Ну и, откровенно говоря, вы стали невыносимым брюзгой, а когда выпьете, от этого ваш характер ни на каплю не улучшается. Есть еще и кое-что в-четвертых: вы стали несколько ближе к Хейнсу и Марта и их окружению, чем раньше, а это ставит вас как бы в другой лагерь, вы понимаете?
— Да. А что вы еще слышали насчет Бетти?
— Ничего. Абсолютно ничего. Да я и не могла бы ничего услышать. Ведь это вы привезли меня сюда, и поэтому я разделяю с вами, хоть и на более низком уровне, вашу изоляцию.
— А вы не могли бы копнуть?
— И что же вы хотите знать?
— Все, что касается того, как Бетти уехала отсюда. Отель она покинула в понедельник вечером, а улетела во вторник после обеда. Может, почерпнете какие-нибудь слухи насчет того, где она провела ночь, в общем, таком рода вещи.
Джейн нахмурила брови:
— Я могу попытаться, Хью, и попытаюсь, конечно, но не знаю, у меня нет таланта разведчика. Я топаю там, где нужно красться. И люди закрываются передо мной, как моллюски, когда на них наступишь.
— Джейн, ну поотирайтесь немножко среди людей, хорошо?
Она улыбнулась:
— Не знаю почему, но мне ваше задание начинает нравиться. Может быть, потому, что у нас снова появиться контакт. Если вы придете в себя и у вас снова проснется интерес к управлению отелем, то помяните тогда мое слово, что наша система обеспечения всех этих съездов никуда не годится. Всякий раз количество делегатов отличается от намеченного в пределах плюс-минус пятнадцати процентов. И в том и в другом случае нам это стоит денег. Когда вы решите эту проблему, у меня найдется для вас кое-что еще, босс.
* * *
Через час Хью Даррен поставил свой голубой «бьюик» — он купил подержанный — у входа в контору мотеля «Комфорт» Мэйбл Хасс и прошел внутрь. Это была аккуратненькая комнатка с фанерной стойкой-барьером, потертой плетеной мебелью и кондиционером в окне, который завывал, как маломощный грузовичок на длинном подъеме. На стойке лежала дешевая амбарная книга для регистрации постояльцев, а рядом находилась кнопка звонка. Хью позвонил, за барьером открылась дверь и появилась полная женщина с бесцветными волосами, серым невозмутимым лицом, одетая в выцветший домашний халат, и заявила с порога:
— На ночь не пускаю, только на неделю и больше.
— Вы миссис Хасс?
— Все, что мне нужно, я заказываю и получаю почтой.
— Я хотел бы поговорить с вами о Бетти Доусон.
Ее лицо продолжало хранить невозмутимое выражение.
— Ваше имя Хью... как там дальше?.. что-то на «да».
— Даррен.
— Однажды она дала мне ваше описание. Проходите.
Хью прошел, она закрыла дверь и вперевалку пошла по комнате. Комната была предельно простая, ставни были прикрыты, горела одна тусклая лампочка в абажуре с бахромой. По телевизионному экрану носились лошади, там стояла стрельба и слышались крики. Хозяйка выключила звук, а изображение оставила.
— Садитесь куда-нибудь, — сказала она и опустилась в кресло. — Это Бетти написала вам зайти ко мне? Я от нее ни слова не получила.
— Я тоже. Просто она говорила мне о вас. Я надеялся, что, может быть, вы слышали что-нибудь о Бетти, миссис Хасс. Я знаю, она очень любит вас.
— Не очень, раз не пишет. Я много думаю об этой девушке. Я как будто снова вижу себя, все эти дурные потерянные годы.
— Я не совсем понимаю, что...
— Раз в полгода могу я сказать хоть несколько слов... Ты пока посиди и послушай, мистер. Конечно, она других кровей, я-то вышла из ничего, но мне тоже были милы мои родители, особенно это начинаешь понимать после того, как уже успеешь принести им немало горя. Ты не говори мне всяких любезностей, когда я скажу тебе, во что трудно поверить, но много лет назад я была лакомым кусочком, симпатичная из себя. Если б я не выбросила весь этот мусор, то показала бы тебе карточки. Я тоже была помешана на эстраде. Мне было что-то двадцать три, когда я наконец трезво посмотрела на себя. Семь лет на эстраде к тому времени, мистер. В двадцать три я была как потертый чемодан. Как же я натерпелась от мужской жестокости, романтическая дурь выветрилась, не осталось никаких приятных воспоминаний. Но впереди было еще семь лет, потому что я не знала, куда деть себя. Когда мне было тридцать и я уже задумывалась, что буду делать в сорок лет, ко мне пришло благословение Господне и я встретила приятного и доброго человека, который полюбил меня. Ему было все равно, что я делала, и для него не имело значения, что у меня не будет детей. Шестнадцать лет я прожила в земном раю, пока он не умер у меня на руках. Сейчас я живу получше многих, не сравнить с тем, когда начинала. И вот когда я вижу ее, а у нее сейчас самые черные годы, я будто снова вижу себя.
— Бетти мне рассказывала, как это ей помогло, когда вы ее вытащили в тот домик в пустыне и оставили там.
— Я знаю, что ты был там, мистер. Она спросила меня, можно ли, а уж потом позвала тебя. Я поняла по ее голосу, что тебя надо свозить туда. Я своим слабым умишком думала, что ей повезет, как и мне, и она найдет себе друга. Поди разбери, чем вы окажитесь на поверку.
— Что это должно означать?
— Нет, вы посмотрите, какой обидчивый! А какого еще дьявола это может означать? Если бы ты был нормальным парнем, то уж давно женился бы на ней. В этом городе нужно только решить — и через четверть часа вы уже женаты, что днем, что ночью.
— Но никогда... речь не заходила о браке.
— Если она тебя любит, почему ж не жениться?
— Но это не было любовью, я имею в виду — тогда.
Мэйбл покачала головой. Отблеск экрана отразился при этом на ее луноподобном лице. Тон ее был полон презрения.
— Спать ты с ней спал, да?
— Да, но...
— Никаких но, мистер. Ты думаешь, она спала с тобой, потому что ты пользуешься самым лучшим в мире лосьоном после бритья? Или потому что управляешь отелем? Это честнейшая женщина, мистер. Любовь — вот единственная в мире вещь, которая могла привести ее в твою постель по доброй воле. А я скажу, почему ты не женился на ней. Ты считал, что слишком хорош для нее, найдешь себе что-нибудь получше. Знал, что она выполняла приказы Макса Хейнса, и это грязное слово «шлюха» у тебя приклеилось к мозгам, а ты был такой весь из себя чистенький и светленький, что не мог хотя бы на минуту задуматься, какие причины заставляли ее выполнять приказания этого Макса. Да, яблоки с дерева срывать любите, чтобы все было красиво, надежно...
— Замолчите! Что вы такое несете?! Вы городите какую-то ерунду, миссис Хасс. Я не знаю, о чем вы говорите. Что это за... приказы Макса Хейнса?
— Ты что, действительно ничего не знаешь?
— Миссис Хасс, поверьте мне, я действительно... я искренне вам говорю: я не понимаю, не знаю, о чем вы говорите. Она что, правда?..
— Дай подумать, помолчи минуту.
Тяжелый грузовик нарушил тишину, за стеной еле слышно играла музыка. Миссис Хасс шумно вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
— Да. А что вы еще слышали насчет Бетти?
— Ничего. Абсолютно ничего. Да я и не могла бы ничего услышать. Ведь это вы привезли меня сюда, и поэтому я разделяю с вами, хоть и на более низком уровне, вашу изоляцию.
— А вы не могли бы копнуть?
— И что же вы хотите знать?
— Все, что касается того, как Бетти уехала отсюда. Отель она покинула в понедельник вечером, а улетела во вторник после обеда. Может, почерпнете какие-нибудь слухи насчет того, где она провела ночь, в общем, таком рода вещи.
Джейн нахмурила брови:
— Я могу попытаться, Хью, и попытаюсь, конечно, но не знаю, у меня нет таланта разведчика. Я топаю там, где нужно красться. И люди закрываются передо мной, как моллюски, когда на них наступишь.
— Джейн, ну поотирайтесь немножко среди людей, хорошо?
Она улыбнулась:
— Не знаю почему, но мне ваше задание начинает нравиться. Может быть, потому, что у нас снова появиться контакт. Если вы придете в себя и у вас снова проснется интерес к управлению отелем, то помяните тогда мое слово, что наша система обеспечения всех этих съездов никуда не годится. Всякий раз количество делегатов отличается от намеченного в пределах плюс-минус пятнадцати процентов. И в том и в другом случае нам это стоит денег. Когда вы решите эту проблему, у меня найдется для вас кое-что еще, босс.
* * *
Через час Хью Даррен поставил свой голубой «бьюик» — он купил подержанный — у входа в контору мотеля «Комфорт» Мэйбл Хасс и прошел внутрь. Это была аккуратненькая комнатка с фанерной стойкой-барьером, потертой плетеной мебелью и кондиционером в окне, который завывал, как маломощный грузовичок на длинном подъеме. На стойке лежала дешевая амбарная книга для регистрации постояльцев, а рядом находилась кнопка звонка. Хью позвонил, за барьером открылась дверь и появилась полная женщина с бесцветными волосами, серым невозмутимым лицом, одетая в выцветший домашний халат, и заявила с порога:
— На ночь не пускаю, только на неделю и больше.
— Вы миссис Хасс?
— Все, что мне нужно, я заказываю и получаю почтой.
— Я хотел бы поговорить с вами о Бетти Доусон.
Ее лицо продолжало хранить невозмутимое выражение.
— Ваше имя Хью... как там дальше?.. что-то на «да».
— Даррен.
— Однажды она дала мне ваше описание. Проходите.
Хью прошел, она закрыла дверь и вперевалку пошла по комнате. Комната была предельно простая, ставни были прикрыты, горела одна тусклая лампочка в абажуре с бахромой. По телевизионному экрану носились лошади, там стояла стрельба и слышались крики. Хозяйка выключила звук, а изображение оставила.
— Садитесь куда-нибудь, — сказала она и опустилась в кресло. — Это Бетти написала вам зайти ко мне? Я от нее ни слова не получила.
— Я тоже. Просто она говорила мне о вас. Я надеялся, что, может быть, вы слышали что-нибудь о Бетти, миссис Хасс. Я знаю, она очень любит вас.
— Не очень, раз не пишет. Я много думаю об этой девушке. Я как будто снова вижу себя, все эти дурные потерянные годы.
— Я не совсем понимаю, что...
— Раз в полгода могу я сказать хоть несколько слов... Ты пока посиди и послушай, мистер. Конечно, она других кровей, я-то вышла из ничего, но мне тоже были милы мои родители, особенно это начинаешь понимать после того, как уже успеешь принести им немало горя. Ты не говори мне всяких любезностей, когда я скажу тебе, во что трудно поверить, но много лет назад я была лакомым кусочком, симпатичная из себя. Если б я не выбросила весь этот мусор, то показала бы тебе карточки. Я тоже была помешана на эстраде. Мне было что-то двадцать три, когда я наконец трезво посмотрела на себя. Семь лет на эстраде к тому времени, мистер. В двадцать три я была как потертый чемодан. Как же я натерпелась от мужской жестокости, романтическая дурь выветрилась, не осталось никаких приятных воспоминаний. Но впереди было еще семь лет, потому что я не знала, куда деть себя. Когда мне было тридцать и я уже задумывалась, что буду делать в сорок лет, ко мне пришло благословение Господне и я встретила приятного и доброго человека, который полюбил меня. Ему было все равно, что я делала, и для него не имело значения, что у меня не будет детей. Шестнадцать лет я прожила в земном раю, пока он не умер у меня на руках. Сейчас я живу получше многих, не сравнить с тем, когда начинала. И вот когда я вижу ее, а у нее сейчас самые черные годы, я будто снова вижу себя.
— Бетти мне рассказывала, как это ей помогло, когда вы ее вытащили в тот домик в пустыне и оставили там.
— Я знаю, что ты был там, мистер. Она спросила меня, можно ли, а уж потом позвала тебя. Я поняла по ее голосу, что тебя надо свозить туда. Я своим слабым умишком думала, что ей повезет, как и мне, и она найдет себе друга. Поди разбери, чем вы окажитесь на поверку.
— Что это должно означать?
— Нет, вы посмотрите, какой обидчивый! А какого еще дьявола это может означать? Если бы ты был нормальным парнем, то уж давно женился бы на ней. В этом городе нужно только решить — и через четверть часа вы уже женаты, что днем, что ночью.
— Но никогда... речь не заходила о браке.
— Если она тебя любит, почему ж не жениться?
— Но это не было любовью, я имею в виду — тогда.
Мэйбл покачала головой. Отблеск экрана отразился при этом на ее луноподобном лице. Тон ее был полон презрения.
— Спать ты с ней спал, да?
— Да, но...
— Никаких но, мистер. Ты думаешь, она спала с тобой, потому что ты пользуешься самым лучшим в мире лосьоном после бритья? Или потому что управляешь отелем? Это честнейшая женщина, мистер. Любовь — вот единственная в мире вещь, которая могла привести ее в твою постель по доброй воле. А я скажу, почему ты не женился на ней. Ты считал, что слишком хорош для нее, найдешь себе что-нибудь получше. Знал, что она выполняла приказы Макса Хейнса, и это грязное слово «шлюха» у тебя приклеилось к мозгам, а ты был такой весь из себя чистенький и светленький, что не мог хотя бы на минуту задуматься, какие причины заставляли ее выполнять приказания этого Макса. Да, яблоки с дерева срывать любите, чтобы все было красиво, надежно...
— Замолчите! Что вы такое несете?! Вы городите какую-то ерунду, миссис Хасс. Я не знаю, о чем вы говорите. Что это за... приказы Макса Хейнса?
— Ты что, действительно ничего не знаешь?
— Миссис Хасс, поверьте мне, я действительно... я искренне вам говорю: я не понимаю, не знаю, о чем вы говорите. Она что, правда?..
— Дай подумать, помолчи минуту.
Тяжелый грузовик нарушил тишину, за стеной еле слышно играла музыка. Миссис Хасс шумно вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74