Кожа у всех была ярко-красной. Глядя на них, Джон-Том засомневался, что они приобрели сей оттенок нежась в лучах солнца; тем не менее, что-то подсказывало юноше, что родом враги из жарких южных краев. Головы всех четверых венчала пара коротких, загнутых внутрь рожек; рты, которые, казалось, тянулись от уха до уха, полны были острых клыков. Самую любопытную подробность облика составляли глаза – вытянутые, как у ящериц, с огненно-красными зрачками и черными радужными оболочками.
– Тот, кто призвал нас сюда, – сказал первый бес, – потратил на наши поиски немало времени и сил. Он велел передать вам, что дальше вы не пройдете. Ваша настырность действует ему на нервы, чего он никак не может допустить. Вот его слова: уходите или пожалеете.
– Спасибо за заботу, – отозвался Джон-Том. – По правде говоря, мы и не думали задерживаться. Нам всего-то и нужно, что освободить гостя, которого пленил ваш хозяин, а потом мы отправимся восвояси. – Юноша шагнул вперед.
– Вы не пройдете! – гаркнул второй бес, замахиваясь когтистой лапой. – Пошел прочь, болван!
– Пожалуй, ты прав, старик, – пробормотал Колин, обращаясь к Клотагорбу. – Сталь здесь вряд ли пригодится. Но надеюсь, ты не будешь возражать, если я захочу убедиться в этом на собственном опыте? – Он прыгнул туда, где стоял Джон-Том, и с размаху опустил саблю на голову того беса, который грозил юноше когтями. Лезвие прошло сквозь тело демона и ударилось о камень на земле с такой силой, что во все стороны полетели искры. Ошарашенный Колин попятился.
– Старших надо слушать, – ухмыльнулся бес.
– Чего с ними церемониться! – воскликнул третий краснокожий. – А ну!
Каждый из бесов сунул лапу себе за спину. Мадж в ответ потянулся за ножом, а Клотагорб начал постепенно съеживаться и уходить в панцирь.
Однако бесы извлекли не луки со стрелами и не мечи, не ятаганы и не пики – по всей видимости, традиционное оружие было у них не в ходу.
Они вооружились музыкальными инструментами. Первый держал в лапе дудку, которая извивалась, точно змея. Второй прижимал к груди плоский деревянный ящичек, по верху и по низу которого были натянуты весьма диковинным образом струны. Третий обзавелся чем-то вроде Джон-Томовой дуары – сходство было полным, если не считать того, что на бесовском инструменте имелся всего один набор струн. Наконец, четвертый обвешался крохотными барабанами, причем было непонятно, то ли это настоящие барабаны, то ли раздувшиеся до необычайных размеров опухоли.
Да и вообще, чудилось, что все инструменты выросли из тел демонов.
– Чаропевцы из преисподней, – прошептал Мадж на ухо Джон-Тому. – Ну и влипли мы, кореш! – Выдр искоса поглядел на Колина. – Извиняй, приятель, что не поверил, хотя ты, конечно, мог бы и ошибиться.
– Не говори, – вздохнул коала, продолжая держать перед собой саблю, несмотря на то что всего лишь мгновение тому назад удостоверился в ее непригодности. Может быть, он воспринимал сейчас клинок не как оружие, а как охранительный амулет.
– Парень, их четверо, – продолжал шептать Мадж. Ты сумеешь справиться с ними?
– Не знаю, – признался Джон-Том. – У них у каждого свой инструмент.
Возможно, магия срабатывает, только когда играют одновременно на всех.
В таком случае мы еще посмотрим, кто кого. Ну да ладно, там поглядим.
– С этими словами он перекинул дуару на грудь.
Второй бес заметил движение и воззрился на юношу. У Джон-Тома неизвестно почему сложилось впечатление, что мерзкое существо нисколько не обеспокоилось, а наоборот – развеселилось.
– Ага! – воскликнул бес. – Еще один певец! Нас предупреждали о тебе, дылда! Что ж, очень приятно. Хорошо умирать под музыку, правда?
Ты уж постарайся.
– Можешь не волноваться, – угрюмо заверил Джон-Том.
– Следите за мелодией, за аккордами и текстом, – проговорил бес, обращаясь к товарищам. – И чтобы в лад, а то схлопочете!
Первая песня была нацелена не на Джон-Тома, а на того из путешественников, кто посмел перейти от слов к действиям. Слова обрушились на Колина подобно удару исполинского кулака. Медведь выронил саблю, перегнулся пополам и ухватился обеими лапами за живот.
Глаза его расширились – то ли от изумления, то ли от боли. Мадж сунул свой нож обратно за пояс и, переместившись с быстротой, на какую способны одни только выдры, успел поддержать коалу, который иначе повалился бы на землю. Колин захлебывался рвотой. Один-единственный куплет превратил отважного бойца в инвалида.
Бесы даже не стали заканчивать песню. И то сказать, зачем?
Несколько слов, произнесенных под аккомпанемент, вывели из строя, по-видимому, сильнейшего из противников.
Джон-Том застыл как вкопанный, широко разинув рот, хотя песня на него ни капельки не подействовала; впрочем, она ведь была направлена на другого.
– Поняли? – осведомился все тот же бес, – Наш хозяин наделил наше чаропение силой, что позаимствована из бездонного колодца смятения, из тех пучин, где сливаются воедино песни печали и отчаяния, образуя отвратительную, оскверняющую души смесь. В нашей музыке звучат стоны безнадежности и вопли скорби. Никто не способен устоять перед ней.
Никто не может не поддаться ее чарам.
– Боюсь, он прав, Мадж.
– Не жди, приятель, что я примусь возражать. – Выдр осторожно уложил на землю побежденного колдовством Колина и медленно выпрямился; во взгляде его читался страх. – Ну и шум, ваще! Я и думать не думал, что бывает такая музыка. Слушай, чувак, но когда они начали играть, твоя физиономия вдруг изменилась. Ты что, узнал эту песню?
– Да, Мадж, я ее знаю.
– Тада че ты стоишь? Кто из нас, разрази меня гром, чаропевец? Пока ты будешь хлопать ушами, они живо с нами разделаются. Давай пой!
Однако Колин, как внезапно выяснилось, был если и побежден, то вовсе не до конца. Тяжело дыша, медведь перекатился на живот, поднялся, подобрал саблю и двинулся в сторону бесовского квартета.
Мадж попробовал было остановить его, но у коалы, оказывается, осталось вполне достаточно сил для того, чтобы отодвинуть выдра с дороги. На морде Колина была написана крайняя решимость – выражение не из тех, какие можно передать словами. Бесы, впрочем, ничуть не испугались. Они затянули новую песню, куда более омерзительную, нежели предыдущая.
«У милой лживая душонка!..»
Джон-Том понял, что весь вспотел. Бесы играли традиционное старое доброе кантри. Но как они играли! Даже его музыка вынудила пошатнуться, хотя он стоял в стороне. Юноша подумал, что никогда в жизни не слышал ничего столь отвратительного, столь ужасного, столь приторного по мелодии и по тексту. Бесы играли и пели, их голоса, исполненные страдания и самолюбования, красиво переплетались. Такого Колин вынести уже не мог. Ем$ до сих пор не приходилось сталкиваться с чем-либо в этом роде, а потому он оказался совершенно не готов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Тот, кто призвал нас сюда, – сказал первый бес, – потратил на наши поиски немало времени и сил. Он велел передать вам, что дальше вы не пройдете. Ваша настырность действует ему на нервы, чего он никак не может допустить. Вот его слова: уходите или пожалеете.
– Спасибо за заботу, – отозвался Джон-Том. – По правде говоря, мы и не думали задерживаться. Нам всего-то и нужно, что освободить гостя, которого пленил ваш хозяин, а потом мы отправимся восвояси. – Юноша шагнул вперед.
– Вы не пройдете! – гаркнул второй бес, замахиваясь когтистой лапой. – Пошел прочь, болван!
– Пожалуй, ты прав, старик, – пробормотал Колин, обращаясь к Клотагорбу. – Сталь здесь вряд ли пригодится. Но надеюсь, ты не будешь возражать, если я захочу убедиться в этом на собственном опыте? – Он прыгнул туда, где стоял Джон-Том, и с размаху опустил саблю на голову того беса, который грозил юноше когтями. Лезвие прошло сквозь тело демона и ударилось о камень на земле с такой силой, что во все стороны полетели искры. Ошарашенный Колин попятился.
– Старших надо слушать, – ухмыльнулся бес.
– Чего с ними церемониться! – воскликнул третий краснокожий. – А ну!
Каждый из бесов сунул лапу себе за спину. Мадж в ответ потянулся за ножом, а Клотагорб начал постепенно съеживаться и уходить в панцирь.
Однако бесы извлекли не луки со стрелами и не мечи, не ятаганы и не пики – по всей видимости, традиционное оружие было у них не в ходу.
Они вооружились музыкальными инструментами. Первый держал в лапе дудку, которая извивалась, точно змея. Второй прижимал к груди плоский деревянный ящичек, по верху и по низу которого были натянуты весьма диковинным образом струны. Третий обзавелся чем-то вроде Джон-Томовой дуары – сходство было полным, если не считать того, что на бесовском инструменте имелся всего один набор струн. Наконец, четвертый обвешался крохотными барабанами, причем было непонятно, то ли это настоящие барабаны, то ли раздувшиеся до необычайных размеров опухоли.
Да и вообще, чудилось, что все инструменты выросли из тел демонов.
– Чаропевцы из преисподней, – прошептал Мадж на ухо Джон-Тому. – Ну и влипли мы, кореш! – Выдр искоса поглядел на Колина. – Извиняй, приятель, что не поверил, хотя ты, конечно, мог бы и ошибиться.
– Не говори, – вздохнул коала, продолжая держать перед собой саблю, несмотря на то что всего лишь мгновение тому назад удостоверился в ее непригодности. Может быть, он воспринимал сейчас клинок не как оружие, а как охранительный амулет.
– Парень, их четверо, – продолжал шептать Мадж. Ты сумеешь справиться с ними?
– Не знаю, – признался Джон-Том. – У них у каждого свой инструмент.
Возможно, магия срабатывает, только когда играют одновременно на всех.
В таком случае мы еще посмотрим, кто кого. Ну да ладно, там поглядим.
– С этими словами он перекинул дуару на грудь.
Второй бес заметил движение и воззрился на юношу. У Джон-Тома неизвестно почему сложилось впечатление, что мерзкое существо нисколько не обеспокоилось, а наоборот – развеселилось.
– Ага! – воскликнул бес. – Еще один певец! Нас предупреждали о тебе, дылда! Что ж, очень приятно. Хорошо умирать под музыку, правда?
Ты уж постарайся.
– Можешь не волноваться, – угрюмо заверил Джон-Том.
– Следите за мелодией, за аккордами и текстом, – проговорил бес, обращаясь к товарищам. – И чтобы в лад, а то схлопочете!
Первая песня была нацелена не на Джон-Тома, а на того из путешественников, кто посмел перейти от слов к действиям. Слова обрушились на Колина подобно удару исполинского кулака. Медведь выронил саблю, перегнулся пополам и ухватился обеими лапами за живот.
Глаза его расширились – то ли от изумления, то ли от боли. Мадж сунул свой нож обратно за пояс и, переместившись с быстротой, на какую способны одни только выдры, успел поддержать коалу, который иначе повалился бы на землю. Колин захлебывался рвотой. Один-единственный куплет превратил отважного бойца в инвалида.
Бесы даже не стали заканчивать песню. И то сказать, зачем?
Несколько слов, произнесенных под аккомпанемент, вывели из строя, по-видимому, сильнейшего из противников.
Джон-Том застыл как вкопанный, широко разинув рот, хотя песня на него ни капельки не подействовала; впрочем, она ведь была направлена на другого.
– Поняли? – осведомился все тот же бес, – Наш хозяин наделил наше чаропение силой, что позаимствована из бездонного колодца смятения, из тех пучин, где сливаются воедино песни печали и отчаяния, образуя отвратительную, оскверняющую души смесь. В нашей музыке звучат стоны безнадежности и вопли скорби. Никто не способен устоять перед ней.
Никто не может не поддаться ее чарам.
– Боюсь, он прав, Мадж.
– Не жди, приятель, что я примусь возражать. – Выдр осторожно уложил на землю побежденного колдовством Колина и медленно выпрямился; во взгляде его читался страх. – Ну и шум, ваще! Я и думать не думал, что бывает такая музыка. Слушай, чувак, но когда они начали играть, твоя физиономия вдруг изменилась. Ты что, узнал эту песню?
– Да, Мадж, я ее знаю.
– Тада че ты стоишь? Кто из нас, разрази меня гром, чаропевец? Пока ты будешь хлопать ушами, они живо с нами разделаются. Давай пой!
Однако Колин, как внезапно выяснилось, был если и побежден, то вовсе не до конца. Тяжело дыша, медведь перекатился на живот, поднялся, подобрал саблю и двинулся в сторону бесовского квартета.
Мадж попробовал было остановить его, но у коалы, оказывается, осталось вполне достаточно сил для того, чтобы отодвинуть выдра с дороги. На морде Колина была написана крайняя решимость – выражение не из тех, какие можно передать словами. Бесы, впрочем, ничуть не испугались. Они затянули новую песню, куда более омерзительную, нежели предыдущая.
«У милой лживая душонка!..»
Джон-Том понял, что весь вспотел. Бесы играли традиционное старое доброе кантри. Но как они играли! Даже его музыка вынудила пошатнуться, хотя он стоял в стороне. Юноша подумал, что никогда в жизни не слышал ничего столь отвратительного, столь ужасного, столь приторного по мелодии и по тексту. Бесы играли и пели, их голоса, исполненные страдания и самолюбования, красиво переплетались. Такого Колин вынести уже не мог. Ем$ до сих пор не приходилось сталкиваться с чем-либо в этом роде, а потому он оказался совершенно не готов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72