Только теперь он стремительно обернулся и увидел, что «роллс-ройс» так резко затормозил перед броневиком, что его занесло.
Пассажиры лимузина находились, видимо, в полном замешательстве, а Джейка снова охватило чувство нереальности происходящего.
Водитель лимузина держал руль одной рукой, а другой сжимал винтовку так, что побелели косточки пальцев, причем обе руки дрожали, как бывает только при сильном ознобе. Посеревшее лицо шофера блестело от испарины, выступившей то ли от чудовищной лихорадки, то ли от не менее чудовищного страха. Рядом с ним съежилось тщедушное существо с автоматом через плечо, его сморщенное обезьянье личико почти полностью закрывала квадратная камера лейки с огромным объективом. Позади него сидел мужчина могучего сложения, спокойствие на его лице говорило о том, что он человек действия. Джейк сразу понял — эта личность опасна. Затем он разглядел на его плечах майорские погоны. В одной руке майора был автомат, другой он помогал подняться человеку ростом пониже и покрасивее, в элегантном мундире из черного габардина, великолепно сшитом и украшенном серебряными знаками различия.
Черная каска с серебряными черепом и скрещенными костями съехала набекрень, как у пирата на рождественском представлении, но на бледном лице были написаны те же чувства, что и у водителя. Джейку стало ясно — меньше всего этот человек желал, чтобы ему помогли встать. Он съежился в уголке сиденья так, словно надеялся превратиться в невидимку, и раздраженно отталкивал руку майора. При этом он пронзительно протестовал и размахивал роскошно отделанным пистолетом. Не было сомнения в том, что в «роллс-ройсе» он оказался против своей воли.
Джейк нагнулся над Сарой, осторожно, чтобы не потревожить рану, просунул одну руку под плечи, другую — под колени девушки; Сара, словно дитя, обхватила его за шею, и он поднял ее.
Это привлекло внимание майора с суровым лицом, он вскинул автомат и властно приказал что-то по-итальянски. Джейк догадался, что ему велено стоять на месте, и, глядя на ствол автомата и в глаза, которые без всякого выражения смотрели на него, Джейк понял: в случае неповиновения этот человек будет стрелять без колебаний. От него так и веяло опасностью, смертельной опасностью, и Джейка, державшего на руках худенькое теплое тело Сары, охватил холод. Он напряг всю свою волю и, тщательно подбирая слова, заговорил.
— Я американец, — твердо произнес он, — я американский врач.
Выражение лица майора не изменилось, но он повернулся и взглянул на офицера в уголке машины; тот сразу встряхнулся, приподнялся на сиденье, но по здравом размышлении опять забился в угол и заговорил, предусмотрительно используя могучего майора как прикрытие.
— Вы — мой пленник, — крикнул он не слишком уверенно, впрочем на прекрасном английском без всякого акцента. — Я беру вас под стражу.
— Вы нарушаете Женевскую конвенцию! — Джейк постарался, чтобы его ответ звучал как можно более негодующе, и сделал легкое движение в сторону спасительных задних дверей броневика.
— Предъявите ваши документы! — Офицер довольно быстро приходил в себя. Живые краски возвращались на лицо с прекрасными классическими чертами, в темных газельих глазах зажегся интерес, бархатный баритон набрал силу и зазвучал мощнее. — Я, полковник, граф Альдо Белли, приказываю вам подчиниться. — Он оглянулся на стальной автомобиль. — Это боевая машина, броневик. Вы идете под чужим флагом, сэр.
Пока граф произносил эти слова, до него дошло, что ни кудрявый американец, ни большой старомодный автомобиль, который возвышался над ними, не были вооружены. Он увидел, что в башне пулемета нет, и храбрость тотчас стала к нему возвращаться.
— Вы мой пленник, — провозгласил он еще раз, потом, не разжимая губ, процедил обезьянке на переднем сиденье:
— Джино, быстро снимок! Я беру в плен американца.
— Сию минуту, ваше сиятельство, — ответил Джино, наводя объектив.
— Я протестую! — крикнул Джейк и сделал еще несколько шагов к броневику.
— Стойте, где стоите, — приказал граф и взглянул на Джино: — Так хорошо?
— Велите американцу податься чуть-чуть вправо, — попросил Джино, прильнув к видоискателю.
— Немного отойдите вправо, — приказал граф по-английски, указывая пистолетом направление, и Джейк повиновался, поскольку это приближало его к цели, но продолжал протестовать:
— Во имя человечности!.. Международный Красный Крест…
— Я сегодня же радирую в Женеву, чтобы выяснить вашу личность, — крикнул граф.
— Улыбку, граф, — сказал Джино.
Граф расплылся в сияющей улыбке и слегка повернулся к камере.
— …и затем я вас пристрелю! — посулил граф, все еще улыбаясь.
— Варварство — дать этой девушке умереть…
Улыбка моментально слетела с лица графа, он мрачно нахмурил брови.
— А вы чем тут занимаетесь, шпионите? Хватит болтать, сдавайтесь!
Он угрожающе поднял пистолет и навел его на грудь Джейка. Майор принял это как сигнал к действию: он передернул затвор своего автомата и наставил его прямо в живот Джейку.
В эту критическую минуту с оглушительным грохотом откинулась крышка люка водителя и перед глазами всех действующих лиц возникла Вики Камберуэлл с откинутыми назад волосами и горевшими от гнева щеками.
— Я — аккредитованный член американской ассоциации журналистов, — крикнула она как можно громче, — и смею вас заверить, что об этом безобразии во всех подробностях прочитает весь мир! Предупреждаю…
Вики нашла бы еще что сказать, но ее бешенство было так велико, что она не могла продолжать сидя. Она высунулась из люка и, решительно жестикулируя, встала на ноги, совершенно позабыв, что на ней нет ничего, кроме юбки.
Однако ее слушатели в «роллс-ройсе» не были столь рассеянны. Все они принадлежали к нации, для которой обожание красивых женщин и ухаживание за ними — излюбленное времяпрепровождение, и каждый их них почитал себя непревзойденным мастером в этом виде спорта.
Вики была крайне возбуждена, ее великолепная грудь подрагивала и колыхалась. Четверо итальянцев застыли, не веря своим глазам, онемев от восторга. Поднятые стволы опустились, об оружии все забыли. Майор сделал попытку привстать, памятуя о рыцарстве, но граф резко дернул его назад. Нога водителя соскользнула с педали, мотор взревел и заглох. Джино от восхищения выругался, вскинул камеру, заметил, что пленка кончилась, снова испустил проклятие, вскрыл камеру, не сводя глаз с Вики; руки его дрогнули, камера оказалась на полу, но подымать ее он не стал, обольстительно улыбаясь этому чудному видению.
Граф протянул руку к каске, чтобы вежливо снять ее, но тут вспомнил, что в данный момент он — военный, и вскинул было руку в фашистском приветствии, да только сразу же обнаружил, что в ней по-прежнему зажат пистолет… На все рук явно не хватало, и он перехватил пистолет левой рукой и вместе с каской прижал его к груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Пассажиры лимузина находились, видимо, в полном замешательстве, а Джейка снова охватило чувство нереальности происходящего.
Водитель лимузина держал руль одной рукой, а другой сжимал винтовку так, что побелели косточки пальцев, причем обе руки дрожали, как бывает только при сильном ознобе. Посеревшее лицо шофера блестело от испарины, выступившей то ли от чудовищной лихорадки, то ли от не менее чудовищного страха. Рядом с ним съежилось тщедушное существо с автоматом через плечо, его сморщенное обезьянье личико почти полностью закрывала квадратная камера лейки с огромным объективом. Позади него сидел мужчина могучего сложения, спокойствие на его лице говорило о том, что он человек действия. Джейк сразу понял — эта личность опасна. Затем он разглядел на его плечах майорские погоны. В одной руке майора был автомат, другой он помогал подняться человеку ростом пониже и покрасивее, в элегантном мундире из черного габардина, великолепно сшитом и украшенном серебряными знаками различия.
Черная каска с серебряными черепом и скрещенными костями съехала набекрень, как у пирата на рождественском представлении, но на бледном лице были написаны те же чувства, что и у водителя. Джейку стало ясно — меньше всего этот человек желал, чтобы ему помогли встать. Он съежился в уголке сиденья так, словно надеялся превратиться в невидимку, и раздраженно отталкивал руку майора. При этом он пронзительно протестовал и размахивал роскошно отделанным пистолетом. Не было сомнения в том, что в «роллс-ройсе» он оказался против своей воли.
Джейк нагнулся над Сарой, осторожно, чтобы не потревожить рану, просунул одну руку под плечи, другую — под колени девушки; Сара, словно дитя, обхватила его за шею, и он поднял ее.
Это привлекло внимание майора с суровым лицом, он вскинул автомат и властно приказал что-то по-итальянски. Джейк догадался, что ему велено стоять на месте, и, глядя на ствол автомата и в глаза, которые без всякого выражения смотрели на него, Джейк понял: в случае неповиновения этот человек будет стрелять без колебаний. От него так и веяло опасностью, смертельной опасностью, и Джейка, державшего на руках худенькое теплое тело Сары, охватил холод. Он напряг всю свою волю и, тщательно подбирая слова, заговорил.
— Я американец, — твердо произнес он, — я американский врач.
Выражение лица майора не изменилось, но он повернулся и взглянул на офицера в уголке машины; тот сразу встряхнулся, приподнялся на сиденье, но по здравом размышлении опять забился в угол и заговорил, предусмотрительно используя могучего майора как прикрытие.
— Вы — мой пленник, — крикнул он не слишком уверенно, впрочем на прекрасном английском без всякого акцента. — Я беру вас под стражу.
— Вы нарушаете Женевскую конвенцию! — Джейк постарался, чтобы его ответ звучал как можно более негодующе, и сделал легкое движение в сторону спасительных задних дверей броневика.
— Предъявите ваши документы! — Офицер довольно быстро приходил в себя. Живые краски возвращались на лицо с прекрасными классическими чертами, в темных газельих глазах зажегся интерес, бархатный баритон набрал силу и зазвучал мощнее. — Я, полковник, граф Альдо Белли, приказываю вам подчиниться. — Он оглянулся на стальной автомобиль. — Это боевая машина, броневик. Вы идете под чужим флагом, сэр.
Пока граф произносил эти слова, до него дошло, что ни кудрявый американец, ни большой старомодный автомобиль, который возвышался над ними, не были вооружены. Он увидел, что в башне пулемета нет, и храбрость тотчас стала к нему возвращаться.
— Вы мой пленник, — провозгласил он еще раз, потом, не разжимая губ, процедил обезьянке на переднем сиденье:
— Джино, быстро снимок! Я беру в плен американца.
— Сию минуту, ваше сиятельство, — ответил Джино, наводя объектив.
— Я протестую! — крикнул Джейк и сделал еще несколько шагов к броневику.
— Стойте, где стоите, — приказал граф и взглянул на Джино: — Так хорошо?
— Велите американцу податься чуть-чуть вправо, — попросил Джино, прильнув к видоискателю.
— Немного отойдите вправо, — приказал граф по-английски, указывая пистолетом направление, и Джейк повиновался, поскольку это приближало его к цели, но продолжал протестовать:
— Во имя человечности!.. Международный Красный Крест…
— Я сегодня же радирую в Женеву, чтобы выяснить вашу личность, — крикнул граф.
— Улыбку, граф, — сказал Джино.
Граф расплылся в сияющей улыбке и слегка повернулся к камере.
— …и затем я вас пристрелю! — посулил граф, все еще улыбаясь.
— Варварство — дать этой девушке умереть…
Улыбка моментально слетела с лица графа, он мрачно нахмурил брови.
— А вы чем тут занимаетесь, шпионите? Хватит болтать, сдавайтесь!
Он угрожающе поднял пистолет и навел его на грудь Джейка. Майор принял это как сигнал к действию: он передернул затвор своего автомата и наставил его прямо в живот Джейку.
В эту критическую минуту с оглушительным грохотом откинулась крышка люка водителя и перед глазами всех действующих лиц возникла Вики Камберуэлл с откинутыми назад волосами и горевшими от гнева щеками.
— Я — аккредитованный член американской ассоциации журналистов, — крикнула она как можно громче, — и смею вас заверить, что об этом безобразии во всех подробностях прочитает весь мир! Предупреждаю…
Вики нашла бы еще что сказать, но ее бешенство было так велико, что она не могла продолжать сидя. Она высунулась из люка и, решительно жестикулируя, встала на ноги, совершенно позабыв, что на ней нет ничего, кроме юбки.
Однако ее слушатели в «роллс-ройсе» не были столь рассеянны. Все они принадлежали к нации, для которой обожание красивых женщин и ухаживание за ними — излюбленное времяпрепровождение, и каждый их них почитал себя непревзойденным мастером в этом виде спорта.
Вики была крайне возбуждена, ее великолепная грудь подрагивала и колыхалась. Четверо итальянцев застыли, не веря своим глазам, онемев от восторга. Поднятые стволы опустились, об оружии все забыли. Майор сделал попытку привстать, памятуя о рыцарстве, но граф резко дернул его назад. Нога водителя соскользнула с педали, мотор взревел и заглох. Джино от восхищения выругался, вскинул камеру, заметил, что пленка кончилась, снова испустил проклятие, вскрыл камеру, не сводя глаз с Вики; руки его дрогнули, камера оказалась на полу, но подымать ее он не стал, обольстительно улыбаясь этому чудному видению.
Граф протянул руку к каске, чтобы вежливо снять ее, но тут вспомнил, что в данный момент он — военный, и вскинул было руку в фашистском приветствии, да только сразу же обнаружил, что в ней по-прежнему зажат пистолет… На все рук явно не хватало, и он перехватил пистолет левой рукой и вместе с каской прижал его к груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116