, а в конечном итоге - за владение землей.
Но что касается Дороти и Цветика, то говорить о таких разительных переменах не было необходимости. У них было достаточно времени привыкнуть к условиям куда более суровым, чем нынешние. Обе были привычны к работе - той, что (благодарение Богу!) выпадает на долю всякой американской женщины - а это значит - под крышей дома, который она должна сделать безукоризненно чистым, удобным и приветливым. Они были умелыми и добросовестными хозяйками, насколько позволяли их скромные средства; и бортник заметил наполовину польщенной, наполовину смущенной Марджери, что этому дому не хватало только присутствия такой девушки, как она, чтобы он сделался достойным короля! Кстати, и вкус пищи невообразимо улучшился! Не говоря уж о чистоте, вкус оленины стал куда приятнее, пироги - пышнее, а свинина не плавала в жиру. Раз уж мы коснулись вопроса о жире, хотелось бы, чтобы чувство справедливости позволило нам провозгласить его исчезновение из американской кухни; пусть не бесследное исчезновение, но хотя бы некоторую умеренность в употреблении сего способствующего тучности продукта, соответствующую разумному и здоровому вкусу. По правде говоря, в этом отношении рука у Дороти была щедрая, но прелестная Марджери выгодно от нее отличалась. Откуда взялась такая разница в кулинарных приемах, мы не в состоянии yгадать; однако дело обстояло именно так. В цивилизованное мире есть две весьма респектабельные державы, с которых мне кажется, ни один разумный человек не стал бы брать пример в области кулинарии: это Германия и страна отцов пилигримов.
Приходилось и слышать и читать в модных образчиках политесной литературы, в письмах из Вашингтона, да и от разных путешественников, поднимавшихся вверх и спускавшихся по реке на пароходах или по железной дороге - gratisnote 125 - множество похвал местам, которые эти писатели проезжали в «Стране скал», но горе тому, кто оказался настолько глуп, чтобы поверить всем этим поэтическим измышлениям, и отправился в путь по нашим местам в надежде на приличный стол! Поразительно, что такая громадная разница существует между столь близкими соседями, но это факт, и ни один бывалый и разумный человек не станет этого отрицать. Поскольку мы считаем, что немалая часть свойств национального характера формируется на кухне, это обстоятельство может показаться нам более важным, чем некоторым нашим читателям. Бездна, отделяющая кулинарию на пути от Бостона в Балтимор, к примеру, вполне сравнима с той, которая разделяет открытую Леверьеnote 126 новую планету и Солнце.
Но Марджери умела приготовить свинину, не допуская, чтобы она утопала в жиру, а уж оленину и профессиональному повару так не приготовить! Ей были ведомы также маленькие секреты, позволявшие превратить дикие фрукты и ягоды в превкусные блюда; и вскоре капрал Флинт заявил, что, к его превеликой жалости, она не живет в гарнизоне, а это, в его понимании, было такой же честью, как если поместить ее в парадном зале Кафе-де-Пари или выдать замуж за некоего второго Вателяnote 127.
Еды и питья было вдоволь, и строительство продвигалось успешно. Быстрокрылый Голубь приносил оленину, уток, голубей и прочую добытую дичь каждый день, и кладовая была всегда полна, насколько это позволяла теплая погода; а все остальные строили шэнти. Чтобы раздобыть строительный материал для этого дома, гораздо более просторного, чем его старое жилище, Бен поднялся вверх по Каламазу примерно на полмили и свалил достаточное количество молодых сосен со стволами около фута в диаметре, а потом распилил их на бревна длиной по двадцать и тридцать футов. Эти бревна, или кругляки, он столкнул в реку, и они неспешно поплыли вниз по течению, пока не поравнялись с Медовым замком, а уж Питер, сидя в каноэ, подтаскивал их к берегу одно за другим, по мере прибытия. Таким путем за два дня было собрано достаточно строительного материала, и можно было приступать непосредственно к строительству.
Бревенчатые хижины настолько хорошо всем знакомы, что специального описания, мы думаем, не понадобится. В длину она была чуть меньше тридцати футов, а шириной в две трети длины. Бревна укладывались паз в паз, а промежутки закрывались сосновыми планками. Крыша была самой простой конструкции, крытая корой; а окон и двери пока еще не было, хотя для первых было оставлено два, а для второй - одно отверстие в срубе. Однако капрал Флинт считал, что следует сделать не только дверь и ставни для окон, но и обнести дом частоколом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145