При иных обстоятельствах Конан немедленно отправил бы ее домой. Но он так устал и вымотался, что ругаться и спорить просто не было сил.
— Раз ты здесь, пару часов присмотри за Райбером, — сказал киммериец. — Идет?
— Как скажешь, — кивнула она.
— Отлично, — вздохнул Конан, — и если он сделает что-то… необычное, немедленно разбудишь меня, поняла? Женщина… тоже еще…
Он рухнул на какое-то подобие постели и мгновенное уснул.
Пробуждение его было весьма занятным. Обоих их лошадей киммериец обнаружил вычищенными и накормленными, Райбера — вполне довольным жизнью, но это потом. Сначала же он обнаружил самого себя в объятиях Джахель, осторожно перебиравшей его волосы.
— Я купила еды, — сказала она, — и решила что тебе бы уже пора проснуться. Два часа давно прошло.
— Ага, — Конан сел и отвел ее руку от своей головы. — Это был способ меня разбудить?
— Тебе не нравится?
— Ты предупредила мать, куда направляешься?
— Я оставила записку, чтобы она не беспокоилась обо мне.
Конан разразился проклятьями.
— Ну откуда вы все только беретесь, на мое несчастье! Я даже не могу послать тебя назад одну, рискуя, что по дороге с тобой может произойти все, что угодно! А взять с собой — куда?! В Нумалию? Прекрасно! Ты думаешь, мы там с Тариэлем весело проводим время? К твоему сведению…
— Я не помешаю тебе, — воскликнула Джахель, — слово чести!
— У меня нет выбора, — обреченно простонал киммериец.
— Почему-то я тоже так думаю, — согласилась она.
— Джахель, — сурово произнес Конан, — ты должна подчиняться каждому моему слову, не задавая лишних вопросов и не проявляя своеволия, поняла?
— Да, — она скромно потупилась, сложив руки на коленях, но в глазах под опущенными ресницами при. этом плясало с десяток маленьких демонов, так что ее согласие прозвучало отвратительно фальшиво. — Я все буду выполнять, как ты скажешь. Чистить твои сапоги, чинить одежду, готовить еду, кормить лошадей, смотреть за Райбером, только не прогоняй меня.
До Нумалии от силы полдня пути, подумал Конан. Там он найдет Тариэля, передаст ему Джахель в полную родительскую власть, и пусть тот сам решает, что с ней делать. Хорошо бы за эти несчастные полдня она не выкинула еще что-нибудь неожиданное. А он как-нибудь постарается пережить ее присутствие.
— Кстати, Джахель, это ты заплела косичку в гриве Нергала?
— Да, я. По-моему, было красиво.
Конан на всякий случай провел рукой по собственным волосам. Джахель прыснула.
— С тобой я бы не стала этого делать.
— И на том спасибо, — изрек Конан. — Если можно, постарайся поменьше говорить, я не любитель лишней болтовни. Если хочешь, развлекай Райбера.
Тот, между прочим, от появления Джахель был в полном восторге, чего никак нельзя было сказать о киммерийце.
Пообещав молчать, Джахель твердо держала слово, даже если у нее на языке и вертелось множество вопросов. В седле она держалась очень уверенно и красиво — Конан оценил гордую посадку юной наездницы, мастерски управляющейся с гнедой Уизой, ее практичную удобную одежду, выбранную с расчетом не покорять сердца, а благополучно преодолеть длинную дорогу, и отсутствие вещей — Джахель не стала обременять себя ненужным грузом, зато прихватила отличный нож, похожий на короткий меч.
— Тяжело тебе пришлось? — спросил Конан, первым нарушив молчание.
— Я все время ехала за тобой. Нет, не думаю, что это было тяжело. Ты не очень спешил из-за Райбера.
Достигнув Нумалии и прямиком отправившись на постоялый двор возле базарной площади, Конан быстро выяснил, что его приятель там не появлялся уже порядком, провел, как и он сам, только одну ночь, и с тех пор о нем не было ни слуху ни духу. Киммериец ощутил первый укол тревоги.
— Джахель, — обратился он к девочке, — мы пока станем выдавать себя за семью. Отец и двое детей. Это позволит избегать ненужных расспросов. Вы оба останетесь здесь. Это скверное, грязное и опасное место, но у меня нет времени искать прибежище получше. Никуда ни шагу. Райбер целиком на твоем попечении. Я должен разыскать Тариэля, в одиночку это у меня получится быстрее, чем в вашем обществе. Я постараюсь вернуться, как только смогу. Никому не открывай дверь, кроме меня и Тариэля, если он объявится в мое отсутствие. До какой степени я могу на тебя положиться, Джахель?
— До любой, — горячо заверила девочка.
— Тогда учти, что от Райбера можно ожидать весьма неприятных неожиданностей. Будь к этому готова. У меня нет сейчас возможности все
подробно объяснить, так что поверь мне на слово.
— Ты должен мне доверять, — проговорила Джахель. — Я не подведу тебя, правда.
Увы, в это верилось с трудом. Девица уже успела в полной мере проявить свой буйный нрав, решившись сбежать из дому и пуститься в опасное путешествие, так что ожидать от нее в дальнейшем завидного благоразумия было бы нелогично. Но у Конана снова не имелось иного выбора. Он представил себе, как, должно быть, сейчас сходит с ума из-за дочери Дара, и в душе киммерийца закипел гнев. Впрочем, богатый опыт общения с женщинами научил его простой истине: если хочешь нажить себе опасного, непримиримого и изощренного в способах мести врага, самый падежный способ — грубо отвергнуть притязания влюбленной особы. А относительно Джахель не приходилось сомневаться, что ею движет именно первая, полудетская и оттого невероятно сильная влюбленность в своего героя и рыцаря, то есть в него, Конана из Киммерии. Эти полные немого обожания глаза, срывающийся голосок, отчаянная готовность идти на край света… все признаки тяжелой "болезни" налицо.
И всего тринадцать зим от роду.
И поразительное сходство с матерью, при мысли о которой у Конана ныло сердце. Чувствуя себя последним подонком, он притянул Джахель к себе, заглядывая ей в глаза.
— Помоги мне, дорогая. Ты мне очень нужна.
Он не имел никакого права дарить Джахель несбыточную надежду, но в противном случае ситуация могла сейчас осложниться до крайности. Из двух зол пришлось выбрать наименьшее, что Конан и сделал. Зато теперь он мог хотя бы надеяться, что Джахель наделает чуть меньше непоправимых глупостей, чем если бы он поступил иначе.
* * *
— Ты уверен, что хочешь именно этого?..
Тариэль и прежде обращал внимание на то, как стремительно и внезапно, подобно капризной погоде, меняется настроение Гаала. Точно талантливый лицедей, он легко переходил от гнева к неуверенности, от тревоги — к мрачной, почти экзальтированной радости, так что невозможно оказывалось утверждать наверняка, в какой момент князь искренен, а в какой — надевает одну из своих бесчисленных масок, словно имея в запасе сотни разных лиц.
— Кажется, я уже сказал, чего хочу, — подтвердил Тариэль, — и мое решение остается неизменным.
— О да, мой друг, — Гаал покровительственно похлопал его по плечу, — я понял, насколько ты последователен, и нахожу это весьма похвальным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54