Крыса запищала.
Гомес постучал по столу:
– Крыса призывает к порядку.
Все принялись за работу.
Глава 11
Околоземная орбита
14.04.54
Три человека ожидали внутри корабля: Линдсей, Вера Константин и навигатор из омаров, которого называли просто Пилот.
– Последний заход.
Прекрасный синтезированный голос Пилота исходил из вокодера, прикрепленного к горлу.
Прихваченный ремнями к креслу перед пультом управления, омар представлял собою сплошной сгусток мрака. Он был наглухо закупорен в постоянный матово-черный скафандр, шишковатый от внутренних механизмов и пестреющий золотыми входными разъемами. Омары, порождения вакуума, были безликими постлюдьми. Глаза и уши их были подключены к сенсорам, пронизывающим скафандр. Пилот никогда не ел. И даже не пил. Все надобности бренного тела были включены в жизнеобеспечивающие ритмы скафандра.
В корабле Пилоту не нравилось – замкнутые пространства приводили омаров в ужас. Однако Пилоту пришлось пожертвовать удобствами ради сладости нарушения запрета.
Сейчас они начинали спуске орбиты, и наркотическая безмятежность недель путешествия кончилась. Никогда еще Линдсей не видел Веру такой оживленной, и нескрываемое ее восхищение переполняло его удовольствием.
Ей было чему радоваться: присутствие оставило ее. Она не ощущала его с тех пор, как их закупорили в этом корабле. Сейчас она уже уверовала, что избавление от присутствия – к добру. Это было таким же счастьем, как и завершение их заговора.
Линдсей тоже был счастлив – за Веру. Он так и не нашел доказательств объективного существования присутствия, но согласился поверить в него – ради нее. И Вера также ни разу не усомнилась в Линдсее. Таким образом, они достигли доверия и взаимопонимания. Он сознавал, что она вполне может убить его, но именно доверие спасло ему жизнь. И многие годы, проведенные вместе, только укрепили это доверие.
– Пожалуй, нормально, – сказал омар. Корабль начало бросать – он вошел в атмосферу Земли. По скафандру омара пробежала волна статических искр. – Воздух… Ненавижу воздух. Я с ним не знаком – и все равно ненавижу…
– Тише, тише, – улыбнулся Линдсей.
Туже затянув ремни своего кресла, он развернул видеоэкран.
Корабль проходил над континентом, некогда называвшимся Африкой. Наступающее море совершенно изменило его очертания: над густой похлебкой задыхающегося от водорослей океана тянулись к тучам пики затонувших, преобразившихся в архипелаги гор. Берег был темен. Реки потоками серого ила вливались в красную от цветущих водорослей воду.
Обзор заслонило яркое белое сияние – обшивка накалилась, слепя алмазно-твердые внешние линзы носового сканера. Линдсей откинулся назад.
Корабль их, построенный не человеком, был странен и лишен удобств. Корпус яйцеобразной формы беловато поблескивал – он был сделан из стабилизированного металлического водорода, производимого лишь пузырями. Голые палуба и перекрытие несли на себе круглые, зубчато-сегментарные следы изначального Пилота, личинки пузыря. Отправляемая в космические странствия, личинка втискивалась внутрь туго, словно поднимающееся тесто.
Некий пузырь в «беседе» с Верой Константин намекнул на смерть этого астронавта. Неудачливый пузыренок, с его острой чувствительностью к магнитным волнам, ощутил солнечную вспышку и по форме и по составу счел ее некоторым образом святотатственной. И от отчаяния умер.
Именно нечто подобное и нужно было Линдсею. Услышав от Веры об этом несчастном случае, он среагировал моментально, завербовав несколько омаров через их делового представителя в Царицыном Кластере, тоже омара, называемого ими «Модем».
В обстановке полной секретности между ним и омарами-анархистами было выработано сложное соглашение. Один из их ажурных, безвоздушных кораблей отыскал мертвую личинку по данным Верой координатам. Линдсей позволил омарам взрезать корабль и забрать в полную безраздельную собственность инопланетные двигатели. Взамен они переоборудовали опустошенный корпус, чтобы пойти на тайную попытку нарушения Интердикта с Землей.
На пузырей Интердикт не распространялся. Они настояли на обследовании всей Солнечной системы, пожаловав такие же права людям – первопроходцам Фомальгаута. Время от времени их наблюдательный корабль посещал Землю, но контактировать с туземными дикарями пузыри не пытались и, удовлетворившись тем, что планета по-прежнему не представляет угрозы, вновь теряли к ней всякий интерес.
Линдсей же, в компании двух спутников, взял на себя новую роль. Чтобы обмануть всю Схизматрицу, он замаскировался под инопланетянина.
Возбуждение и торжество смывали с него целые десятилетия. Он даже так переключил кирасу, чтобы сердце билось в такт с чувствами. Монитор, вживленный в руку, янтарно мерцал от адреналина.
Корабль, скользнув над расползшейся Атлантикой, вошел в атмосферу на границе дня с ночью. Торможение вдавило Линдсея в ремни кресла-каркаса.
Оборудование омары сработали на скорую руку. Экипаж из трех человек был втиснут в неровную «таблетку» четырех метров в поперечнике. В ней помещались два парника, рециклер и три противоперегрузочных кресла из черной эластосети на железных рамках, приваренных к полу. Остальное пространство занимали двигатели и просторное хранилище для образцов, в котором сейчас находился робот-наблюдатель – один из подводных зондов для Европы.
Устьица покойного астронавта были очищены от тканей и оборудованы камерами и сканирующими системами. В хранилище для образцов был предусмотрен люк, но места для шлюза не нашлось. За ними просто наглухо заварили корпус.
Пилоту это не нравилось. Впрочем, ему можно было доверять. Ему дела не было до Европы и терраформинга, он соблазнился возможностью попытать удачу в гравитационном колодце предков. Он побывал всюду, от турбулентных кромок солнечной короны до кометарного Облака Оорта на самом краешке Солнечной системы. Он, конечно, не человек, но в данный момент – свой.
Сканеры начали приходить в чувство. Торможение перестало ощущаться за гравитационной хваткой Земли. Линдсей обвис на ремнях, тяжело, со свистом дыша под нажимами кирасы на легкие.
– Гляньте, что делает со звездами эта гадость, – мелодично посетовал Пилот.
Пошарив рядом с креслом, Вера развернула плотно упакованные складные экраны. С хлопком расправив видеопанель, она разгладила складки.
– Смотри, Абеляр! Над нами столько воздуха, что звезд почти не видно! Сколько воздуха… Фантастика!
Линдсей с усилием приподнялся и посмотрел на вид, открывавшийся перед кормовой камерой. Позади до самых пределов тропосферы возвышалась стена грозовых туч. Черные их чрева, обросшие мехом дождя, переходили в крутые бока и далее – в белые, сияющие в последних отсветах вершины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Гомес постучал по столу:
– Крыса призывает к порядку.
Все принялись за работу.
Глава 11
Околоземная орбита
14.04.54
Три человека ожидали внутри корабля: Линдсей, Вера Константин и навигатор из омаров, которого называли просто Пилот.
– Последний заход.
Прекрасный синтезированный голос Пилота исходил из вокодера, прикрепленного к горлу.
Прихваченный ремнями к креслу перед пультом управления, омар представлял собою сплошной сгусток мрака. Он был наглухо закупорен в постоянный матово-черный скафандр, шишковатый от внутренних механизмов и пестреющий золотыми входными разъемами. Омары, порождения вакуума, были безликими постлюдьми. Глаза и уши их были подключены к сенсорам, пронизывающим скафандр. Пилот никогда не ел. И даже не пил. Все надобности бренного тела были включены в жизнеобеспечивающие ритмы скафандра.
В корабле Пилоту не нравилось – замкнутые пространства приводили омаров в ужас. Однако Пилоту пришлось пожертвовать удобствами ради сладости нарушения запрета.
Сейчас они начинали спуске орбиты, и наркотическая безмятежность недель путешествия кончилась. Никогда еще Линдсей не видел Веру такой оживленной, и нескрываемое ее восхищение переполняло его удовольствием.
Ей было чему радоваться: присутствие оставило ее. Она не ощущала его с тех пор, как их закупорили в этом корабле. Сейчас она уже уверовала, что избавление от присутствия – к добру. Это было таким же счастьем, как и завершение их заговора.
Линдсей тоже был счастлив – за Веру. Он так и не нашел доказательств объективного существования присутствия, но согласился поверить в него – ради нее. И Вера также ни разу не усомнилась в Линдсее. Таким образом, они достигли доверия и взаимопонимания. Он сознавал, что она вполне может убить его, но именно доверие спасло ему жизнь. И многие годы, проведенные вместе, только укрепили это доверие.
– Пожалуй, нормально, – сказал омар. Корабль начало бросать – он вошел в атмосферу Земли. По скафандру омара пробежала волна статических искр. – Воздух… Ненавижу воздух. Я с ним не знаком – и все равно ненавижу…
– Тише, тише, – улыбнулся Линдсей.
Туже затянув ремни своего кресла, он развернул видеоэкран.
Корабль проходил над континентом, некогда называвшимся Африкой. Наступающее море совершенно изменило его очертания: над густой похлебкой задыхающегося от водорослей океана тянулись к тучам пики затонувших, преобразившихся в архипелаги гор. Берег был темен. Реки потоками серого ила вливались в красную от цветущих водорослей воду.
Обзор заслонило яркое белое сияние – обшивка накалилась, слепя алмазно-твердые внешние линзы носового сканера. Линдсей откинулся назад.
Корабль их, построенный не человеком, был странен и лишен удобств. Корпус яйцеобразной формы беловато поблескивал – он был сделан из стабилизированного металлического водорода, производимого лишь пузырями. Голые палуба и перекрытие несли на себе круглые, зубчато-сегментарные следы изначального Пилота, личинки пузыря. Отправляемая в космические странствия, личинка втискивалась внутрь туго, словно поднимающееся тесто.
Некий пузырь в «беседе» с Верой Константин намекнул на смерть этого астронавта. Неудачливый пузыренок, с его острой чувствительностью к магнитным волнам, ощутил солнечную вспышку и по форме и по составу счел ее некоторым образом святотатственной. И от отчаяния умер.
Именно нечто подобное и нужно было Линдсею. Услышав от Веры об этом несчастном случае, он среагировал моментально, завербовав несколько омаров через их делового представителя в Царицыном Кластере, тоже омара, называемого ими «Модем».
В обстановке полной секретности между ним и омарами-анархистами было выработано сложное соглашение. Один из их ажурных, безвоздушных кораблей отыскал мертвую личинку по данным Верой координатам. Линдсей позволил омарам взрезать корабль и забрать в полную безраздельную собственность инопланетные двигатели. Взамен они переоборудовали опустошенный корпус, чтобы пойти на тайную попытку нарушения Интердикта с Землей.
На пузырей Интердикт не распространялся. Они настояли на обследовании всей Солнечной системы, пожаловав такие же права людям – первопроходцам Фомальгаута. Время от времени их наблюдательный корабль посещал Землю, но контактировать с туземными дикарями пузыри не пытались и, удовлетворившись тем, что планета по-прежнему не представляет угрозы, вновь теряли к ней всякий интерес.
Линдсей же, в компании двух спутников, взял на себя новую роль. Чтобы обмануть всю Схизматрицу, он замаскировался под инопланетянина.
Возбуждение и торжество смывали с него целые десятилетия. Он даже так переключил кирасу, чтобы сердце билось в такт с чувствами. Монитор, вживленный в руку, янтарно мерцал от адреналина.
Корабль, скользнув над расползшейся Атлантикой, вошел в атмосферу на границе дня с ночью. Торможение вдавило Линдсея в ремни кресла-каркаса.
Оборудование омары сработали на скорую руку. Экипаж из трех человек был втиснут в неровную «таблетку» четырех метров в поперечнике. В ней помещались два парника, рециклер и три противоперегрузочных кресла из черной эластосети на железных рамках, приваренных к полу. Остальное пространство занимали двигатели и просторное хранилище для образцов, в котором сейчас находился робот-наблюдатель – один из подводных зондов для Европы.
Устьица покойного астронавта были очищены от тканей и оборудованы камерами и сканирующими системами. В хранилище для образцов был предусмотрен люк, но места для шлюза не нашлось. За ними просто наглухо заварили корпус.
Пилоту это не нравилось. Впрочем, ему можно было доверять. Ему дела не было до Европы и терраформинга, он соблазнился возможностью попытать удачу в гравитационном колодце предков. Он побывал всюду, от турбулентных кромок солнечной короны до кометарного Облака Оорта на самом краешке Солнечной системы. Он, конечно, не человек, но в данный момент – свой.
Сканеры начали приходить в чувство. Торможение перестало ощущаться за гравитационной хваткой Земли. Линдсей обвис на ремнях, тяжело, со свистом дыша под нажимами кирасы на легкие.
– Гляньте, что делает со звездами эта гадость, – мелодично посетовал Пилот.
Пошарив рядом с креслом, Вера развернула плотно упакованные складные экраны. С хлопком расправив видеопанель, она разгладила складки.
– Смотри, Абеляр! Над нами столько воздуха, что звезд почти не видно! Сколько воздуха… Фантастика!
Линдсей с усилием приподнялся и посмотрел на вид, открывавшийся перед кормовой камерой. Позади до самых пределов тропосферы возвышалась стена грозовых туч. Черные их чрева, обросшие мехом дождя, переходили в крутые бока и далее – в белые, сияющие в последних отсветах вершины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94