Волосы прилипли к голове, блузка и шорты намокли.
Эл многословно и с большой искренностью в голосе извинился, дал ей чистое полотенце, потом подошел к шкафу и выбрал там роскошный халат из бледно-голубого сатина, который должен был пойти ей.
— Ты должна принять это как подарок, дорогая.
— Ой, как красиво!
— Закройся здесь и переоденься, дорогая. Мокрую одежду оставь, я скажу, чтобы ее привели в порядок.
Эл быстро оделся, поднял мокрые блузку и шорты с пола возле ванной и собрал их в комок, потом вышел в соседнюю комнату, закрыв за собой дверь, и бросил комок Бобру на грудь. Раздался мокрый шлепок, и одежда упала тому на колени. Бобер тупо уставился на нее, потом взял в руки.
— А где Гретч? — спросил он.
— Девочка отдыхает, она действительно устала, Бобер.
— А это что, Эл?
— Она подумала, что тебе нравятся такие вещи как память. Клади под подушку, когда будешь ложиться спать, друг. Извини, они промокли. Мы так торопились, что влезли под душ, забыв раздеться. Но я ей помог.
— Она действительно приличная девушка, — произнес Бобер таким убитым голосом, что Гидж захохотал.
— Да, чуть не забыл, — жестко заговорил Эл. — Катись отсюда. Она попросила, чтобы я сделал ей такое одолжение. Чтобы, когда она выйдет, тебя тут не было.
— Мне? Уйти?
— Может, чтобы Бобби помог?
— Черт, не надо, ухожу, — пробормотал Бобер.
Только Эл начал рассказывать, как все происходило, появилась Гретхен.
— Такая прическа теперь, но, я думаю... А куда девался Бобер?
Элу с трудом удавалось сохранить серьезное выражение лица, когда он взял ее руку и сказал:
— Милая, тут была неприятная сцена. Хорошо, что ты не застала ее.
— Что за сцена? — безучастно спросила Гретхен.
— Бобер сказал, что я ему наврал, что на самом деле мы не только терли спину.
— Как же этот паршивый ублюдок посмел?!
— Вот я и велел ему уйти, дорогая. Уходя, он просил передать тебе...
— Что еще?
— Сказал, что скоро тебя разыщет, чтобы и ему потерли спину, и ты, мол, знаешь, что он имеет в виду.
Сначала девушка сделалась белой как мел, потом к ее лицу прилила кровь. И наконец, она разразилась таким бурным потоком ругательств, что глубокий сон Джерри Баклера как рукой сняло. Единственное, что поняли присутствующие, что этот несчастный Браунелл может добиваться своего десять лет подряд по тридцать часов в сутки и за это время не наработает и на звон долларовой монетки и не приблизится к ней даже на телефонный звонок. Извержение еще продолжалось, когда Эл провожал Гретхен до лифта, который обслуживал его апартаменты. В последний момент он сунул ей в руки мокрую одежду.
Когда он с улыбкой вернулся, Джерри спросит:
— Что тут было?
Эл подошел к Гиджу и пришлепнул к столу стодолларовую бумажку:
— Ставлю на то, что Бобер больше не сунется к этой белокурой Гретхен.
— Как ставишь?
— Два к одному. Заметано? — спросил Эл. — Пропали твои полета, друг. Очень ты самоуверен.
— Бобер, по-моему, на полпути никогда не останавливается, — заявил Гидж.
— Одно несомненно, — вступил в разговор Бобби Валдо. — Победу Гиджа нетрудно будет заметить. За Бобром бабы бегают аж с воем, будто им хвост прижали.
— Ну как, играем втроем? — спросил Гидж.
— Играйте вы, ребята. Сейчас что-то не хочется, — ответил Эл.
Он медленно подошел к окну и посмотрел вниз на стоянку автомобилей, наполовину заставленную. Из машины с откидным верхом вышла парочка и бегом, держась за руки и чему-то смеясь, направилась в отель.
Внезапно Эл понял, что Гидж и Бобби Валдо смеялись неискренно. Розыгрыш получился не Бог весть какой, сложный и грубый. Эта глупая полупьяная девка, этот старик Бобер... А Гидж пошел на спор, потому что знал: этого хочет Эл. Куда девались времена хороших розыгрышей и доброго смеха? Все скучно и неинтересно. Последнее время каждый день такой.
Марта вдруг услышал бульканье, резко обернулся и увидел, что Джерри Баклер, его управляющий, чисто номинальный, наливает себе у бара полпинты бурбона с содовой (Эл через таможню получал виски, не облагаемое налогом). Он быстро и бесшумно подошел и накрыл стакан ладонью в тот момент, когда Джерри собрался было поднять его. Баклер изобразил на лице неопределенную улыбку, ожидая разноса.
Эл обратил внимание на то, что алкоголь здорово иссушил этого человека в последнее время. Живот Джерри еще выпячивался и красное лицо выглядело опухшим, но пиджак болтался, шея будто высохла, воротничок рубашки стал великоват и к тому же грязноват.
— Эл, ты облокотился на мой стаканчик, — вымученно промолвил Джерри.
— Ей-богу, не могу видеть, как ты пьешь такими дозами. Пускай это здесь постоит, а мы давай пройдем туда, Джерри.
Они прошли в спальню, и Эл закрыл дверь. Он намеренно выдержал паузу, дав Джерри поволноваться.
— О чем ты думаешь, Эл?
— Как прошло там, в Новом Орлеане?
— Нормально. Все были что надо.
— Да что ты можешь помнить!
Джерри поежился:
— Ну выпил я там немножко, Эл.
— Это «немножко», смотрю, происходит с тобой везде.
— Эл, в конце концов, я могу пить, могу и не пить. Но почему, скажи, я должен не пить?
— Ты похож на алкаша, Джерри. Руки трясутся, рубашка грязная, руки грязные, от тебя несет. Ты уже алкаш, Джерри.
— Ты что, Эл!
— Люблю я тебя, друг ты мой, но в последнее время ты достал меня, честно. Не могу видеть, когда мужик не может перебороть себя. Это уже не мужик.
— О чем ты говоришь, Эл?
— Знаю о чем. Кончай с этим делом. Такие дозы, как у тебя... это уже никуда не годится.
Джерри улыбнулся, и Эл почувствовал, чего ему стоила эта улыбка.
— Это поправить здоровье после вчерашнего, босс.
— Мы с Максом говорили о тебе сегодня, Джерри. Печалишь ты нас.
— Как? Чего я такого делаю?
— Ты не какой-нибудь клерк, Джерри. Мы купили тебе хорошего малого, этого Даррена. Купили лучшее, что могли достать. Чтобы он выполнял все до мелочей. Но ты влезаешь во все дыры, постоянно путаешь ему карты.
— Я знаю тебя черт знает сколько, Эл. Я ворочал большими делами, когда этот пацан еще соску сосал. И теперь ты будешь слушать этого Даррена, а не меня? Чего ему не хватает? Ну, иногда приходится наставить его на правильный путь...
— А кто тебе сказал, что я слушаю Даррена? Да он доволен всем дальше некуда.
— В чем же тогда дело?
— Максу нравится, как сейчас тут все идет. Макс — человек соображающий, Джерри. Ему кажется, что ты зря вмешиваешься. И еще ему кажется, что ты как присосешься к бутылке, так и не отстанешь от нее, пока не перестанешь соображать, что делаешь. Теперь послушай, как будет дальше. Ты перестанешь лезть в управление отелем и будешь появляться на сцене, когда у Макса возникнут особые проблемы. Но когда они возникнут, ты уж будь как стеклышко, парень. И не иначе. А уладишь дело — все, слезай с горшка, оставь дела Даррену до другого раза, когда получишь сигнал от меня или Макса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Эл многословно и с большой искренностью в голосе извинился, дал ей чистое полотенце, потом подошел к шкафу и выбрал там роскошный халат из бледно-голубого сатина, который должен был пойти ей.
— Ты должна принять это как подарок, дорогая.
— Ой, как красиво!
— Закройся здесь и переоденься, дорогая. Мокрую одежду оставь, я скажу, чтобы ее привели в порядок.
Эл быстро оделся, поднял мокрые блузку и шорты с пола возле ванной и собрал их в комок, потом вышел в соседнюю комнату, закрыв за собой дверь, и бросил комок Бобру на грудь. Раздался мокрый шлепок, и одежда упала тому на колени. Бобер тупо уставился на нее, потом взял в руки.
— А где Гретч? — спросил он.
— Девочка отдыхает, она действительно устала, Бобер.
— А это что, Эл?
— Она подумала, что тебе нравятся такие вещи как память. Клади под подушку, когда будешь ложиться спать, друг. Извини, они промокли. Мы так торопились, что влезли под душ, забыв раздеться. Но я ей помог.
— Она действительно приличная девушка, — произнес Бобер таким убитым голосом, что Гидж захохотал.
— Да, чуть не забыл, — жестко заговорил Эл. — Катись отсюда. Она попросила, чтобы я сделал ей такое одолжение. Чтобы, когда она выйдет, тебя тут не было.
— Мне? Уйти?
— Может, чтобы Бобби помог?
— Черт, не надо, ухожу, — пробормотал Бобер.
Только Эл начал рассказывать, как все происходило, появилась Гретхен.
— Такая прическа теперь, но, я думаю... А куда девался Бобер?
Элу с трудом удавалось сохранить серьезное выражение лица, когда он взял ее руку и сказал:
— Милая, тут была неприятная сцена. Хорошо, что ты не застала ее.
— Что за сцена? — безучастно спросила Гретхен.
— Бобер сказал, что я ему наврал, что на самом деле мы не только терли спину.
— Как же этот паршивый ублюдок посмел?!
— Вот я и велел ему уйти, дорогая. Уходя, он просил передать тебе...
— Что еще?
— Сказал, что скоро тебя разыщет, чтобы и ему потерли спину, и ты, мол, знаешь, что он имеет в виду.
Сначала девушка сделалась белой как мел, потом к ее лицу прилила кровь. И наконец, она разразилась таким бурным потоком ругательств, что глубокий сон Джерри Баклера как рукой сняло. Единственное, что поняли присутствующие, что этот несчастный Браунелл может добиваться своего десять лет подряд по тридцать часов в сутки и за это время не наработает и на звон долларовой монетки и не приблизится к ней даже на телефонный звонок. Извержение еще продолжалось, когда Эл провожал Гретхен до лифта, который обслуживал его апартаменты. В последний момент он сунул ей в руки мокрую одежду.
Когда он с улыбкой вернулся, Джерри спросит:
— Что тут было?
Эл подошел к Гиджу и пришлепнул к столу стодолларовую бумажку:
— Ставлю на то, что Бобер больше не сунется к этой белокурой Гретхен.
— Как ставишь?
— Два к одному. Заметано? — спросил Эл. — Пропали твои полета, друг. Очень ты самоуверен.
— Бобер, по-моему, на полпути никогда не останавливается, — заявил Гидж.
— Одно несомненно, — вступил в разговор Бобби Валдо. — Победу Гиджа нетрудно будет заметить. За Бобром бабы бегают аж с воем, будто им хвост прижали.
— Ну как, играем втроем? — спросил Гидж.
— Играйте вы, ребята. Сейчас что-то не хочется, — ответил Эл.
Он медленно подошел к окну и посмотрел вниз на стоянку автомобилей, наполовину заставленную. Из машины с откидным верхом вышла парочка и бегом, держась за руки и чему-то смеясь, направилась в отель.
Внезапно Эл понял, что Гидж и Бобби Валдо смеялись неискренно. Розыгрыш получился не Бог весть какой, сложный и грубый. Эта глупая полупьяная девка, этот старик Бобер... А Гидж пошел на спор, потому что знал: этого хочет Эл. Куда девались времена хороших розыгрышей и доброго смеха? Все скучно и неинтересно. Последнее время каждый день такой.
Марта вдруг услышал бульканье, резко обернулся и увидел, что Джерри Баклер, его управляющий, чисто номинальный, наливает себе у бара полпинты бурбона с содовой (Эл через таможню получал виски, не облагаемое налогом). Он быстро и бесшумно подошел и накрыл стакан ладонью в тот момент, когда Джерри собрался было поднять его. Баклер изобразил на лице неопределенную улыбку, ожидая разноса.
Эл обратил внимание на то, что алкоголь здорово иссушил этого человека в последнее время. Живот Джерри еще выпячивался и красное лицо выглядело опухшим, но пиджак болтался, шея будто высохла, воротничок рубашки стал великоват и к тому же грязноват.
— Эл, ты облокотился на мой стаканчик, — вымученно промолвил Джерри.
— Ей-богу, не могу видеть, как ты пьешь такими дозами. Пускай это здесь постоит, а мы давай пройдем туда, Джерри.
Они прошли в спальню, и Эл закрыл дверь. Он намеренно выдержал паузу, дав Джерри поволноваться.
— О чем ты думаешь, Эл?
— Как прошло там, в Новом Орлеане?
— Нормально. Все были что надо.
— Да что ты можешь помнить!
Джерри поежился:
— Ну выпил я там немножко, Эл.
— Это «немножко», смотрю, происходит с тобой везде.
— Эл, в конце концов, я могу пить, могу и не пить. Но почему, скажи, я должен не пить?
— Ты похож на алкаша, Джерри. Руки трясутся, рубашка грязная, руки грязные, от тебя несет. Ты уже алкаш, Джерри.
— Ты что, Эл!
— Люблю я тебя, друг ты мой, но в последнее время ты достал меня, честно. Не могу видеть, когда мужик не может перебороть себя. Это уже не мужик.
— О чем ты говоришь, Эл?
— Знаю о чем. Кончай с этим делом. Такие дозы, как у тебя... это уже никуда не годится.
Джерри улыбнулся, и Эл почувствовал, чего ему стоила эта улыбка.
— Это поправить здоровье после вчерашнего, босс.
— Мы с Максом говорили о тебе сегодня, Джерри. Печалишь ты нас.
— Как? Чего я такого делаю?
— Ты не какой-нибудь клерк, Джерри. Мы купили тебе хорошего малого, этого Даррена. Купили лучшее, что могли достать. Чтобы он выполнял все до мелочей. Но ты влезаешь во все дыры, постоянно путаешь ему карты.
— Я знаю тебя черт знает сколько, Эл. Я ворочал большими делами, когда этот пацан еще соску сосал. И теперь ты будешь слушать этого Даррена, а не меня? Чего ему не хватает? Ну, иногда приходится наставить его на правильный путь...
— А кто тебе сказал, что я слушаю Даррена? Да он доволен всем дальше некуда.
— В чем же тогда дело?
— Максу нравится, как сейчас тут все идет. Макс — человек соображающий, Джерри. Ему кажется, что ты зря вмешиваешься. И еще ему кажется, что ты как присосешься к бутылке, так и не отстанешь от нее, пока не перестанешь соображать, что делаешь. Теперь послушай, как будет дальше. Ты перестанешь лезть в управление отелем и будешь появляться на сцене, когда у Макса возникнут особые проблемы. Но когда они возникнут, ты уж будь как стеклышко, парень. И не иначе. А уладишь дело — все, слезай с горшка, оставь дела Даррену до другого раза, когда получишь сигнал от меня или Макса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74