Если хочешь, я приду и разбужу тебя… — тут она взглянула на наручные часы, — например, в шесть. Принесу список подходящих кандидатов для твоей группы захвата.
— Сама выбери восемь лучших, я доверяю твоему мнению. Пошли их к Мимо за экипировкой и инструктажем. Он на угнанном «Бодасконе Y700», который стоит на стоянке для ремонта.
— Значит, Мимо тоже участвует в этом таинственном задании.
— Он сам себя пригласил. Ты ведь его знаешь.
— Да уж. И тебя я тоже знаю.
Она повернулась, чтобы выйти, но я окликнул ее:
— И последнее, Мэт.
— Что такое?
— Я не хочу найти твое имя в списке добровольцев. Исполнительному директору «Оплота» нечего делать в такой операции. И не надо уходить со своей должности, чтобы в этом убедиться.
Она улыбнулась, снова прячась за стеной вежливого профессионализма.
— Не бойся, Адик, этого не случится. Обстоятельства несколько изменились, разве не так?
И Мэт ушла, прежде чем я сумел хоть что-нибудь ответить.
Я бродил по коридорам двести двадцатого этажа штаб-квартиры «Оплота», не замечаемый ни агентами внутреннего отдела, ни гражданскими сотрудниками, пока не добрался до впечатляющей двери с серебряной табличкой. На ней красовалось «Матильда Грегуар — вице-президент по секретным службам».
Операторы в приемной даже не оторвали глаз от мониторов, когда я проскользнул внутрь. Личный секретарь Мэт Борис Брагоньер равнодушно глянул на меня и указал на знакомую дверь. Я вошел внутрь, заперся на замок и наконец-то снял слишком теплую куртку.
Из окна в этой большой комнате открывался вид на панораму огней заснеженного города. На загроможденном столе Мэт стояла зеленая лампа, стакан для компьютерных стило, ручек и карандашей, аппарат для чтения магнитных дисков, три ноутбука, заваленная документами подставка для бумаг, распечатка под названием «Бюджет департамента — третий квартал», изящная керамическая ваза с маленькой веточкой золотистых орхидей. Голограммы со мной и Мэт, держащихся за руки на фоне желтой подлодки, уже не было.
Я взял с маленького столика пару бутербродов и, не переставая жевать, настроил коммутатор и уселся перед экраном. За те двадцать пять минут, что потребовались для установления связи с Землей без корпоративных преимуществ, я заказал бифштекс из филе, шесть красных картофелин и паровую капусту брокколи в дижонском горчичном соусе, а на запивку выбрал большой стакан рейнского эля. Я уже начал задремывать, когда нас наконец соединили и на экране неожиданно появилось Евино лицо, возвращая меня обратно к реальности.
— Боже мой, Аса, — раздраженно проговорила моя старшая сестра. — Ты смотрел на часы? В Аризоне далеко за полночь!
— А в штаб-квартире «Оплота» вечер. И уже пришла зима.
— Что ты делаешь на Серифе?
Она еще не сменила гнев на милость.
— Как всегда, сую нос в дела корпорации. Неужели не понятно по моему виду?
Глаза ее удивленно расширились; радужки в них остались прежними, человеческими — зелеными с янтарным ободком, как у меня. Но вот «белки» в результате незавершенной генетической операции стали голубого цвета, как у инопланетян.
— Что произошло?
— Я исколот, искусан рыбами, побит, как последняя собака, и к тому же зол, как гнездо шершней. Но есть и хорошие новости. Ева, мы поймали агента «Галафармы».
Сестринская забота мгновенно исчезла, и Ева завопила:
— Давай же рассказывай!
И я снова излагал события этого долгого дня, добавив только результаты допроса Гарта Винга Ли. Иногда Ева задавала вопросы, чтобы прояснить некоторые моменты моей сбивчивой речи.
Когда наконец я замолчал, она сказала:
— Это невероятно! Но… ты понимаешь, что нам придется спрятать этого человека до поры до времени, а не выдавать сразу, как только он прилетит на Землю.
— Я думал об этом…
Она затараторила, сообщая мне то, что я и так отлично знал:
— Ли — это главное доказательство для СИДа, разоблачающее деятельность пяти концернов против Содружества. Но его свидетельство не имеет отношения к делу «Оплота» и «Галафармы». Он не заменяет Шнайдера. С твоих слов понятно, что Ли был занят совсем в другой области.
— Ева, но мы не должны отказываться от такой возможности. Дело слишком важное. «Оплот» даже может выступить официальным истцом в процессе…
— А как ты думаешь, что произойдет, когда Алистер Драммонд узнает, что «Галафарму» собираются обвинить по статуту 50 на основании свидетельств, предоставленных «Оплотом»? А он узнает, ты же понимаешь.
Я покивал. Ева перешла на громкий шепот.
— Аса, он попытается убить маму или папу. Смерть любого из них повлечет немедленное слияние. Отец завещал свою долю Дану, Вифи и мне в равных долях. Уверена, Дан и Вифи сдадутся, если отца не станет. Мамину долю унаследует партия реверсионистов, а они пойдут на слияние из-за экономической выгоды. Как только «Гала» проглотит «Оплот», Драммонд найдет способ, чтобы оспорить или уничтожить показания Ли. А затем уничтожит все остальные имеющиеся у нас доказательства.
— Не представляю, как он сможет аннулировать это признание, — упрямо проговорил я. — Ведь Мэт засвидетельствовала показания, а Карл проводил допрос.
— Драммонд наверняка уверен, что сможет. Аса, этот человек — псих.
Да, но болезнь его не доказана. Маньяки вроде Алистера Драммонда становятся императорами и фюрерами, которым служат тысячи исполнительных и не задающих вопросы подчиненных. Конечно, Евины опасения оправданны, но я уверен, что мы должны идти на риск.
— Я не собираюсь стоять и смотреть, как ты прячешь очередную улику! Ты не можешь скрыть это доказательство, как скрыла, что ты полуклон! Надо подумать и о человечестве…
Ева заткнула меня железной логикой.
— Представь себе, что мы протрубим на весь мир. Драммонд велит своим прислужникам постараться вовсю. В результате умирает один или несколько человек из семьи Айсбергов. «Оплот» уничтожен «Галафармой». Все найденные нами свидетельства угрозы нападения халуков отвергнуты, но «Гала» действительно обвиняется в незаконной торговле. Не уверена, что встанет вопрос о государственной измене. Что дальше? Среднестатистический чиновник Содружества посмотрит сквозь пальцы на торговлю с халуками. Ведь это всего лишь маленькое нарушение статута 50! Комариный укус! «Галафарма» и остальные четыре концерна прекрасным образом отразят этот удар. Ведь двадцать лет назад «Карнелиан» законно сумел отмазаться от дела с незаконной торговлей роботами на Йтате.
Я зарычал.
— Вреда никакого нет! Но ведь может же быть!
— Конечно, может. Но пока что продажа людьми высоких технологий халукам отрицательно ни на что не повлияла, Гарт Винг Ли не поможет нам доказать, что у инопланетян враждебные замыслы. Даже моя мутация не свидетельствует о коварных планах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
— Сама выбери восемь лучших, я доверяю твоему мнению. Пошли их к Мимо за экипировкой и инструктажем. Он на угнанном «Бодасконе Y700», который стоит на стоянке для ремонта.
— Значит, Мимо тоже участвует в этом таинственном задании.
— Он сам себя пригласил. Ты ведь его знаешь.
— Да уж. И тебя я тоже знаю.
Она повернулась, чтобы выйти, но я окликнул ее:
— И последнее, Мэт.
— Что такое?
— Я не хочу найти твое имя в списке добровольцев. Исполнительному директору «Оплота» нечего делать в такой операции. И не надо уходить со своей должности, чтобы в этом убедиться.
Она улыбнулась, снова прячась за стеной вежливого профессионализма.
— Не бойся, Адик, этого не случится. Обстоятельства несколько изменились, разве не так?
И Мэт ушла, прежде чем я сумел хоть что-нибудь ответить.
Я бродил по коридорам двести двадцатого этажа штаб-квартиры «Оплота», не замечаемый ни агентами внутреннего отдела, ни гражданскими сотрудниками, пока не добрался до впечатляющей двери с серебряной табличкой. На ней красовалось «Матильда Грегуар — вице-президент по секретным службам».
Операторы в приемной даже не оторвали глаз от мониторов, когда я проскользнул внутрь. Личный секретарь Мэт Борис Брагоньер равнодушно глянул на меня и указал на знакомую дверь. Я вошел внутрь, заперся на замок и наконец-то снял слишком теплую куртку.
Из окна в этой большой комнате открывался вид на панораму огней заснеженного города. На загроможденном столе Мэт стояла зеленая лампа, стакан для компьютерных стило, ручек и карандашей, аппарат для чтения магнитных дисков, три ноутбука, заваленная документами подставка для бумаг, распечатка под названием «Бюджет департамента — третий квартал», изящная керамическая ваза с маленькой веточкой золотистых орхидей. Голограммы со мной и Мэт, держащихся за руки на фоне желтой подлодки, уже не было.
Я взял с маленького столика пару бутербродов и, не переставая жевать, настроил коммутатор и уселся перед экраном. За те двадцать пять минут, что потребовались для установления связи с Землей без корпоративных преимуществ, я заказал бифштекс из филе, шесть красных картофелин и паровую капусту брокколи в дижонском горчичном соусе, а на запивку выбрал большой стакан рейнского эля. Я уже начал задремывать, когда нас наконец соединили и на экране неожиданно появилось Евино лицо, возвращая меня обратно к реальности.
— Боже мой, Аса, — раздраженно проговорила моя старшая сестра. — Ты смотрел на часы? В Аризоне далеко за полночь!
— А в штаб-квартире «Оплота» вечер. И уже пришла зима.
— Что ты делаешь на Серифе?
Она еще не сменила гнев на милость.
— Как всегда, сую нос в дела корпорации. Неужели не понятно по моему виду?
Глаза ее удивленно расширились; радужки в них остались прежними, человеческими — зелеными с янтарным ободком, как у меня. Но вот «белки» в результате незавершенной генетической операции стали голубого цвета, как у инопланетян.
— Что произошло?
— Я исколот, искусан рыбами, побит, как последняя собака, и к тому же зол, как гнездо шершней. Но есть и хорошие новости. Ева, мы поймали агента «Галафармы».
Сестринская забота мгновенно исчезла, и Ева завопила:
— Давай же рассказывай!
И я снова излагал события этого долгого дня, добавив только результаты допроса Гарта Винга Ли. Иногда Ева задавала вопросы, чтобы прояснить некоторые моменты моей сбивчивой речи.
Когда наконец я замолчал, она сказала:
— Это невероятно! Но… ты понимаешь, что нам придется спрятать этого человека до поры до времени, а не выдавать сразу, как только он прилетит на Землю.
— Я думал об этом…
Она затараторила, сообщая мне то, что я и так отлично знал:
— Ли — это главное доказательство для СИДа, разоблачающее деятельность пяти концернов против Содружества. Но его свидетельство не имеет отношения к делу «Оплота» и «Галафармы». Он не заменяет Шнайдера. С твоих слов понятно, что Ли был занят совсем в другой области.
— Ева, но мы не должны отказываться от такой возможности. Дело слишком важное. «Оплот» даже может выступить официальным истцом в процессе…
— А как ты думаешь, что произойдет, когда Алистер Драммонд узнает, что «Галафарму» собираются обвинить по статуту 50 на основании свидетельств, предоставленных «Оплотом»? А он узнает, ты же понимаешь.
Я покивал. Ева перешла на громкий шепот.
— Аса, он попытается убить маму или папу. Смерть любого из них повлечет немедленное слияние. Отец завещал свою долю Дану, Вифи и мне в равных долях. Уверена, Дан и Вифи сдадутся, если отца не станет. Мамину долю унаследует партия реверсионистов, а они пойдут на слияние из-за экономической выгоды. Как только «Гала» проглотит «Оплот», Драммонд найдет способ, чтобы оспорить или уничтожить показания Ли. А затем уничтожит все остальные имеющиеся у нас доказательства.
— Не представляю, как он сможет аннулировать это признание, — упрямо проговорил я. — Ведь Мэт засвидетельствовала показания, а Карл проводил допрос.
— Драммонд наверняка уверен, что сможет. Аса, этот человек — псих.
Да, но болезнь его не доказана. Маньяки вроде Алистера Драммонда становятся императорами и фюрерами, которым служат тысячи исполнительных и не задающих вопросы подчиненных. Конечно, Евины опасения оправданны, но я уверен, что мы должны идти на риск.
— Я не собираюсь стоять и смотреть, как ты прячешь очередную улику! Ты не можешь скрыть это доказательство, как скрыла, что ты полуклон! Надо подумать и о человечестве…
Ева заткнула меня железной логикой.
— Представь себе, что мы протрубим на весь мир. Драммонд велит своим прислужникам постараться вовсю. В результате умирает один или несколько человек из семьи Айсбергов. «Оплот» уничтожен «Галафармой». Все найденные нами свидетельства угрозы нападения халуков отвергнуты, но «Гала» действительно обвиняется в незаконной торговле. Не уверена, что встанет вопрос о государственной измене. Что дальше? Среднестатистический чиновник Содружества посмотрит сквозь пальцы на торговлю с халуками. Ведь это всего лишь маленькое нарушение статута 50! Комариный укус! «Галафарма» и остальные четыре концерна прекрасным образом отразят этот удар. Ведь двадцать лет назад «Карнелиан» законно сумел отмазаться от дела с незаконной торговлей роботами на Йтате.
Я зарычал.
— Вреда никакого нет! Но ведь может же быть!
— Конечно, может. Но пока что продажа людьми высоких технологий халукам отрицательно ни на что не повлияла, Гарт Винг Ли не поможет нам доказать, что у инопланетян враждебные замыслы. Даже моя мутация не свидетельствует о коварных планах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104