Одна грудь гордо высовывалась из чашечки бюстгальтера, другая еще была укрыта кружевами и шелком. Один чулок и босоножка исчезли. Теплый воздух шелком обволакивал ее обнаженные ягодицы. Лоскуты, бывшие когда-то ее трусиками, валялись на траве рядом с деревянной скамьей.
Сшитые на заказ, измятые брюки Эдварда потемнели от пота и были измазаны спермой. Его грудь все еще учащенно вздымалась и опускалась. Щека Шеннон еще покоилась на его бедре. Джеймс всем своим весом лежал на ней. Пуговицы на его рубашке были выдраны с корнем, а брюки висели на щиколотках. На нем были красные шерстяные носки.
И это в разгар лета! Шеннон прыснула. Великолепное тело, а все остальное просто позорно. Она встретилась с ним взглядом и снова хихикнула, испытывая полнейшее блаженство. Она еще раз насладилась зрелищем обнаженного тела, бедер и мокрого, сразу съежившегося члена. Соски снова начали затвердевать.
«А ведь мою грудь никто из них так и не отсосал, – подумала она мечтательно. – Надо бы сейчас им сказать об этом…»
Невдалеке послышался бой часов.
– Ну это ж надо! – воскликнула Шеннон. Она вскочила, бесцеремонно спихнув Джеймса на траву. Тот что-то проворчал, скорчив недовольную физиономию. – Уже поздно, – сказала она. – Мне пора идти.
Глава 5
В наступившей тишине Надя открыла еще одну бутылку вина. Майкл Морган милостиво позволил наполнить его стакан. Это был пухленький молодой человек, как всегда элегантный в синих джинсах и сшитой у дорогого портного рубашке.
– Ну, это было нечто, Шеннон! – воскликнул он восхищенно. – Я знаю крутых мужиков, которых бы это завело!
– Вольное изложение одного из писем, которые навалом приходят к нам в редакцию, – невозмутимо произнесла Шеннон Гаррет.
Надя перехватила ее взгляд и усмехнулась.
– А как насчет того, чтобы теперь послушать мою историю? – Голос Кори прозвучал чуть приглушенно. Она стояла на коленях на подоконнике, наполовину высунувшись на улицу. Затем выпрямилась и удовлетворенно кивнула: – Мне отсюда видно, он на месте. И пусть это всего лишь «Хонда-350», которая старше моей бабушки, но это мой мотоцикл, и мне он нравится.
Майкл поднял свой стакан:
– Как насчет истории с мотоциклистом? Возможно, мне она придется больше по вкусу.
– Забавно, что именно ты это говоришь, Майк. – Она уселась на подоконнике, свесив ноги в комнату. – Я могу рассказать, как все случилось. Как это случилось со мной, я имела в виду. Ну что, начинать?
– Конкурс любовных историй. – Майкл допил свое вино и передал стакан Наде. – Давай стартуй.
Кори подняла одну ногу на подоконник. На ней была длинная, ниже колен, майка, одолженная у Нади, надетая поверх бюстгальтера и обтягивающих шортиков. Ее кожаные причиндалы висели в ванной комнате, поскольку только там можно было еще найти свободный крючок.
– Ладно. – Кори убрала с лица спутанные черные волосы. – Который сейчас час? Значит, скажем… сутки тому назад я возвращалась на мотоцикле после съемок в Мидленде. Уже почти стемнело. Вы себе представляете, каково это – долго ехать на мотоцикле летом, да еще одетой в эту чертову кожу, потеешь адски. Короче, зарулила я на какую-то станцию техобслуживания, не знаю уж какую.
– Нет каких-нибудь уточняющих деталей? – поинтересовался Майкл.
– Если б я сама знала, то уж непременно сказала бы. И вообще, кто рассказывает историю – ты или я? Так что заткнись: все будет действительно лихо.
Она спустила ноги с подоконника, подошла к столу и плюхнулась в кресло между Надей и Майклом, глядя на них ясным чистым взором.
– Можете себе представить, мне жуть до чего хочется трахнуться, я вышла на охоту. Но мне нужен не просто мужик. При таком настрое одного мужика мне мало.
В общем, заехала я на эту станцию. На западе еще были видны оранжевые отблески, но солнце уже практически село. Небо над головой было темным. И на станции все огни горели. Я не слишком хорошо узнавала место.
Потом только врубилась, что я и не могла его узнать. Я проскочила мой поворот и не попала на нашу парковку для машин и мотоциклов. Я оказалась на стоянке тяжелых грузовиков-дальнобойщиков и всяких коммерческих автомобилей. Вот почему все вокруг казалось незнакомым. Когда я скинула с головы шлем, то увидела просторную, плохо освещенную забетонированную площадку, вдали виднелись огни заправки. Со стороны шоссе доносился шум машин, чувствовался запах машинного масла и дизельного топлива и даже запах готовящейся еды в кафе при заправке. Но выглядело все это так, будто я припарковалась где-то по меньшей мере в миле от чего-либо или кого-либо.
Здесь все плохо смотрится, говорю я себе. Я-то думала попасть на заправку и присмотреть пару подходящих мужиков. А тут вокруг ни души.
Только я решила завести мой драндулет и рвануть в более подходящее место, как послышался рев мотора и ярчайший свет галогенных фар ударил мне прямо в глаза. Меня просто ослепило! Я прикрыла ладонью глаза от света.
И тут раздается голос: «Стойте, где стоите, сэр!»
Они не видели, что я женщина, ведь я была вся в коже. К тому же у меня короткая стрижка. Кстати, о коже: мне ужасно хотелось сбросить все с себя, так как я дико вспотела. С меня просто ручьем текло, когда я вела мотоцикл. Короче, я не знаю, что делать, и просто тихо стою. Фары погасли, но это не помогает, я все еще ослеплена.
Следующее, что я чувствую, это что кто-то хватает меня за плечи, разворачивает и выталкивает к машинам, которых я даже не разглядела в темноте. Кто-то берет меня за руки и кладет их на капот машины. Кто-то сапогом расталкивает мои ноги, так что я стою, наклонившись вперед и широко расставив ноги. Затем мужские руки похлопывают меня по рукам и ногам сверху вниз.
Этот же голос произносит: «Он чист. У него все в порядке!» Потом его рука поднимается вверх, он хлопает меня между ног и вдруг отдергивает руку как ошпаренный.
Я оборачиваюсь. К тому времени я вновь обрела способность видеть. И вижу я, что стою около темного джипа и что человек напротив меня одет в камуфляжную светлую куртку и темные брюки. И в мерцающем свете я могу разглядеть, что он покраснел как рак.
– Уф, простите меня, мэм, – говорит он. – Я сразу не сообразил.
У него американский акцент, он высок, не меньше шести футов и двух-трех дюймов, и широк в плечах. Еще я вижу, что он яркий блондин, но только так коротко подстрижен, что выглядит как полисмен.
Слышен голос другого американца: «Что у тебя там, Гэри?» Второй солдат появляется рядом с джипом. И я понимаю, почему я его не сразу разглядела: это афроамериканец. И темнокожий парень выше белого на добрых четыре дюйма. Он смотрит на мотоцикл, затем на меня. Вроде заинтересовался. Снова осматривает с ног до головы, задерживаясь взглядом на груди.
Теперь, когда мои глаза привыкли к полутьме, я вижу кучу военных машин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Сшитые на заказ, измятые брюки Эдварда потемнели от пота и были измазаны спермой. Его грудь все еще учащенно вздымалась и опускалась. Щека Шеннон еще покоилась на его бедре. Джеймс всем своим весом лежал на ней. Пуговицы на его рубашке были выдраны с корнем, а брюки висели на щиколотках. На нем были красные шерстяные носки.
И это в разгар лета! Шеннон прыснула. Великолепное тело, а все остальное просто позорно. Она встретилась с ним взглядом и снова хихикнула, испытывая полнейшее блаженство. Она еще раз насладилась зрелищем обнаженного тела, бедер и мокрого, сразу съежившегося члена. Соски снова начали затвердевать.
«А ведь мою грудь никто из них так и не отсосал, – подумала она мечтательно. – Надо бы сейчас им сказать об этом…»
Невдалеке послышался бой часов.
– Ну это ж надо! – воскликнула Шеннон. Она вскочила, бесцеремонно спихнув Джеймса на траву. Тот что-то проворчал, скорчив недовольную физиономию. – Уже поздно, – сказала она. – Мне пора идти.
Глава 5
В наступившей тишине Надя открыла еще одну бутылку вина. Майкл Морган милостиво позволил наполнить его стакан. Это был пухленький молодой человек, как всегда элегантный в синих джинсах и сшитой у дорогого портного рубашке.
– Ну, это было нечто, Шеннон! – воскликнул он восхищенно. – Я знаю крутых мужиков, которых бы это завело!
– Вольное изложение одного из писем, которые навалом приходят к нам в редакцию, – невозмутимо произнесла Шеннон Гаррет.
Надя перехватила ее взгляд и усмехнулась.
– А как насчет того, чтобы теперь послушать мою историю? – Голос Кори прозвучал чуть приглушенно. Она стояла на коленях на подоконнике, наполовину высунувшись на улицу. Затем выпрямилась и удовлетворенно кивнула: – Мне отсюда видно, он на месте. И пусть это всего лишь «Хонда-350», которая старше моей бабушки, но это мой мотоцикл, и мне он нравится.
Майкл поднял свой стакан:
– Как насчет истории с мотоциклистом? Возможно, мне она придется больше по вкусу.
– Забавно, что именно ты это говоришь, Майк. – Она уселась на подоконнике, свесив ноги в комнату. – Я могу рассказать, как все случилось. Как это случилось со мной, я имела в виду. Ну что, начинать?
– Конкурс любовных историй. – Майкл допил свое вино и передал стакан Наде. – Давай стартуй.
Кори подняла одну ногу на подоконник. На ней была длинная, ниже колен, майка, одолженная у Нади, надетая поверх бюстгальтера и обтягивающих шортиков. Ее кожаные причиндалы висели в ванной комнате, поскольку только там можно было еще найти свободный крючок.
– Ладно. – Кори убрала с лица спутанные черные волосы. – Который сейчас час? Значит, скажем… сутки тому назад я возвращалась на мотоцикле после съемок в Мидленде. Уже почти стемнело. Вы себе представляете, каково это – долго ехать на мотоцикле летом, да еще одетой в эту чертову кожу, потеешь адски. Короче, зарулила я на какую-то станцию техобслуживания, не знаю уж какую.
– Нет каких-нибудь уточняющих деталей? – поинтересовался Майкл.
– Если б я сама знала, то уж непременно сказала бы. И вообще, кто рассказывает историю – ты или я? Так что заткнись: все будет действительно лихо.
Она спустила ноги с подоконника, подошла к столу и плюхнулась в кресло между Надей и Майклом, глядя на них ясным чистым взором.
– Можете себе представить, мне жуть до чего хочется трахнуться, я вышла на охоту. Но мне нужен не просто мужик. При таком настрое одного мужика мне мало.
В общем, заехала я на эту станцию. На западе еще были видны оранжевые отблески, но солнце уже практически село. Небо над головой было темным. И на станции все огни горели. Я не слишком хорошо узнавала место.
Потом только врубилась, что я и не могла его узнать. Я проскочила мой поворот и не попала на нашу парковку для машин и мотоциклов. Я оказалась на стоянке тяжелых грузовиков-дальнобойщиков и всяких коммерческих автомобилей. Вот почему все вокруг казалось незнакомым. Когда я скинула с головы шлем, то увидела просторную, плохо освещенную забетонированную площадку, вдали виднелись огни заправки. Со стороны шоссе доносился шум машин, чувствовался запах машинного масла и дизельного топлива и даже запах готовящейся еды в кафе при заправке. Но выглядело все это так, будто я припарковалась где-то по меньшей мере в миле от чего-либо или кого-либо.
Здесь все плохо смотрится, говорю я себе. Я-то думала попасть на заправку и присмотреть пару подходящих мужиков. А тут вокруг ни души.
Только я решила завести мой драндулет и рвануть в более подходящее место, как послышался рев мотора и ярчайший свет галогенных фар ударил мне прямо в глаза. Меня просто ослепило! Я прикрыла ладонью глаза от света.
И тут раздается голос: «Стойте, где стоите, сэр!»
Они не видели, что я женщина, ведь я была вся в коже. К тому же у меня короткая стрижка. Кстати, о коже: мне ужасно хотелось сбросить все с себя, так как я дико вспотела. С меня просто ручьем текло, когда я вела мотоцикл. Короче, я не знаю, что делать, и просто тихо стою. Фары погасли, но это не помогает, я все еще ослеплена.
Следующее, что я чувствую, это что кто-то хватает меня за плечи, разворачивает и выталкивает к машинам, которых я даже не разглядела в темноте. Кто-то берет меня за руки и кладет их на капот машины. Кто-то сапогом расталкивает мои ноги, так что я стою, наклонившись вперед и широко расставив ноги. Затем мужские руки похлопывают меня по рукам и ногам сверху вниз.
Этот же голос произносит: «Он чист. У него все в порядке!» Потом его рука поднимается вверх, он хлопает меня между ног и вдруг отдергивает руку как ошпаренный.
Я оборачиваюсь. К тому времени я вновь обрела способность видеть. И вижу я, что стою около темного джипа и что человек напротив меня одет в камуфляжную светлую куртку и темные брюки. И в мерцающем свете я могу разглядеть, что он покраснел как рак.
– Уф, простите меня, мэм, – говорит он. – Я сразу не сообразил.
У него американский акцент, он высок, не меньше шести футов и двух-трех дюймов, и широк в плечах. Еще я вижу, что он яркий блондин, но только так коротко подстрижен, что выглядит как полисмен.
Слышен голос другого американца: «Что у тебя там, Гэри?» Второй солдат появляется рядом с джипом. И я понимаю, почему я его не сразу разглядела: это афроамериканец. И темнокожий парень выше белого на добрых четыре дюйма. Он смотрит на мотоцикл, затем на меня. Вроде заинтересовался. Снова осматривает с ног до головы, задерживаясь взглядом на груди.
Теперь, когда мои глаза привыкли к полутьме, я вижу кучу военных машин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50