Нам и своих забот хватает». — Я несколько мгновений поколебалась, но всё же спросила: «— А вы разве не будете искать общину Анрой-Авати?»
Роберт метнул на меня быстрый пронзительный взгляд и отвернулся.
«— Нет», — ответил он.
«— Зря. Лучшего правителя не может себе пожелать ни одно людское сообщество, какой бы расы оно ни было. У вас есть главные качества хорошего государя — стремление сохранять, приумножать и защищать. Работа соединника научила вас эффективно сочетать риск и осторожность, новизну и стабильность. Попробуйте, Роберт. Даже если вы не сдадите экзамен, это будет всего лишь несданный экзамен, а не крушение мироздания. Но я уверена, что экзамен вы сдадите с блеском, к полному восторгу и радости ваших подданных. Найдите общину, Роберт, и дайте заявку на испытание. Я чувствую, знаю, что у вас получится лучше, чем у кого бы то ни было!»
Роберт нервным движением поправил воротник куртки.
«— Не надо, Нина. Прошу вас, не надо. Я недостоин такой веры. И тем более не заслуживаю таких надежд. Особенно — ваших надежд».
Он отошёл к киоскам. Я чуть не выматерилась от досады на собственную глупость — не смогла найти убедительных слов, таких, чтобы Роберт поверил и мне, и себе. Ну ничего, не последний день живу, будет случай поговорить ещё раз.
— Нина, посмотрите вон на тех волшебников, — сказал Грюнштайн. — Сейчас будет забавная сценка.
Волшебники, на которых он показал, оказались группой из пяти подростков лет двенадцати, которые в сопровождении учительницы возвращались в потайницу с экскурсии. Подошли ещё трое взрослых, которые рискнули сократить путь через основицу — пройти через три мюнхенских квартала от одной щели до другой быстрее, чем пересекать всю потайницу, чтобы попасть с окраинного города в главный.
На нас волшебники смотрели с гневным удивлением и неодобрением — компания мага, вампира и человечицы была наглым нарушением приличий: общественная структура Альянса и Лиги кастовая, и приятельство с представителями низших социальных слоёв не допускается.
Все волшебники были младших рангов, поэтому сценка и впрямь получилась забавной — им казалось, что в потайницу надо действительно пройти сквозь стену. Предельно сосредоточенные, с разбега и крепко зажмуриваясь, альянсовцы проскакивали через разлом так, словно бросались в пропасть и очень слабо надеялись выжить. Один из подростков, толстенький темноволосый и темноглазый недотёпа с неуклюжими движениями, отстал от проворных приятелей и теперь опасливо переминался с ноги на ногу — идти в одиночку он боялся. Возвращаться за ним не торопились, и мальчишка смотрел на ненавистную стену, закрывшую от него родной мир, полными слёз глазами. Отошёл на пару метров, разбежался, но в последнее мгновение остановился, прикоснулся кончиками пальцев к мраморной облицовке и заплакал, уже не таясь.
Сзади рассмеялись. Мальчишка испуганно сжался, попытался вытереть слёзы, но от стыда и неловкости расплакался ещё горше.
Я посмотрела на весельчаков. Два пекинских чернодворца лет двадцати трёх, маг и перекидень. Ворожейский ранг получили не далее как неделю назад и теперь отмечают повышение вояжем по Европе.
— И что вас так распотешило? — спросила я их на родном языке. Ворожейчики узрели наказательские татуировки и замерли по стойке «смирно».
— Не слышу ответа.
Тёмные забормотали невнятицу, с фальшивыми до рвоты улыбками попытались ввернуть в оправдательные речи комплимент безупречности моего произношения — «Красиво как у дикторов в новостях».
— Знаю и без вас, — отрезала я. — По фонетике и риторике у меня всегда пятёрки были. Чем изощряться в подхалимаже, лучше объясните ребёнку, как переключать режимы восприятия.
— У нас в школе был английский, — ответил оборотень, — по-немецки мы не говорим.
— По-русски, надеюсь, вас в Пекинском филиале говорить научили? (Маг торопливо кивнул). Тогда работайте!
Мальчишка смотрел на нас с безмерным удивлением — в потайницах человеки с ворожеями приказным тоном не разговаривают. Хотя в Альянсе практически никто не владеет дополнительными режимами восприятия, расовую принадлежность каким-то образом все узнают сразу и безошибочно. Столь же точно определяют волшебнический ранг собеседника.
Ворожейчики принялись объясняться с мальчишкой. Русским языком он владел слабо, английского не знал вовсе, но основное понял — как переключиться на срединное зрение и войти в потайницу. Спустя минуту мальчик вернулся и принялся взахлёб благодарить нечаянных наставников, приглашать домой к родителям.
— Нельзя, — с интонацией извинения сказал маг. — Мы троедворцы.
Подошёл человек из их тройки, тоже ворожей. В руках пакет с логотипом книжного магазина. Стало быть немецкий знает выше среднего уровня. Я кивком показала ему на мальчишку и переключилась на магический слух.
Ворожей разобрался в ситуации и пообещал показать мальчишке «Одну крутую штуку, от которой у тебя в школе не то что одноклассники — все преподы от зависти чирьями пойдут. Да брось ты свою палочку, настоящие волшебники работают без этой фигни». Я вернулась к нормальному слуху. Подстройка на чужой язык — приём полезный, но устаёшь от неё зверски.
«Штукой» оказалась «роза чёрного огня». Действо, строго говоря, запретное: активация волшеопорника первоосновой должна состояться только после церемонии выбора. Но пацану Троедворья не видать как своих ушей без зеркала, так что пусть обходится тем, что есть.
Мальчишка был в щенячьем восторге.
— Всё же объясните ему, что Тьма — это не игрушка, — напомнила я. — В Альянсе ни малейшего представления не имеют, что такое первоосновная клятва. И чем грозит разрыв опорника тоже предупредите, пусть не особенно усердствует с одиночными тренировками.
Тёмные заверили, что провозятся с пацаном хоть до завтрашнего вечера, но обучат всем базовым страховкам. Маленький альянсовец опять посмотрел на меня с удивлением и принялся расспрашивать наставников. До меня долетело русское слово «обезьянокровка».
Ворожеи захохотали, а Грюнштайн смутился. Ничего интересного у стены больше не ожидалось, и я отправилась на поиски китайского ресторанчика — захотелось вдруг «курицу нищего», умопомрачительно вкусное блюдо с забавным названием.
— С пацаном ничего по линии Департамента магоресурсов не будет? — спросил Роберт.
— Нет, — ответил Грюнштайн. — Он пока не колдун, так что неподсуден. Но зря вы, Нина, это сделали. Ладно бы ещё с полукровкой, но ведь этот мальчик — урождённый потайничник. На основицу явно в первый раз вышел, любопытство заело. Вполне естественно, что он испугался проходить сквозь стену. Но часа через два за ним бы вернулись и проводили домой.
— Вот именно, что часа через два!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Роберт метнул на меня быстрый пронзительный взгляд и отвернулся.
«— Нет», — ответил он.
«— Зря. Лучшего правителя не может себе пожелать ни одно людское сообщество, какой бы расы оно ни было. У вас есть главные качества хорошего государя — стремление сохранять, приумножать и защищать. Работа соединника научила вас эффективно сочетать риск и осторожность, новизну и стабильность. Попробуйте, Роберт. Даже если вы не сдадите экзамен, это будет всего лишь несданный экзамен, а не крушение мироздания. Но я уверена, что экзамен вы сдадите с блеском, к полному восторгу и радости ваших подданных. Найдите общину, Роберт, и дайте заявку на испытание. Я чувствую, знаю, что у вас получится лучше, чем у кого бы то ни было!»
Роберт нервным движением поправил воротник куртки.
«— Не надо, Нина. Прошу вас, не надо. Я недостоин такой веры. И тем более не заслуживаю таких надежд. Особенно — ваших надежд».
Он отошёл к киоскам. Я чуть не выматерилась от досады на собственную глупость — не смогла найти убедительных слов, таких, чтобы Роберт поверил и мне, и себе. Ну ничего, не последний день живу, будет случай поговорить ещё раз.
— Нина, посмотрите вон на тех волшебников, — сказал Грюнштайн. — Сейчас будет забавная сценка.
Волшебники, на которых он показал, оказались группой из пяти подростков лет двенадцати, которые в сопровождении учительницы возвращались в потайницу с экскурсии. Подошли ещё трое взрослых, которые рискнули сократить путь через основицу — пройти через три мюнхенских квартала от одной щели до другой быстрее, чем пересекать всю потайницу, чтобы попасть с окраинного города в главный.
На нас волшебники смотрели с гневным удивлением и неодобрением — компания мага, вампира и человечицы была наглым нарушением приличий: общественная структура Альянса и Лиги кастовая, и приятельство с представителями низших социальных слоёв не допускается.
Все волшебники были младших рангов, поэтому сценка и впрямь получилась забавной — им казалось, что в потайницу надо действительно пройти сквозь стену. Предельно сосредоточенные, с разбега и крепко зажмуриваясь, альянсовцы проскакивали через разлом так, словно бросались в пропасть и очень слабо надеялись выжить. Один из подростков, толстенький темноволосый и темноглазый недотёпа с неуклюжими движениями, отстал от проворных приятелей и теперь опасливо переминался с ноги на ногу — идти в одиночку он боялся. Возвращаться за ним не торопились, и мальчишка смотрел на ненавистную стену, закрывшую от него родной мир, полными слёз глазами. Отошёл на пару метров, разбежался, но в последнее мгновение остановился, прикоснулся кончиками пальцев к мраморной облицовке и заплакал, уже не таясь.
Сзади рассмеялись. Мальчишка испуганно сжался, попытался вытереть слёзы, но от стыда и неловкости расплакался ещё горше.
Я посмотрела на весельчаков. Два пекинских чернодворца лет двадцати трёх, маг и перекидень. Ворожейский ранг получили не далее как неделю назад и теперь отмечают повышение вояжем по Европе.
— И что вас так распотешило? — спросила я их на родном языке. Ворожейчики узрели наказательские татуировки и замерли по стойке «смирно».
— Не слышу ответа.
Тёмные забормотали невнятицу, с фальшивыми до рвоты улыбками попытались ввернуть в оправдательные речи комплимент безупречности моего произношения — «Красиво как у дикторов в новостях».
— Знаю и без вас, — отрезала я. — По фонетике и риторике у меня всегда пятёрки были. Чем изощряться в подхалимаже, лучше объясните ребёнку, как переключать режимы восприятия.
— У нас в школе был английский, — ответил оборотень, — по-немецки мы не говорим.
— По-русски, надеюсь, вас в Пекинском филиале говорить научили? (Маг торопливо кивнул). Тогда работайте!
Мальчишка смотрел на нас с безмерным удивлением — в потайницах человеки с ворожеями приказным тоном не разговаривают. Хотя в Альянсе практически никто не владеет дополнительными режимами восприятия, расовую принадлежность каким-то образом все узнают сразу и безошибочно. Столь же точно определяют волшебнический ранг собеседника.
Ворожейчики принялись объясняться с мальчишкой. Русским языком он владел слабо, английского не знал вовсе, но основное понял — как переключиться на срединное зрение и войти в потайницу. Спустя минуту мальчик вернулся и принялся взахлёб благодарить нечаянных наставников, приглашать домой к родителям.
— Нельзя, — с интонацией извинения сказал маг. — Мы троедворцы.
Подошёл человек из их тройки, тоже ворожей. В руках пакет с логотипом книжного магазина. Стало быть немецкий знает выше среднего уровня. Я кивком показала ему на мальчишку и переключилась на магический слух.
Ворожей разобрался в ситуации и пообещал показать мальчишке «Одну крутую штуку, от которой у тебя в школе не то что одноклассники — все преподы от зависти чирьями пойдут. Да брось ты свою палочку, настоящие волшебники работают без этой фигни». Я вернулась к нормальному слуху. Подстройка на чужой язык — приём полезный, но устаёшь от неё зверски.
«Штукой» оказалась «роза чёрного огня». Действо, строго говоря, запретное: активация волшеопорника первоосновой должна состояться только после церемонии выбора. Но пацану Троедворья не видать как своих ушей без зеркала, так что пусть обходится тем, что есть.
Мальчишка был в щенячьем восторге.
— Всё же объясните ему, что Тьма — это не игрушка, — напомнила я. — В Альянсе ни малейшего представления не имеют, что такое первоосновная клятва. И чем грозит разрыв опорника тоже предупредите, пусть не особенно усердствует с одиночными тренировками.
Тёмные заверили, что провозятся с пацаном хоть до завтрашнего вечера, но обучат всем базовым страховкам. Маленький альянсовец опять посмотрел на меня с удивлением и принялся расспрашивать наставников. До меня долетело русское слово «обезьянокровка».
Ворожеи захохотали, а Грюнштайн смутился. Ничего интересного у стены больше не ожидалось, и я отправилась на поиски китайского ресторанчика — захотелось вдруг «курицу нищего», умопомрачительно вкусное блюдо с забавным названием.
— С пацаном ничего по линии Департамента магоресурсов не будет? — спросил Роберт.
— Нет, — ответил Грюнштайн. — Он пока не колдун, так что неподсуден. Но зря вы, Нина, это сделали. Ладно бы ещё с полукровкой, но ведь этот мальчик — урождённый потайничник. На основицу явно в первый раз вышел, любопытство заело. Вполне естественно, что он испугался проходить сквозь стену. Но часа через два за ним бы вернулись и проводили домой.
— Вот именно, что часа через два!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135