Но при этом не сделал вперед ни шагу. Что-то в этой сцене насторожило его. Он видел, что отец ходит с закрытыми глазами. Одутловатая старческая кожа была какого-то синюшного оттенка.
Боб прошел между комодом и стеной, к нему, мимо него. С близкого расстояния Майлс обратил внимание на полное отсутствие какого-либо выражения на отцовском лице, полное отсутствие каких-либо признаков жизни.
Его отец был мертв.
Он сознавал это, чувствовал, понимал, но Боб продолжал ходить, продолжал описывать круги вдоль стен. Майлс не понимал, что происходит, почему и что ему делать. Прямо сцена из "Сумеречной зоны". Он продолжал стоять в полном ошеломлении. Казалось, он должен был бы испытывать страх, но страха на самом деле не было, и когда отец в очередной раз проходил мимо, Майлс обнял его обеими руками и прижал к себе. Отцовская кожа на ощупь была холодной, рыхловатой, резиновой. Майлс изо всех сил старался удержать его на месте, но отец после смерти оказался гораздо сильнее, чем был при жизни, и всего лишь после секундной задержки он разорвал сыновьи объятия и продолжил свой безостановочный путь по периметру комнаты.
- Стой! - воскликнул Майлс, но Боб никак не дал понять, что слышит.
Мертвые не слышат, подумал Майлс.
Он выскочил из комнаты в холл. Одра, конечно же, уже сообщила о происшествии, и "скорая помощь", безусловно, находится в пути, но тем не менее набрал 911. От дежурного по "скорой" его немедленно перенаправили к диспетчеру полицейских сил. Прежде чем тот успел произнести хоть слово, Майлс зачастил в трубку:
- Меня зовут Майлс Хьюрдин. Лос-Анджелес, Монтеррей-стрит, 1264. У меня умер отец. Я только что вернулся домой и обнаружил. У него был инсульт, после которого он не мог двигаться, но сейчас он ходит по спальне и мне нужно, чтобы кто-нибудь приехал и занялся им. - Выпаливая текст, он уже осознал, какой полнейшей нелепостью это может показаться человеку на другом конце провода, понял, что надо было бы опустить последнюю часть, дождаться приезда медицинской бригады, которая сама бы все увидела на месте, но, видимо, он все-таки испытал слишком большое потрясение и чувствовал непреодолимую потребность поделиться с кем-нибудь этой информацией, объяснить, что происходит.
Он хотел, чтобы это еще кому-нибудь стало известно. А кроме того, полиции нужно решить, что делать с отцом - везти его в больницу или в морг.
- У вашего отца инсульт? - недоуменно переспросил диспетчер.
- Нет, он умер!
- Кажется, вы сказали, что он ходит?
- Ходит!
- Мистер Хьюрдин, - в голосе зазвучали жесткие властные нотки.
- Я же сказал вам - он умер! И тем не менее продолжает ходить по комнате!
- Мистер Хьюрдин, я советую вам пойти прогуляться. У нас нет времени на подобные шутки.
- Это не шутка, черт побери!
- В таком случае предлагаю воспользоваться услугами нашей справочной службы и найти ближайшую к вашему дому психиатрическую клинику. Я соединю вас. - Послышался резкий щелчок, после чего в трубке зазвучал записанный на пленку голос, информирующий о том, что если он думает о суициде, ему следует нажать кнопку с цифрой "один". Если он страдает от домашнего насилия…
Он швырнул трубку, проклиная себя за то, что не спросил фамилию оператора. Там, где он сидел, стука каблуков по паркету не было слышно, но казалось, что этот звук раздается уже прямо в голове, и впервые до него дошел весь ужас происходящего. Отец или не отец, но он находился в доме с мертвецом…
Зомби… и первоочередной задачей было найти кого-нибудь, кто мог бы помочь разобраться в этой ситуации. Подумав немного, он достал свою записную книжку и набрал номер Ральфа Баджера, который работал в службе окружного коронера. Ральф должен знать, что делать.
К счастью, Ральф оказался на месте. Майлс по возможности спокойно и трезво обрисовал ситуацию. Друг не прерывал его, не воспринял его сообщение как бред пьяного или сумасшедшего; напротив, он вполне серьезно записал адрес и пообещал через полчаса приехать с фургоном и двумя помощниками.
Затем Майлс позвонил Грэму. В таком деле юрист не помешает. Он понятия не имел, что тут происходит, но случай был, несомненно, беспрецедентный, а это всегда означает некоторые трения с законом. Адвокат - редкий случай - не попросил через автоответчик оставить сообщение на пейджере, а сам снял трубку, а как только Майлс обрисовал ситуацию, пообещал немедленно выехать.
- Ты не морочишь мне голову? Без дураков?
- Без дураков.
- Ну и дела. Я должен сам это видеть.
- Ну тогда поднимай задницу.
Майлс еще подумал, не позвонить ли Халу, чтобы подключить еще несколько детективов, но потом решил пока этого не делать.
Положив трубку, он огляделся. Дом стоял, погруженный во мрак. Где же Одра? Могла ли она просто сбежать?
Или отец убил ее?
Сейчас уже стало ясно, что она не звонила ни в полицию, ни каким иным представителям власти, или, если и звонила, они отнеслись к ее сообщению так же, как к его. Могла ли она просто бросить свой пост и уехать домой или в свой хоспис? Или с ней что-нибудь случилось, и ее тело лежит сейчас где-нибудь в доме? Безусловно, именно она забаррикадировала дверь в отцовскую комнату, так что скорее всего он не мог причинить ей никакого вреда, но справедливости ради надо признать, что Майлс уже плохо соображал. Единственное, в чем он не сомневался, - что его отцом овладел некий злой дух или демон, который мог что-нибудь сотворить и с медсестрой.
Нужно обыскать дом.
На самом деле ему уже гораздо меньше хотелось покидать гостиную, чем раньше. Наступила ночь, и хотя он зажег кое-какие светильники, большая часть дома оставалась в темноте. Рассуждая логически, можно было предположить, что отец умер, когда еще было светло, а Одра исчезла в какое-то время после обеда.
Но судя по тому, что она никому не звонила, возможно, что она и не покидала дом.
Он выглянул в частично освещенный коридор. От вида разобранной баррикады по спине прошла дрожь.
Может, лучше дождаться, когда приедет Ральф с людьми коронера?
Нет. Если есть шанс, что медсестра все еще находится в доме, что с ней что-то случилось и он может оказать ей помощь, - ее нужно искать.
Майлс быстро заглянул на кухню, щелкнув выключателем. Пусто. Развернувшись, он прошел по коридору, заглядывая в ванную, в гардероб, в свой кабинет. Пусто.
Дверь в комнату отца осталась открытой. Он не мог не заглянуть туда. Боб по-прежнему ходил по периметру - голый, мертвый, в ковбойских ботинках. Вот он сделал поворот, Майлс увидел застывшие невидящие глаза на неподвижном лице и отвел взгляд. Осталось проверить последнее помещение - его собственную спальню.
Он уже был готов к худшему - распотрошенное, разорванное на куски, как Монтгомери Джонс, тело медсестры, лежащее на его кровати, - но, включив свет, не обнаружил ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93