Что-то в тебе было вывернуто наизнанку. Слушай меня хорошенько. Черт возьми, сколько раз я должен был стоять перед тобой вытянувшись в струнку, держа пальцы по швам брюк... Что вывернуло тебя наизнанку, ты сам знаешь лучше всех.
Лапетеус попытался улыбнуться.
— Ты никогда... не отличался... чувством такта.
— Ты еще поднимешься на ноги, капитан. Спрашиваешь, почему я пришел? Затем и пришел, чтобы сказать это. И другое: что мы не думаем о тебе так паршиво, как ты считаешь.
Лапетеус по-прежнему не отводил взгляда от Паювийдика.
— В тот раз... я не успел... прийги к вам,—сказал он.— Раньше ликвидировали области.
Паювийдик махнул рукой.
— Дело прошлое. Да и что ты смог бы! Теперь строим намного лучше, но все еще не настолько хорошо, чтобы оставаться довольным. Дело не поправится до тех пор, пока все не будут материально отвечать. Все — от каменщика до министра, от министра до каменщика. Но хватит об этом. Если не считаешь критику, идущую снизу, подрывом своего авторитета и советского строя, тогда слушай, что я тебе скажу. Сними часовых! Что ты прячешься от товарищей. Поверь мне, самому станет легче. Я видел Пыдруса. Говорит, что его к тебе не пустили.
Лапетеус перебил Паювийдика:
— Когда я вас... собрал... вы все стремились... уйти.
— Мы отдалились друг от друга, капитан.
— Ни один из вас... не пришел... охотно.— Лапетеус откашлялся и продолжал: — Ни Роогас... ни Пыдрус... ни ты. Каартна вообще... не пришла. Я знаю... почему... Может быть... я виноват... перед вами. Перед Хель-ви... пожалуй, да. Перед остальными — нет... Нет, нет! Я... никого не... предавал... Почему... вы... смотрите на меня... как на... прокаженного?
— Ты должен сам справиться с собой,— сказал Паювийдик.
— Я не карьерист.
— И я не стал бы отказываться от директорского места,— серьезно произнес Паювийдик.
В палату вошел врач и заметил Паювийдику, что больного нельзя дольше утомлять.
— Спасибо, что пришел,— Лапетеус стиснул протянутую ему руку.— Не забрасывайте меня преждевременно... камнями... Наизнанку я... не сам себя... вывернул.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
1
Лапетеус не солгал Паювийдику, утверждая, что не успел углубиться поосновательнее в вопросы строительства из-за ликвидации областей. Он действительно побывать Паювидик работал бригадиром каменщиков, затребовал себе данные о Паюьийдике. Какой разряд, сколько он зарабатывает и ценят ли его. Среди других документов быта и характеристика, снабженная подписями и печатями. В ней говорилось, что Антс Юрьевич Паювийдик, 1910 года рождения, образование начальное, социальное происхождение рабочий, беспартийный, знающий свое дело каменщик п штукатур, неоднократно премирован. Усгно инструктор добавил, что начальник стройуправления и парторг ценят Паювийдика, человека очень активного и требовательного, в случае необходимости критикующего любого, невзирая на должность и позиции. Порой он бывает излишне самолюбив, но недостатков. Все это Лапетеус приписал карандашом на характеристику Паювийдика, чтобы ничего не забыть. Но эти данные не пригодились ему. Поджимали текущие дела, а когда наконец появилось время для осуществления намеченного, области ликвидировать
Ликвидация областей больно ударила по Лапетеусу. Хотя он и опасался, что это может произойти — после смерти Сталина государственный аппарат был значительно реорганизован,— но надеялся, что все останется по-старому. Когда в туманное и сырое апрельское утро председатель сообщил ему, что решение о ликвидации областей подписано в Москве, Лапетеус почувствовал себя обиженным. Как будто кто-то намеренно причинил ему зло. «Не может быть»,— подумал он. А вслух отрубил:
— Своевременный шаг.
Председатель покосился на него, но не сказал ни слова.
Лапетеус продолжал:
— По правде говоря, уже год тому назад мне казалось странным, что в Эстонии создали области. Ведь у нас относительно маленькая республика. Большинство областей Российской Федерации больше Эстонии как по количеству населения, так и по территории. Но все же я не осмеливаюсь утверждать, что области не сыграли у пас положительной роли.
Так он говорил, а на сердце скребло. Из кабинета председателя Лапетеус вышел внутренне встревоженный.
Утром пришел на работу с тягой к деятельности.
Пробрал исполняющего обязанности заведующего отделом, который ушел домой в половине девятого вечера, за десять минут до того, как председатель попросил у Лапетеуса данные по Локсаскому району, а эти данные находились в столе ушедшего. Потом Лапетеус начал просматривать проект решения, который после обеда должны были обсуждать у председателя.
Вместе с Хаавиком Лапетеус собирался написать статью о перспективах развития промышленности области. Он дал бы фактический материал, Хаавик изложил бы все это на бумаге. Статья вышла бы за его подписью, а гонорар — пополам. Статьи Хаавик писал быстро, печатал их прямо на машинке. В его статьях ни в чем не было недостатка. Он умел критиковать, а если нужно — писал и самокритично. Хаавик почти не думал, фразы следовали одна за другой плавно, читались его статьи гладко. За каждую такую статью Лапетеуса хвалили. Он уже подумывал о сборнике статей. Если не в твердом переплете, то уж брошюрой-то во всяком случае.
Да, утром все было как обычно.
В кабинете стоял запах хорошо проветренного, чистого помещения. Лапетеус привычно проверил, очинена ли его дюжина карандашей и оторван ли вчерашний листок календаря. Все до мелочей было сделано так, как он требовал.
И планы на будущее утром были ясны и понятны. Лапетеус привык к мысли, что ближайшие год-другой он еще поворочает в области, потом... Что будет дальше, этого он детально еще не представлял себе. Но в нем возникла вера в себя. В Министерстве лесного хозяйства и в облисполкоме он неплохо справлялся со своим делом. И уж наверное справился бы и с более крупными заданиями. Он надеялся, что рано или поздно ему представится такая возможность. Пусть узнают его в самых верхах. Карьеристы нетерпеливы, они, пользуясь локтями, проталкиваются вперед, подхалимничают, наушничают, оказывают услуги, пресмыкаются и лицемерят, работяга добивается всего своим трудом.
'Лапетеус считал себя работягой. Он был аккуратен, придерживался твердого распорядка, благодаря записной книжке редко забывал о чем-нибудь. Он хорошо выдерживал долгие собрания и все более умело выступал на них. На работу приходил одним из первых и уходил одним из последних. Подчинявшиеся ему управления и отделы проклинали его настойчивость, но Лапетеус, если бы он даже и знал об этом, не стал бы изменять стиль своей работы.
Теперь Лапетеус больше не сомневался, что он настоящий советский административный работник. Ос« новные свойства истинного администратора — это широта кругозора, способность быстро осваиваться, схватывать главное, общее, а также последовательность, умение почуять узловые политические проблемы дня, И Лапетеус верил, что обладает всеми этими свойствами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Лапетеус попытался улыбнуться.
— Ты никогда... не отличался... чувством такта.
— Ты еще поднимешься на ноги, капитан. Спрашиваешь, почему я пришел? Затем и пришел, чтобы сказать это. И другое: что мы не думаем о тебе так паршиво, как ты считаешь.
Лапетеус по-прежнему не отводил взгляда от Паювийдика.
— В тот раз... я не успел... прийги к вам,—сказал он.— Раньше ликвидировали области.
Паювийдик махнул рукой.
— Дело прошлое. Да и что ты смог бы! Теперь строим намного лучше, но все еще не настолько хорошо, чтобы оставаться довольным. Дело не поправится до тех пор, пока все не будут материально отвечать. Все — от каменщика до министра, от министра до каменщика. Но хватит об этом. Если не считаешь критику, идущую снизу, подрывом своего авторитета и советского строя, тогда слушай, что я тебе скажу. Сними часовых! Что ты прячешься от товарищей. Поверь мне, самому станет легче. Я видел Пыдруса. Говорит, что его к тебе не пустили.
Лапетеус перебил Паювийдика:
— Когда я вас... собрал... вы все стремились... уйти.
— Мы отдалились друг от друга, капитан.
— Ни один из вас... не пришел... охотно.— Лапетеус откашлялся и продолжал: — Ни Роогас... ни Пыдрус... ни ты. Каартна вообще... не пришла. Я знаю... почему... Может быть... я виноват... перед вами. Перед Хель-ви... пожалуй, да. Перед остальными — нет... Нет, нет! Я... никого не... предавал... Почему... вы... смотрите на меня... как на... прокаженного?
— Ты должен сам справиться с собой,— сказал Паювийдик.
— Я не карьерист.
— И я не стал бы отказываться от директорского места,— серьезно произнес Паювийдик.
В палату вошел врач и заметил Паювийдику, что больного нельзя дольше утомлять.
— Спасибо, что пришел,— Лапетеус стиснул протянутую ему руку.— Не забрасывайте меня преждевременно... камнями... Наизнанку я... не сам себя... вывернул.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
1
Лапетеус не солгал Паювийдику, утверждая, что не успел углубиться поосновательнее в вопросы строительства из-за ликвидации областей. Он действительно побывать Паювидик работал бригадиром каменщиков, затребовал себе данные о Паюьийдике. Какой разряд, сколько он зарабатывает и ценят ли его. Среди других документов быта и характеристика, снабженная подписями и печатями. В ней говорилось, что Антс Юрьевич Паювийдик, 1910 года рождения, образование начальное, социальное происхождение рабочий, беспартийный, знающий свое дело каменщик п штукатур, неоднократно премирован. Усгно инструктор добавил, что начальник стройуправления и парторг ценят Паювийдика, человека очень активного и требовательного, в случае необходимости критикующего любого, невзирая на должность и позиции. Порой он бывает излишне самолюбив, но недостатков. Все это Лапетеус приписал карандашом на характеристику Паювийдика, чтобы ничего не забыть. Но эти данные не пригодились ему. Поджимали текущие дела, а когда наконец появилось время для осуществления намеченного, области ликвидировать
Ликвидация областей больно ударила по Лапетеусу. Хотя он и опасался, что это может произойти — после смерти Сталина государственный аппарат был значительно реорганизован,— но надеялся, что все останется по-старому. Когда в туманное и сырое апрельское утро председатель сообщил ему, что решение о ликвидации областей подписано в Москве, Лапетеус почувствовал себя обиженным. Как будто кто-то намеренно причинил ему зло. «Не может быть»,— подумал он. А вслух отрубил:
— Своевременный шаг.
Председатель покосился на него, но не сказал ни слова.
Лапетеус продолжал:
— По правде говоря, уже год тому назад мне казалось странным, что в Эстонии создали области. Ведь у нас относительно маленькая республика. Большинство областей Российской Федерации больше Эстонии как по количеству населения, так и по территории. Но все же я не осмеливаюсь утверждать, что области не сыграли у пас положительной роли.
Так он говорил, а на сердце скребло. Из кабинета председателя Лапетеус вышел внутренне встревоженный.
Утром пришел на работу с тягой к деятельности.
Пробрал исполняющего обязанности заведующего отделом, который ушел домой в половине девятого вечера, за десять минут до того, как председатель попросил у Лапетеуса данные по Локсаскому району, а эти данные находились в столе ушедшего. Потом Лапетеус начал просматривать проект решения, который после обеда должны были обсуждать у председателя.
Вместе с Хаавиком Лапетеус собирался написать статью о перспективах развития промышленности области. Он дал бы фактический материал, Хаавик изложил бы все это на бумаге. Статья вышла бы за его подписью, а гонорар — пополам. Статьи Хаавик писал быстро, печатал их прямо на машинке. В его статьях ни в чем не было недостатка. Он умел критиковать, а если нужно — писал и самокритично. Хаавик почти не думал, фразы следовали одна за другой плавно, читались его статьи гладко. За каждую такую статью Лапетеуса хвалили. Он уже подумывал о сборнике статей. Если не в твердом переплете, то уж брошюрой-то во всяком случае.
Да, утром все было как обычно.
В кабинете стоял запах хорошо проветренного, чистого помещения. Лапетеус привычно проверил, очинена ли его дюжина карандашей и оторван ли вчерашний листок календаря. Все до мелочей было сделано так, как он требовал.
И планы на будущее утром были ясны и понятны. Лапетеус привык к мысли, что ближайшие год-другой он еще поворочает в области, потом... Что будет дальше, этого он детально еще не представлял себе. Но в нем возникла вера в себя. В Министерстве лесного хозяйства и в облисполкоме он неплохо справлялся со своим делом. И уж наверное справился бы и с более крупными заданиями. Он надеялся, что рано или поздно ему представится такая возможность. Пусть узнают его в самых верхах. Карьеристы нетерпеливы, они, пользуясь локтями, проталкиваются вперед, подхалимничают, наушничают, оказывают услуги, пресмыкаются и лицемерят, работяга добивается всего своим трудом.
'Лапетеус считал себя работягой. Он был аккуратен, придерживался твердого распорядка, благодаря записной книжке редко забывал о чем-нибудь. Он хорошо выдерживал долгие собрания и все более умело выступал на них. На работу приходил одним из первых и уходил одним из последних. Подчинявшиеся ему управления и отделы проклинали его настойчивость, но Лапетеус, если бы он даже и знал об этом, не стал бы изменять стиль своей работы.
Теперь Лапетеус больше не сомневался, что он настоящий советский административный работник. Ос« новные свойства истинного администратора — это широта кругозора, способность быстро осваиваться, схватывать главное, общее, а также последовательность, умение почуять узловые политические проблемы дня, И Лапетеус верил, что обладает всеми этими свойствами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63