Когда трубка раскурилась, он счел возможным продолжить беседу.
- Да - хорошая тропа войны - взял ружье; взял жену; взял два скальпа! Каждый день так не везет.
- И эта женщина обрабатывает твою кукурузу и готовит твою оленину? - поинтересовался бортник.
- Само собой - очень хорошо управляется с мотыгой - совсем не умеет готовить - оленье мясо сильно сухое делает. Надо учить делать хорошо. Бывает, проучу. Не все учит сразу, как белые ребятишки в школе.
- Быстрокрылый, а ты когда-нибудь видел, как белый мужчина обращается со своей скво?
- Само собой - видел, как он с ней возится - сажает в теплый угол - заворачивает в одеяло - дает ей оленины больше, чем ест сам, - видел много раз - ну и что? Все равно это не так, как надо.
- Ну, чиппева, что с тобой спорить - я согласен с Марджери и тоже думаю, что тебе вовсе не пристало иметь жену.
- Думаешь так же - почему не женишься? - спросил индеец без околичностей.
Личико Марджери вспыхнуло огнем; потом на ее щеках румянец сменился оттенком свежей розы, и она опустила глаза в сильном смущении. Восхищение бортника было отлично видно индейцу, но девушка, не поднимая глаз от земли, так ничего и не заметила. Однако эта непринужденная беседа была прервана самым неожиданным образом; каким именно, мы и сочтем своим долгом поведать в следующей главе.
ГЛАВА XI
Так суждено, коль сердца нет
В его груди и лед в крови,
То не от кого ждать в ответ
Слов утешенья и любви.
Пибоди
Беседу прервала Дороти: поднявшись на небольшой холмик, она вдруг увидела, что в устье реки входит лодка, и побежала со всех ног сообщить об этом бортнику. Последний, выслушав новость, немедленно поспешил своими глазами увидеть причину тревоги.
Каноэ шло с озера, где его подгонял слегка успокаивающийся ветер, и явно держало путь на север. В реку путники свернули, должно быть, чтобы приготовить себе обед, так как с каждой минутой озеро становилось спокойнее и плыть по нему на легком суденышке было вполне безопасно. Бурдон очень встревожился, увидев, что дикари с северного берега сигналят дымом незнакомцам в каноэ, так как он предвидел, что его враги получат возможность переправиться через реку, если вновь прибывшие направятся к ним. Этот план надо было разрушить, поэтому он сбежал к самому берегу в том месте, где не было рисовых зарослей, и, оказавшись на виду у незнакомцев, пригласил их причалить к южному берегу, который был ничем не хуже северного, да к тому же и ближе к лодке. Вскоре один из находившихся в лодке поднял руку в знак согласия, и лодка развернулась прямо к тому месту, где стоял бортник.
Пока каноэ подходило к берегу, все, в том числе и Быстрокрылый Голубь, собрались у воды встретить незнакомцев. Их было всего трое: двое гребли - один на носу, другой на корме, третий же сидел посередине в полной праздности. Бортник с помощью своей подзорной трубы мог рассмотреть посетителей, и вскоре спутники засыпали его вопросами.
- Кто они, Бурдон? - нетерпеливо спросила Марджери. - И зачем они сюда приплыли?
- На последний вопрос они ответят сами, однако гребец на носу каноэ - белый, солдат - или наполовину солдат, если судить по одежде. Посередке сидит тоже белый. Похоже, что это лицо духовное - да, это точно проповедник, хотя и привычный к лесным дебрям, судя по платью. Третий - краснокожий, это ясно.
- Проповедник! - повторила Марджери удивленно. - А что ему тут нужно?
- К дикарям отправляются многие миссионеры, как вы знаете, и этот, видно, один из них. Этих проповедников сразу узнаешь, с первого взгляда. Вероятнее всего, бедняга прослышал про войну и пытается добраться до населенных мест, пока скальп еще у него на голове.
- Его не тронут, - вмешался чиппева. - Знают, хочет добро - говорит про Великого Духа - индеи таких колдунов не обижают - можно не слушать, что говорит, - скальп брать нельзя.
- Рад это слышать, Быстрокрылый, - я уж было решил, что ничей скальп не уцелеет, если ты до него доберешься. А вот солдату что здесь понадобилось, а? Сдается мне, солдату есть чем заняться в гарнизоне, что в верховьях озера. Кстати, Быстрокрылый, а что ты сделал с письмом к командиру Форт-Дирборна, в котором сообщалось о войне?
- Жевал, как кусок табак, - отвечал чиппева, - да, все сжевал, чтобы потаватоми не взяли и не дали читать человеку короля Георга. Плохо в такое время хранить письмо.
- Вряд ли генерал, который дал тебе письмо, поблагодарит тебя за услугу.
- Благодарит - все равно; платит - все равно; теперь письмо не нужно.
- Откуда ты знаешь? Письмо могло бы предупредить гарнизон о нападении врага.
- Они уже там. Гарнизон все убиты, взяли скальпы, а другие взяли в плен. Слышал, как говорили потаватоми.
- Не может быть! И Макино и Чикаго - в руках врагов! Видно, Джон Бульnote 70 долго обрабатывал дикарей, что они так быстро собрались воевать!
- Точно - долгая работа, сколько помню. Про Великого Отца из Монреаля говорили всегда.
- Наверно, ты прав, чиппева; но вот и наши гости - посмотрим, что они нам скажут.
Каноэ подошло достаточно близко, так что можно было различить черты лиц и одежды без помощи подзорной трубы, - собственно говоря, столь подвижное суденышко должно было вот-вот пристать к берегу. По мере приближения незнакомцев наблюдения бортника подтвердились. На носу и вправду восседал солдат в рабочей форме, и у него в ногах лежал мушкет, из тех, что линейные войска получают от правительства. Что же до того, кто сидел посередине, то и его бортник определил так же безошибочно, как и гребца на корме. Каждый из них, можно сказать, был в своей форменной одежде: поношенное, вернее, почти вконец сношенное черное одеяние «священника» выдавало его мирные намерения, как военная куртка и кепи его сурового и закаленного спутника выдавали профессию солдата. Что же до краснокожего, то Быстрокрылый сообщил, что пока не может определить его племя, хотя по его осанке, одежде и поведению можно узнать вождя, и притом одного из высших, как показалось чиппева. Еще через минуту нос лодки зашуршал по прибрежной гальке.
- Саго, саго, - заговорил солдат, вставая, чтобы шагнуть на берег, - саго вам всем, друзья, и надеюсь, что мы прибыли в дружеский лагерь.
- Добро пожаловать, - ответил бортник. - Мы рады всем гостям здесь в глуши, но я еще больше рад и тому, что ты, судя по одежде, ветеран одного из полков дядюшки Сэмаnote 71.
- Так точно, мистер Бортник - ведь это твое ремесло, судя по горшочку для меда и подзорной трубе, что у тебя в руках, да и по прочим приметам. Мы направляемся в Макино и надеемся быть приняты в вашу компанию как друзья.
- А что вы собираетесь найти в Макино - американский гарнизон или английский?
- Да уж ясно, что наш собственный, - ответил солдат, отрываясь от работы, словно вопрос его поразил.
- Макино взят, и теперь там английский пост, как и в Чикаго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
- Да - хорошая тропа войны - взял ружье; взял жену; взял два скальпа! Каждый день так не везет.
- И эта женщина обрабатывает твою кукурузу и готовит твою оленину? - поинтересовался бортник.
- Само собой - очень хорошо управляется с мотыгой - совсем не умеет готовить - оленье мясо сильно сухое делает. Надо учить делать хорошо. Бывает, проучу. Не все учит сразу, как белые ребятишки в школе.
- Быстрокрылый, а ты когда-нибудь видел, как белый мужчина обращается со своей скво?
- Само собой - видел, как он с ней возится - сажает в теплый угол - заворачивает в одеяло - дает ей оленины больше, чем ест сам, - видел много раз - ну и что? Все равно это не так, как надо.
- Ну, чиппева, что с тобой спорить - я согласен с Марджери и тоже думаю, что тебе вовсе не пристало иметь жену.
- Думаешь так же - почему не женишься? - спросил индеец без околичностей.
Личико Марджери вспыхнуло огнем; потом на ее щеках румянец сменился оттенком свежей розы, и она опустила глаза в сильном смущении. Восхищение бортника было отлично видно индейцу, но девушка, не поднимая глаз от земли, так ничего и не заметила. Однако эта непринужденная беседа была прервана самым неожиданным образом; каким именно, мы и сочтем своим долгом поведать в следующей главе.
ГЛАВА XI
Так суждено, коль сердца нет
В его груди и лед в крови,
То не от кого ждать в ответ
Слов утешенья и любви.
Пибоди
Беседу прервала Дороти: поднявшись на небольшой холмик, она вдруг увидела, что в устье реки входит лодка, и побежала со всех ног сообщить об этом бортнику. Последний, выслушав новость, немедленно поспешил своими глазами увидеть причину тревоги.
Каноэ шло с озера, где его подгонял слегка успокаивающийся ветер, и явно держало путь на север. В реку путники свернули, должно быть, чтобы приготовить себе обед, так как с каждой минутой озеро становилось спокойнее и плыть по нему на легком суденышке было вполне безопасно. Бурдон очень встревожился, увидев, что дикари с северного берега сигналят дымом незнакомцам в каноэ, так как он предвидел, что его враги получат возможность переправиться через реку, если вновь прибывшие направятся к ним. Этот план надо было разрушить, поэтому он сбежал к самому берегу в том месте, где не было рисовых зарослей, и, оказавшись на виду у незнакомцев, пригласил их причалить к южному берегу, который был ничем не хуже северного, да к тому же и ближе к лодке. Вскоре один из находившихся в лодке поднял руку в знак согласия, и лодка развернулась прямо к тому месту, где стоял бортник.
Пока каноэ подходило к берегу, все, в том числе и Быстрокрылый Голубь, собрались у воды встретить незнакомцев. Их было всего трое: двое гребли - один на носу, другой на корме, третий же сидел посередине в полной праздности. Бортник с помощью своей подзорной трубы мог рассмотреть посетителей, и вскоре спутники засыпали его вопросами.
- Кто они, Бурдон? - нетерпеливо спросила Марджери. - И зачем они сюда приплыли?
- На последний вопрос они ответят сами, однако гребец на носу каноэ - белый, солдат - или наполовину солдат, если судить по одежде. Посередке сидит тоже белый. Похоже, что это лицо духовное - да, это точно проповедник, хотя и привычный к лесным дебрям, судя по платью. Третий - краснокожий, это ясно.
- Проповедник! - повторила Марджери удивленно. - А что ему тут нужно?
- К дикарям отправляются многие миссионеры, как вы знаете, и этот, видно, один из них. Этих проповедников сразу узнаешь, с первого взгляда. Вероятнее всего, бедняга прослышал про войну и пытается добраться до населенных мест, пока скальп еще у него на голове.
- Его не тронут, - вмешался чиппева. - Знают, хочет добро - говорит про Великого Духа - индеи таких колдунов не обижают - можно не слушать, что говорит, - скальп брать нельзя.
- Рад это слышать, Быстрокрылый, - я уж было решил, что ничей скальп не уцелеет, если ты до него доберешься. А вот солдату что здесь понадобилось, а? Сдается мне, солдату есть чем заняться в гарнизоне, что в верховьях озера. Кстати, Быстрокрылый, а что ты сделал с письмом к командиру Форт-Дирборна, в котором сообщалось о войне?
- Жевал, как кусок табак, - отвечал чиппева, - да, все сжевал, чтобы потаватоми не взяли и не дали читать человеку короля Георга. Плохо в такое время хранить письмо.
- Вряд ли генерал, который дал тебе письмо, поблагодарит тебя за услугу.
- Благодарит - все равно; платит - все равно; теперь письмо не нужно.
- Откуда ты знаешь? Письмо могло бы предупредить гарнизон о нападении врага.
- Они уже там. Гарнизон все убиты, взяли скальпы, а другие взяли в плен. Слышал, как говорили потаватоми.
- Не может быть! И Макино и Чикаго - в руках врагов! Видно, Джон Бульnote 70 долго обрабатывал дикарей, что они так быстро собрались воевать!
- Точно - долгая работа, сколько помню. Про Великого Отца из Монреаля говорили всегда.
- Наверно, ты прав, чиппева; но вот и наши гости - посмотрим, что они нам скажут.
Каноэ подошло достаточно близко, так что можно было различить черты лиц и одежды без помощи подзорной трубы, - собственно говоря, столь подвижное суденышко должно было вот-вот пристать к берегу. По мере приближения незнакомцев наблюдения бортника подтвердились. На носу и вправду восседал солдат в рабочей форме, и у него в ногах лежал мушкет, из тех, что линейные войска получают от правительства. Что же до того, кто сидел посередине, то и его бортник определил так же безошибочно, как и гребца на корме. Каждый из них, можно сказать, был в своей форменной одежде: поношенное, вернее, почти вконец сношенное черное одеяние «священника» выдавало его мирные намерения, как военная куртка и кепи его сурового и закаленного спутника выдавали профессию солдата. Что же до краснокожего, то Быстрокрылый сообщил, что пока не может определить его племя, хотя по его осанке, одежде и поведению можно узнать вождя, и притом одного из высших, как показалось чиппева. Еще через минуту нос лодки зашуршал по прибрежной гальке.
- Саго, саго, - заговорил солдат, вставая, чтобы шагнуть на берег, - саго вам всем, друзья, и надеюсь, что мы прибыли в дружеский лагерь.
- Добро пожаловать, - ответил бортник. - Мы рады всем гостям здесь в глуши, но я еще больше рад и тому, что ты, судя по одежде, ветеран одного из полков дядюшки Сэмаnote 71.
- Так точно, мистер Бортник - ведь это твое ремесло, судя по горшочку для меда и подзорной трубе, что у тебя в руках, да и по прочим приметам. Мы направляемся в Макино и надеемся быть приняты в вашу компанию как друзья.
- А что вы собираетесь найти в Макино - американский гарнизон или английский?
- Да уж ясно, что наш собственный, - ответил солдат, отрываясь от работы, словно вопрос его поразил.
- Макино взят, и теперь там английский пост, как и в Чикаго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145