- Черт побери, - присвистнул Хал.
- Угу. Не сомневаюсь, что многому ты просто не поверишь…
- Не вычеркивай меня. Несколько лет назад Майлс интересовался моим отношением к сверхъестественным явлениям, я сказал ему тогда и могу повторить сейчас: мой разум открыт. Я автоматически не отвергаю ничего.
- Не знаю, как ты к этому отнесешься, - с сомнением продолжала Клер, - но, как думаешь, ты не мог бы поехать с нами? - Понизив голос, она добавила: - Мне бы не хотелось ехать одной с этой женщиной. Она ненормальная, и я ее боюсь. Говорит, что она колдунья, а кроме того, у нее явные проблемы с психикой. Я заплачу, - быстро добавила Клер. - По любой ставке. Я могу нанять тебя…
- Иди к черту. За кого ты меня держишь? Я что, чужой вам, что ли? У меня накопилось такое количество отгулов, что не грех и использовать несколько дней. Как думаешь, надолго это может растянуться?
- День туда, день обратно. Двое суток. Трое - максимум.
- Нет проблем. Собираюсь и еду к тебе. Ты где? У Майлса?
- Тебе не надо с кем-нибудь договориться сначала?
- Нет.
- А как же Перкинс? Он не должен быть в курсе?
- Смеешься? У него не голова, а канализационная система. Он даже не заметит, что меня нет. А кроме того, в крайнем случае Трэн прикроет.
- Я у себя дома, - сказала Клер и продиктовала адрес. - Можешь взять с собой сотовый телефон?
- У меня "Америкэн Экспресс", - ответил он. - Я без него из дома не выхожу.
- Значит, увидимся через час, да?
- Или раньше. Не думаю, что тебе хочется лишнее время быть наедине с этой калошей.
- Конечно, - согласилась Клер, глядя в окно.
- Ну, я выезжаю.

Тогда
Изабеллу никто не забыл.
Лейланд Хьюрдин стоял в своем дворе на окраине города и смотрел на север, в сторону плоских холмов, разделяющих восточный и западный гребень каньона. С тех пор как замуровали Изабеллу, прошло почти двадцать лет, но она по-прежнему отбрасывала заметную тень на жизнь города. Не проходило и дня, чтобы кто-нибудь из стариков не вспомнил о том или ином ее злодеянии или кто-нибудь из детей не принялся пугать сверстников возможностью ее возвращения. И никто не мог спокойно пройти мимо заброшенного дома, где когда-то жили они с Уильямом.
Где- то там, наверху, находилась замурованная пещера; Лейланд точно не знал места ее расположения, но, как и все остальные в городе, знал скалу, в которой она находится, и в тех редких случаях, когда приходилось проезжать в том районе, всегда пришпоривал лошадь, норовя побыстрее миновать недоброе место.
Его отец, Гровер, был одним из первопоселенцев Волчьего Каньона и единственным галантерейщиком, которого знал город. Лейланд несколько лет назад подхватил семейный бизнес, и хотя отец был еще жив и даже еще был в состоянии по особым случаям делать шляпы своим старым друзьям, дело он целиком и полностью передал в руки сыну.
Шляпы и Изабелла.
Две темы, на которые мог разговаривать старый Гровер.
Времена изменились. Почти никто в городе больше не пользовался магией; люди хранили свои силы в тайне. Никакого официального решения по этому поводу никогда не принималось, но все негласно согласились как бы отказаться от своего прошлого, сделать вид, что они - самые обыкновенные жители самого обыкновенного поселения, в котором никогда не происходило ничего необычного.
Это тоже произошло из-за Изабеллы.
Как неоднократно рассказывал отец, эта женщина погубила рай, который они решили строить совместными усилиями. "Я был одним из первых, кто увидел старину Джеба Фримэна, из которого она высосала жизнь, и этого зрелища я никогда не забуду, - повторял Гровер с тех пор, как Лей-ланд себя помнил. - Джеб был очень сильным человеком, и того, кто мог сотворить с ним такое, оставить от него лишь пустую оболочку, действительно следовало очень опасаться. Нам не нравилась Изабелла, никому из нас, но после этого мы стали ее бояться. Ей все еще удавалось пудрить мозги Уильяму, а кое-то даже перешел на ее сторону. Но я - никогда. Я знал, кто она есть".
Далее начиналась литания грехов, которую отец никогда не уставал перечислять, и Лейланд вырос со страхом перед Изабеллой и ее очевидно непреодолимыми силами. Теперь у него рос свой сын, Роберт, и его отец хотел внушить ребенку, вбить ему в сознание с младых ногтей такой же страх перед местью Изабеллы, с которым жил сам.
- Почему мы до сих пор не уехали? - начал он спрашивать, как только научился думать самостоятельно. - Зачем мы тут сидим? Другие уехали. Почему нам нельзя?
- Потому что это наш дом, - всегда яростно отвечал его отец. - Мы отвоевали этот дом у дикой природы, и я не намерен позволить какому-то монстру изгнать нас отсюда.
Ходили слухи, что кое-кто ее видел - глухой ночью в каньоне возникали видения, от которых лошади в ужасе бросались в бегство, а даже самые крутые фермеры цепенели в пароксизме страха. Все знали, где находится пещера, и специально старались избегать этого места. Оно находилось в самой широкой части каньона, где между стенами было несколько миль, и хотя путь получался длиннее, люди предпочитали ездить другой стороной болота, ближе к западным холмам, чем пользоваться старой тропой мимо замурованной пещеры.
Лейланд отошел от изгороди, поглядел на подсолнечники Хэтти, только-только начинающие поднимать головки к своему небесному тезке после того, как несколько первых недель существования упорно смотрели в землю. Завтра ему предстояло отправиться за материалами в Рэндолл - сотни миль сурового пути, проходящего по самым разнообразным территориям, далеко не все из которых благоприятные. Но на самом деле единственная часть, которая всерьез его беспокоила, - это путь по каньону.
Путь мимо пещеры Изабеллы.
Это было глупо и по-детски, но у него до сих пор сохранилось чувство, что она поджидает его там, следит за ним, что она каким-то образом может видеть сквозь камни и землю, накрывающие пещеру, мимо которой предстояло проехать - даже притом, что новая тропа проходила в нескольких милях от нее. Казалось, что существует какая-то линия поперек всей ширины каньона, и она знает, когда кто-либо пересекает ее.
Прошлой ночью ему приснился сон, будто он едет по дороге в Рэндолл, и его лошадь обо что-то спотыкается, и это оказывается головой Изабеллы. Волосы грязные, в паутине, кожа сгнила, глаз нет, но кровавый рот сохранился великолепно. Голова взлетает в воздух и начинает пронзительно верещать.
Хотя он и был склонен приписать этот сон влиянию отца, после такого сна Лейланд все равно испытывал некую дрожь при мысли о необходимости пересечь проклятое место.
Он вошел в дом и крикнул Хэтти, которая возилась в кухне, что идет к Сэмюэлу - навестить его и выкурить трубочку.
- Скоро будет ужин! - крикнула в ответ Хэтти.
- Вернусь через двадцать минут. - Лейланд поглядел на карманные часы и направился к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93