— Но ты, Элик, сволочь.
— Ты себе и не представляешь, что значит для меня Багряная корона! — огрызнулся Элунэль.
— Зато человек, который её носит, значит меньше плевка. Но для Дивного было бы нелепо видеть в человеках людей, а не ходячие инструменты.
Хелефайя дёрнулся как от пощёчины, побледнел резко и сильно. Сжались мочки, верхушки ушей отвернулись к затылку. И тут же выпрямились.
Он достал дальдр, рукояткой вперёд протянул на ладони Егору.
— Если нужна такая вира, я согласен.
— Прекратите! — оборвала я. — Все разборки закончены.
— Ошибаешься, — сказал Егор. — Не закончены. Беда в том, что других кандидатур действительно нет. И у тебя никакой другой работы нет.
— Кандидатур по меньшей мере две, — возразила я.
— Нет, — отрезала Рижина. И с интонацией Роберта добавила: — Нет.
— Он знал? — спросила я.
Рижина отрицательно помотала головой.
— С Робертом мне ещё только предстоит объясняться.
— Работы у тебя всё же нет, — продолжил своё Егор. — Никакой, потому что ничем другим ты путёво заниматься всё равно не сможешь. Выбирай, что ты хочешь — быть добротным, но заурядным лингвистом, или толковым правителем, таким, о котором подданным не стыдно будет вспомнить.
Я фыркнула.
— А это уже зависит от тебя, — усмехнулся Егор.
Он был прав во всём. Вампиры действительно предлагали работу, которая могла стать делом моей жизни. Именно к этому я всегда и стремилась — найти себе дело, ради которого можно будет жить. Их выбор — огромная честь и величайшее доверие. Ведь они давали мне право самовластно распоряжаться их жизнями и судьбами. Но корону надели на меня обманом. И ложь обидела очень больно.
Я подошла к цветочной стене, прикоснулась к душистым лепесткам. Судя по шороху, за ней всё ещё прятался Амарено.
— Выходите, — сказала я. — Вас никто не тронет.
— Нет, — шепнул он. — Боюсь. Всеповельницу вампиры послушают, обычную людю — нет.
— Правителя, которому так лгут, тем более никто не станет слушать.
— У них не было выбора, госпожа. На самом деле не было. По своей воле они никогда бы не стали лгать королеве. И никогда не солгут в будущем. Вампиры физическим не могут лгать своим правителям. Как и все стихийники.
Это я знала. Но сказать «Да» всё равно было очень трудно. Я обернулась к ждущим моего решения людям.
— Посол Хелефайриана ар-Кидан, посол Цвергара Даммар, — сказала я Элунэлю и Каварли, — предлагаю вашим правителям и вашим народам союз дружбы с Алым Кругом. Люди Алого Круга, вы согласны заключить союз с Хелефайрианом и Цвергаром?
Вампиры переглянулись. Моё предложение круто меняло расстановку сил в волшебном мире. Элунэль и Каварли пытались осмыслить свой внезапный посольский статус.
— Воля всеповелительницы неоспорима, — осторожно ответил Иштван.
— Не пойдёт, — отрезала я. — Отныне в Алый Круг входят только те общины, которые сами этого хотят. Их повелители в обязательном порядке участвуют в принятии решения путём прямого тайного голосования — как в большемирских парламентах. Общины, которые не хотят принимать членство Круга, могут жить совершенно самостоятельно.
— Ты это серьёзно? — шагнула ко мне Вероника. — Я действительно могу уйти?
— Да, как и любой вампир. Хочешь, уходи одна, хочешь — со своей общиной. Точнее, с той её частью, которая захочет составить тебе компанию.
Вероника подошла ко мне вплотную.
— Я русская, — сказала она. — Я родилась в России, значит — русская. Я хочу остаться в России. И мне по-прежнему нужен Свет. Так же думают многие вампиры Белодворья.
— И не только Белодворья, — ответила я. — И они правы. Отныне каждый вампир сам будет выбирать себе судьбу.
Вероника шепнула «Нина, ты моя самая лучшая подруга», обняла, пожала руку и встала у двери террасы. Белодворке надо было знать, что решит Алый Круг.
Остальные, включая Элунэля и Каварли, молча ждали неизвестно чего. Егор едва заметно улыбался.
— Вы не ответили, — сказала я.
Вампиры неуверенно переглянулись.
— Союз — это хорошо, — озвучила коллективное решение Рижина. — Если Хелефайриан и Цвергар согласятся скрепить его высшей клятвой.
Элунэль вернул дальдр в ножны.
— Я не могу решать за всевладыку, — ответил он, — но постараюсь убедить его сказать Алому Кругу «да».
— Аналогично, — проговорил Каварли, посмотрел на меня с удивлением и некоторой растерянностью, ему не верилось, что всё происходящее — реальность. Он мгновение поколебался и добавил: — Только знаешь, Нина… Простите, всеповелительница Хорса, — торопливо пробормотал он и продолжил: — Мне необходимо ваше личное рекомендательное письмо. Без него меня в Цвергаре и слушать никто не станет.
— Разумеется, вы получите письмо, высокочтимый посол Даммар, — заверила я.
Каварли с достоинством поклонился, посольскую роль он освоил быстро.
— Вторая новость, — сказала я. — Всем вампирам Алого Круга, от алдиров и до повелителей, запрещается носить ограничитель силы и ленту покорности.
На пол, к ногам вампиров упали узкие ленточки из полосатого семицветного шёлка. На многих были прицеплены тонкие и плоские осиновые кругляшки.
— Нина, — от потрясения Каварли забыл об этикете, — ладно, снимаешь ограничитель силы, но как ты собираешься править вампирами без ленты покорности?!
— Как-нибудь сумею. Если я умудрялась держать дисциплину в самой безбашенной бригаде наказателей, то с вампирами и подавно слажу.
— Да, — кивнул Элунэль. — Это правда.
Он грустно и немного виновато улыбнулся. Я кивнула в ответ.
Из-за цветочной изгороди вышел Амарено.
— Наденьте корону, всеповелительница.
Я глянула на диадему.
— Корона — замкнутый круг. А это венец.
— Пусть венец, — не стал спорить Амарено. — Наденьте его, королева.
Я улыбнулась.
— Венец бывает только у царицы.
— Царица так царица, — опять озвучила вампирское решение Рижина. — Надевайте венец, всеповелительница вампирского царства.
Я взяла диадему, повертела в руке. Посмотрела на Егора, на вампиров, на Каварли и Элунэля. Венец — это всего лишь символ. А решение — оно давно принято всеми участниками, в том числе и мной. Дело сделано, и символа бояться глупо.
Я надела венец.
Вампиры слаженно, как по команде, опустились на колени.
— Поднимайтесь, — велела я. — И чтобы никогда этого больше не было. Развели средневековье.
Стоявшая у двери Вероника ободряюще кивнула и одними губами сказала: «Справишься!».
Вместе с вампирами с колен встал и Амарено. По имени он меня тоже не называл — сначала нейтральным словом «госпожа», после — только титулом. По обычаям волшебного мира титул без имени позволено произносить только подданным правителя.
Амарено молча поклонился. Я пожала плечом. Если ему так хочется войти в царство проклятых — его право.
К тому же первое, что я сделаю в качестве правительницы — избавлю моих людей от проклятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
— Ты себе и не представляешь, что значит для меня Багряная корона! — огрызнулся Элунэль.
— Зато человек, который её носит, значит меньше плевка. Но для Дивного было бы нелепо видеть в человеках людей, а не ходячие инструменты.
Хелефайя дёрнулся как от пощёчины, побледнел резко и сильно. Сжались мочки, верхушки ушей отвернулись к затылку. И тут же выпрямились.
Он достал дальдр, рукояткой вперёд протянул на ладони Егору.
— Если нужна такая вира, я согласен.
— Прекратите! — оборвала я. — Все разборки закончены.
— Ошибаешься, — сказал Егор. — Не закончены. Беда в том, что других кандидатур действительно нет. И у тебя никакой другой работы нет.
— Кандидатур по меньшей мере две, — возразила я.
— Нет, — отрезала Рижина. И с интонацией Роберта добавила: — Нет.
— Он знал? — спросила я.
Рижина отрицательно помотала головой.
— С Робертом мне ещё только предстоит объясняться.
— Работы у тебя всё же нет, — продолжил своё Егор. — Никакой, потому что ничем другим ты путёво заниматься всё равно не сможешь. Выбирай, что ты хочешь — быть добротным, но заурядным лингвистом, или толковым правителем, таким, о котором подданным не стыдно будет вспомнить.
Я фыркнула.
— А это уже зависит от тебя, — усмехнулся Егор.
Он был прав во всём. Вампиры действительно предлагали работу, которая могла стать делом моей жизни. Именно к этому я всегда и стремилась — найти себе дело, ради которого можно будет жить. Их выбор — огромная честь и величайшее доверие. Ведь они давали мне право самовластно распоряжаться их жизнями и судьбами. Но корону надели на меня обманом. И ложь обидела очень больно.
Я подошла к цветочной стене, прикоснулась к душистым лепесткам. Судя по шороху, за ней всё ещё прятался Амарено.
— Выходите, — сказала я. — Вас никто не тронет.
— Нет, — шепнул он. — Боюсь. Всеповельницу вампиры послушают, обычную людю — нет.
— Правителя, которому так лгут, тем более никто не станет слушать.
— У них не было выбора, госпожа. На самом деле не было. По своей воле они никогда бы не стали лгать королеве. И никогда не солгут в будущем. Вампиры физическим не могут лгать своим правителям. Как и все стихийники.
Это я знала. Но сказать «Да» всё равно было очень трудно. Я обернулась к ждущим моего решения людям.
— Посол Хелефайриана ар-Кидан, посол Цвергара Даммар, — сказала я Элунэлю и Каварли, — предлагаю вашим правителям и вашим народам союз дружбы с Алым Кругом. Люди Алого Круга, вы согласны заключить союз с Хелефайрианом и Цвергаром?
Вампиры переглянулись. Моё предложение круто меняло расстановку сил в волшебном мире. Элунэль и Каварли пытались осмыслить свой внезапный посольский статус.
— Воля всеповелительницы неоспорима, — осторожно ответил Иштван.
— Не пойдёт, — отрезала я. — Отныне в Алый Круг входят только те общины, которые сами этого хотят. Их повелители в обязательном порядке участвуют в принятии решения путём прямого тайного голосования — как в большемирских парламентах. Общины, которые не хотят принимать членство Круга, могут жить совершенно самостоятельно.
— Ты это серьёзно? — шагнула ко мне Вероника. — Я действительно могу уйти?
— Да, как и любой вампир. Хочешь, уходи одна, хочешь — со своей общиной. Точнее, с той её частью, которая захочет составить тебе компанию.
Вероника подошла ко мне вплотную.
— Я русская, — сказала она. — Я родилась в России, значит — русская. Я хочу остаться в России. И мне по-прежнему нужен Свет. Так же думают многие вампиры Белодворья.
— И не только Белодворья, — ответила я. — И они правы. Отныне каждый вампир сам будет выбирать себе судьбу.
Вероника шепнула «Нина, ты моя самая лучшая подруга», обняла, пожала руку и встала у двери террасы. Белодворке надо было знать, что решит Алый Круг.
Остальные, включая Элунэля и Каварли, молча ждали неизвестно чего. Егор едва заметно улыбался.
— Вы не ответили, — сказала я.
Вампиры неуверенно переглянулись.
— Союз — это хорошо, — озвучила коллективное решение Рижина. — Если Хелефайриан и Цвергар согласятся скрепить его высшей клятвой.
Элунэль вернул дальдр в ножны.
— Я не могу решать за всевладыку, — ответил он, — но постараюсь убедить его сказать Алому Кругу «да».
— Аналогично, — проговорил Каварли, посмотрел на меня с удивлением и некоторой растерянностью, ему не верилось, что всё происходящее — реальность. Он мгновение поколебался и добавил: — Только знаешь, Нина… Простите, всеповелительница Хорса, — торопливо пробормотал он и продолжил: — Мне необходимо ваше личное рекомендательное письмо. Без него меня в Цвергаре и слушать никто не станет.
— Разумеется, вы получите письмо, высокочтимый посол Даммар, — заверила я.
Каварли с достоинством поклонился, посольскую роль он освоил быстро.
— Вторая новость, — сказала я. — Всем вампирам Алого Круга, от алдиров и до повелителей, запрещается носить ограничитель силы и ленту покорности.
На пол, к ногам вампиров упали узкие ленточки из полосатого семицветного шёлка. На многих были прицеплены тонкие и плоские осиновые кругляшки.
— Нина, — от потрясения Каварли забыл об этикете, — ладно, снимаешь ограничитель силы, но как ты собираешься править вампирами без ленты покорности?!
— Как-нибудь сумею. Если я умудрялась держать дисциплину в самой безбашенной бригаде наказателей, то с вампирами и подавно слажу.
— Да, — кивнул Элунэль. — Это правда.
Он грустно и немного виновато улыбнулся. Я кивнула в ответ.
Из-за цветочной изгороди вышел Амарено.
— Наденьте корону, всеповелительница.
Я глянула на диадему.
— Корона — замкнутый круг. А это венец.
— Пусть венец, — не стал спорить Амарено. — Наденьте его, королева.
Я улыбнулась.
— Венец бывает только у царицы.
— Царица так царица, — опять озвучила вампирское решение Рижина. — Надевайте венец, всеповелительница вампирского царства.
Я взяла диадему, повертела в руке. Посмотрела на Егора, на вампиров, на Каварли и Элунэля. Венец — это всего лишь символ. А решение — оно давно принято всеми участниками, в том числе и мной. Дело сделано, и символа бояться глупо.
Я надела венец.
Вампиры слаженно, как по команде, опустились на колени.
— Поднимайтесь, — велела я. — И чтобы никогда этого больше не было. Развели средневековье.
Стоявшая у двери Вероника ободряюще кивнула и одними губами сказала: «Справишься!».
Вместе с вампирами с колен встал и Амарено. По имени он меня тоже не называл — сначала нейтральным словом «госпожа», после — только титулом. По обычаям волшебного мира титул без имени позволено произносить только подданным правителя.
Амарено молча поклонился. Я пожала плечом. Если ему так хочется войти в царство проклятых — его право.
К тому же первое, что я сделаю в качестве правительницы — избавлю моих людей от проклятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135