Спору нет, и среди индейцев есть своего рода демагоги и свои Цезари, но обычно им не дают развернуться; и лишь в редчайших случаях подобные личности нарушают права и обычаи племени. Человеческая натура, конечно, повсюду одинакова, и не следует предполагать, что среди дикарей царит справедливость; но одно совершенно ясно: на всем белом свете самые простые и дикие люди гораздо лучше соблюдают собственные установления, чем те, кто живет, как считается, в высокоцивилизованном обществе.
Оказавшись в точке, откуда было хорошо видно, что творится возле хижины, все еще освещенной огнем костра изнутри, Бурдон перестал грести, лишь изредка опуская весло в воду, чтобы удержать лодку на месте. Находясь на расстоянии винтовочного выстрела, он тем не менее надеялся, что темнота почти укроет его. Он знал, что дозорные наблюдают за всеми подступами к хижине: и в том, что кое-кто из врагов бродит по берегу Каламазу, разыскивая украденные лодки или тех, кто их увел, бортник также не сомневался. Поэтому он соблюдал осторожность, стараясь не подвергать свое каноэ опасности.
Было как нельзя более ясно, что дикари не могут определить численность противника. Если бы не выстрел из винтовки, убивший их воина, с которого был снят скальп, они могли бы подумать, что пленник как-то умудрился сам освободиться от пут и сбежать; но они знали, что у чиппева не было ни ружья, ни ножа, так как все оружие, в том числе и оружие убитого, было налицо; значит, пленнику кто-то помог освободиться, это ясно. А так как потаватоми были осведомлены о существовании бортника и Склада Виски, они, естественно, приписали хотя бы часть неожиданных событий тому или другому из них. Правда, было известно, что хижину выстроил три или четыре года назад торговец-индеец, и тогда никто из присутствующих не видел там ни Гершома, ни его семейства. Но дальнейшее дикари представили себе так, словно ежедневно бывали в этом месте. Однако в одном они ошиблись. Из шэнти все было вынесено подчистую, а следы недавнего пребывания были скрыты так тщательно, что никто даже не заподозрил, что семья покинула жилье всего за час до их прибытия. Кроме того, и бортник был в этом уверен, индейцы до сих пор не обнаружили тайник с имуществом и мебелью. Наткнись они на склад вещей, они непременно вытащили бы всю добычу на свет, поближе к костру: дикари обычно не церемонятся с трофеями подобного рода.
И все же было нечто, недоступное уму даже этих чутких сынов девственного леса, и бортник, несмотря на разделявшее их расстояние, прекрасно понимал, как они озадачены. Сильный запах виски в хижине и вокруг нее потаватоми не могли объяснить. То, что следы этого особого запаха - аромата, столь соблазнительного для любителей выпить, - оставались в хижине, еще можно было понять; но дикари никак не могли взять в толк, почему так сильно пахнет спиртным и обрыв, с которого были сброшены бочки. Об этом они и судачили, когда Бурдон подобрался достаточно близко, чтобы наблюдать за их действиями. После недолгих препирательств индейцы зажгли факелы и под предводительством сурового старого воина, как видно обладавшего особо тонким чутьем на запах виски, бросились к тому месту, где разбилась первая, полупустая бочка и где сохранилась значительная часть ее содержимого. Земля здесь была местами еще мокрой, и запах виски был так силен, что не оставалось никаких сомнений: тут, по несчастной оплошности, было пролито большое количество драгоценного, по мнению потаватоми, напитка. Разумеется, они считали, что произошел несчастный случай, - ведь ни одному нормальному человеку не придет в голову выливать спиртное нарочно.
Бортник отчетливо видел, как дикари мечутся, размахивают руками, бросаются на колени. Они и вправду бросались на колени и едва не тыкались носами в землю, принюхиваясь к любимому запаху виски; кое-кто просто полюбопытствовал, но для большинства даже мучительного наслаждения запахом вместо выпивки было достаточно. Однако, пока большинство индейцев впитывали запах виски из любви к спиртному, нашлись среди них немногие, растолковавшие события с проницательностью, достойной величайшего из ныне живущих натурфилософов. Они отлично понимали, что прошло не более нескольких часов с того момента, как виски пролилось; значит, на это место бочку доставили человеческие руки и они же ее перевернули. Для подобного деяния должны были быть веские причины, и в умах индейцев эти причины явились во всей достоверности. Должно быть, заметив их приближение, виски вылили на землю, только бы оно не попало к ним в руки. Некоторые вожди, люди проницательные и бывалые, даже почти точно догадались, каким именно образом это было сделано; привыкнув к разгадыванию загадок подобного рода, они приобрели и некие навыки в изучении фактов и достижении верных результатов, навыки, присущие ученым мужам и вполне подобающие их методам и учености. Но свои выводы вожди оставили при себе; их все же одолевали сомнения, так что они предпочли выслушать мнения тех, кто без обиняков высказывался на эту тему.
Бортник же не только видел, но и слышал достаточно, чтобы понять умозаключения дикарей и даже ход их рассуждений. Чтобы осветить заколдованное место, дикари развели поблизости костер, так что все они были видны бортнику как на ладони. Не в силах бороться с любопытством, Бурдон отважился подойти совсем близко к берегу, чтобы видеть все как можно лучше. Можно сказать, что он разгадывал ребус, и удовольствие, которое ему доставлял этот запутанный процесс, знакомо всем нам, любителям пошевелить мозгами. Захваченный неодолимым интересом, бортник не заметил, как свежий ветер подогнал каноэ к самому краю зарослей риса, которые в этом месте окаймляли берег лишь узким пояском. Это растение и ввело молодого человека в заблуждение, так как он ориентировался на заросли как на примету, указывавшую, когда пора поворачивать назад. Но из всех мест, где рос дикий рис, это было самое неудачное: ширина пояса была так мала, что огонь, разведенный напротив, просвечивал его почти насквозь. Бурдон был поражен и немало обеспокоен: в ту минуту, когда его суденышко ткнулось в заросли, между ним и огнем костра прошли двое статных воинов, едва не ступая в воду. Эти воины оказались так близко, что он слышал не только их разговор вполголоса, но и шорох мокасин по земле. При сложившихся обстоятельствах было бы неразумно отступать под дулами винтовок; оставался только один выход. Крепко вцепившись в стебли риса, бортник остановил дрейф своего каноэ.
Немного подумав, Бурдон счел свое положение не таким уж плохим. По доброй воле он никогда бы не решился подкрасться так близко к врагам, считая это чистым безумием; но раз уж он оказался здесь, спрятанный надежно в зарослях риса, ему оставалось только воспользоваться случаем, предоставившимся в его распоряжение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145