Кроме того, в ней находилось множество картин, большинство которых изображало холмы и росистые луга, однако попадались и горные пейзажи. Внимание Джон-Тома привлек портрет хозяйки в окружении пары горных козлов. Все трое помахивали копытами в сторону невидимого художника.
– Ну как? – справилась Дормас. – По-моему, ничего.
– Рисовали, видно, не вчера? – поинтересовался Мадж, который присоединился к Джон-Тому и тоже разглядывал картину.
Дормас фыркнула, но промолчала. Она приблизилась к стоявшему у стены картотечному шкафу, выдвинула зубами второй сверху ящик, покопалась в нем, извлекла лист бумаги, толстый, будто картон, положила его на стол и придавила четырьмя деревянными брусками, предназначавшимися, по-видимому, именно для этой цели.
– Я и сама умею писать, но с теми, у кого вместо копыт пальцы, мне, конечно, не тягаться. Вот мой типовой договор, можете проверить.
Кстати, я внесла в него дополнительный пункт касательно места назначения.
Клотагорб подковылял к столу, поправил очки и принялся читать.
– Полагаю, мадам, что, исходя из вашего возраста и сложившихся обстоятельств, вы не вправе диктовать нам свои условия.
– Да ну? Вот что я тебе скажу, волшебник. Работа мне не нужна. Я живу здесь, потому что рядом мои друзья, потому что люблю смотреть на реку, а еще потому, что не выношу тех чванливых морд, которые населяют стойла для богатеев. Не понимаю, чего они пыжатся. Расхаживают с таким видом, будто копыта у них из чистого золота. У меня на счету куча денег, однако я ни перед кем не выхваляюсь. Что касается работы, я берусь за нее только тогда, когда она меня устраивает. В общем, если будете артачиться, то лучше сразу ступайте искать кого-нибудь другого, кто согласится в канун зимы тащиться за вами на Плато.
– Но если вы так богаты, – удивился Джон-Том, – зачем было затевать всю эту канитель?
– Да затем, младенчик, что я одобряю ваши намерения, о которых мне рассказал Соренсет. Вдобавок вы сняли проклятие с нашего города. В отличие от многих моих коллег, кругозор у меня пошире спины, не говоря уж о том, что они и понятия не имеют об этике. Мне кажется, вы заслуживаете помощи, пускай даже за плату. И потом, наличные всегда пригодятся. – Джон-Том чувствовал себя так, словно был вынужден выслушивать лекцию некой старой девы. – Тут меня ничто не удерживает.
Я обожаю путешествовать ради собственного развлечения; к тому же, если память не подводит, неоконченных дел не осталось. Верно, я как раз на днях добила книжку.
– Книжку? – переспросил Джон-Том. – И много вы читаете?
– У тебя удивительная способность превратно истолковывать слова, – покачала головой Дормас. – Опять-таки к твоему сведению, я писательница, и, смею сказать, достаточно известная. Впрочем, где тебе знать? Ты ведь, на мой взгляд, не из тех, кто глотает любовные романы, тем более с четвероногими главными героями. Ну да ладно, о вкусах, как говорится, не спорят. Сдается мне, ты не слыхал о Шираз Сассуэй?
– Боюсь, что нет, – признался Джон-Том. – В последнее время мне было не до книг. Я учился.
– Стыдись! – укорила Дормас; взор ее приобрел мечтательное выражение. – Когда вернемся, я, пожалуй, дам тебе почитать одну мою вещицу. «Бесплодные усилия бессовестной Любви». По слухам, на юге она пользовалась успехом.
– Милашка, – вмешался Мадж, кинув на Дормас похотливый взгляд, – а как ты смотришь на то, чтобы нам с тобой пойти прогуляться?
– Отрицательно, водяная крыса. Прогулки остались в прошлом. Я достаточно нагулялась в юности. Так что все позади.
– Конечно, а где же еще? – изрек Мадж, убедившись, что находится на безопасном расстоянии от зубов Дормас.
– Похоже, – проговорил Клотагорб, – в этом документе условий больше, чем в договоре между ведьмой и ее фамильяром.
– Меня пару раз пытались надуть, – объяснила Дормас, – поэтому пришлось принять меры предосторожности. Разве ты поступаешь иначе, чародей? – Она стала с задумчивым видом перечислять те пункты, которые, очевидно, представлялись ей наиболее важными. – Поклажа располагается так, как удобно мне, а не вам. О весе договариваемся заранее. Никаких дополнений в последний миг. Сандвича лишнего – и то не возьму. Короче, ничего страшного, обычная осторожность. Зато вы получаете все, чего добивались. Груза я беру больше, чем лошадь, а бегу гораздо быстрее осла. Я могу подниматься по склонам, на которые и ступить-то жутко, могу, если понадобится, идти вслепую. Пищи мне требуется мало, и я не слишком разборчива – что дадут, то и съем. Была бы трава, а остальное неважно. Что касается зимних холодов, тут со мной в выносливости может потягаться разве что лошадь Пржевальского, а их в окрестностях что-то не встречалось. Плюс мой неоценимый опыт. Я повидала свет, где только не побывала! Я не из городских, не то что некоторые так называемые скакуны, которых сейчас развелось хоть пруд пруди.
– Мы и сами вдоволь побродили, – вставил Джон-Том.
– Рада слышать, жеребчик. Значит, мне не придется присматривать за всякими разными несмышленышами. Да, еще одно. Везти никого не повезу, если только кто-нибудь из вас не ухитрится сломать ногу. Я вьючное животное, а не ездовое, и менять свои привычки не собираюсь. Не устраивает – ступайте договариваться с пони или кваггами.
– Мы пойдем пешком, – заявил Клотагорб. – В конце концов, нам и вправду не впервой. Ноги у нас в полном порядке, пускай их всего две, а не четыре. Обещаю, что вы повезете лишь поклажу. Мы справимся самостоятельно. Однако, – прибавил он, показывая на договор, – прежде чем я подпишу его, мне хотелось бы удостовериться в вашей пригодности.
Вполне возможно, мы окажемся в смертельной опасности, ибо нам противостоит некто, чья личность остается пока загадкой и чьи поступки определяются неведомой формой безумия. Кроме того, нас ожидает столкновение с обладающим невероятной силой феноменом из параллельной Вселенной. На карту поставлена судьба всего мира. Поэтому мы должны быть готовы к чему угодно и действовать сообща. Я не могу допустить, чтобы кто-либо подвел меня в миг наивысшей угрозы, будь то по причине трусости или примечания в тексте договора.
– Да будет тебе известно, волшебник, – произнесла Дормас, вся подобравшись; она словно превратилась вдруг в чистокровную арабскую лошадь, – я в жизни не нарушала своего слова. Так что можешь не волноваться. – Ее взгляд задержался на Мадже. – А ты, водяная крыса?
Не боишься?
Мадж, который к тому времени возвратился на прежнее место у стены, сунул в пасть соломинку, позаимствованную с ложа Дормас, и принялся жевать ее, попутно разглядывая когти на своей правой лапе.
– Знаешь, крошка, по правде сказать, сердечко екает. Но я повидал, на что способен его чудодейство, тем более в компании моего туповатого, но добродушного дружка, а потому с ними мне ниче не страшно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Ну как? – справилась Дормас. – По-моему, ничего.
– Рисовали, видно, не вчера? – поинтересовался Мадж, который присоединился к Джон-Тому и тоже разглядывал картину.
Дормас фыркнула, но промолчала. Она приблизилась к стоявшему у стены картотечному шкафу, выдвинула зубами второй сверху ящик, покопалась в нем, извлекла лист бумаги, толстый, будто картон, положила его на стол и придавила четырьмя деревянными брусками, предназначавшимися, по-видимому, именно для этой цели.
– Я и сама умею писать, но с теми, у кого вместо копыт пальцы, мне, конечно, не тягаться. Вот мой типовой договор, можете проверить.
Кстати, я внесла в него дополнительный пункт касательно места назначения.
Клотагорб подковылял к столу, поправил очки и принялся читать.
– Полагаю, мадам, что, исходя из вашего возраста и сложившихся обстоятельств, вы не вправе диктовать нам свои условия.
– Да ну? Вот что я тебе скажу, волшебник. Работа мне не нужна. Я живу здесь, потому что рядом мои друзья, потому что люблю смотреть на реку, а еще потому, что не выношу тех чванливых морд, которые населяют стойла для богатеев. Не понимаю, чего они пыжатся. Расхаживают с таким видом, будто копыта у них из чистого золота. У меня на счету куча денег, однако я ни перед кем не выхваляюсь. Что касается работы, я берусь за нее только тогда, когда она меня устраивает. В общем, если будете артачиться, то лучше сразу ступайте искать кого-нибудь другого, кто согласится в канун зимы тащиться за вами на Плато.
– Но если вы так богаты, – удивился Джон-Том, – зачем было затевать всю эту канитель?
– Да затем, младенчик, что я одобряю ваши намерения, о которых мне рассказал Соренсет. Вдобавок вы сняли проклятие с нашего города. В отличие от многих моих коллег, кругозор у меня пошире спины, не говоря уж о том, что они и понятия не имеют об этике. Мне кажется, вы заслуживаете помощи, пускай даже за плату. И потом, наличные всегда пригодятся. – Джон-Том чувствовал себя так, словно был вынужден выслушивать лекцию некой старой девы. – Тут меня ничто не удерживает.
Я обожаю путешествовать ради собственного развлечения; к тому же, если память не подводит, неоконченных дел не осталось. Верно, я как раз на днях добила книжку.
– Книжку? – переспросил Джон-Том. – И много вы читаете?
– У тебя удивительная способность превратно истолковывать слова, – покачала головой Дормас. – Опять-таки к твоему сведению, я писательница, и, смею сказать, достаточно известная. Впрочем, где тебе знать? Ты ведь, на мой взгляд, не из тех, кто глотает любовные романы, тем более с четвероногими главными героями. Ну да ладно, о вкусах, как говорится, не спорят. Сдается мне, ты не слыхал о Шираз Сассуэй?
– Боюсь, что нет, – признался Джон-Том. – В последнее время мне было не до книг. Я учился.
– Стыдись! – укорила Дормас; взор ее приобрел мечтательное выражение. – Когда вернемся, я, пожалуй, дам тебе почитать одну мою вещицу. «Бесплодные усилия бессовестной Любви». По слухам, на юге она пользовалась успехом.
– Милашка, – вмешался Мадж, кинув на Дормас похотливый взгляд, – а как ты смотришь на то, чтобы нам с тобой пойти прогуляться?
– Отрицательно, водяная крыса. Прогулки остались в прошлом. Я достаточно нагулялась в юности. Так что все позади.
– Конечно, а где же еще? – изрек Мадж, убедившись, что находится на безопасном расстоянии от зубов Дормас.
– Похоже, – проговорил Клотагорб, – в этом документе условий больше, чем в договоре между ведьмой и ее фамильяром.
– Меня пару раз пытались надуть, – объяснила Дормас, – поэтому пришлось принять меры предосторожности. Разве ты поступаешь иначе, чародей? – Она стала с задумчивым видом перечислять те пункты, которые, очевидно, представлялись ей наиболее важными. – Поклажа располагается так, как удобно мне, а не вам. О весе договариваемся заранее. Никаких дополнений в последний миг. Сандвича лишнего – и то не возьму. Короче, ничего страшного, обычная осторожность. Зато вы получаете все, чего добивались. Груза я беру больше, чем лошадь, а бегу гораздо быстрее осла. Я могу подниматься по склонам, на которые и ступить-то жутко, могу, если понадобится, идти вслепую. Пищи мне требуется мало, и я не слишком разборчива – что дадут, то и съем. Была бы трава, а остальное неважно. Что касается зимних холодов, тут со мной в выносливости может потягаться разве что лошадь Пржевальского, а их в окрестностях что-то не встречалось. Плюс мой неоценимый опыт. Я повидала свет, где только не побывала! Я не из городских, не то что некоторые так называемые скакуны, которых сейчас развелось хоть пруд пруди.
– Мы и сами вдоволь побродили, – вставил Джон-Том.
– Рада слышать, жеребчик. Значит, мне не придется присматривать за всякими разными несмышленышами. Да, еще одно. Везти никого не повезу, если только кто-нибудь из вас не ухитрится сломать ногу. Я вьючное животное, а не ездовое, и менять свои привычки не собираюсь. Не устраивает – ступайте договариваться с пони или кваггами.
– Мы пойдем пешком, – заявил Клотагорб. – В конце концов, нам и вправду не впервой. Ноги у нас в полном порядке, пускай их всего две, а не четыре. Обещаю, что вы повезете лишь поклажу. Мы справимся самостоятельно. Однако, – прибавил он, показывая на договор, – прежде чем я подпишу его, мне хотелось бы удостовериться в вашей пригодности.
Вполне возможно, мы окажемся в смертельной опасности, ибо нам противостоит некто, чья личность остается пока загадкой и чьи поступки определяются неведомой формой безумия. Кроме того, нас ожидает столкновение с обладающим невероятной силой феноменом из параллельной Вселенной. На карту поставлена судьба всего мира. Поэтому мы должны быть готовы к чему угодно и действовать сообща. Я не могу допустить, чтобы кто-либо подвел меня в миг наивысшей угрозы, будь то по причине трусости или примечания в тексте договора.
– Да будет тебе известно, волшебник, – произнесла Дормас, вся подобравшись; она словно превратилась вдруг в чистокровную арабскую лошадь, – я в жизни не нарушала своего слова. Так что можешь не волноваться. – Ее взгляд задержался на Мадже. – А ты, водяная крыса?
Не боишься?
Мадж, который к тому времени возвратился на прежнее место у стены, сунул в пасть соломинку, позаимствованную с ложа Дормас, и принялся жевать ее, попутно разглядывая когти на своей правой лапе.
– Знаешь, крошка, по правде сказать, сердечко екает. Но я повидал, на что способен его чудодейство, тем более в компании моего туповатого, но добродушного дружка, а потому с ними мне ниче не страшно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72