Почему обвиняемые вместо того, чтобы отпираться, наоборот, стараются превзойти друг друга в признаниях? И в каких! Они сами себя рисуют грязными, подлыми преступниками.
Почему они не защищаются, как делают это обычно все обвиняемые перед судом? Почему, если даже они изобличены, они не пытаются привести в свое оправдание смягчающие обстоятельства, а, наоборот, все больше отягчают свое положение?
Поведение их не вполне для меня ясно.
Раскрыть до конца западному человеку их вину и искупление сможет только великий советский писатель.
Слова Сократа по поводу некоторых неясных мест у Гераклита: «То, что я понял, прекрасно. Из этого я заключаю, что остальное, чего я не понял, тоже прекрасно».
Это – партийный суд. Не обычный суд.
Обвиняемые – члены партии.
Радек сбился… «товарищ судья».
Общее дело. Любовь к «машине», которую они крутили.
Их всех объединяет интерес к машине, любовь к ней.
Языческий пророк из Библии – встал, чтобы проклясть, но стал, против своей воли, благословлять.
Муралов – восемь месяцев отрицал свою вину, наконец 5 декабря он сознался.
Из 17 обвиняемых 12 просили суд признать в качестве смягчающего ему вину обстоятельства их признания. В одинаковых выражениях. В зале смеялись (!)
(Хороша же была публика! Ю. В.)
Радек в своем заключительном слове говорил о том, как он в продолжении двух с половиной месяцев заставлял вытягивать из себя каждое слово признания.
«Не меня пытал следователь, а я его».
Главный стимул этой книги – страх перед немецким фашизмом и ненависть к нему.
Этими словами заканчиваются выписки из книги Л. Фейхтвангера.
И снова из хроники тридцать седьмого года. Выписки из «Литературной газеты», «Правды» и других «печатных органов». Такой охват информации, такое неослабевающее внимание к эпохе тридцатых – свидетельство того, как важна была для Юры в будущем романе историческая достоверность.
...
5 мая
Вся «Правда» посвящена дню печати. Выпячивается роль Сталина. Его воспоминания. Статья Калинина о нем.
Ф. Раскольников «Предвестница великих побед» – тоже о Сталине.
10 мая закончился чемпионат СССР по шахматам. Чемпион – Левенфиш.
ГАЗЕТА «КРАСНАЯ ЧУВАШИЯ».
«…Враждебная рука внесла исправление в отчет о первомайском параде. Слово «победа» в речи товарища Ворошилова урезано. Сокращены первые две буквы – получилось другое слово – «беды». Вследствие такого изменения вся фраза приобрела совершенно противоположный, контрреволюционный смысл. В таком виде газета разошлась по городу. Товарищ Селиверстов, приславший в «Правду» злополучный номер, взял его в одной из парикмахерских города Чебоксары. Товарищ Селиверстов пишет, что проникновение подобных искажений на страницы газеты – результат беспечности укоренившихся в аппарате «Красной Чувашии» вредителей».
Кажется абсурдом: если они укоренились, то почему они беспечны? Неважно. Важно, чтобы привыкали проглатывать любую ложь, любой абсурд. Очень полезное чтение и для нынешнего жителя страны.
...
«ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕТА»
12 мая
Исключение из Союза Писателей троцкиста Бруно Ясенского.
15 мая
Пьянство и разврат писателей Шухова, Гарри, Киршона, Васильева.
17 мая
Кирпотин: «Троцкистская агентура в литературе».
Авербах– Киршон– Афиногенов.
«…Воронский подсказал Пильняку тему контрреволюционной «Повести о непогашенной луне».
Авербах всеми силами протаскивал пьесу «Самоубийца» Эрдмана. Троцкисты в своих беседах с беспартийными писателями так интерпретировали историю Гражданской войны, что ухитрялись ни слова не сказать о роли Сталина и Ворошилова, о героической царицынской эпопее».
19 мая
На стадионе «Динамо» Динамо – ЦДКА 1:4.
…Была невероятная давка, суматоха.
Кино «Арсен».
А вот запись истинного болельщика «Спартака».
...
31 мая
«Спартак» – «Трактор» 2:2 (в дополнительное время на 131 минуте Глазков – 3:2)
8 июня. Большая статья.
«Д. Плетнев искусал груди своей пациентки»
12 июня
Дело арестованных органами НКВД в разное время Тухачевского, Якира, Уборевича, Корка, Эйдельмана, Фельдмана, Примакова и Путны расследованием закончено и передано в суд.
Рассмотрение будет происходить сегодня, 11 июня в закрытом судебном заседании.
Председатель – Ульрих.
Члены присутствия – Алкснис, Буденный, Блюхер, Шапошников, Белов, Дыбенко, Каширин, Горячев.
12 июня. Передовая
«Бедный:[95]
«Все эти Фельдманы, Якиры, Примаковы. Все Тухачевские и Путны – подлый сброд…»
19 июня
Беспосадочный перелет Чкалов, Байдуков, Беляков.
21 июня. Понедельник
«Блестящая победа Советской авиации».
Эта дата подчеркнута, и дальше следует только одна запись: «27. Баски – Динамо 2:1»
«А дальше – тишина».
Я уже упоминала, что в ночь с 21 на 22 июня был арестован отец Ю. В. – Валентин Андреевич Трифонов.
А то, что Юра в этот день записал счет матча между «Динамо» и «Басками» – так в ночь после операции, когда удалили почку, он попросил меня открыть дверь палаты в холл, чтобы слышно было, как играет с кем-то «Спартак».
И здесь же, в этой же тетради, записи, относящиеся к трагедии Думенко и Миронова. Это потом понадобилось для «Старика».
...
Кельчевский «Думенко и Буденный» Константинополь 1920 год. Библиотека при ЦГАОР.
«Донская волна». Историческая библиотека.
«Очерки русской смуты» Деникина.
«Белое дело» 6 томов. Закрытый фонд Библиотеки Ленина.
«Архив русской революции» Гессен. Закрытый фонд б-ки Ленина. 22 тома.
Не надо!
Видимо, притащил Володя Блок – полусумасшедший книжный барыга. Давний приятель Юры и один из интереснейших образов в романе «Время и место», там он – вечный, как Мелькиадес Маркеса, присутствует под именем Маркуши. О Володе Блоке хочется сказать отдельно, тем более что в Юрином архиве существуют две школьные тетрадки с записями его словечек и рассуждений.
Володю я встретила случайно лет через пять после смерти Ю. В. Он шел по Охотному, размахивая потертым портфелем, набитым добытыми (или украденными) книгами. Я окликнула его, он влез в машину и без всякого приветствия, без паузы сказал: «Мудак твой Трифонов, я ему говорил – покупай Франка, покупай Трубецкого, они ж теперь по триста идут, а тогда по трешке, а он уперся – подавай ему про охранку… жадина!
– Да, может, у него денег не было, – заступилась я за мужа.
– Жадничал… жался… – Володя вдруг всхлипнул. – А мне Трифоныча знаешь как не хватает, он же эту помойку знал и любил. Высади меня, никуда мне не надо! Я сказал, высади!
И ушел, в длиннополом кожаном пальто, сутулый, ушел в «помойку» под названием жизнь, «помойку», которую так знал, так любил и так старался понять Юра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105