— По-моему, все правильно. На твоем месте я бы поступил похоже.
— Мне нужно было услышать это от кого-то, — вздохнула Дара. — Минта была мне очень дорога.
— Когда друг превращается в противника, это вряд ли может обрадовать. Но тут уж или ты, или тебя, — для Конана такой вывод был совершенно естественным. — Тебе не о чем терзаться и не в чем себя винить. Мне проводить тебя, Дара?
— А ты разве не пойдешь в дом? — спросила она.
— Пойду, но сначала хочу проверить, как там мой конь.
Это было правдой лишь отчасти.
Зайдя в денник к жеребцу, киммериец постоял, стараясь окончательно успокоиться. Чуткий и нервный зверь, ощущая настроение хозяина, негромко заржал, перебирая ногами, и со вздохом, совершенно человеческим, положил тяжелую морду Конану на плечо.
Варвар обратил внимание, что жеребец прекрасно вычищен — видно, среди слуг нашелся смельчак, решившийся о нем позаботиться и даже расчесать гриву и хвост, рискуя получить ощутимый удар копытом или оказаться жестоко искусанным. Самым странным было то, что одна прядь гривы Нергала оказалась заплетена в легкомысленную косичку, перевязанную, к тому же, голубой ленточкой. Ничего, менее соответствующего буйной натуре норовистого сильного зверя, представить себе было нельзя — разве что такую же косичку в волосах его хозяина. Конан покачал головой, но оставил все как есть. Пришла охота кому-то развлекаться подобным образом, ну и ладно.
Он вспомнил, что собирался наведаться к Райберу.
Конан вернулся в дом, нашел оставленное им на том самом месте, где он встретил Дару, зеркало и отправился в комнату Элая, застав там совершенно идиллическую картинку — дети спали в одной постели, голова к голове.
Колдун, тоже мне, подумал киммериец, разглядывая Райбера. Наверное, я, точно, сам сумасшедший. Тем не менее, сообразно привычке доводить начатое до конца, он установил зеркало так, чтобы хорошо видеть отражение, и заглянул в стекло.
То, что он увидел, заставило киммерийца содрогнуться. Лицо Элая оставалось обычным, а вот отражение Райбера двоилось. В нем причудливым, пугающим образом смешивались черты двух людей, точно две прозрачные картинки, наложенные одна на другую: старик и дитя.
Значит, он не ошибся, будь оно все проклято. Конан едва сдержался, чтобы не швырнуть зеркало об стену, но вместо этого просто взял Райбера за плечи и встряхнул.
Парень открыл глаза. Конан приложил палец к губам.
— Живее одевайся. Поехали отсюда. Нам пора.
* * *
— Я не хочу, — хныкал, спотыкаясь, Райбер, но киммериец был неумолим — он молча тащил сопротивлявшегося мальчишку за руку в сторону конюшен.
— Я хочу спать! Я хочу остаться здесь!
— Стой на месте и не вздумай бежать, — предупредил Конан. — Все равно поймаю. А попробуешь орать, заткну рот. Что такое? Разве ты не мужчина? Мужчинам приходится и среди ночи пускаться в путь, оставляя тех, кого они любят, и при этом не распускать сопли. Я тоже хочу спать и вообще остаться. Как и ты.
— Тогда зачем нам куда-то ехать?!
Кто с ним сейчас говорил? Райбер или Аттайя?
— Чтобы помочь в одном деле Тариэлю, — терпеливо отозвался Конан. — Он нас давно дожидается.
— Но мы потом вернемся?
Конан вывел жеребца из конюшни и, легко подняв Райбера, усадил впереди себя на седло. Вскочил следом.
— Мы вернемся? Конгур сказал, скоро храм богини Нат будет закончен, и там состоится первая служба, он хотел взять меня с собой! Я хочу посмотреть! Будет очень красиво!
— Когда? — спросил Конан, пуская Нергала легкой рысью.
— Через полторы седмицы. Мы успеем вернуться?
— Если не будешь без конца ныть и мешать мне, все возможно, — заверил Конан, закрывая мальчишку своим плащом от бьющего в лицо ночного ветра.
Райбер продолжал какое-то время обиженно сопеть, но вскоре согрелся, прижался к Конану и, кажется, задремал, что было неудивительно — им и прежде приходилось подолгу путешествовать подобным образом.
* * *
— Не подведи меня, Уиза, — Джахель нежно погладила лоснящуюся шкуру своей лошади — подарка отца, сделанного совсем недавно, всего несколько лун назад; но за это время девочка успела стать довольно опытной наездницей, не упуская случая совершить прогулку верхом, и между нею и смирной, но выносливой молодой кобылой установилось завидное взаимопонимание; впрочем, Джахель вообще отлично ладила с лошадьми и нисколько не боялась даже самых злых и норовистых. — Мы с тобой их непременно догоним, только поначалу придется держаться чуть позади. Давай, подружка, вперед!
Глава XV
В компании Райбера путь до Нумалии занял у Конана несколько больше времени, чем в первый раз. Хотя тот изо всех сил старался вести себя достойно и стоически терпеть усталость, голод и прочие естественные тяготы пути, Конан был не настолько жесток, чтобы истязать его непрерывной скачкой и часто останавливался, давая своему юному спутнику возможность отдохнуть, но при этом не позволяя себе сомкнуть глаз, ибо отлично помнил, с кем, по-настоящему, имеет дело. В результате варвар, при всей своей выносливости, мечтал о сне, как о подарке судьбы. Он рассчитывал, что, прибыв в Нумалию, быстро разыщет Тариэля, все ему объяснит и попросит какое-то время последить за мальчиком, а сам, наконец, получит возможность восстановить силы. На третьи сутки он начал отключаться прямо в седле, что было недопустимым, ибо жеребцу тоже требовалось неослабное внимание — он отчего-то все время норовил повернуть назад, втягивая ноздрями воздух и призывно ржал, словно чуя поблизости пустующую кобылу. Кончилось тем, что Нергал, очень быстро и как нельзя лучше усвоивший свою кличку, потому что это слово в общении с ним срывалось с языка Конана непрерывно, на одном из постоялых дворов вырвал из земли казавшиеся врытыми насмерть столбики коновязи и был обнаружен своим хозяином в тот самый момент, когда, наконец, добрался до вожделенной цели и наскоро обхаживал виновницу своих страданий, от страсти и поспешности не вполне ловко справляясь с этим делом. Еще немного, и он попросту загрыз бы гнедую кобылу, значительно уступавшую ему в весе и росте. Хозяйка гнедой кобылы взирала на происходящее, ничего не предпринимая. А Конан, увидев ее (хозяйку, разумеется), начисто забыл о лошадях вообще. Ибо перед ним стояла Джахель собственной персоной.
— Так, — угрожающе проскрежетал варвар, нависая над ней, — и как прикажешь это понимать, милое дитя?
— Твой Нергал покрывает мою Уизу, — как ни в чем не бывало, сообщила Джахель, — а как иначе это можно назвать? Надеюсь, она родит замечательного жеребенка.
— Нет, ты скажи, как здесь очутилась, остальное я и сам вижу!
— Я ехала за тобой, — проговорила Джахель. — Я… я ведь сказала, что женщина готова последовать за своим избранником куда угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
— Мне нужно было услышать это от кого-то, — вздохнула Дара. — Минта была мне очень дорога.
— Когда друг превращается в противника, это вряд ли может обрадовать. Но тут уж или ты, или тебя, — для Конана такой вывод был совершенно естественным. — Тебе не о чем терзаться и не в чем себя винить. Мне проводить тебя, Дара?
— А ты разве не пойдешь в дом? — спросила она.
— Пойду, но сначала хочу проверить, как там мой конь.
Это было правдой лишь отчасти.
Зайдя в денник к жеребцу, киммериец постоял, стараясь окончательно успокоиться. Чуткий и нервный зверь, ощущая настроение хозяина, негромко заржал, перебирая ногами, и со вздохом, совершенно человеческим, положил тяжелую морду Конану на плечо.
Варвар обратил внимание, что жеребец прекрасно вычищен — видно, среди слуг нашелся смельчак, решившийся о нем позаботиться и даже расчесать гриву и хвост, рискуя получить ощутимый удар копытом или оказаться жестоко искусанным. Самым странным было то, что одна прядь гривы Нергала оказалась заплетена в легкомысленную косичку, перевязанную, к тому же, голубой ленточкой. Ничего, менее соответствующего буйной натуре норовистого сильного зверя, представить себе было нельзя — разве что такую же косичку в волосах его хозяина. Конан покачал головой, но оставил все как есть. Пришла охота кому-то развлекаться подобным образом, ну и ладно.
Он вспомнил, что собирался наведаться к Райберу.
Конан вернулся в дом, нашел оставленное им на том самом месте, где он встретил Дару, зеркало и отправился в комнату Элая, застав там совершенно идиллическую картинку — дети спали в одной постели, голова к голове.
Колдун, тоже мне, подумал киммериец, разглядывая Райбера. Наверное, я, точно, сам сумасшедший. Тем не менее, сообразно привычке доводить начатое до конца, он установил зеркало так, чтобы хорошо видеть отражение, и заглянул в стекло.
То, что он увидел, заставило киммерийца содрогнуться. Лицо Элая оставалось обычным, а вот отражение Райбера двоилось. В нем причудливым, пугающим образом смешивались черты двух людей, точно две прозрачные картинки, наложенные одна на другую: старик и дитя.
Значит, он не ошибся, будь оно все проклято. Конан едва сдержался, чтобы не швырнуть зеркало об стену, но вместо этого просто взял Райбера за плечи и встряхнул.
Парень открыл глаза. Конан приложил палец к губам.
— Живее одевайся. Поехали отсюда. Нам пора.
* * *
— Я не хочу, — хныкал, спотыкаясь, Райбер, но киммериец был неумолим — он молча тащил сопротивлявшегося мальчишку за руку в сторону конюшен.
— Я хочу спать! Я хочу остаться здесь!
— Стой на месте и не вздумай бежать, — предупредил Конан. — Все равно поймаю. А попробуешь орать, заткну рот. Что такое? Разве ты не мужчина? Мужчинам приходится и среди ночи пускаться в путь, оставляя тех, кого они любят, и при этом не распускать сопли. Я тоже хочу спать и вообще остаться. Как и ты.
— Тогда зачем нам куда-то ехать?!
Кто с ним сейчас говорил? Райбер или Аттайя?
— Чтобы помочь в одном деле Тариэлю, — терпеливо отозвался Конан. — Он нас давно дожидается.
— Но мы потом вернемся?
Конан вывел жеребца из конюшни и, легко подняв Райбера, усадил впереди себя на седло. Вскочил следом.
— Мы вернемся? Конгур сказал, скоро храм богини Нат будет закончен, и там состоится первая служба, он хотел взять меня с собой! Я хочу посмотреть! Будет очень красиво!
— Когда? — спросил Конан, пуская Нергала легкой рысью.
— Через полторы седмицы. Мы успеем вернуться?
— Если не будешь без конца ныть и мешать мне, все возможно, — заверил Конан, закрывая мальчишку своим плащом от бьющего в лицо ночного ветра.
Райбер продолжал какое-то время обиженно сопеть, но вскоре согрелся, прижался к Конану и, кажется, задремал, что было неудивительно — им и прежде приходилось подолгу путешествовать подобным образом.
* * *
— Не подведи меня, Уиза, — Джахель нежно погладила лоснящуюся шкуру своей лошади — подарка отца, сделанного совсем недавно, всего несколько лун назад; но за это время девочка успела стать довольно опытной наездницей, не упуская случая совершить прогулку верхом, и между нею и смирной, но выносливой молодой кобылой установилось завидное взаимопонимание; впрочем, Джахель вообще отлично ладила с лошадьми и нисколько не боялась даже самых злых и норовистых. — Мы с тобой их непременно догоним, только поначалу придется держаться чуть позади. Давай, подружка, вперед!
Глава XV
В компании Райбера путь до Нумалии занял у Конана несколько больше времени, чем в первый раз. Хотя тот изо всех сил старался вести себя достойно и стоически терпеть усталость, голод и прочие естественные тяготы пути, Конан был не настолько жесток, чтобы истязать его непрерывной скачкой и часто останавливался, давая своему юному спутнику возможность отдохнуть, но при этом не позволяя себе сомкнуть глаз, ибо отлично помнил, с кем, по-настоящему, имеет дело. В результате варвар, при всей своей выносливости, мечтал о сне, как о подарке судьбы. Он рассчитывал, что, прибыв в Нумалию, быстро разыщет Тариэля, все ему объяснит и попросит какое-то время последить за мальчиком, а сам, наконец, получит возможность восстановить силы. На третьи сутки он начал отключаться прямо в седле, что было недопустимым, ибо жеребцу тоже требовалось неослабное внимание — он отчего-то все время норовил повернуть назад, втягивая ноздрями воздух и призывно ржал, словно чуя поблизости пустующую кобылу. Кончилось тем, что Нергал, очень быстро и как нельзя лучше усвоивший свою кличку, потому что это слово в общении с ним срывалось с языка Конана непрерывно, на одном из постоялых дворов вырвал из земли казавшиеся врытыми насмерть столбики коновязи и был обнаружен своим хозяином в тот самый момент, когда, наконец, добрался до вожделенной цели и наскоро обхаживал виновницу своих страданий, от страсти и поспешности не вполне ловко справляясь с этим делом. Еще немного, и он попросту загрыз бы гнедую кобылу, значительно уступавшую ему в весе и росте. Хозяйка гнедой кобылы взирала на происходящее, ничего не предпринимая. А Конан, увидев ее (хозяйку, разумеется), начисто забыл о лошадях вообще. Ибо перед ним стояла Джахель собственной персоной.
— Так, — угрожающе проскрежетал варвар, нависая над ней, — и как прикажешь это понимать, милое дитя?
— Твой Нергал покрывает мою Уизу, — как ни в чем не бывало, сообщила Джахель, — а как иначе это можно назвать? Надеюсь, она родит замечательного жеребенка.
— Нет, ты скажи, как здесь очутилась, остальное я и сам вижу!
— Я ехала за тобой, — проговорила Джахель. — Я… я ведь сказала, что женщина готова последовать за своим избранником куда угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54