.. Может, лучше все-таки самому утопиться?
Шатаясь, я встал (в тот момент у меня ноги подкосились) и, с угасшей надеждой, обвел глазами песчаную бухточку. Ничего не изменилось. Я перевел взгляд на себя. Пятно на ноге стало шире, хотя по-прежнему не болело, не чесалось. Хоть что-то хорошее... Правда, изрядно мутило, но от потрясения, признаться, могло случиться и не такое. Наверное, только затуманенное состояние рассудка позволило мне добраться до дома, где гостевали мы с Морганом, и упасть к ногам онемевшего напарника. Кажется, потом он что-то мне говорил. А еще, кажется, ему что-то отвечал я...
Там же, позже. До времени ли мне!
— Амано, проснись!
Меня бережно, но настойчиво трясут за плечо. Разлепляю глаза. Темно. Что, уже утро?
— Амано, соберись хоть на минутку! Тебя хотят. По комму. Барбара.
— Детектив Сэна, скажите внятно, на чем приплыли нарушители и в какое время?
Пытаюсь шевельнуть губами. Выходит с трудом. Произношу что-то невнятное, сам не слышу что. Мо поддерживает меня за плечи в сидячем положении, но в сознании почему-то оседает одна-единственная деталь: я все еще не одет, а комм — с видеозахватом. Черта с два Барбара сотрет такую запись... Связность двух несчастных мыслей дает мне немного сил, и я успеваю прошептать:
— Вибромоторка, серебристо-серая, обычная модель. Номер...
— Во сколько? Скажи, и мы от тебя отстанем: можешь спать дальше!
— После полудня. Часа в два-три... — выдавливаю из себя, после чего чувствую, как меня снова укладывают в горизонтальное положение, и больше меня уже ничто не волнует.
19 сентября 2103 г.
— Ты проспал сутки!
— Отвали.
— Не отвалю. Вредно столько спать! Вечно одни лодырничают, а другие отдуваются! Уже и браконьеров за тебя поймал... Подъем, спящее чудовище!
Возмущенный, осторожно открываю левый глаз. Проверено опытом: с левого я просыпаюсь куда как медленнее! Хочется подразнить Моргана — ну кто еще станет так нагло и беспардонно будить пострадавшего свидетеля жуткого преступления? Еще и веселится:
— Вставай, рыбы и впрямь на сушу вышли! Впрочем, конец света откладывается. По техническим причинам.
— Рад видеть тебя в добром расположении духа, — бурчу я. Ну не могу я на него долго дуться! Улыбаюсь и открываю оба глаза. Изображаю на лице потрясение. — Кто вы?
— Прекрасный принц, тупица! — огрызается он. Ладно, один-ноль, решаю я и даю волю любопытству:
— Так что там с браконьерами? И рыбами?
— Первые сидят, вторые... Сложно сказать. Тут тебе виднее: ты ж у нас штатный биолог плюс медик в одной упаковке. Но некоторая рыба ходит, это точно. Я сам видел.
— Ладно, за рыбу я морально рад, а браконьерам так и надо! А как ты их поймал?
— Да я вообще-то никого и не ловил собственноручно: на то есть люди другой специализации. Главное — вовремя поставить их в известность. — Мо подмигивает. — После того допроса, которому мне пришлось подвергнуть твои бездыханные мощи, ситуация стала яснее ясного, лишь разок надо было кое-что уточнить, и все. А вообще ты мне просто гору информации выложил. По делу и просто так.
Интонация, с которой произнесена последняя фраза, заставляет насторожиться. Я же...
Этот... этот нехороший человек слушал мой бред?! О боги! Может, стоило все же утопиться? Кстати, о бреде:
— Знаешь, Мо, меня не покидает тягостная мысль... Если шастающие по суше рыбы не выдумка, неужели реально и все остальное? Эти глаза в лесу...
— Да успокойся! С рыбами тоже сошлось лишь частично. Я так понимаю, те особи, что передвигаются по суше, ядовитые — уж не знаю, мутанты они или что-то еще.
— Может, неизученная фаза развития? — предполагаю я. — Которую и впрямь не стоит обижать?
— Неважно, у тебя будет время исследовать их до... Как ты там выражаешься обычно? «До тотального сокращения численности?» — хмыкает напарник. — А остальное, простите, чистый гон. Брехня, в общем.
— Но зачем?
— Затем, чтобы внимание общественности привлечь к тому, что здесь творится! — Видя недоуменное выражение моего лица, Мо поднимает указательный палец: — Тут же что, собственно, имело место быть? Нарушение статуса охраняемой природной территории со стороны непосредственного начальства! Кто бы другой так нагло отстреливал зверя, кто бы еще торговал рыбой редких пород в огромных масштабах, как не те, кому здесь принадлежит вся власть? Вот лесники с егерями — те немногие, кого такое положение дел не устраивало, и распускали слухи... Открыто рапортовать нельзя: кто их к передатчику вообще подпустит? А вот эскалировать среди собратьев страхи и позволить им выползти за пределы заповедника легче легкого. Ну что тебе еще рассказать, сладкий мой?
Ками, он мне подмигивает!.. У-у-у! Нет, я однозначно слишком много разболтал Моргану. Теперь пощады не жди. Возможно, конечно, это всего лишь попытка поддержать мою манеру фривольной беседы. Например, мог же я в бреду изложить свою точку зрения на его скованность в некоторых вопросах, на обидчивость по делу и без дела, а он — намотать информацию на ус?
Вообще, странно: мой напарник идет на компромисс. Этот день надо запомнить и сделать праздничным для всего нашего отдела отныне и вовеки веков! Неужели... неужели он простил меня?! А я-то уже едва не смирился с мыслью, что наши отношения испорчены на всю оставшуюся жизнь. Такая нелепость! Такая мелочь и глупость! Впредь, Амано-кун, будешь продумывать каждую свою Дурацкую выходку тщательнее, чем операцию по обезвреживанию бомбы в темном помещении, полном детей и кошек Первого Консула! Никогда ведь не знаешь, на какую хохмочку Морган ответит шуткой, а на какую обидится смертельно. А может, он не простил: он ведь мстительный у меня, просто жуть! Вон как улыбается многообещающе... Скажем, решил, что месяца игнорирования с меня достаточно, и перешел к следующему этапу укрощения характера капитана Сэна. Боюсь предполагать, какому. В общем, готов поверить, во что угодно лишь бы не думать о том, что замысел под кодовым названием «поцеловать-и-смыться» теперь раскрыт и обезврежен. И... О ками, что он имел в виду, называя себя прекрасным принцем, а меня — спящим чудовищем? Неужели?..
— Моя жизнь кончена! — решил я, оделся и поплелся поглядеть на злосчастное озеро, злосчастную ходячую рыбу, а заодно — оплакать свою злосчастную судьбу, обещающую теперь превратиться в настоящий ад подколок и намеков.
И все же интересно, почему у меня такое хорошее настроение?
Эпизод 9
ЗООПАРК
Морган Кейн.
Планета Серенгети, зоологический парк им. проф. Селезнева, 31 сентября 2103 г., полдень.
Мороженое было вкусным. Правда вкусным. С кусочками вишни. Или чего-то до боли похожего на вишню. С шоколадной крошкой. С прослойками фруктового желе. В вафельном рожке неимоверных размеров. Любезно купленное Амано и торжественно врученное со словами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Шатаясь, я встал (в тот момент у меня ноги подкосились) и, с угасшей надеждой, обвел глазами песчаную бухточку. Ничего не изменилось. Я перевел взгляд на себя. Пятно на ноге стало шире, хотя по-прежнему не болело, не чесалось. Хоть что-то хорошее... Правда, изрядно мутило, но от потрясения, признаться, могло случиться и не такое. Наверное, только затуманенное состояние рассудка позволило мне добраться до дома, где гостевали мы с Морганом, и упасть к ногам онемевшего напарника. Кажется, потом он что-то мне говорил. А еще, кажется, ему что-то отвечал я...
Там же, позже. До времени ли мне!
— Амано, проснись!
Меня бережно, но настойчиво трясут за плечо. Разлепляю глаза. Темно. Что, уже утро?
— Амано, соберись хоть на минутку! Тебя хотят. По комму. Барбара.
— Детектив Сэна, скажите внятно, на чем приплыли нарушители и в какое время?
Пытаюсь шевельнуть губами. Выходит с трудом. Произношу что-то невнятное, сам не слышу что. Мо поддерживает меня за плечи в сидячем положении, но в сознании почему-то оседает одна-единственная деталь: я все еще не одет, а комм — с видеозахватом. Черта с два Барбара сотрет такую запись... Связность двух несчастных мыслей дает мне немного сил, и я успеваю прошептать:
— Вибромоторка, серебристо-серая, обычная модель. Номер...
— Во сколько? Скажи, и мы от тебя отстанем: можешь спать дальше!
— После полудня. Часа в два-три... — выдавливаю из себя, после чего чувствую, как меня снова укладывают в горизонтальное положение, и больше меня уже ничто не волнует.
19 сентября 2103 г.
— Ты проспал сутки!
— Отвали.
— Не отвалю. Вредно столько спать! Вечно одни лодырничают, а другие отдуваются! Уже и браконьеров за тебя поймал... Подъем, спящее чудовище!
Возмущенный, осторожно открываю левый глаз. Проверено опытом: с левого я просыпаюсь куда как медленнее! Хочется подразнить Моргана — ну кто еще станет так нагло и беспардонно будить пострадавшего свидетеля жуткого преступления? Еще и веселится:
— Вставай, рыбы и впрямь на сушу вышли! Впрочем, конец света откладывается. По техническим причинам.
— Рад видеть тебя в добром расположении духа, — бурчу я. Ну не могу я на него долго дуться! Улыбаюсь и открываю оба глаза. Изображаю на лице потрясение. — Кто вы?
— Прекрасный принц, тупица! — огрызается он. Ладно, один-ноль, решаю я и даю волю любопытству:
— Так что там с браконьерами? И рыбами?
— Первые сидят, вторые... Сложно сказать. Тут тебе виднее: ты ж у нас штатный биолог плюс медик в одной упаковке. Но некоторая рыба ходит, это точно. Я сам видел.
— Ладно, за рыбу я морально рад, а браконьерам так и надо! А как ты их поймал?
— Да я вообще-то никого и не ловил собственноручно: на то есть люди другой специализации. Главное — вовремя поставить их в известность. — Мо подмигивает. — После того допроса, которому мне пришлось подвергнуть твои бездыханные мощи, ситуация стала яснее ясного, лишь разок надо было кое-что уточнить, и все. А вообще ты мне просто гору информации выложил. По делу и просто так.
Интонация, с которой произнесена последняя фраза, заставляет насторожиться. Я же...
Этот... этот нехороший человек слушал мой бред?! О боги! Может, стоило все же утопиться? Кстати, о бреде:
— Знаешь, Мо, меня не покидает тягостная мысль... Если шастающие по суше рыбы не выдумка, неужели реально и все остальное? Эти глаза в лесу...
— Да успокойся! С рыбами тоже сошлось лишь частично. Я так понимаю, те особи, что передвигаются по суше, ядовитые — уж не знаю, мутанты они или что-то еще.
— Может, неизученная фаза развития? — предполагаю я. — Которую и впрямь не стоит обижать?
— Неважно, у тебя будет время исследовать их до... Как ты там выражаешься обычно? «До тотального сокращения численности?» — хмыкает напарник. — А остальное, простите, чистый гон. Брехня, в общем.
— Но зачем?
— Затем, чтобы внимание общественности привлечь к тому, что здесь творится! — Видя недоуменное выражение моего лица, Мо поднимает указательный палец: — Тут же что, собственно, имело место быть? Нарушение статуса охраняемой природной территории со стороны непосредственного начальства! Кто бы другой так нагло отстреливал зверя, кто бы еще торговал рыбой редких пород в огромных масштабах, как не те, кому здесь принадлежит вся власть? Вот лесники с егерями — те немногие, кого такое положение дел не устраивало, и распускали слухи... Открыто рапортовать нельзя: кто их к передатчику вообще подпустит? А вот эскалировать среди собратьев страхи и позволить им выползти за пределы заповедника легче легкого. Ну что тебе еще рассказать, сладкий мой?
Ками, он мне подмигивает!.. У-у-у! Нет, я однозначно слишком много разболтал Моргану. Теперь пощады не жди. Возможно, конечно, это всего лишь попытка поддержать мою манеру фривольной беседы. Например, мог же я в бреду изложить свою точку зрения на его скованность в некоторых вопросах, на обидчивость по делу и без дела, а он — намотать информацию на ус?
Вообще, странно: мой напарник идет на компромисс. Этот день надо запомнить и сделать праздничным для всего нашего отдела отныне и вовеки веков! Неужели... неужели он простил меня?! А я-то уже едва не смирился с мыслью, что наши отношения испорчены на всю оставшуюся жизнь. Такая нелепость! Такая мелочь и глупость! Впредь, Амано-кун, будешь продумывать каждую свою Дурацкую выходку тщательнее, чем операцию по обезвреживанию бомбы в темном помещении, полном детей и кошек Первого Консула! Никогда ведь не знаешь, на какую хохмочку Морган ответит шуткой, а на какую обидится смертельно. А может, он не простил: он ведь мстительный у меня, просто жуть! Вон как улыбается многообещающе... Скажем, решил, что месяца игнорирования с меня достаточно, и перешел к следующему этапу укрощения характера капитана Сэна. Боюсь предполагать, какому. В общем, готов поверить, во что угодно лишь бы не думать о том, что замысел под кодовым названием «поцеловать-и-смыться» теперь раскрыт и обезврежен. И... О ками, что он имел в виду, называя себя прекрасным принцем, а меня — спящим чудовищем? Неужели?..
— Моя жизнь кончена! — решил я, оделся и поплелся поглядеть на злосчастное озеро, злосчастную ходячую рыбу, а заодно — оплакать свою злосчастную судьбу, обещающую теперь превратиться в настоящий ад подколок и намеков.
И все же интересно, почему у меня такое хорошее настроение?
Эпизод 9
ЗООПАРК
Морган Кейн.
Планета Серенгети, зоологический парк им. проф. Селезнева, 31 сентября 2103 г., полдень.
Мороженое было вкусным. Правда вкусным. С кусочками вишни. Или чего-то до боли похожего на вишню. С шоколадной крошкой. С прослойками фруктового желе. В вафельном рожке неимоверных размеров. Любезно купленное Амано и торжественно врученное со словами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96