Дотронулась до спинки кровати, провела ладонью по прохладной поверхности ученической доски, стоящей в углу комнаты, — она осязала эти предметы и все же больше не воспринимала их как реальность. Пустота. Холодное, не предвещающее ничего хорошего ощущение пустоты.
"Нет, — подумала она. — Я вернусь. Я обязательно вернусь".
* * *
Первым в зеленый "Шевроле" отправили Чубакку.
Потом вышли они, одетые в плащи, в сопровождении Чарли и его людей. Очутившись под холодным дождем, Кристина зябко поежилась.
На улице толпились репортеры, съемочные группы, стояла машина передвижной радиостанции службы новостей. Как только показались Кристина и Джой, заработали вспышки мощных фотокамер, репортеры, расталкивая друг друга, бросились занимать выгодные позиции.
Все загалдели одновременно:
— Миссис Скавелло...
— ..прошу вас, минуточку...
— ..только один вопрос...
Она пыталась укрыться от слепящего глаза света.
— ..кто хочет убить вас и...
— ..замешаны ли здесь наркотики...
Она продолжала идти, крепко держа Джоя за руку.
— ..вы можете...
Толпа вокруг ощетинилась микрофонами.
— ..можете ли вы сказать...
— ..будете ли вы...
Вспышки фотокамер то и дело выхватывали из калейдоскопа чужих незнакомых лиц какое-нибудь одно, в жутком освещении казавшееся неестественно бледным.
— ..скажите, что вы чувствуете, пройдя... — Она узнала ведущего десятичасовых новостей с лос-анжелесского кабельного канала.
— ..скажите...
— ..что...
— ..каким образом...
— ..почему...
— ..террористы или кто бы это ни был?
Дождь заливал за воротник плаща.
Джой судорожно сжимал ее руку. Он боялся этих людей.
Ей хотелось крикнуть, чтобы они убирались, чтобы они заткнулись.
Они обступали их все теснее.
Кристине казалось, что она отбивается от своры голодных псов.
Затем среди этой сутолоки и гомона замаячило одно лицо, незнакомое и неприветливое. Это было лицо мужчины пятидесяти с лишним лет с седеющими волосами и густыми бровями. В руках у него был револьвер.
— Нет!
У Кристины перехватило дыхание, страшная тяжесть сдавила грудь.
Неужели снова?! Так быстро?! Они не осмелятся на убийство на глазах у стольких свидетелей! Это сумасшествие!
Чарли заметил оружие и оттолкнул Кристину с Джоем в сторону. В то же самое мгновение какая-то женщина-репортер тоже увидела пистолет в руке у неизвестного и попыталась его выбить, но только получила пулю в бедро.
Сумасшествие.
Кто-то завопил, что-то кричали полицейские, потом все, как по команде, упали на мокрую землю, все, кроме Кристины с Джоем, которые опрометью неслись к зеленому "Шевроле", увлекаемые с обеих сторон Винсом Филд; сом и Джорджем Свартхаутом. Они находились в каких-нибудь шести метрах от машины, как вдруг Кристина ощутила резкий толчок в спину и боль пронзила ее левый бок. Она поняла, что ранена, однако даже не оступилась на скользкой от дождя дорожке, а продолжала бежать вперед, хватая ртом воздух. Сердце колотилось так, что каждый удар отдавался мучительной болью. Она не выпускала руку Джоя, не оглядывалась назад, не имея понятия, преследуют ли их, только слышала за спиной выстрелы, а потом чей-то крик: "Давайте сюда "Скорую"!"
Она подумала: может, это Чарли пристрелил убийцу?
Или наоборот — застрелили Чарли?
Эта мысль чуть не заставила ее остановиться, но они уже были у самой машины.
Джордж Свартхаут распахнул заднюю дверь и втолкнул их внутрь, где заливался лаем Чубакка.
Вине Филдс бежал к дверце водителя, чтобы сесть за руль.
— На пол! — закричал Свартхаут. — Лежать!
А потом возник Чарли, который навалился на них, закрывая собой точно щитом.
Взревел мотор, и машина с визгом рванула с места, унося их прочь от этого дома, в ночную мглу, в проливной дождь, в незнакомый мир, который, окажись это даже далекая планета в чужой галактике, все равно не мог быть столь непримиримо враждебен к ним, как тот, что они оставляли за собой.
Глава 27
Кайла Барлоу охватывала дрожь от одной мысли, что он должен сообщить новость Матери Грейс, хотя он предполагал, что ей уже было видение и она все знает.
Он вошел в здание церкви и какое-то время стоял, широкими плечами почти перекрывая дверной проем между нортексом и нефом. Гигантский бронзовый крест над алтарем, витражи с изображением библейских сцен, благостный покой и сладкий аромат фимиама — все это придавало ему силы.
На скамье во втором ряду слева сидела Грейс. Она была одна. Если она и слышала, как вошел Барлоу, то не подала виду. Ее взор был устремлен на крест.
По проходу между рядами Барлоу подошел к ней и опустился на скамью рядом. Грейс шептала молитву. Он подождал, пока она смолкнет, потом сказал:
— Вторая попытка тоже провалилась.
— Мне это известно.
— Что же теперь?
— Будем следовать за ними по пятам.
— Но где?
— Повсюду, — сначала она говорила тихо, едва слышно, почти шепотом, но постепенно голос становился громче, обретая мощь и убежденность, пока зловещее эхо его не покатилось под мрачными сводами нефа. — Они нигде не найдут ни покоя, ни убежища. Они не дождутся от нас пощады. Мы будем безжалостны и неумолимы, бдительны и тверды. Мы будем псами. Гончими псами Всевышнего.
Будем хватать их за пятки, прыгать, впиваться зубами в глотки и валить их на землю. Так будет. Рано или поздно, здесь ли, там ли, когда господь того пожелает, мы сокрушим их. Я это знаю.
Пока говорила, она неотрывно смотрела на крест, а теперь повернулась к нему, и, как всегда, взгляд ее серых выцветших глаз пронзил его насквозь.
— Что я должен делать? — спросил он.
— Сейчас ступай домой и ложись спать, чтобы к утру быть готовым.
— Разве сегодня вечером мы не будем устраивать облаву?
— Сначала их надо найти.
— Как?
— Бог наставит нас. А теперь ступай. Спать.
Голос снова упал до пронзительного шепота, и в нем чувствовалось измождение.
— Милый мальчик, я не могу уснуть. Я сплю не больше часа. Потом просыпаюсь, и мне являются видения — с откровениями ангелов, гонцами из царства теней, с тревогой, страхами и надеждой, с короткими прозрениями земли обетованной, с ужасным бременем, возложенным на меня господом. — Она вытерла рукой губы. — Как бы я хотела уснуть! Я жажду сна, жажду утолить все невзгоды и тревоги! Но он так изменил мою природу, чтобы я в течение всего этого кризиса обходилась без сна. Я не могу уснуть, пока это не будет угодно господу. По неведомой мне причине ему угодно, чтобы я бодрствовала, он настаивает на этом, давая мне силы обходиться без сна, он держит меня в напряжении, почти невыносимом напряжении. — Ее голос дрожал, и Барлоу показалось, что дрожь эта вызвана одновременно благоговением и страхом. — Я также скажу тебе, милый Кайл, служить орудием господней воли — это восхитительно и страшно, это опьяняет и изнуряет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
"Нет, — подумала она. — Я вернусь. Я обязательно вернусь".
* * *
Первым в зеленый "Шевроле" отправили Чубакку.
Потом вышли они, одетые в плащи, в сопровождении Чарли и его людей. Очутившись под холодным дождем, Кристина зябко поежилась.
На улице толпились репортеры, съемочные группы, стояла машина передвижной радиостанции службы новостей. Как только показались Кристина и Джой, заработали вспышки мощных фотокамер, репортеры, расталкивая друг друга, бросились занимать выгодные позиции.
Все загалдели одновременно:
— Миссис Скавелло...
— ..прошу вас, минуточку...
— ..только один вопрос...
Она пыталась укрыться от слепящего глаза света.
— ..кто хочет убить вас и...
— ..замешаны ли здесь наркотики...
Она продолжала идти, крепко держа Джоя за руку.
— ..вы можете...
Толпа вокруг ощетинилась микрофонами.
— ..можете ли вы сказать...
— ..будете ли вы...
Вспышки фотокамер то и дело выхватывали из калейдоскопа чужих незнакомых лиц какое-нибудь одно, в жутком освещении казавшееся неестественно бледным.
— ..скажите, что вы чувствуете, пройдя... — Она узнала ведущего десятичасовых новостей с лос-анжелесского кабельного канала.
— ..скажите...
— ..что...
— ..каким образом...
— ..почему...
— ..террористы или кто бы это ни был?
Дождь заливал за воротник плаща.
Джой судорожно сжимал ее руку. Он боялся этих людей.
Ей хотелось крикнуть, чтобы они убирались, чтобы они заткнулись.
Они обступали их все теснее.
Кристине казалось, что она отбивается от своры голодных псов.
Затем среди этой сутолоки и гомона замаячило одно лицо, незнакомое и неприветливое. Это было лицо мужчины пятидесяти с лишним лет с седеющими волосами и густыми бровями. В руках у него был револьвер.
— Нет!
У Кристины перехватило дыхание, страшная тяжесть сдавила грудь.
Неужели снова?! Так быстро?! Они не осмелятся на убийство на глазах у стольких свидетелей! Это сумасшествие!
Чарли заметил оружие и оттолкнул Кристину с Джоем в сторону. В то же самое мгновение какая-то женщина-репортер тоже увидела пистолет в руке у неизвестного и попыталась его выбить, но только получила пулю в бедро.
Сумасшествие.
Кто-то завопил, что-то кричали полицейские, потом все, как по команде, упали на мокрую землю, все, кроме Кристины с Джоем, которые опрометью неслись к зеленому "Шевроле", увлекаемые с обеих сторон Винсом Филд; сом и Джорджем Свартхаутом. Они находились в каких-нибудь шести метрах от машины, как вдруг Кристина ощутила резкий толчок в спину и боль пронзила ее левый бок. Она поняла, что ранена, однако даже не оступилась на скользкой от дождя дорожке, а продолжала бежать вперед, хватая ртом воздух. Сердце колотилось так, что каждый удар отдавался мучительной болью. Она не выпускала руку Джоя, не оглядывалась назад, не имея понятия, преследуют ли их, только слышала за спиной выстрелы, а потом чей-то крик: "Давайте сюда "Скорую"!"
Она подумала: может, это Чарли пристрелил убийцу?
Или наоборот — застрелили Чарли?
Эта мысль чуть не заставила ее остановиться, но они уже были у самой машины.
Джордж Свартхаут распахнул заднюю дверь и втолкнул их внутрь, где заливался лаем Чубакка.
Вине Филдс бежал к дверце водителя, чтобы сесть за руль.
— На пол! — закричал Свартхаут. — Лежать!
А потом возник Чарли, который навалился на них, закрывая собой точно щитом.
Взревел мотор, и машина с визгом рванула с места, унося их прочь от этого дома, в ночную мглу, в проливной дождь, в незнакомый мир, который, окажись это даже далекая планета в чужой галактике, все равно не мог быть столь непримиримо враждебен к ним, как тот, что они оставляли за собой.
Глава 27
Кайла Барлоу охватывала дрожь от одной мысли, что он должен сообщить новость Матери Грейс, хотя он предполагал, что ей уже было видение и она все знает.
Он вошел в здание церкви и какое-то время стоял, широкими плечами почти перекрывая дверной проем между нортексом и нефом. Гигантский бронзовый крест над алтарем, витражи с изображением библейских сцен, благостный покой и сладкий аромат фимиама — все это придавало ему силы.
На скамье во втором ряду слева сидела Грейс. Она была одна. Если она и слышала, как вошел Барлоу, то не подала виду. Ее взор был устремлен на крест.
По проходу между рядами Барлоу подошел к ней и опустился на скамью рядом. Грейс шептала молитву. Он подождал, пока она смолкнет, потом сказал:
— Вторая попытка тоже провалилась.
— Мне это известно.
— Что же теперь?
— Будем следовать за ними по пятам.
— Но где?
— Повсюду, — сначала она говорила тихо, едва слышно, почти шепотом, но постепенно голос становился громче, обретая мощь и убежденность, пока зловещее эхо его не покатилось под мрачными сводами нефа. — Они нигде не найдут ни покоя, ни убежища. Они не дождутся от нас пощады. Мы будем безжалостны и неумолимы, бдительны и тверды. Мы будем псами. Гончими псами Всевышнего.
Будем хватать их за пятки, прыгать, впиваться зубами в глотки и валить их на землю. Так будет. Рано или поздно, здесь ли, там ли, когда господь того пожелает, мы сокрушим их. Я это знаю.
Пока говорила, она неотрывно смотрела на крест, а теперь повернулась к нему, и, как всегда, взгляд ее серых выцветших глаз пронзил его насквозь.
— Что я должен делать? — спросил он.
— Сейчас ступай домой и ложись спать, чтобы к утру быть готовым.
— Разве сегодня вечером мы не будем устраивать облаву?
— Сначала их надо найти.
— Как?
— Бог наставит нас. А теперь ступай. Спать.
Голос снова упал до пронзительного шепота, и в нем чувствовалось измождение.
— Милый мальчик, я не могу уснуть. Я сплю не больше часа. Потом просыпаюсь, и мне являются видения — с откровениями ангелов, гонцами из царства теней, с тревогой, страхами и надеждой, с короткими прозрениями земли обетованной, с ужасным бременем, возложенным на меня господом. — Она вытерла рукой губы. — Как бы я хотела уснуть! Я жажду сна, жажду утолить все невзгоды и тревоги! Но он так изменил мою природу, чтобы я в течение всего этого кризиса обходилась без сна. Я не могу уснуть, пока это не будет угодно господу. По неведомой мне причине ему угодно, чтобы я бодрствовала, он настаивает на этом, давая мне силы обходиться без сна, он держит меня в напряжении, почти невыносимом напряжении. — Ее голос дрожал, и Барлоу показалось, что дрожь эта вызвана одновременно благоговением и страхом. — Я также скажу тебе, милый Кайл, служить орудием господней воли — это восхитительно и страшно, это опьяняет и изнуряет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115