Его могучие руки и плечи выпирали из-под выгоревшей спортивной рубашки с короткими рукавами; живот был необъятных размеров. Двадцать лет назад Смотс был профессиональным борцом, носил маску и выступал под псевдонимом “Мистер X”. Он коротко бросил: “Садись” и вновь принялся обгладывать мясо с косточек приправленного чесноком цыпленка. Флинт уселся на один из двух стульев, стоявших у стола. За спиной Смотса находилась металлическая дверь, ведущая в сам магазин, который тоже принадлежал ему. На полках, кое-как расставленных вдоль стены, громоздилось с полдюжины телевизоров, десяток видеомагнитофонов и столько же стереоусилителей. Все телевизоры были включены и настроены на разные каналы, но звук на каждом был приглушен до минимума.»
Смотс громко чавкал. Жир блестел у него на подбородке и бороде. Впрочем, Флинт давно привык к полному отсутствию хоть каких-то манер у своего работодателя. Пока Смотс наслаждался едой, он разглядывал весьма ценную коллекцию, которую сам Смотс называл “прелестями”. В антикварном застекленном шкафу стояли такие предметы, как мумия кошки с двумя головами, отрубленная человеческая рука с семью пальцами, плавающая в сосуде с формалином, череп ребенка с дополнительной глазницей посередине лба, и… самая жестокая выходка природы, как казалось Флинту… Забальзамированная обезьяна с третьей лапой, растущей из шеи. На полке над шкафом было восемь альбомов с фотографиями, которые Смотс коллекционировал со страстью, уступающей только его страсти к деньгам и к еде. Смотс был знатоком уродства. Как другие люди наслаждаются выдержанными винами, живописью или скульптурой, Смотс упивался зрелищем капризов природы. Флинт, который жил в городке Монро, – за сотню миль от Шривйорта, никогда не бывал в доме у своего хозяина, но знал от одного из своих знакомых, что у Смотса там есть подвал, набитый всевозможными проявлениями уродства, которые он пять десятилетий выискивал на карнавалах.
Такая страсть вызывала омерзение у Флинта, который считал себя хорошо воспитанным джентльменом. Но при этом Флинт понимал, что сам может стать объектом этой омерзительной страсти и вместе с Клин-том занять свое место в коллекции Смотс – “Два в Одном”. Фотоснимки Флинта, обнаженного по пояс – за них, правда, Смотс ему хорошо заплатил, – уже красовались в одном из альбомов. Впрочем, у Флинта никогда не возникало желания заглянуть в эти альбомы; за, свою жизнь он достаточно насмотрелся уродов и наяву.
– Ты выиграл или проиграл? – спросил Смотс, не переставая жевать.
– Выиграл.
– Сколько?
– Почти триста пятьдесят долларов.
– Неплохо. Мне нравится, когда ты выигрываешь, Флинт. Если счастлив ты, счастлив и я. А ты ведь счастлив, верно?
– Счастлив, – с подобающей серьезностью произнес Флинт.
– Люблю, когда мои мальчики счастливы. – Смотс помолчал, отыскивая в своей тарелке, полной костей, кусок мяса. – Но не люблю, когда они опаздывают. Десять минут – это не пятнадцать. Тебе что, нужны новые часы?
– Нет. – рука Клинта неожиданно выскользнула наружу и начала скрести подбородок Флинта. Флинт вынул из пачки крекер и сунул его в крошечные пальцы. Рука исчезла, а из-под рубашки Флинта раздался хруст.
Смотс оттолкнул тарелку. Пальцы его блестели от жира, глаза – от нетерпения.
– Расстегни рубашку, – приказал он. – Я хочу посмотреть, как он ест.
Флинт ненавидел все это, но подчинился. У Смотса была куча денег, и он не терпел неповиновения от своих “мальчиков”. Флинт расстегнул пуговицы, чтобы Смотс увидел тонкую белую руку, которая локтем приросла к телу Флинта как раз в области солнечного сплетения.
– Покорми его, – сказал Смотс. Флинт взял из пачки еще один крекер. Он чувствовал, как мягкие кости его брата движутся внутри него.
Клинт почуял еду, и его рука стала шарить в воздухе, отыскивая крекер, но Флинт направил печенье прямо к наросту размером с кулак у себя на правом боку. Нарост был таким же белым, как и рука; волос и глаз на нем не было, зато были раздувающиеся ноздри, уши, похожие на пару мелких морских ракушек, и пара маленьких губ. Как только крекер придвинулся ближе, губы раскрылись с мягким хлюпающим звуком, обнажив маленькие острые зубы и язык, который скорее мог бы принадлежать котенку. Флинт сунул в рот крекер и быстро отдернул руку: во время еды Клинт был весьма энергичен, и мог укусить.
– Поразительно! – Смотс мечтательно улыбнулся. – Ваши нервные системы, несомненно, пересекаются – но как, хотел бы я знать?
Флинт вновь застегнул рубашку, за исключением одной пуговицы посередине; как правило, он ее никогда не застегивал. Лицо его оставалось бесстрастным.
– Зачем ты меня звал?
– Взгляни-ка на это. – Смотс взял со стола пульт дистанционного управления, нажал кнопку жирным большим пальцем. Включился видеомагнитофон. Экран одного из телевизоров сначала замигал, а затем на нем появилось симпатичная темноволосая репортерша. Она говорила в микрофон, а на заднем плане виднелся полицейский автомобиль и толпу возле вращающихся дверей какого-то здания. Смотс увеличил громкость.
– ..произошедший сегодня днем, о котором уже сообщала полиция, является действиями отчаявшегося и неуравновешенного человека, – услышал Флинт. – Эймори Бленчерд, руководитель отдела кредитов Первого Коммерческого Банка, умер, когда его привезли в Госпиталь Всех Святых. Только лишь несколько минут назад Клифтон Лайлс, президент банка, сделал официальное заявление.
Картинка сменилась. Седой мужчина с мрачным лицом и седыми волосами стоял перед фасадом здания в окружении репортеров.
– Я заявляю, что мы не намерены терпеть подобные акты насилия, – сказал Лайлс. – Прямо сейчас я хочу объявить награду в пятнадцать тысяч долларов за поимку этого Ламберта. – Он поднял руку, предупреждая вопросы. – Нет, пока никаких комментариев. Полное заявление для прессы будет сделано позже. Я только молю Бога и надеюсь, что этот человек будет пойман раньше, чем он убьет еще кого-нибудь. Благодарю вас.
И вновь на экране появилась женщина-комментатор.
– Это был Клифтон Лайлс, президент Первого Коммерческого Банка. Как вы можете видеть, здесь, у меня за спиной, полиция продолжает работать…
Смотс остановил ленту.
– Какой-то чокнутый сукин сын вошел в банк и застрелил Бленчерда. Малый просто свихнулся, когда услышал, что его грузовик собираются реквизировать. Ты не хочешь отправиться за его шкурой?
Флинт взял из пачки крекер и съел его сам, не обращая внимания на руку Клинта, которая жадно шарила в воздухе.
– Я всегда готов.
– Так я и думал. Сейчас я позвоню. – За определенную плату полиция снабжала Смотса необходимой информацией. – Нужно спешить. Честно говоря, я сомневаюсь, что у нас есть большие шансы перехватить его первыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Смотс громко чавкал. Жир блестел у него на подбородке и бороде. Впрочем, Флинт давно привык к полному отсутствию хоть каких-то манер у своего работодателя. Пока Смотс наслаждался едой, он разглядывал весьма ценную коллекцию, которую сам Смотс называл “прелестями”. В антикварном застекленном шкафу стояли такие предметы, как мумия кошки с двумя головами, отрубленная человеческая рука с семью пальцами, плавающая в сосуде с формалином, череп ребенка с дополнительной глазницей посередине лба, и… самая жестокая выходка природы, как казалось Флинту… Забальзамированная обезьяна с третьей лапой, растущей из шеи. На полке над шкафом было восемь альбомов с фотографиями, которые Смотс коллекционировал со страстью, уступающей только его страсти к деньгам и к еде. Смотс был знатоком уродства. Как другие люди наслаждаются выдержанными винами, живописью или скульптурой, Смотс упивался зрелищем капризов природы. Флинт, который жил в городке Монро, – за сотню миль от Шривйорта, никогда не бывал в доме у своего хозяина, но знал от одного из своих знакомых, что у Смотса там есть подвал, набитый всевозможными проявлениями уродства, которые он пять десятилетий выискивал на карнавалах.
Такая страсть вызывала омерзение у Флинта, который считал себя хорошо воспитанным джентльменом. Но при этом Флинт понимал, что сам может стать объектом этой омерзительной страсти и вместе с Клин-том занять свое место в коллекции Смотс – “Два в Одном”. Фотоснимки Флинта, обнаженного по пояс – за них, правда, Смотс ему хорошо заплатил, – уже красовались в одном из альбомов. Впрочем, у Флинта никогда не возникало желания заглянуть в эти альбомы; за, свою жизнь он достаточно насмотрелся уродов и наяву.
– Ты выиграл или проиграл? – спросил Смотс, не переставая жевать.
– Выиграл.
– Сколько?
– Почти триста пятьдесят долларов.
– Неплохо. Мне нравится, когда ты выигрываешь, Флинт. Если счастлив ты, счастлив и я. А ты ведь счастлив, верно?
– Счастлив, – с подобающей серьезностью произнес Флинт.
– Люблю, когда мои мальчики счастливы. – Смотс помолчал, отыскивая в своей тарелке, полной костей, кусок мяса. – Но не люблю, когда они опаздывают. Десять минут – это не пятнадцать. Тебе что, нужны новые часы?
– Нет. – рука Клинта неожиданно выскользнула наружу и начала скрести подбородок Флинта. Флинт вынул из пачки крекер и сунул его в крошечные пальцы. Рука исчезла, а из-под рубашки Флинта раздался хруст.
Смотс оттолкнул тарелку. Пальцы его блестели от жира, глаза – от нетерпения.
– Расстегни рубашку, – приказал он. – Я хочу посмотреть, как он ест.
Флинт ненавидел все это, но подчинился. У Смотса была куча денег, и он не терпел неповиновения от своих “мальчиков”. Флинт расстегнул пуговицы, чтобы Смотс увидел тонкую белую руку, которая локтем приросла к телу Флинта как раз в области солнечного сплетения.
– Покорми его, – сказал Смотс. Флинт взял из пачки еще один крекер. Он чувствовал, как мягкие кости его брата движутся внутри него.
Клинт почуял еду, и его рука стала шарить в воздухе, отыскивая крекер, но Флинт направил печенье прямо к наросту размером с кулак у себя на правом боку. Нарост был таким же белым, как и рука; волос и глаз на нем не было, зато были раздувающиеся ноздри, уши, похожие на пару мелких морских ракушек, и пара маленьких губ. Как только крекер придвинулся ближе, губы раскрылись с мягким хлюпающим звуком, обнажив маленькие острые зубы и язык, который скорее мог бы принадлежать котенку. Флинт сунул в рот крекер и быстро отдернул руку: во время еды Клинт был весьма энергичен, и мог укусить.
– Поразительно! – Смотс мечтательно улыбнулся. – Ваши нервные системы, несомненно, пересекаются – но как, хотел бы я знать?
Флинт вновь застегнул рубашку, за исключением одной пуговицы посередине; как правило, он ее никогда не застегивал. Лицо его оставалось бесстрастным.
– Зачем ты меня звал?
– Взгляни-ка на это. – Смотс взял со стола пульт дистанционного управления, нажал кнопку жирным большим пальцем. Включился видеомагнитофон. Экран одного из телевизоров сначала замигал, а затем на нем появилось симпатичная темноволосая репортерша. Она говорила в микрофон, а на заднем плане виднелся полицейский автомобиль и толпу возле вращающихся дверей какого-то здания. Смотс увеличил громкость.
– ..произошедший сегодня днем, о котором уже сообщала полиция, является действиями отчаявшегося и неуравновешенного человека, – услышал Флинт. – Эймори Бленчерд, руководитель отдела кредитов Первого Коммерческого Банка, умер, когда его привезли в Госпиталь Всех Святых. Только лишь несколько минут назад Клифтон Лайлс, президент банка, сделал официальное заявление.
Картинка сменилась. Седой мужчина с мрачным лицом и седыми волосами стоял перед фасадом здания в окружении репортеров.
– Я заявляю, что мы не намерены терпеть подобные акты насилия, – сказал Лайлс. – Прямо сейчас я хочу объявить награду в пятнадцать тысяч долларов за поимку этого Ламберта. – Он поднял руку, предупреждая вопросы. – Нет, пока никаких комментариев. Полное заявление для прессы будет сделано позже. Я только молю Бога и надеюсь, что этот человек будет пойман раньше, чем он убьет еще кого-нибудь. Благодарю вас.
И вновь на экране появилась женщина-комментатор.
– Это был Клифтон Лайлс, президент Первого Коммерческого Банка. Как вы можете видеть, здесь, у меня за спиной, полиция продолжает работать…
Смотс остановил ленту.
– Какой-то чокнутый сукин сын вошел в банк и застрелил Бленчерда. Малый просто свихнулся, когда услышал, что его грузовик собираются реквизировать. Ты не хочешь отправиться за его шкурой?
Флинт взял из пачки крекер и съел его сам, не обращая внимания на руку Клинта, которая жадно шарила в воздухе.
– Я всегда готов.
– Так я и думал. Сейчас я позвоню. – За определенную плату полиция снабжала Смотса необходимой информацией. – Нужно спешить. Честно говоря, я сомневаюсь, что у нас есть большие шансы перехватить его первыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103