Только с той небольшой разницей, что это не давало никаких результатов. Напрасно каждый из них по очереди плевал глухонемому в рот, напрасно тыкали они ему пальцами в уши, напрасно простирали над его головой руки и выкрикивали всякую тарабарщину. Провал был полный.
Книжники, давно недолюбливавшие апостолов, смеялись над их тщетными потугами и торжествовали победу. Но, когда на сцене появился сын голубя, все сразу переменилось.
— Ах, вот и учитель! — воскликнул Варфоломей, с которого пот катил градом. — Вовремя же он подоспел!
— О чем это вы тут спорите? — спросил миропомазанный.
Из толпы вышел отец глухонемого.
— Равви! — сказал он. — Я привел к ним моего сына, который с детства страдает непонятной болезнью. Мало того, что он глух и нем, по временам его еще корчит в страшных судорогах, он катается по земле, скрежещет зубами, брызжет слюной и сохнет день ото дня. Ты сам понимаешь, все это неестественно; должно быть, в животе у него сидит дьявол, который и заставляет его выделывать такие акробатические номера. Я просил твоих учеников изгнать беса, но у них ничего не вышло. Однако ты, господи, ты не такой, как все люди, и я верю, что ты без труда покончишь с нечистым духом, терзающим моего сына. Окажи мне такую услугу, исцели его, умоляю тебя, ведь это мое единственное дитя!
С этими словами он распростерся у ног Иисуса. Великий исцелитель был польщен.
— Подведи сюда твоего сына! — приказал он. Ребенка подвели. Но едва он увидел Иисуса, как забился в падучей и, брызжа пеной, начал кататься по земле.
— И часто его так забирает? — осведомился миропомазанный.
— Очень часто. Он так измучился, что однажды бросился в воду, чтобы утопиться, а другой раз закатился в огонь… О господи, какое несчастье! Это явно дьявол толкает его на такие отчаянные поступки… Равви, равви, сжалься над ним, сжалься над нами!..
— Если ты веришь в меня, твой сын избавится от нечистого духа.
От страха, что он вдруг окажется недостаточно верующим, отец глухонемого эпилептика даже расплакался.
— Равви! — сказал он. — Честное слово, я сделаю все возможное, чтобы в тебя поверить. Но, если мне это не удастся, помоги мне ты избавиться от безверия! Тем временем толпа окружила миропомазанного со всех сторон. Он взглянул еще раз на катавшегося в судорогах мальчика и сказал:
— Дух нечистый, глухой и немой, выйди из этого юноши и не возвращайся, я тебе приказываю!
Дьявол яростно потряс тело одержимого и выскочил вон, как всегда, с громким криком.
Мальчик повалился наземь. Пена на его губах мгновенно высохла, тело больше не дергалось, но он лежал неподвижно, как мертвый.
— Вот так исцеление! — обрадованно завопили книжники. — Смотрите, мальчишка-то умер!
Но тут Иисус взял мальчика за руку, приподнял его, и совершенно здоровый ребенок встал как ни в чем не бывало. Книжники готовы были сквозь землю провалиться. Толпа аплодировала и кричала «браво». Это был настоящий успех. Сын голубя, скромный, как лесная фиалка, поспешил укрыться от восторженных излияний публики в ближайшем доме. Апостолы последовали за ним, не смея смотреть друг другу в глаза и не зная, чем объяснить свое постыдное бессилие.
Когда они остались со своим наставником одни, апостолы потребовали объяснения.
— Что же это такое, в конце концов? — спросил один из них от имени всей дюжины. — Полгода назад ты отправил нас с важным заданием и дал нам способность творить чудеса. До сих пор мы этой способностью неплохо пользовались: благодаря нам несколько человек даже исцелилось. А сегодня, когда мы хотели повторить старый фокус, он вдруг не сработал! Почему? Скажи честно, ты что, отобрал у нас чудесную силу? И если да, то на каком основании?
— Бедные мои барашки, — ответил Иисус, — Все обстоит гораздо проще. Дело в том, что у вас больше нет той веры, которую вы имели полгода назад. Истинно, истинно говорю вам: кто поверит в меня бесконечно, тот и силу будет иметь бесконечную. Каждый, кто имеет веру в мою божественность, может сказать горе: «Перейди отсюда туда!», и гора перейдет. Запомните: вера горами движет (смотри по этому поводу евангелия от Матфея, глава 17, стихи 14-20; от Марка, глава 9, стихи 13-29; от Луки, глава 9, стихи 37-43). Эти слова, приписываемые евангелием Иисусу и беспрестанно повторяемые всеми христианами, наводят меня на грустные размышления. Мне кажется, они свидетельствуют о том, что служители французской церкви — плохие патриоты. В 1870 году немецкая армия захватила Францию, ту самую Францию, которую богословы называют старшей дочерью католической церкви. Что же касается немцев, то, по словам тех же богословов, это еретики, обреченные гореть в аду. Теперь о вере. Прежде всего вера в господа бога нашего должна быть у священников; ибо если уж они не станут верить, то что спрашивать с нас, простых смертных! Так вот поскольку вера священников безгранична, они могли бы по своему желанию двигать даже горами. Попробуйте теперь себе представить, как славно могла бы Франция разделаться с немцами, если бы у французских священников была хоть капля патриотизма! По мере продвижения пруссаков в глубь Франции они могли бы нагромождать на их пути препятствие за препятствием. Противнику пришлось бы оставить всякую мысль о вторжении. По слову архиепископа парижского на пути врага встали бы непроходимые Гималаи, и пруссаки не перешли бы даже нашей границы. И если благодаря немецкому упрямству войска Вильгельма все-таки взобрались бы на склоны Гималайского хребта, перенесенного на Рейн, кардинал лионский мог бы тотчас скомандовать:
— А теперь, хребет Гималайский, отправляйся на Северный полюс!
Франция навсегда избавилась бы от немецких вояк, и Гарибальди не пришлось бы приходить к нам на помощь.
Глава 45. КОГДА СЛОВА РАСХОДЯТСЯ С ДЕЛОМ.
Горе миру от соблазнов: ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит.
Если же рука твоя или нога твоя соблазняет тебя, отсеки их и брось от себя: лучше тебе войти в жизнь без руки или без ноги, нежели с двумя руками и с двумя ногами быть ввержену в огонь вечный.
И если глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя: лучше тебе с одним глазом войти в жизнь, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную.
Матфей, глава 18, стихи 7-9.
Мы уже знаем, что Иисус питал особую склонность к жителям Капернаума: его там всегда хорошо принимали до той памятной субботы, когда он вздумал излагать свои людоедские теории.
Поэтому он решил вновь завоевать симпатии населения этого города. Сказано — сделано. И вот миропомазанный уже на пути в Капернаум.
«За полгода отсутствия, — думал Иисус, — они должны были по мне хотя бы соскучиться».
Но он глубоко заблуждался. С тех пор как сын голубя предложил капернаумцам отведать своих бифштексов, они утратили в него всякую веру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Книжники, давно недолюбливавшие апостолов, смеялись над их тщетными потугами и торжествовали победу. Но, когда на сцене появился сын голубя, все сразу переменилось.
— Ах, вот и учитель! — воскликнул Варфоломей, с которого пот катил градом. — Вовремя же он подоспел!
— О чем это вы тут спорите? — спросил миропомазанный.
Из толпы вышел отец глухонемого.
— Равви! — сказал он. — Я привел к ним моего сына, который с детства страдает непонятной болезнью. Мало того, что он глух и нем, по временам его еще корчит в страшных судорогах, он катается по земле, скрежещет зубами, брызжет слюной и сохнет день ото дня. Ты сам понимаешь, все это неестественно; должно быть, в животе у него сидит дьявол, который и заставляет его выделывать такие акробатические номера. Я просил твоих учеников изгнать беса, но у них ничего не вышло. Однако ты, господи, ты не такой, как все люди, и я верю, что ты без труда покончишь с нечистым духом, терзающим моего сына. Окажи мне такую услугу, исцели его, умоляю тебя, ведь это мое единственное дитя!
С этими словами он распростерся у ног Иисуса. Великий исцелитель был польщен.
— Подведи сюда твоего сына! — приказал он. Ребенка подвели. Но едва он увидел Иисуса, как забился в падучей и, брызжа пеной, начал кататься по земле.
— И часто его так забирает? — осведомился миропомазанный.
— Очень часто. Он так измучился, что однажды бросился в воду, чтобы утопиться, а другой раз закатился в огонь… О господи, какое несчастье! Это явно дьявол толкает его на такие отчаянные поступки… Равви, равви, сжалься над ним, сжалься над нами!..
— Если ты веришь в меня, твой сын избавится от нечистого духа.
От страха, что он вдруг окажется недостаточно верующим, отец глухонемого эпилептика даже расплакался.
— Равви! — сказал он. — Честное слово, я сделаю все возможное, чтобы в тебя поверить. Но, если мне это не удастся, помоги мне ты избавиться от безверия! Тем временем толпа окружила миропомазанного со всех сторон. Он взглянул еще раз на катавшегося в судорогах мальчика и сказал:
— Дух нечистый, глухой и немой, выйди из этого юноши и не возвращайся, я тебе приказываю!
Дьявол яростно потряс тело одержимого и выскочил вон, как всегда, с громким криком.
Мальчик повалился наземь. Пена на его губах мгновенно высохла, тело больше не дергалось, но он лежал неподвижно, как мертвый.
— Вот так исцеление! — обрадованно завопили книжники. — Смотрите, мальчишка-то умер!
Но тут Иисус взял мальчика за руку, приподнял его, и совершенно здоровый ребенок встал как ни в чем не бывало. Книжники готовы были сквозь землю провалиться. Толпа аплодировала и кричала «браво». Это был настоящий успех. Сын голубя, скромный, как лесная фиалка, поспешил укрыться от восторженных излияний публики в ближайшем доме. Апостолы последовали за ним, не смея смотреть друг другу в глаза и не зная, чем объяснить свое постыдное бессилие.
Когда они остались со своим наставником одни, апостолы потребовали объяснения.
— Что же это такое, в конце концов? — спросил один из них от имени всей дюжины. — Полгода назад ты отправил нас с важным заданием и дал нам способность творить чудеса. До сих пор мы этой способностью неплохо пользовались: благодаря нам несколько человек даже исцелилось. А сегодня, когда мы хотели повторить старый фокус, он вдруг не сработал! Почему? Скажи честно, ты что, отобрал у нас чудесную силу? И если да, то на каком основании?
— Бедные мои барашки, — ответил Иисус, — Все обстоит гораздо проще. Дело в том, что у вас больше нет той веры, которую вы имели полгода назад. Истинно, истинно говорю вам: кто поверит в меня бесконечно, тот и силу будет иметь бесконечную. Каждый, кто имеет веру в мою божественность, может сказать горе: «Перейди отсюда туда!», и гора перейдет. Запомните: вера горами движет (смотри по этому поводу евангелия от Матфея, глава 17, стихи 14-20; от Марка, глава 9, стихи 13-29; от Луки, глава 9, стихи 37-43). Эти слова, приписываемые евангелием Иисусу и беспрестанно повторяемые всеми христианами, наводят меня на грустные размышления. Мне кажется, они свидетельствуют о том, что служители французской церкви — плохие патриоты. В 1870 году немецкая армия захватила Францию, ту самую Францию, которую богословы называют старшей дочерью католической церкви. Что же касается немцев, то, по словам тех же богословов, это еретики, обреченные гореть в аду. Теперь о вере. Прежде всего вера в господа бога нашего должна быть у священников; ибо если уж они не станут верить, то что спрашивать с нас, простых смертных! Так вот поскольку вера священников безгранична, они могли бы по своему желанию двигать даже горами. Попробуйте теперь себе представить, как славно могла бы Франция разделаться с немцами, если бы у французских священников была хоть капля патриотизма! По мере продвижения пруссаков в глубь Франции они могли бы нагромождать на их пути препятствие за препятствием. Противнику пришлось бы оставить всякую мысль о вторжении. По слову архиепископа парижского на пути врага встали бы непроходимые Гималаи, и пруссаки не перешли бы даже нашей границы. И если благодаря немецкому упрямству войска Вильгельма все-таки взобрались бы на склоны Гималайского хребта, перенесенного на Рейн, кардинал лионский мог бы тотчас скомандовать:
— А теперь, хребет Гималайский, отправляйся на Северный полюс!
Франция навсегда избавилась бы от немецких вояк, и Гарибальди не пришлось бы приходить к нам на помощь.
Глава 45. КОГДА СЛОВА РАСХОДЯТСЯ С ДЕЛОМ.
Горе миру от соблазнов: ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит.
Если же рука твоя или нога твоя соблазняет тебя, отсеки их и брось от себя: лучше тебе войти в жизнь без руки или без ноги, нежели с двумя руками и с двумя ногами быть ввержену в огонь вечный.
И если глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя: лучше тебе с одним глазом войти в жизнь, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную.
Матфей, глава 18, стихи 7-9.
Мы уже знаем, что Иисус питал особую склонность к жителям Капернаума: его там всегда хорошо принимали до той памятной субботы, когда он вздумал излагать свои людоедские теории.
Поэтому он решил вновь завоевать симпатии населения этого города. Сказано — сделано. И вот миропомазанный уже на пути в Капернаум.
«За полгода отсутствия, — думал Иисус, — они должны были по мне хотя бы соскучиться».
Но он глубоко заблуждался. С тех пор как сын голубя предложил капернаумцам отведать своих бифштексов, они утратили в него всякую веру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116