Рядом с курсантом высилась солидная стопка книг, которые курсант быстро пролистывал одну за другой, словно искал что-то, спрятанное между листами. На любопытные взгляды курсант не обращал ни малейшего внимания, полностью поглощенный своим занятием.
– Маргус, здравствуйте… – услышал он вдруг даже не робкий голос, а еле слышный шелест, и обернулся.
Худенькая некрасивая девчонка несмело глядела на него сквозь лапчатые листья пальмы и стремительно краснела.
– Здравствуйте, Лиля, – Маргус быстро встал и сгреб с дивана книги, освобождая место. – Садитесь, пожалуйста.
– Вы меня помните? – застенчиво обрадовалась Лиля, присаживаясь на краешек дивана, и пытаясь натянуть юбку на худые коленки.
– Конечно. Вы – Лиля Марлина, студентка радиоинститута, мы с вами танцевали в Доме офицеров, – браво отчеканил Ауриньш.
– А я потом всегда туда на танцы приходила, а вас больше не видела…
– Я там больше не был, – объяснил Маргус. – Мне… не очень понравились танцы.
– Ой, да ладно! – недоверчиво засмеялась Лиля. – Вы так танцуете! Меня потом та тетка из хореографии все теребила – кто такой, да кто такой. И меня в свой кружок затащить хотела. Я ей говорю, что танцевать не умею, а она не верит.
– Мне это было нетрудно, – пожал плечами Маргус. – Только не очень интересно. Просто я товарищу помочь хотел.
– Как это? – взмахнула ресницами Лиля.
Маргус принялся невозмутимо рассказывать историю с призовым тортом, и не понимал, почему девушка вдруг опять покраснела и опустила голову.
– Понятно, – наконец, прошептала она. – Извините, я пойду…
– Лиля, подождите! – обеспокоился Маргус и ухватил ее за руку. – Вы, кажется, обиделись?
– Нет-нет, что вы, – пронзила она его взглядом, способным заморозить океан. – Мне пора.
– Простите, Лиля, но мне кажется, что я вас чем-то обидел, – обескуражено проговорил Ауриньш. – Пожалуйста, не сердитесь на меня, я еще не понимаю многих вещей. Но я… чувствую, что вам сейчас плохо. И я в этом виноват. Что мне сделать, чтобы вы не сердились на меня? Я не хочу, чтобы вы ушли.
Лиля вздохнула и покачала головой.
– Пойдемте погуляем, – тихо проговорила она, глядя в сторону. – День такой хороший…
– Пойдемте, – с готовностью отозвался Маргус. – Я только книги сдам, хорошо?
– И я сдам – голова уже пухнет. А что вы читаете?
– Разное – анатомию, физиологию, философию… Лирику еще. Я хочу кое в чем разобраться, но пока не получается. А вы?
– А я – электронику. К курсовой готовлюсь. И тоже пока не очень получается, – засмеялась Лиля. – Помочь вам унести книги?
– Спасибо, я сам…
… – А вот с этого вала я в детстве на санках каталась, – Лиля склонилась над чугунным парапетом кремлевского вала, ее острые лопатки обтянулись тонким крепдешином платьица. – А теперь зимой смотрю на ребятишек и завидую…
– А почему не катаешься с ними вместе? – удивился Маргус. – Если хочется?
– Ой, ну ты скажешь! Здоровая уже, неудобно…
– Странно, – пожал плечами Маргус. – Что тут такого?
– Ну, не знаю, – у вас в Прибалтике, может, взрослые на санках и катаются, а у нас – если только пьяные…
– А тебе че, коза, пьяные не нравятся?!
Ну вот, легки на помине. Двое мордастых жлобов услышали краем уха слово, задевшее их достоинство и решили прервать свой променад по аллее парка, дабы защитить свою поруганную честь.
– Да отстаньте вы! – резко обернулась Лиля. – Выпили – так идите уже! Пойдем, Марик, – взяла она спутника под локоть.
– Зачем? – безмятежно отозвался Маргус. – Мы только пришли, ты мне хотела про кремль рассказать…
В сторону жлобов он даже не взглянул.
– Не, Витек, ты смотри – он с понтом не слышит! – фиксатый, как следует небритый детина длинно цыкнул слюной, целя Маргусу на мундир. Промазал, и был этим крайне раздосадован.
– Ща услышит, – с готовностью отозвался не менее небритый Витек, и приблатненной развалочкой двинулся на Маргуса. – Ну че, охеренный десантщик, что ли?
Небрежным движением он попытался, было, натянуть Маргусу фуражку на нос, но вдруг взвыл и брякнулся на колени – все так же глядя в сторону, Ауриньш неуловимым движением заклещил его указательный и средний пальцы, резко вывернул и спокойно продолжал вести светскую беседу, удерживая на асфальте воющего Витька на грани болевого шока.
– Пусти, сука! – плачуще голосил Витек, отчаянно скребя свободной рукой по асфальту. – Гешик, хули зыришь?! Он мне сейчас клешню слома-а-а!!!
Фиксатый Гешик (пьяный-пьяный, а не дурак) моментально оценил обстановку и пришел к выводу, что в ближний бой лучше не ввязываться: ноги у этого козла белобрысого длинные, и, судя по всему, ими он не только гулять умеет.
Выхватив из болоньевой сумочки рыночного вида початый «огнетуштель» портвейна, Гешик сноровисто опорожнил его в разинутую пасть, и с криком «Получи, фашист, гранату!» метнул пустой пузырь в Маргуса. Точнее сказать, целился он в Маргуса, но пущенная пьяной рукой бутылка полетела точно в лицо Лиле – эту траекторию Ауриньш видел ясно, словно на экране. Одна рука его была занята завывающим Витьком. Во вторую крепко-накрепко вцепилась Лиля (вот поймать бы того идиота, который учит девчонок хватать парней за руки во время драки!). И он преградил путь стеклянному снаряду самым прочным и надежным орудием, какое только может быть на вооружении десантника – головой. Бутылка взорвалась, как граната. Брызнувшие зеленым веером осколки только чудом не зацепили перепуганную Лилю.
В следующее мгновение удаляющийся вой Витька был слышен уже откуда-то снизу: Маргус перебросил его через парапет, на склон крутого вала. И развернулся к Гешику.
– Витек, ну ты смотри, чтоб там все пучком было! – торопливо адресовал тот прощальное послание компаньону и резво дунул прочь, легко перемахивая кусты – словно и не пил ни грамма.
– Наверное, его следует догнать, – задумчиво проговорил Маргус, внимательно отслеживая направление движения фиксатого Гешика. – Лиля, ты не знаешь, где тут поблизости отделение милиции?
– Марик, ты что! – вцепилась Лиля во вторую его руку. – Да они еще и виноватым тебя сделают! Ой, у тебя до какого часа увольнительная?
– До двадцати одного.
– А уже полдевятого. Тебе пора, Марик! Пойдем, я тебя до училища провожу.
– Лиля, по-моему, это неправильно, – осторожно запротестовал Маргус. – Я слышал, что наоборот, парни провожают девушек.
– Господи, да откуда ты такой свалился-то! – всплеснула руками Лиля. – Пойдем уже, в следующий раз ты меня проводишь.
К воротам училища они подошли без десяти минут девять.
– Ну все, Марик, беги! – с сожалением прошептала Лиля и, приподнявшись на цыпочки, неумело чмокнула Маргуса в щеку. После чего, вспыхнув, убежала сама.
Дневальный Алексеев закончил натирать пол на центральном проходе и с облегчением затащил в каптерку полотер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Маргус, здравствуйте… – услышал он вдруг даже не робкий голос, а еле слышный шелест, и обернулся.
Худенькая некрасивая девчонка несмело глядела на него сквозь лапчатые листья пальмы и стремительно краснела.
– Здравствуйте, Лиля, – Маргус быстро встал и сгреб с дивана книги, освобождая место. – Садитесь, пожалуйста.
– Вы меня помните? – застенчиво обрадовалась Лиля, присаживаясь на краешек дивана, и пытаясь натянуть юбку на худые коленки.
– Конечно. Вы – Лиля Марлина, студентка радиоинститута, мы с вами танцевали в Доме офицеров, – браво отчеканил Ауриньш.
– А я потом всегда туда на танцы приходила, а вас больше не видела…
– Я там больше не был, – объяснил Маргус. – Мне… не очень понравились танцы.
– Ой, да ладно! – недоверчиво засмеялась Лиля. – Вы так танцуете! Меня потом та тетка из хореографии все теребила – кто такой, да кто такой. И меня в свой кружок затащить хотела. Я ей говорю, что танцевать не умею, а она не верит.
– Мне это было нетрудно, – пожал плечами Маргус. – Только не очень интересно. Просто я товарищу помочь хотел.
– Как это? – взмахнула ресницами Лиля.
Маргус принялся невозмутимо рассказывать историю с призовым тортом, и не понимал, почему девушка вдруг опять покраснела и опустила голову.
– Понятно, – наконец, прошептала она. – Извините, я пойду…
– Лиля, подождите! – обеспокоился Маргус и ухватил ее за руку. – Вы, кажется, обиделись?
– Нет-нет, что вы, – пронзила она его взглядом, способным заморозить океан. – Мне пора.
– Простите, Лиля, но мне кажется, что я вас чем-то обидел, – обескуражено проговорил Ауриньш. – Пожалуйста, не сердитесь на меня, я еще не понимаю многих вещей. Но я… чувствую, что вам сейчас плохо. И я в этом виноват. Что мне сделать, чтобы вы не сердились на меня? Я не хочу, чтобы вы ушли.
Лиля вздохнула и покачала головой.
– Пойдемте погуляем, – тихо проговорила она, глядя в сторону. – День такой хороший…
– Пойдемте, – с готовностью отозвался Маргус. – Я только книги сдам, хорошо?
– И я сдам – голова уже пухнет. А что вы читаете?
– Разное – анатомию, физиологию, философию… Лирику еще. Я хочу кое в чем разобраться, но пока не получается. А вы?
– А я – электронику. К курсовой готовлюсь. И тоже пока не очень получается, – засмеялась Лиля. – Помочь вам унести книги?
– Спасибо, я сам…
… – А вот с этого вала я в детстве на санках каталась, – Лиля склонилась над чугунным парапетом кремлевского вала, ее острые лопатки обтянулись тонким крепдешином платьица. – А теперь зимой смотрю на ребятишек и завидую…
– А почему не катаешься с ними вместе? – удивился Маргус. – Если хочется?
– Ой, ну ты скажешь! Здоровая уже, неудобно…
– Странно, – пожал плечами Маргус. – Что тут такого?
– Ну, не знаю, – у вас в Прибалтике, может, взрослые на санках и катаются, а у нас – если только пьяные…
– А тебе че, коза, пьяные не нравятся?!
Ну вот, легки на помине. Двое мордастых жлобов услышали краем уха слово, задевшее их достоинство и решили прервать свой променад по аллее парка, дабы защитить свою поруганную честь.
– Да отстаньте вы! – резко обернулась Лиля. – Выпили – так идите уже! Пойдем, Марик, – взяла она спутника под локоть.
– Зачем? – безмятежно отозвался Маргус. – Мы только пришли, ты мне хотела про кремль рассказать…
В сторону жлобов он даже не взглянул.
– Не, Витек, ты смотри – он с понтом не слышит! – фиксатый, как следует небритый детина длинно цыкнул слюной, целя Маргусу на мундир. Промазал, и был этим крайне раздосадован.
– Ща услышит, – с готовностью отозвался не менее небритый Витек, и приблатненной развалочкой двинулся на Маргуса. – Ну че, охеренный десантщик, что ли?
Небрежным движением он попытался, было, натянуть Маргусу фуражку на нос, но вдруг взвыл и брякнулся на колени – все так же глядя в сторону, Ауриньш неуловимым движением заклещил его указательный и средний пальцы, резко вывернул и спокойно продолжал вести светскую беседу, удерживая на асфальте воющего Витька на грани болевого шока.
– Пусти, сука! – плачуще голосил Витек, отчаянно скребя свободной рукой по асфальту. – Гешик, хули зыришь?! Он мне сейчас клешню слома-а-а!!!
Фиксатый Гешик (пьяный-пьяный, а не дурак) моментально оценил обстановку и пришел к выводу, что в ближний бой лучше не ввязываться: ноги у этого козла белобрысого длинные, и, судя по всему, ими он не только гулять умеет.
Выхватив из болоньевой сумочки рыночного вида початый «огнетуштель» портвейна, Гешик сноровисто опорожнил его в разинутую пасть, и с криком «Получи, фашист, гранату!» метнул пустой пузырь в Маргуса. Точнее сказать, целился он в Маргуса, но пущенная пьяной рукой бутылка полетела точно в лицо Лиле – эту траекторию Ауриньш видел ясно, словно на экране. Одна рука его была занята завывающим Витьком. Во вторую крепко-накрепко вцепилась Лиля (вот поймать бы того идиота, который учит девчонок хватать парней за руки во время драки!). И он преградил путь стеклянному снаряду самым прочным и надежным орудием, какое только может быть на вооружении десантника – головой. Бутылка взорвалась, как граната. Брызнувшие зеленым веером осколки только чудом не зацепили перепуганную Лилю.
В следующее мгновение удаляющийся вой Витька был слышен уже откуда-то снизу: Маргус перебросил его через парапет, на склон крутого вала. И развернулся к Гешику.
– Витек, ну ты смотри, чтоб там все пучком было! – торопливо адресовал тот прощальное послание компаньону и резво дунул прочь, легко перемахивая кусты – словно и не пил ни грамма.
– Наверное, его следует догнать, – задумчиво проговорил Маргус, внимательно отслеживая направление движения фиксатого Гешика. – Лиля, ты не знаешь, где тут поблизости отделение милиции?
– Марик, ты что! – вцепилась Лиля во вторую его руку. – Да они еще и виноватым тебя сделают! Ой, у тебя до какого часа увольнительная?
– До двадцати одного.
– А уже полдевятого. Тебе пора, Марик! Пойдем, я тебя до училища провожу.
– Лиля, по-моему, это неправильно, – осторожно запротестовал Маргус. – Я слышал, что наоборот, парни провожают девушек.
– Господи, да откуда ты такой свалился-то! – всплеснула руками Лиля. – Пойдем уже, в следующий раз ты меня проводишь.
К воротам училища они подошли без десяти минут девять.
– Ну все, Марик, беги! – с сожалением прошептала Лиля и, приподнявшись на цыпочки, неумело чмокнула Маргуса в щеку. После чего, вспыхнув, убежала сама.
Дневальный Алексеев закончил натирать пол на центральном проходе и с облегчением затащил в каптерку полотер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33