К сожалению, в маленькой деревушке из любого пустяка умеют раздуть сплетню. Чужака невзлюбили уже за то, что он все время проводил с удочкой, а сам рыбу не ел. Правда, хозяева любезно благодарили его вечером за улов, нередко богатый, но тайком выбрасывали рыбу
на помойку и даже кошек от нее отгоняли Хорошо хоть, добыча время от времени попадала в руки детей, которые поначалу втихомолку сами лакомились жареной рыбой, а там и подозрения взрослых развеяли, так что в конце концов у профессора от покупателей отбою не было. И с ним самим все получилось так же, как с его рыбой: первое время к профессору относились с недоверием, зато потом крестьяне полюбили его, и он стал всюду желанным гостем. Деревня сумела переварить профессора, хотя кое у кого кость застревала в горле, когда порой педантизм экономиста брал верх и он принимался читать нотации по поводу бесхозяйственности в кооперативе.
И вот в один дождливый день профессору попалась до того невероятная добыча, что ему и в голову не пришло поделиться ею с жителями деревни. Бамбуковое удилище гнулось и грозило сломаться, леска дергалась, будто клюнула огромная рыба. С большим трудом профессор изловчился, подцепил добычу сачком и вытащил на сушу. Это была не рыба, а русалка, которая нечаянно проглотила наживку, предназначенную для щук. Крючок глубоко вонзился в верхнюю губку, и поэтому она вначале не могла ни говорить, ни отбиваться, ни жаловаться на злую долю. Ей оставалось лишь покорно ждать, как поступит с нею этот человек. А он завернул ее в свой пиджак, незаметно отнес в сумерках домой, уложил в постель. Но в деревне трудно сохранить тайну, даже пустяк дает пищу слухам и сплетням. Тут же заметили, что профессор не раздавал, как прежде, улов, не жаловался на головную боль, не появлялся у пивной стойки и вообще прекратил всякое общение с людьми. Хозяевам, одолевавшим его вопросами, он коротко сообщил, что к нему приехала племянница, просил не беспокоить, дать вторую подушку и приносить завтраки, обеды и ужины на двоих. Любопытных он и на порог не пускал, позволив войти одному лишь врачу, да и то поневоле. Врача же до того ослепила красота девушки, что он не заметил рыбьего хвоста, которым русалка нечаянно сбросила одеяло: удаление крючка — во время летних отпусков такое не редкость — было болезненным. Лишь позже ему показалось, будто бы он видел что-то неладное.
До поры до времени профессор и русалка жили душа в душу.
— Я счастлива, что ты вытащил меня из водной стихии на землю,— сказала девушка, освободившись от крючка и вновь обретя дар речи.— В воде царит жестокий закон: большие охотятся на маленьких, сильные пожирают слабых. Раньше и я жила по этому закону: убивала и сама страшилась смерти. А теперь хочу узнать у тебя, что такое быть человеком.
Профессор взял ее за руку и долго держал, не говоря ни слова: впервые в жизни он задумался над тем, что, помимо наскучивших ему правил, балансов и цифр, есть еще человеческий закон, который он должен объяснить русалке, если не хочет ее разочаровать или потерять.
— Сомневаюсь, что такой закон вообще существует,— сказал он после долгого раздумья.— На земле живут миллиарды* разных людей, много народов со своими собственными законами, хорошими и дурными.
— Ну а как здесь? — спросила русалка и посмотрела из окна на беспокойную деревню Зерран, на трактористов в поле, на рыбаков в лодках, на учителя, который что-то оживленно рассказывал у раскрытого окна школы.— Наверное, у них слишком много работы и поэтому совсем нет времени изучать человеческий закон.
— Они трудятся, это и есть высший закон,— возразил профессор.— Всех бездельников давно прогнали.
— О, тогда они не потерпят, чтобы мы тут бездельничали,— испугалась русалка.— Прошу тебя, давай попробуем жить, как эти люди, по их законам.
Профессор попытался успокоить ее:
— Размышление — тоже труд, а моя профессия требует размышлений.
Купив кресло-коляску, он усадил туда закутанную в одеяла русалку и решил покатать ее по деревне. Любопытным он говорил, что его племянница парализована, а ей объяснил:
— Я вынужден лгать, а то нам не дадут покоя.
Он влепил пощечину молодому парню, который с первого взгляда влюбился в прекрасную девушку и уже протянул руки, чтобы пересадить ее на свой мотоцикл.
— Мне приходится быть жестоким и неумолимым,— сказал профессор русалке.— Иначе неприятности будут подстерегать нас на каждом шагу.
Потом наловил для нее в озере рыбы (рыбу она любила больше всего). Однако жестокость, с какой профессор ловил рыбу, потрошил и жарил, возмутила русалку, а он признался:
— И тебя я так же поймал. Будь ты не русалкой, а рыбой, я бы и тебя умертвил.
С этого дня в их жизни что-то разладилось. Профессор изо всех сил в самых изысканных выражениях тщился растолковать ей человеческий закон, но она не-верила, когда он говорил об истине, добре и мире на земле, а сам тут же выключал радио, сообщавшее о мошенничествах, голоде и войнах в далеких странах. Ему приходилось лгать вновь и вновь, даже быть жестоким, чтобы сохранить в тайне, кто живет с ним под одной крышей. Да и она была не без греха: ведь не устояла — выловила и съела золотых рыбок из хозяйского аквариума. Или, нежась в ванне, которую профессор устроил для нее в комнате, до того громко плескалась, что сбежались дети и начали подглядывать в замочную скважину. Сколько понадобилось уверений и уловок, чтобы рассеять подозрения! Даже одна учительница вмешалась в эту историю, научно доказав, что русалок, сирен и морских богинь в природе не существует, следовательно, никто видеть их не мог, что золотые рыбки исчезли вообще неизвестно как, и директор школы намерен расследовать это через полицию.
Несмотря ни на что, русалка и экономист любили всем сердцем и по мере сил пытались сделать друг друга счастливыми. Однако мужчину слишком обременяли житейские заботы, а юная женщина, напротив, ничего не делала, праздно сидела в кресле-коляске. Она призадумалась и поняла, что профессор никогда не сможет жить по людским законам, если она останется с ним и ему придется ради нее по-прежнему лгать и быть жестоким. И вот она решила покинуть его и вернуться в озеро, хотя сердце ее и разрывалось от горя.
Однажды, когда профессор удил для нее рыбу, русалка выпрыгнула из кресла-коляски, с любовью посмотрела на профессора и скользнула в воду.
— Стой! —в ужасе закричал он и в последнюю минуту успел схватить ее за хвост.
Он упрашивал ее никогда больше и близко не подходить к озеру, запирал в мансарде, уходя на рыбалку, и велел даже закрывать колодец во дворе — из опасения, что она туда бросится. Когда она откровенно призналась, что намерена по доброй воле расстаться с землей ради его счастья и счастья других людей, он крепко сжал ее в объятиях, заклиная:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43