Капитан стал ходить по будке —собирал ложки, мыл посуду, вытирал ее. полотенцем.
— Петр Степанович,— позвал 'Владимир.— У вас есть семья?
— Двое детей,— отозвался капитан.— Пацаны.
— Может, лучше вам передумать?
— С какой стати?
— Ну, ну,— пробормотал Владимир.— Не обижайтесь... Одному спокойнее, не так?
— Я всегда спокоен,— холодно проговорил капитан.— Это моя работа. Давайте спать.
В открытой дверце печи потухал свет. Угли проваливались между колосниками. Будка погружалась в темноту. Шаги часового стали ближе. Греясь, он прислонился к стене, и сукно шинели зашуршало о толь...
Вестовой разбудил их в пять часов утра. Он принес завтрак— макароны по-флотски и термос с какао. Побрившись, умылись и сели за стол. Ели долго, поглядывая в еще темное окно.
— Какие сны привиделись? — спросил капитан.— Сны иногда бывают в руку..
— Спал, как убитый,— с полным ртом проговорил Владимир.— Морозец — это хорошо...
— Слушайте,— капитан наклонился, подтягивая голенище.— В самом деле там чертежи?
— Возможно,— неохотно ответил Владимир.— Давайте об этом не думать.
Капитан кивнул головой и взялся за шинель. Владимир увидел на спинке кровати толстый, домашней вязки свитер и покосился на офицера.
— Берите,— сказал офицер.— Для вас...
Они вышли из будки и оглянулись. За ночь землю чуть присыпало снегом. Вдали бродили солдаты из оцепления с красными флажками, засунутыми за пояса. Опираясь на костыль,. Владимир двинулся к проходу в стене. Капитан зашагал следом, неся в брезентовой сумке инструмент.
Бомбы были обдуты ветром, Бока их покрывала рыжая ржавчина. Пятьсоткилограммовая и меньше — триста. Две ржавые тяжелые чушки, воткнутые носами в кирпичи. Или, вернее, громадные железные кроты, до половины вгрызшиеся в кладку стены. Там, где металл меньшей бомбы соприкасался с кирпичом, на ее теле проступили желтые пятна. По структуре они напоминали сухую крупную плесень или меловые наросты. Это и были пикраты. .
— Тротил в соединении с воздухом дает пикратовую кислоту,—сказал капитан.— Она же, вступая в реакцию с окисью железа,—пикраты. Это вам для теории. Чувствительность к удару — ниже нитроглицерина...
— Мало радости,— буркнул Владимир.— Достаточно камешка... А если она еще со взрывателем замедленного действия...
— Я думаю, нам повезет,— усмехнулся капитан,— и это будет фугасная.....
— На. том и порешили,— засмеялся Владимир и, поежившись от морозца, поднял голову.— Петр Степанович, нам придется облазить все сверху... Надо 'убрать камни, обломки кирпичей. Все, что шатается и ненадежно лежит. А я уж тут...
Капитан осторожно полез по стене.. Владимир наблюдал, как он ощупывает руками выступы, потихоньку расшатывает кирпичи, пробует стронуть с места спутанную арматуру. Очутившись над бомбами, он лег, распластавшись, на металлические перекрытия фермы и стал обирать с тавровых балок щебень и различные осколки. Владимир видел его набрякшее кровью, напряженное лицо.
— Не стряхните на меня,— закричал он капитану и подошел к бомбам. Твердо расставив ноги и упершись спиной в угол стены, Владимир кончиками пальцев коснулся металла, провел по пятнам и легким движением потянул верхний кирпич. Он не Поддался. Кладка была старая, растворные швы окаменели, лишь кое-где змеились заметные волосяные трещины. Руки замерзли, он подышал на них и начал далеко отшвыривать в стороны лежащие рядом куски камней. Расчистив вокруг, достал из сумки нож и заскреб лез-
ием по раствору. Послышался противный, до судорог в елваках челюстей звук, мелкая мука цемента посыпалась ногам чуть видимой струйкой. Нож с трудом вгрызался шов, прорезая в нем темную борозду. Раз за разом, слева аправо. До онемения пальцев. Верхняя часть бомбы и крест табилизатора нависали черной тушей. Песок, приноси-
мый ветром, стучал по железному баллону, начиненному тремя сотнями килограммов тротила. Вторая бомба находилась шагах в пяти от первой. Пузатое, раздутое тело казалось угольно-черным на фоне .расколотых кирпичей. В них мог быть запрятан небольшой механизм, который сдерживает крошечная чека. За три года' она, конечно, проржавела, стала похожа на ломкую глиняную палочку — чуть дрогнет земля, почти невидимо качнется глыба, и полтонны взрывчатки ахнет на весь город, подняв к небу огненный столб. Но об этом думать нельзя. Все внимание — движению ножа, его лезвие уже вошло до середины кирпича. Костяшки пальцев чиркают о шершавые бока камня. Поднять руку... Теперь — левой. Правую можно сунуть в меховую перчатку и сжать в кулак, чтобы быстрее согрелись окоченевшие пальцы...
Первый кирпич, слегка поддетый ножом, выпал из кладки. Владимир отбросил его, и заглянул сверху... Мать честная, пикраты расползались по бомбе. Вокруг тела бомбы мелко искрошенный, спрессованный кирпич.
Владимир сёл-на землю, с трудом вытянул онемевшую ногу. Протез впился в культю. На один кирпич ушло тридцать пять минут. На следующие времени уйдет больше, скажется усталость... Раз два... Шестнадцать.кирпичей следует вытащить из, кладки. А там — еще...
Капитан принес чайник горячей воды. Владимир погрел о его бока руки и медленно поднялся.
— Лейте потихоньку... Сюда... Еще сюда...
Струя воды .потекла по желтым пятнам, они потемнели. Владимир осторожно смывал пикраты, пальцы его покрылись мокрой ржавчиной. Оттаявшие кусочки кирпича он вы-' ковыривал ногтями. Затем снова взял нож и стал скрести им по цементу.
— Следующий — мой,— сказал капитан и с пустым чайником пошел к будке.
Второй кирпич отвалился через тридцать семь минут. Руки Владимира дрожали от напряжения. Он показал их капитану,.-и тот, покачав головой, подал костыль.
— Идите греться... Я тут пока сам.
Офицер достал из сумки свой нож, уперся, как и Владимир, спиной в угол стены и заскрежетал металлом о цемент. Плечи его заходили под распахнутой шинелью.
В будке Владимир свалился на кровать. Вестовой капитана, молчаливый усатый солдат, подал дымящуюся кружку чаю.
— Не знаю, как вы,— смущенно сказал он,— а мой хозяин любит багато сахару... Я вам две столовые ложки положил.
— Спасибо,— Владимир перевернулся на бок и взял кружку. Чай заходил в стенках, не выплескиваясь за края. Придет время, и в жестянке будет плескаться волна. Еще два, три кирпича, и пальцы в кулак не сожмешь...
Вестовой раскрыл темный пузырек и сел на корточки возле головы Владимира.
— Дайте-ка ваши руки,—грубовато проговорил он.— Подиком прижгем...
— Да я сам,— Владимир поднялся на кровати и взял вату. Ссадин было немного, и кровь уже запеклась коркой.
— Чайник -отнесу,— сказал вестовой.— Вы лежите... Я и полью ему. Не впервой.
— Нет, нет,— запротестовал Владимир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
— Петр Степанович,— позвал 'Владимир.— У вас есть семья?
— Двое детей,— отозвался капитан.— Пацаны.
— Может, лучше вам передумать?
— С какой стати?
— Ну, ну,— пробормотал Владимир.— Не обижайтесь... Одному спокойнее, не так?
— Я всегда спокоен,— холодно проговорил капитан.— Это моя работа. Давайте спать.
В открытой дверце печи потухал свет. Угли проваливались между колосниками. Будка погружалась в темноту. Шаги часового стали ближе. Греясь, он прислонился к стене, и сукно шинели зашуршало о толь...
Вестовой разбудил их в пять часов утра. Он принес завтрак— макароны по-флотски и термос с какао. Побрившись, умылись и сели за стол. Ели долго, поглядывая в еще темное окно.
— Какие сны привиделись? — спросил капитан.— Сны иногда бывают в руку..
— Спал, как убитый,— с полным ртом проговорил Владимир.— Морозец — это хорошо...
— Слушайте,— капитан наклонился, подтягивая голенище.— В самом деле там чертежи?
— Возможно,— неохотно ответил Владимир.— Давайте об этом не думать.
Капитан кивнул головой и взялся за шинель. Владимир увидел на спинке кровати толстый, домашней вязки свитер и покосился на офицера.
— Берите,— сказал офицер.— Для вас...
Они вышли из будки и оглянулись. За ночь землю чуть присыпало снегом. Вдали бродили солдаты из оцепления с красными флажками, засунутыми за пояса. Опираясь на костыль,. Владимир двинулся к проходу в стене. Капитан зашагал следом, неся в брезентовой сумке инструмент.
Бомбы были обдуты ветром, Бока их покрывала рыжая ржавчина. Пятьсоткилограммовая и меньше — триста. Две ржавые тяжелые чушки, воткнутые носами в кирпичи. Или, вернее, громадные железные кроты, до половины вгрызшиеся в кладку стены. Там, где металл меньшей бомбы соприкасался с кирпичом, на ее теле проступили желтые пятна. По структуре они напоминали сухую крупную плесень или меловые наросты. Это и были пикраты. .
— Тротил в соединении с воздухом дает пикратовую кислоту,—сказал капитан.— Она же, вступая в реакцию с окисью железа,—пикраты. Это вам для теории. Чувствительность к удару — ниже нитроглицерина...
— Мало радости,— буркнул Владимир.— Достаточно камешка... А если она еще со взрывателем замедленного действия...
— Я думаю, нам повезет,— усмехнулся капитан,— и это будет фугасная.....
— На. том и порешили,— засмеялся Владимир и, поежившись от морозца, поднял голову.— Петр Степанович, нам придется облазить все сверху... Надо 'убрать камни, обломки кирпичей. Все, что шатается и ненадежно лежит. А я уж тут...
Капитан осторожно полез по стене.. Владимир наблюдал, как он ощупывает руками выступы, потихоньку расшатывает кирпичи, пробует стронуть с места спутанную арматуру. Очутившись над бомбами, он лег, распластавшись, на металлические перекрытия фермы и стал обирать с тавровых балок щебень и различные осколки. Владимир видел его набрякшее кровью, напряженное лицо.
— Не стряхните на меня,— закричал он капитану и подошел к бомбам. Твердо расставив ноги и упершись спиной в угол стены, Владимир кончиками пальцев коснулся металла, провел по пятнам и легким движением потянул верхний кирпич. Он не Поддался. Кладка была старая, растворные швы окаменели, лишь кое-где змеились заметные волосяные трещины. Руки замерзли, он подышал на них и начал далеко отшвыривать в стороны лежащие рядом куски камней. Расчистив вокруг, достал из сумки нож и заскреб лез-
ием по раствору. Послышался противный, до судорог в елваках челюстей звук, мелкая мука цемента посыпалась ногам чуть видимой струйкой. Нож с трудом вгрызался шов, прорезая в нем темную борозду. Раз за разом, слева аправо. До онемения пальцев. Верхняя часть бомбы и крест табилизатора нависали черной тушей. Песок, приноси-
мый ветром, стучал по железному баллону, начиненному тремя сотнями килограммов тротила. Вторая бомба находилась шагах в пяти от первой. Пузатое, раздутое тело казалось угольно-черным на фоне .расколотых кирпичей. В них мог быть запрятан небольшой механизм, который сдерживает крошечная чека. За три года' она, конечно, проржавела, стала похожа на ломкую глиняную палочку — чуть дрогнет земля, почти невидимо качнется глыба, и полтонны взрывчатки ахнет на весь город, подняв к небу огненный столб. Но об этом думать нельзя. Все внимание — движению ножа, его лезвие уже вошло до середины кирпича. Костяшки пальцев чиркают о шершавые бока камня. Поднять руку... Теперь — левой. Правую можно сунуть в меховую перчатку и сжать в кулак, чтобы быстрее согрелись окоченевшие пальцы...
Первый кирпич, слегка поддетый ножом, выпал из кладки. Владимир отбросил его, и заглянул сверху... Мать честная, пикраты расползались по бомбе. Вокруг тела бомбы мелко искрошенный, спрессованный кирпич.
Владимир сёл-на землю, с трудом вытянул онемевшую ногу. Протез впился в культю. На один кирпич ушло тридцать пять минут. На следующие времени уйдет больше, скажется усталость... Раз два... Шестнадцать.кирпичей следует вытащить из, кладки. А там — еще...
Капитан принес чайник горячей воды. Владимир погрел о его бока руки и медленно поднялся.
— Лейте потихоньку... Сюда... Еще сюда...
Струя воды .потекла по желтым пятнам, они потемнели. Владимир осторожно смывал пикраты, пальцы его покрылись мокрой ржавчиной. Оттаявшие кусочки кирпича он вы-' ковыривал ногтями. Затем снова взял нож и стал скрести им по цементу.
— Следующий — мой,— сказал капитан и с пустым чайником пошел к будке.
Второй кирпич отвалился через тридцать семь минут. Руки Владимира дрожали от напряжения. Он показал их капитану,.-и тот, покачав головой, подал костыль.
— Идите греться... Я тут пока сам.
Офицер достал из сумки свой нож, уперся, как и Владимир, спиной в угол стены и заскрежетал металлом о цемент. Плечи его заходили под распахнутой шинелью.
В будке Владимир свалился на кровать. Вестовой капитана, молчаливый усатый солдат, подал дымящуюся кружку чаю.
— Не знаю, как вы,— смущенно сказал он,— а мой хозяин любит багато сахару... Я вам две столовые ложки положил.
— Спасибо,— Владимир перевернулся на бок и взял кружку. Чай заходил в стенках, не выплескиваясь за края. Придет время, и в жестянке будет плескаться волна. Еще два, три кирпича, и пальцы в кулак не сожмешь...
Вестовой раскрыл темный пузырек и сел на корточки возле головы Владимира.
— Дайте-ка ваши руки,—грубовато проговорил он.— Подиком прижгем...
— Да я сам,— Владимир поднялся на кровати и взял вату. Ссадин было немного, и кровь уже запеклась коркой.
— Чайник -отнесу,— сказал вестовой.— Вы лежите... Я и полью ему. Не впервой.
— Нет, нет,— запротестовал Владимир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71