Знаешь, парень, друзья так не поступают.
– Учти, тебе не поздоровится, если мы поймем, что ты втерся в нашу компанию только ради того, чтобы сохранить шкуру. Скажу откровенно, меня заботят не столько твои мотивы, сколько то, можем ли мы рассчитывать, что ты не сбежишь в решающий момент. Такого я допустить не могу. Я должен доверять всем своим спутникам. – Прежде чем Мадж успел возмутиться, Клотагорб наставил на выдра палец. Глаза волшебника за толстыми стеклами очков как будто потемнели, сменили природный карий цвет на тускло-рдяный. – Клянись, крысиный сын, отродье речной шлюхи, что отправляешься с нами по своей воле, что будешь исполнять, не прекословя, все распоряжения и что присоединяешься к нам не из трусости, а ради блага всех обитателей теплых земель. – Овальный стол, за которым сидели отцы города и гости, окутала алая дымка. Посетители не сводили глаз с Клотагорба. – Клянись кровью, которая течет в твоих жилах, разумом, который, может быть, обитает в твоем мозгу, вожделением, которое щекочет твои чресла. Клянись!
– Ладно, ладно, – пробормотал Мадж, выставляя перед собой обе лапы.
– Нельзя ли полегче, ваше чудо-действо? И че вы так пыжитесь? Конечно, клянусь.
Алая дымка растаяла, глаза Клотагорба обрели прежний цвет.
Удовлетворенный волшебник уселся поудобнее – его стул был чуть-чуть повыше, чем у остальных, что объяснялось заботливостью хозяев и особенностями черепашьего сложения, – подобрал вилку и воткнул ее в кучу речных водорослей, что лежали перед ним на тарелке.
– Отлично. Я принимаю твою клятву и беру тебя с собой. Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, сколь ужасными будут последствия, если тебе вдруг вздумается нарушить слово?
– А то, – буркнул Мадж. Вид у выдра был такой, словно ему глубоко плевать на угрозы волшебника. – Скока шума из-за ерунды! – Он совсем уже собрался было вновь приняться за рыбу, но тут к нему наклонился Джон-Том.
– Клотагорб впервые на моей памяти заставил тебя в чем-то поклясться.
– И что с того, приятель?
– Только то, что теперь ты не сможешь прятаться в кусты при первом же удобном случае. Тебе придется или держать слово, или сразу умереть, чтобы не связываться с разгневанным Клотагорбом.
– Слушай, паренек, не учи ученого, – выдр вонзил зубы в рыбину.
– Мадж, да что с тобой? – удивился Джон-Том. – Когда ты успел перемениться?
– С чего ты взял, что я переменился, приятель? Думаешь, я испугался этого старого хрыча? Еще не хватало! Просто я соображаю, что к чему, да пережил, между прочим, парочку ваших пертурбаций. Его толстозадость верно подметил: чем ближе к нему, тем безопаснее.
– Здесь я с тобой согласен, – сказал Джон-Том. – Хорошо, что ты идешь с нами. Кто знает, что нам предстоит…
– Чего? – встрепенулся Мадж, не донеся до рта очередной кусок. – О чем ты там болтаешь, кореш? Я так понимаю, его чудомудрие освободит пертурбатор, или как он называется, а потом – все по домам, верно?
– Может, да, а может, и нет. Рано или поздно мы столкнемся с тем, кто затеял все это, и предугадать, как он поступит, сейчас невозможно.
Освобождение пертурбатора означает спасение мира, однако нам от того не будет ни тепло, ни холодно. Трудно сказать, как все повернется.
По-моему, тот, кто поймал пертурбатор, не обрадуется нашему вмешательству в его дела.
– Ясненько. – Выдр положил кусок обратно на тарелку и привстал из-за стола. – Пожалуй, с меня хватит. Мы не договаривались насчет какого-то там психопата, который сидит на вашем прегорбаторе.
– А как же клятва, Мадж? – напомнил Джон-Том, кладя руку на плечо другу.
– Клятва? Разве я клялся торчать за столом, пока не лопну с натуги?
Ладно, извиняйте и все такое прочее.
Мадж отпихнул стул и устремился в мужскую комнату.
– Что стряслось с водяной крысой? – справился Сорбл, который расположился на насесте близ овального стола; он ухватил клювом жареную ящерицу, стащил ее с вертела, каковой был воткнут в насест, проглотил и довольно причмокнул. – Никак переел?
– Что-то я не припомню, чтобы за Маджем такое водилось, – отозвался Джон-Том. – Он, верно, наконец-то понял, во что ввязался, и поперхнулся собственной клятвой.
– Бывает, – философски заметил Сорбл. – Немногие из нас способны предвидеть последствия тех или иных поступков. Взять, к примеру, меня.
О чем я думал, когда записывался в ученики к Клотагорбу?
– Что? – переспросил чародей, окинув филина суровым взглядом. – Что ты сказал, Сорбл?
– Я сказал, хозяин, что мы все должны равняться на Джон-Тома, который подает нам пример своими песнями. – Филин вежливо рыгнул и улыбнулся, чтобы сгладить впечатление.
Глава 5
Постели оказались восхитительно мягкими, не менее роскошными, нежели угощение за праздничным столом, и путники впервые за несколько недель выспались от души. Как обычно, Клотагорб поднялся прежде всех;
Джон-Том, проснувшись, увидел, что волшебник делает какие-то заметки в записной книжке. Спустившись к завтраку, четверка столкнулась с Соренсетом. Вид у того был весьма изнуренный.
– Дела, – объяснил лис в ответ на сочувственные расспросы путешественников. – Некоторые горожане до сих пор страдают от воздействия на них, как вы ее называете, пертурбации, а другие – их тоже немало – мучаются с похмелья. У меня есть для вас хорошие новости. Когда позавтракаете, мы с вами прогуляемся до конюшни.
– Вы нашли добровольца? – справился Клотагорб. Соренсет утвердительно кивнул. – Отлично. Судьба к нам благосклонна.
– Правда… – начал было лис, смущенно отводя взгляд.
– Что? Говорите прямо, нашли вы кого-нибудь, кто повезет наши вещи, или нет?
– Нашел, нашел. Боюсь только, что сей доброволец придется вам не по вкусу. Во-первых, это не он, а она, во-вторых, характер у нее бунтарский и она способна разорвать договор, как только решит, что ее что-либо не устраивает.
– Она? – пробормотал Клотагорб. – Подумаешь, эка невидаль! Лишь бы у нее была крепкая спина и неутомимые ноги. Что касается предполагаемого столкновения характеров, тут беспокоиться нечего. Со мной ужиться проще простого, ибо я отличаюсь весьма добродушным нравом. – С дальнего конца стола донесся некий непонятный звук.
Волшебник пристально посмотрел на своего ученика. – Тебе попалось что-то неудобоваримое, Сорбл?
– Кха!.. Нет, учитель, – выдавил филин, прижимая к физиономии салфетку, то ли чтобы вытереть клюв, то ли чтобы скрыть усмешку.
– Я рад, что с тобой все в порядке. Итак, мы отправляемся на встречу с вашей, мой друг, протеже. Времени терять некогда.
– Эй, начальник, – запротестовал Мадж, – а как же завтрак?
Джон-Том поднялся и отодвинул от стола стул, на котором разместился выдр.
– Идем, Мадж. Ты же слышал: времени у нас в обрез. Между прочим, глядя, как ты обжираешься, можно вообразить, что тебя не меньше суток морили голодом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Учти, тебе не поздоровится, если мы поймем, что ты втерся в нашу компанию только ради того, чтобы сохранить шкуру. Скажу откровенно, меня заботят не столько твои мотивы, сколько то, можем ли мы рассчитывать, что ты не сбежишь в решающий момент. Такого я допустить не могу. Я должен доверять всем своим спутникам. – Прежде чем Мадж успел возмутиться, Клотагорб наставил на выдра палец. Глаза волшебника за толстыми стеклами очков как будто потемнели, сменили природный карий цвет на тускло-рдяный. – Клянись, крысиный сын, отродье речной шлюхи, что отправляешься с нами по своей воле, что будешь исполнять, не прекословя, все распоряжения и что присоединяешься к нам не из трусости, а ради блага всех обитателей теплых земель. – Овальный стол, за которым сидели отцы города и гости, окутала алая дымка. Посетители не сводили глаз с Клотагорба. – Клянись кровью, которая течет в твоих жилах, разумом, который, может быть, обитает в твоем мозгу, вожделением, которое щекочет твои чресла. Клянись!
– Ладно, ладно, – пробормотал Мадж, выставляя перед собой обе лапы.
– Нельзя ли полегче, ваше чудо-действо? И че вы так пыжитесь? Конечно, клянусь.
Алая дымка растаяла, глаза Клотагорба обрели прежний цвет.
Удовлетворенный волшебник уселся поудобнее – его стул был чуть-чуть повыше, чем у остальных, что объяснялось заботливостью хозяев и особенностями черепашьего сложения, – подобрал вилку и воткнул ее в кучу речных водорослей, что лежали перед ним на тарелке.
– Отлично. Я принимаю твою клятву и беру тебя с собой. Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, сколь ужасными будут последствия, если тебе вдруг вздумается нарушить слово?
– А то, – буркнул Мадж. Вид у выдра был такой, словно ему глубоко плевать на угрозы волшебника. – Скока шума из-за ерунды! – Он совсем уже собрался было вновь приняться за рыбу, но тут к нему наклонился Джон-Том.
– Клотагорб впервые на моей памяти заставил тебя в чем-то поклясться.
– И что с того, приятель?
– Только то, что теперь ты не сможешь прятаться в кусты при первом же удобном случае. Тебе придется или держать слово, или сразу умереть, чтобы не связываться с разгневанным Клотагорбом.
– Слушай, паренек, не учи ученого, – выдр вонзил зубы в рыбину.
– Мадж, да что с тобой? – удивился Джон-Том. – Когда ты успел перемениться?
– С чего ты взял, что я переменился, приятель? Думаешь, я испугался этого старого хрыча? Еще не хватало! Просто я соображаю, что к чему, да пережил, между прочим, парочку ваших пертурбаций. Его толстозадость верно подметил: чем ближе к нему, тем безопаснее.
– Здесь я с тобой согласен, – сказал Джон-Том. – Хорошо, что ты идешь с нами. Кто знает, что нам предстоит…
– Чего? – встрепенулся Мадж, не донеся до рта очередной кусок. – О чем ты там болтаешь, кореш? Я так понимаю, его чудомудрие освободит пертурбатор, или как он называется, а потом – все по домам, верно?
– Может, да, а может, и нет. Рано или поздно мы столкнемся с тем, кто затеял все это, и предугадать, как он поступит, сейчас невозможно.
Освобождение пертурбатора означает спасение мира, однако нам от того не будет ни тепло, ни холодно. Трудно сказать, как все повернется.
По-моему, тот, кто поймал пертурбатор, не обрадуется нашему вмешательству в его дела.
– Ясненько. – Выдр положил кусок обратно на тарелку и привстал из-за стола. – Пожалуй, с меня хватит. Мы не договаривались насчет какого-то там психопата, который сидит на вашем прегорбаторе.
– А как же клятва, Мадж? – напомнил Джон-Том, кладя руку на плечо другу.
– Клятва? Разве я клялся торчать за столом, пока не лопну с натуги?
Ладно, извиняйте и все такое прочее.
Мадж отпихнул стул и устремился в мужскую комнату.
– Что стряслось с водяной крысой? – справился Сорбл, который расположился на насесте близ овального стола; он ухватил клювом жареную ящерицу, стащил ее с вертела, каковой был воткнут в насест, проглотил и довольно причмокнул. – Никак переел?
– Что-то я не припомню, чтобы за Маджем такое водилось, – отозвался Джон-Том. – Он, верно, наконец-то понял, во что ввязался, и поперхнулся собственной клятвой.
– Бывает, – философски заметил Сорбл. – Немногие из нас способны предвидеть последствия тех или иных поступков. Взять, к примеру, меня.
О чем я думал, когда записывался в ученики к Клотагорбу?
– Что? – переспросил чародей, окинув филина суровым взглядом. – Что ты сказал, Сорбл?
– Я сказал, хозяин, что мы все должны равняться на Джон-Тома, который подает нам пример своими песнями. – Филин вежливо рыгнул и улыбнулся, чтобы сгладить впечатление.
Глава 5
Постели оказались восхитительно мягкими, не менее роскошными, нежели угощение за праздничным столом, и путники впервые за несколько недель выспались от души. Как обычно, Клотагорб поднялся прежде всех;
Джон-Том, проснувшись, увидел, что волшебник делает какие-то заметки в записной книжке. Спустившись к завтраку, четверка столкнулась с Соренсетом. Вид у того был весьма изнуренный.
– Дела, – объяснил лис в ответ на сочувственные расспросы путешественников. – Некоторые горожане до сих пор страдают от воздействия на них, как вы ее называете, пертурбации, а другие – их тоже немало – мучаются с похмелья. У меня есть для вас хорошие новости. Когда позавтракаете, мы с вами прогуляемся до конюшни.
– Вы нашли добровольца? – справился Клотагорб. Соренсет утвердительно кивнул. – Отлично. Судьба к нам благосклонна.
– Правда… – начал было лис, смущенно отводя взгляд.
– Что? Говорите прямо, нашли вы кого-нибудь, кто повезет наши вещи, или нет?
– Нашел, нашел. Боюсь только, что сей доброволец придется вам не по вкусу. Во-первых, это не он, а она, во-вторых, характер у нее бунтарский и она способна разорвать договор, как только решит, что ее что-либо не устраивает.
– Она? – пробормотал Клотагорб. – Подумаешь, эка невидаль! Лишь бы у нее была крепкая спина и неутомимые ноги. Что касается предполагаемого столкновения характеров, тут беспокоиться нечего. Со мной ужиться проще простого, ибо я отличаюсь весьма добродушным нравом. – С дальнего конца стола донесся некий непонятный звук.
Волшебник пристально посмотрел на своего ученика. – Тебе попалось что-то неудобоваримое, Сорбл?
– Кха!.. Нет, учитель, – выдавил филин, прижимая к физиономии салфетку, то ли чтобы вытереть клюв, то ли чтобы скрыть усмешку.
– Я рад, что с тобой все в порядке. Итак, мы отправляемся на встречу с вашей, мой друг, протеже. Времени терять некогда.
– Эй, начальник, – запротестовал Мадж, – а как же завтрак?
Джон-Том поднялся и отодвинул от стола стул, на котором разместился выдр.
– Идем, Мадж. Ты же слышал: времени у нас в обрез. Между прочим, глядя, как ты обжираешься, можно вообразить, что тебя не меньше суток морили голодом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72