Собственными глазами он видел, как она в жуткой спешке выскочила из дверей вокзала и буквально в последнюю секунду вскочила в автобус, так что её чуть не прищемило .дверцей. В руке у неё была огромная сумка, пластиковая, цветом подходящая к плащу. Таксист лишь потому обратил на неё внимание, что вечер был на редкость спокойный, народу у вокзала крутилось немного, никто не спешил, не бегал, а эта баба неслась как полоумная. Ну и делать ему, таксисту, было нечего, вот он со скуки и наблюдал за бабой. Номер автобуса? Не очень уверен, но кажется, 175.
— Не улетела ли наша птичка в Аргентину? — с иронией заметил капитан. — Этот автобус идёт в аэропорт.
— Без сумки? — засомневался подпоручик Вербель.
— У нас остались для проверки ещё две женщины, — деловито заметил подпоручик Яжембский. — Те самые Хмелевские…
Я собиралась позвонить Алиции попозже, ближе к ночи, но она позвонила сама. Голос её я сразу узнала и обрадовалась:
— Привет! Ну, как там? Моя невестка уже у тебя?
— Заткнись и слушай! — прервала грубо Алиция. — Во что это ты впуталась?
— Понятия не имею, — ответила я, ошеломлённая таким натиском. — А что случилось?
— Нет твоей невестки! Вот и…
— Езус-Мария! А что случилось? Выходит, она не прилетела?
— Я сказала — молчи и слушай! Прилетела. Кайтек поехал на Каструп к самолёту, встречать её, вернее, встречать тебя. Она вышла из самолёта, Кайтек взял у неё оба чемодана, и тут их у него чуть не вырвали. Нападавших было двое, притворились, что они таксисты. А Кайтек не собирался ехать на такси, так им и сказал, но они не отстали и попытались силой вырвать чемоданы у него из рук. А Кайтек — парень с гонором, к тому же карате знает, ну он и впал в амбицию. Поставил чемоданы и взялся за этих «таксистов». Чемоданы же подхватила твоя невестка и скрылась с ними в неизвестном направлении. Её до сих пор нет, а чемоданы сами собой появились перед дверью моего дома…
Тут мне удалось вставить вопрос:
— Когда?
— Откуда я знаю? — раздражённо ответила Алиция. — Я же не сижу под дверью собственного дома. Когда Кайтек вернулся из аэропорта, они уже там стояли. А вернулся он минут пятнадцать назад, потому как долго крутился по аэропорту, искал Иоанну, думал, появится со своими чемоданами, потом решил, что самостоятельно отправилась ко мне, и вернулся. А тут чемоданы стоят, а её нет. Что все это значит? Где она? И вообще, почему прилетела она, а не ты?
Слушая хаотичный и эмоциональный рассказ Алиции, я не только впитывала новую информацию, но пыталась и творчески мыслить.
— А не было ли ещё сегодня вечером обратного самолёта?
— Был, но уже улетел, — ответила Алиция.
— Она могла успеть на него?
— Могла, если бы не чемоданы… Доставить мне чемоданы и мчаться обратно в аэропорт — ни за что бы не успела, — А содержимое чемоданов? В порядке?
— Если ты имеешь в виду картинки Кайтека, то они все целые. Кроме них, в чемодане твои вещи, немного косметики и две книги. Должно быть ещё что-то?
— Нет, только это. Водку и сигареты я собиралась купить в аэропорту, да не успела. И у Иоанны уже не было времени. Ничего не понимаю! Послезавтра прилечу, попробуем разобраться.
— А мне казалось, ты должна была прилететь сегодня.
— Считай, прилетела. Картины у вас. Когда выставка?
— Открытие завтра в пять, с утра начинаем развешивать картины. Как это я могу считать, что ты прилетела? Может, у меня галлюцинации и это не с тобой я сейчас говорю? И ты не в Варшаве?
Теперь уже рассердилась я:
— Какое это имеет значение? Вот прилечу и все объясню. А если моя невестка найдётся, позвони мне обязательно, в любое время!
Алиция продолжала ворчать, её явно раздражала замена меня на мою невестку, а может, просто очень обеспокоило исчезновение последней. Тут уж я ничем помочь не могла и очень встревожилась.
К утру моя невестка так и не появилась у Али-ции, и я встревожилась ещё больше. Главное, ничего пока предпринять не могла, без денег и без документов. На всякий случай позвонила в Агентство, где меня заверили, что билет на Копенгаген я могу купить даже в последнюю минуту, перед самым отправлением самолёта, они сейчас летают полупустые. Мария предполагала вернуться домой только вечером, телефона у неё не было, позвонить ей я не могла. Даже если бы я забрала оставленные в её доме свои документы только на следующий день, позвонив ей на работу и убедившись, что она уже в Варшаве, я все равно десять раз успела бы улететь. Так что в этом отношении нечего было волноваться и переживать, тут от меня ничего не зависело. Волновалась я и переживала из-за своей невестки. Что такое могло приключиться с Иоанной? Во что она впуталась? Готова поклясться, это как-то связано с Миколаем, а значит — дело дрянь…
Весь день я ломала голову над этим, а вечером, около семи, кто-то позвонил в дверь. Это был незнакомый молодой человек, очень симпатичный и очень взволнованный, хотя и старался изо всех сил казаться спокойным. Представился — подпоручик Анджей Вербель.
Через всю жизнь пронесла я симпатию к органам порядка, симпатия сохранилась, невзирая на смену названий этих органов, но вот время для визита их представитель выбрал, на мой взгляд, не самое удачное. Сердце тревожно забилось. Я пригласила молодого человека войти и с волнением ожидала, что он мне скажет.
— Можно задать вам несколько вопросов? — вежливо поинтересовался нежданный гость вместо того, чтобы самому что-то сказать.
Тем не менее я согласилась.
— Пожалуйста. Хоть несколько десятков.
— Тогда разрешите задам первый. Вы знаете, чья это сумка?
И он предъявил мне большую дамскую сумку из кожи бежевого цвета, на длинном ремне, весьма поношенную. Ремешок еле держался, хотя пришить его было совсем не трудно, замок-молния зацепился за подкладку и не закрывался полностью. Я встревожилась ещё больше и вынесла из другой комнаты свою сумку, которую, в свою очередь, предъявила представителю власти. Сумка оказалась точной копией первой, с той только разницей, что ремешок только начинал отрываться, а молния вообще нормально работала, — Если бы не эта сумка, я бы на ваш вопрос ответила — «моя». Но моя вот она, дома. А второй такой же у меня никогда не было. Вы считаете, что я должна знать хозяйку вашей сумки?
— Я спросил: вы знаете, чья это сумка? — терпеливо повторил свой вопрос симпатичный полицейский.
Тревога во мне теперь уже полыхала пожаром. Я тут же решила ото всего отпираться.
— Нет, понятия не имею, чья она может быть. Разве что попытаться путём дедукции… И исключения. Исключить надо всех женщин, которые одеваются в красное, синее и вообще яркие цвета. Отпадают также женщины аккуратные, ведущие упорядоченный и размеренный образ жизни… А что было внутри?
Молодой человек молча вынул из кармана и вручил мне ксерокопию длинного перечня содержимого сумки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77