Но эта мелькнувшая мысль тут же растворилась в густом тумане католического сознания греха, видении языков адского пламени, заповедях, выжженных в закоулках его сознания. Смертный грех самоубийства.
Старые уроки его детства всегда нелегко изживались. Преступление заповеди ведет в ад. Самоубийство – из самых страшных грехов. Когда юный Джо вспоминал о тех, кто совершил этот грех, ему виделся сюрреалистичный мир ада воскресной школы. Жар вспыхнувшей спички, усиленный в миллион раз. Вечная боль. Боль, которая длится, пока единственная ворона, раз в год клюющая вершину горы, не сравняет гору с землей. Другими словами, боль, которая губит целый день.
Самоубийство...
И в этот самый момент в воспаленном мозгу Джо что-то ярко вспыхнуло, что-то щелкнуло, кубическая головоломка стала складываться, образуя идею. Идею такую простую и такую дьявольски логичную, что Джо даже не мог понять, почему он не подумал об этом сразу, узнав о своей болезни. Идея была совершенной. Незамутненной. И это была единственная дорога из этого ада, вечного ада католика.
Идеальное решение.
«Поднявший меч...»
– Что случилось?
На него смотрела Дебби.
– Мне пора, – сказал Джо, допил из бокала остатки и вытер губы. – Прямо сейчас кое-что понял.
– Тайны Вселенной?
Дебби сняла с губы табачную крошку.
– Да, можно и так сказать.
Джо вытащил бумажник, вынул оттуда пиру банкнот и положил на стойку. У него звенело в ушах. Нужно убираться отсюда, пока никто не заметил, как у него глаза вытаращены.
– Во всяком случае, это тайны моей Вселенной, – добавил он и подмигнул барменше. – Ариведерчи, детка.
Он направился к двери.
– Береги свой желудок! – крикнула вслед Дебби, но Джо уже исчез за дверью в неоновом тумане Кларк-стрит.
Хозяйка бара недоуменно пожала плечами и отшвырнула в сторону окурок. Затем она взяла тряпку и стала вытирать стойку бара, где секунду назад сидел Джо. Тут она заметила лежащие в водяных кругах две банкноты. Дебби остановилась, взяла их в руки, перевернула, посмотрела еще раз.
Две влажные стодолларовые бумажки.
* * *
Тон набора в телефонной трубке был отвратительным. Непонятный звон церковного колокола, гулко гремящий в ушах.
Джо набрал код зоны, и электронное пиликанье аппарата синхронизировалось с пульсирующей головной болью. Семь, ноль, восемь. Это был телефонный код района Форест-Парк, куда Джо звонил очень редко, в особенности в такое время ночи. Шесть, восемь, семь. Он знал этот номер телефона на память, поскольку это был единственный безопасный способ хранить номер. Даже в теперешнем состоянии Джо помнил его так, будто звонил по нему вчера. Пять, семь, шесть, семь.
Когда в трубке послышался щелчок, Джо затаил дыхание. Трудно было поверить, что столько ориентиров подпольного мира держит в руках матушка Белл. Щелкают ее реле – и рушатся королевства, свергаются политические режимы и гибнут люди.
Джо решил позвонить по этому телефону сразу, когда та блестящая идея пришла ему в голову, еще в ресторане. Но одно дело решить, и совершенно другое дело – выполнить решение. Он почти битый час шагал по комнате взад и вперед, высосал почти половину бутылки «Гэвискона», долго смотрел сам на себя в зеркало, пока собрался с духом и вспотевшей от волнения рукой сжал трубку. Очень трудно было слышать ее электронный писк.
Второй гудок.
Джо с трудом сглотнул, облизал пересохшие губы, подбирая слова тщательно, как выпускник перед прощальной речью. Он уже почти полностью составил фразу. Он предвидел вопросы, которые могла задать другая сторона, учел все повороты и направления, которые мог принять разговор. Подготовил все ответы и планировал провести разговор как можно короче и спокойнее пока не успеет утратить присутствие духа.
Третий гудок был прерван ответом:
– Алло?
В голосе слышалось легкое недовольство столь поздним звонком.
– Томми?
Джо так сильно сжал трубку, что чуть не раздавил эту хрупкую пластмассу.
– Да, это Том Эндрюс. Кто говорит?
– Том, это «Икс».
– «Икс»?
– Да, «Икс»... как в сейфе два-два-четыре.
Наступило неловкое молчание, пока адвокат соображал, что к чему. Сейф 224 был самым обычным депозитным сейфом в одном из городских банков, который Джо использовал для передачи сообщений и денег по разным заказам.
– Да, конечно, гм-м-м... – послышался через некоторое время растерянный голос адвоката. – Можешь подождать секундочку? Мне надо перейти к другому телефону.
– Разумеется.
Джо услышал щелчок кнопки на аппарате, после чего в трубке снова наступила тишина. «Ну давай же, Эндрюс, что ты там копаешься. Не оставляй меня подвешенным за яйца. Я должен это сделать, сделать сейчас».
– Слаггер?
– Привет, Том.
– Что случилось? Господи, я же уже месяц квартиру не чистил! Знаю только, что в кухонном телефоне жучок есть.
– Не имеет значения, Том. У меня простая проблема, которой надо заняться.
– То есть как? У тебя проблема?
– То есть так, что проблема именно у меня.
– И ты не можешь заняться ею сам?
– Это так не делается.
– Что ты хочешь этим сказать? Что я должен прийти к тебе?
– Не в этот раз.
– Я всегда считал, что это ты человек действия. А я всего лишь скромный адвокат. Я же не Организация, я не отдаю приказы.
Это была чистая правда. Эндрюс был одним из мириада посредников, которые ведут контракты, передают деньги и сведения по акциям. С Джо он работал уже несколько лет, и Джо доверял ему настолько, насколько может один человек доверять другому в игре киллеров. Для прикрытия Эндрюс работал в «Уилбер, Майклз и Компания» – старой известной своими левыми взглядами юридической фирме на Вест-Сайде. Фирма занималась делами Американского союза борьбы за гражданские свободы, гражданскими правами, случаями нарушения Первой Поправки. Имела прямую связь с подпольными радикальными группами. Том Эндрюс был одним из немногих оставшихся кабинетных либералов, имеющих вкус к подпольной деятельности, и Джо всегда работал с ним с удовольствием.
Джо сделал паузу и еще сильнее сжал трубку:
– Здесь особая ситуация, Том.
– Особая ситуация? Что ты имеешь в виду?
– Что она несколько необычна, Том. Вот почему я тебе звоню.
– Послушай, Слагго, я чувствую себя совершенно спокойно, так как наверняка знаю, что этот телефон не прослушивается. Он абсолютно чист, а я слишком устал для игр «дядя передавал привет». Так что если у тебя действительно есть ко мне какое-то необычное дело, давай выкладывай и не морочь мне голову.
– Дело в том, Томми, что нужно хлопнуть одного человека.
– Точнее, кто это? Кто цель?
Просто сказать ему, о Господи. Просто сказать.
– Цель – это я, Томми. Ваш покорный слуга.
Секундное молчание, а потом густой хохот на другом конце провода. Том Эндрюс заливался хохотом от лучшей шутки, которую услышал за неделю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Старые уроки его детства всегда нелегко изживались. Преступление заповеди ведет в ад. Самоубийство – из самых страшных грехов. Когда юный Джо вспоминал о тех, кто совершил этот грех, ему виделся сюрреалистичный мир ада воскресной школы. Жар вспыхнувшей спички, усиленный в миллион раз. Вечная боль. Боль, которая длится, пока единственная ворона, раз в год клюющая вершину горы, не сравняет гору с землей. Другими словами, боль, которая губит целый день.
Самоубийство...
И в этот самый момент в воспаленном мозгу Джо что-то ярко вспыхнуло, что-то щелкнуло, кубическая головоломка стала складываться, образуя идею. Идею такую простую и такую дьявольски логичную, что Джо даже не мог понять, почему он не подумал об этом сразу, узнав о своей болезни. Идея была совершенной. Незамутненной. И это была единственная дорога из этого ада, вечного ада католика.
Идеальное решение.
«Поднявший меч...»
– Что случилось?
На него смотрела Дебби.
– Мне пора, – сказал Джо, допил из бокала остатки и вытер губы. – Прямо сейчас кое-что понял.
– Тайны Вселенной?
Дебби сняла с губы табачную крошку.
– Да, можно и так сказать.
Джо вытащил бумажник, вынул оттуда пиру банкнот и положил на стойку. У него звенело в ушах. Нужно убираться отсюда, пока никто не заметил, как у него глаза вытаращены.
– Во всяком случае, это тайны моей Вселенной, – добавил он и подмигнул барменше. – Ариведерчи, детка.
Он направился к двери.
– Береги свой желудок! – крикнула вслед Дебби, но Джо уже исчез за дверью в неоновом тумане Кларк-стрит.
Хозяйка бара недоуменно пожала плечами и отшвырнула в сторону окурок. Затем она взяла тряпку и стала вытирать стойку бара, где секунду назад сидел Джо. Тут она заметила лежащие в водяных кругах две банкноты. Дебби остановилась, взяла их в руки, перевернула, посмотрела еще раз.
Две влажные стодолларовые бумажки.
* * *
Тон набора в телефонной трубке был отвратительным. Непонятный звон церковного колокола, гулко гремящий в ушах.
Джо набрал код зоны, и электронное пиликанье аппарата синхронизировалось с пульсирующей головной болью. Семь, ноль, восемь. Это был телефонный код района Форест-Парк, куда Джо звонил очень редко, в особенности в такое время ночи. Шесть, восемь, семь. Он знал этот номер телефона на память, поскольку это был единственный безопасный способ хранить номер. Даже в теперешнем состоянии Джо помнил его так, будто звонил по нему вчера. Пять, семь, шесть, семь.
Когда в трубке послышался щелчок, Джо затаил дыхание. Трудно было поверить, что столько ориентиров подпольного мира держит в руках матушка Белл. Щелкают ее реле – и рушатся королевства, свергаются политические режимы и гибнут люди.
Джо решил позвонить по этому телефону сразу, когда та блестящая идея пришла ему в голову, еще в ресторане. Но одно дело решить, и совершенно другое дело – выполнить решение. Он почти битый час шагал по комнате взад и вперед, высосал почти половину бутылки «Гэвискона», долго смотрел сам на себя в зеркало, пока собрался с духом и вспотевшей от волнения рукой сжал трубку. Очень трудно было слышать ее электронный писк.
Второй гудок.
Джо с трудом сглотнул, облизал пересохшие губы, подбирая слова тщательно, как выпускник перед прощальной речью. Он уже почти полностью составил фразу. Он предвидел вопросы, которые могла задать другая сторона, учел все повороты и направления, которые мог принять разговор. Подготовил все ответы и планировал провести разговор как можно короче и спокойнее пока не успеет утратить присутствие духа.
Третий гудок был прерван ответом:
– Алло?
В голосе слышалось легкое недовольство столь поздним звонком.
– Томми?
Джо так сильно сжал трубку, что чуть не раздавил эту хрупкую пластмассу.
– Да, это Том Эндрюс. Кто говорит?
– Том, это «Икс».
– «Икс»?
– Да, «Икс»... как в сейфе два-два-четыре.
Наступило неловкое молчание, пока адвокат соображал, что к чему. Сейф 224 был самым обычным депозитным сейфом в одном из городских банков, который Джо использовал для передачи сообщений и денег по разным заказам.
– Да, конечно, гм-м-м... – послышался через некоторое время растерянный голос адвоката. – Можешь подождать секундочку? Мне надо перейти к другому телефону.
– Разумеется.
Джо услышал щелчок кнопки на аппарате, после чего в трубке снова наступила тишина. «Ну давай же, Эндрюс, что ты там копаешься. Не оставляй меня подвешенным за яйца. Я должен это сделать, сделать сейчас».
– Слаггер?
– Привет, Том.
– Что случилось? Господи, я же уже месяц квартиру не чистил! Знаю только, что в кухонном телефоне жучок есть.
– Не имеет значения, Том. У меня простая проблема, которой надо заняться.
– То есть как? У тебя проблема?
– То есть так, что проблема именно у меня.
– И ты не можешь заняться ею сам?
– Это так не делается.
– Что ты хочешь этим сказать? Что я должен прийти к тебе?
– Не в этот раз.
– Я всегда считал, что это ты человек действия. А я всего лишь скромный адвокат. Я же не Организация, я не отдаю приказы.
Это была чистая правда. Эндрюс был одним из мириада посредников, которые ведут контракты, передают деньги и сведения по акциям. С Джо он работал уже несколько лет, и Джо доверял ему настолько, насколько может один человек доверять другому в игре киллеров. Для прикрытия Эндрюс работал в «Уилбер, Майклз и Компания» – старой известной своими левыми взглядами юридической фирме на Вест-Сайде. Фирма занималась делами Американского союза борьбы за гражданские свободы, гражданскими правами, случаями нарушения Первой Поправки. Имела прямую связь с подпольными радикальными группами. Том Эндрюс был одним из немногих оставшихся кабинетных либералов, имеющих вкус к подпольной деятельности, и Джо всегда работал с ним с удовольствием.
Джо сделал паузу и еще сильнее сжал трубку:
– Здесь особая ситуация, Том.
– Особая ситуация? Что ты имеешь в виду?
– Что она несколько необычна, Том. Вот почему я тебе звоню.
– Послушай, Слагго, я чувствую себя совершенно спокойно, так как наверняка знаю, что этот телефон не прослушивается. Он абсолютно чист, а я слишком устал для игр «дядя передавал привет». Так что если у тебя действительно есть ко мне какое-то необычное дело, давай выкладывай и не морочь мне голову.
– Дело в том, Томми, что нужно хлопнуть одного человека.
– Точнее, кто это? Кто цель?
Просто сказать ему, о Господи. Просто сказать.
– Цель – это я, Томми. Ваш покорный слуга.
Секундное молчание, а потом густой хохот на другом конце провода. Том Эндрюс заливался хохотом от лучшей шутки, которую услышал за неделю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81