Я схватил обе ее ляжки изнутри и раздвинул их, она обладала хорошими мускулами, и мне пришлось изрядно приложить силу. Медленно открылась золотистая рощица… Еще одно усилие, и вот оно, прелестное маленькое влагалище и розовый носик, торчащий под тугими завитками волос.
Эта картина заслуживала кисти гения, и мой Малыш-Джонни задрожал от восторга, завидев полураскрытые темно-розовые губы. Я направил его между ляжек вперед и ввел а чуть распахнутую дверцу. Как только его обнаженная булава коснулась деликатных мест, Фрэнсис отреагировала весьма неожиданно: она вцепилась мне в лицо раньше, чем я успел увернуться.
Теперь я уже разозлился по-настоящему:
— Если сделаешь так еще раз, ты об этом сильно пожалеешь!
Чтобы такое больше не случилось, я захватил ее руки, приехал спину и зад к краю матраса, а ноги перекинул через края кровати.
Тут уже она взорвалась и яростно; завопила:
— Ты свинья! И ты поплатишься за это!
Она попыталась плюнуть в меня, но слюна упала ей же на нос.
— Свинья! Свинья!
Но плеваться больше не стала.
Я попытался снова войти в розовую щель, но она так извивалась, что у меня опять ничего не получилось. К этому моменту она здорово устала, и я смог зажать правой рукой оба ее запястья, а левую послал на разведку. Я ласкал ее упругий лобок, Такой нежный, сразу чувствовалось, что с ним не часто так обращались, можно сказать, на нем еще сохранялась магазинная этикетка. Я опустил руку ниже и коснулся влагалища, но Фрэнсис на это даже не отреагировала, а губы были сухи и сжаты.
Я раздвинул их пальцами и обследовал изнутри, они были мягкими, потом нащупал маленький клитор, он был хорошего размера и удачно расположен — с таким она должна здорово кончать. Я стал легонько ласкать клитор, это заставило ее подпрыгнуть, потом распространил ласки ниже и глубже. И изумился снова — все было абсолютно сухим! Если не применить какую-нибудь смазку, то поршень просто застрянет в цилиндре.
Я сплюнул на ладонь и смочил слюной свое обнаженное орудие. Теперь все было готово к решительным действиям. Держа двумя пальцами губы влагалища раскрытыми, я прижал коленями ее ляжки так, чтобы она не могла их сдвинуть, и ввел головку члена в лоно… Потом мягко продвинул вперед. Вернее, попытался продвинуть, потому что встретил неожиданно препятствие…
Глава 3
Ну и глупый же я негодяй! Я даже не подумал об этом — она же девственница!
Но теперь поздно. Я уже здесь и должен здесь остаться до конца. Я сделаю это, даже если это моя последняя возможность в жизни и мне за это придется попасть за решетку.
И преисполненный восторга Малыш-Джонни бросился силой пробивать себе дорогу.
Фрэнсис продолжала кричать:
— Ты животное, мне больно! Я не хочу этого, отпусти меня!
Она крутила бедрами, пытаясь сбросить меня, но этим только помогала мне проникать в нее все глубже и глубже. Я нажал ее чуть-чуть, и головка моего члена почти целиком погрузилась в ее лоно.
Да, не часто выпадает случай трахать женщину с таким узким влагалищем, как у Фрэнсис, это в самом деле что-то особенное в смысле ощущений. Просто здорово.
Я убрал ладонь с ее влагалища и снова сжал обе ее руки. В этой позиции я чувствовал себя уверенно, но решил чуть-чуть повременить, мне вовсе не хотелось быть зверем и разрывать ее на части.
Распластанная на кровати, Фрэнсис походила на гигантскую бабочку, пришпиленную к доске. Она перестала бороться, только кусала губы, чтобы удержаться от плача, из-под зажмуренных глаз по молочно-розовой коже стекали слезы.
Господи, что же за красавица лежала подо мной! И черный поясок на животе делал ее еще более соблазнительной. От нашей возни чулки отстегнулись и сползли, так что теперь я мог видеть ее чудесные бедра. Да… Она была самой красивой штучкой, которую я когда-либо трахал.
Закинутые руки заставили ее твердые груди с маленькими темно-розовыми сосками еще сильнее податься вперед, мне так и хотелось разгрызть один из сосков, словно зрелую клубничку.
Я не мог больше терпеть, яйца горели уже совсем нестерпимо. Еще одно усилие, еще один толчок бедрами… И вдруг — проскочил!
И тут же раздался пронзительный крик:
— А-а-а!
Но я уже был в самой глубине ее лона.
Сначала она громко кричала, потом застонала, как ребенок, у которого что-то болит, но что именно, он не понимает. Теперь, когда преграда была разрушена, Фрэнсис перестала сопротивляться, только слезы продолжали струиться по щекам, может быть, от боли, но скорее ярости и унижения от того, что такое с ней проделал самый обыкновенный мужчина.
Но теперь поздно… Она дефлорирована, а я чувствовал себя слишком хорошо в этой новенькой, узенькой, маленькой щелке, чтобы остановиться… Я сгреб ее попку, потом отпустил, я врубался в нее мощными ударами своих ягодиц все быстрее и быстрее, я чувствовал так тверд мой член и как туги яйца, я ощущал себя королем… Я уже не контролировал себя… Я кончал, кончал и — а! — я кончил! Горячая струя ударила в ее кровоточащее лоно…
Господи, до чего же хорошо! Оно того стоило…
Я лежал на ней совершенно опустошенный и лихорадочно размышлял. Эта девушка — несовершеннолетняя. Все может завершиться спокойно, но могут и быть неприятности. Я бы предпочел их не иметь.
Когда я расстанусь с ней позднее, я должен расстаться с ней дружелюбной, хорошо удовлетворенной, желающей все повторить опять.
Сейчас главная проблема заключалась в том, что она пребывала в состоянии какой-то заторможенности. По счастью, мой член еще оставался в ней, и теперь я мог и должен был проявить весь свой артистизм.
Я начал ласкать ее шею и плечи, потом надолго задержался на сладких подрагивающих грудях и твердых сосках. Похоже, она стала понемногу успокаиваться.
— Фрэнсис, дорогая, пожалуйста, прости меня… Я не знал… Но ты так прекрасна… Ты должна понять…
Я целовал ее в губы и пытался протолкнуть язык между зубов. Очень медленно и деликатно я начал двигать членом, следя, чтобы не причинить ей боль… Малыш-Джонни немного ужался в размерах, теперь ему было в ее лоне не так тесно. Я осторожно вводил и выводил его, но влагалища не покидал, старался также не очень тревожить ранку в плевре.
Глаза Фрэнсис по-прежнему были закрыты, но она хоть уже не плакала. Я внимательно следил за ее лицом, чтобы не упустить изменений в его выражении. И тут момент наступил — дыхание стало более тяжелым, кисти сжались в кулачки. Я продолжал движения членом очень размеренно и все время ласкал ее ягодицы, ляжки, груди, а одним пальцем неотрывно играл маленькой пуговкой под влажными волосами… И вот уже по всему телу девушки пробежала дрожь, она застонала — но на сей раз не от боли.
Битва была выиграна.
Я видел, как напряглось ее лицо, как расширились ноздри, стоны участились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Эта картина заслуживала кисти гения, и мой Малыш-Джонни задрожал от восторга, завидев полураскрытые темно-розовые губы. Я направил его между ляжек вперед и ввел а чуть распахнутую дверцу. Как только его обнаженная булава коснулась деликатных мест, Фрэнсис отреагировала весьма неожиданно: она вцепилась мне в лицо раньше, чем я успел увернуться.
Теперь я уже разозлился по-настоящему:
— Если сделаешь так еще раз, ты об этом сильно пожалеешь!
Чтобы такое больше не случилось, я захватил ее руки, приехал спину и зад к краю матраса, а ноги перекинул через края кровати.
Тут уже она взорвалась и яростно; завопила:
— Ты свинья! И ты поплатишься за это!
Она попыталась плюнуть в меня, но слюна упала ей же на нос.
— Свинья! Свинья!
Но плеваться больше не стала.
Я попытался снова войти в розовую щель, но она так извивалась, что у меня опять ничего не получилось. К этому моменту она здорово устала, и я смог зажать правой рукой оба ее запястья, а левую послал на разведку. Я ласкал ее упругий лобок, Такой нежный, сразу чувствовалось, что с ним не часто так обращались, можно сказать, на нем еще сохранялась магазинная этикетка. Я опустил руку ниже и коснулся влагалища, но Фрэнсис на это даже не отреагировала, а губы были сухи и сжаты.
Я раздвинул их пальцами и обследовал изнутри, они были мягкими, потом нащупал маленький клитор, он был хорошего размера и удачно расположен — с таким она должна здорово кончать. Я стал легонько ласкать клитор, это заставило ее подпрыгнуть, потом распространил ласки ниже и глубже. И изумился снова — все было абсолютно сухим! Если не применить какую-нибудь смазку, то поршень просто застрянет в цилиндре.
Я сплюнул на ладонь и смочил слюной свое обнаженное орудие. Теперь все было готово к решительным действиям. Держа двумя пальцами губы влагалища раскрытыми, я прижал коленями ее ляжки так, чтобы она не могла их сдвинуть, и ввел головку члена в лоно… Потом мягко продвинул вперед. Вернее, попытался продвинуть, потому что встретил неожиданно препятствие…
Глава 3
Ну и глупый же я негодяй! Я даже не подумал об этом — она же девственница!
Но теперь поздно. Я уже здесь и должен здесь остаться до конца. Я сделаю это, даже если это моя последняя возможность в жизни и мне за это придется попасть за решетку.
И преисполненный восторга Малыш-Джонни бросился силой пробивать себе дорогу.
Фрэнсис продолжала кричать:
— Ты животное, мне больно! Я не хочу этого, отпусти меня!
Она крутила бедрами, пытаясь сбросить меня, но этим только помогала мне проникать в нее все глубже и глубже. Я нажал ее чуть-чуть, и головка моего члена почти целиком погрузилась в ее лоно.
Да, не часто выпадает случай трахать женщину с таким узким влагалищем, как у Фрэнсис, это в самом деле что-то особенное в смысле ощущений. Просто здорово.
Я убрал ладонь с ее влагалища и снова сжал обе ее руки. В этой позиции я чувствовал себя уверенно, но решил чуть-чуть повременить, мне вовсе не хотелось быть зверем и разрывать ее на части.
Распластанная на кровати, Фрэнсис походила на гигантскую бабочку, пришпиленную к доске. Она перестала бороться, только кусала губы, чтобы удержаться от плача, из-под зажмуренных глаз по молочно-розовой коже стекали слезы.
Господи, что же за красавица лежала подо мной! И черный поясок на животе делал ее еще более соблазнительной. От нашей возни чулки отстегнулись и сползли, так что теперь я мог видеть ее чудесные бедра. Да… Она была самой красивой штучкой, которую я когда-либо трахал.
Закинутые руки заставили ее твердые груди с маленькими темно-розовыми сосками еще сильнее податься вперед, мне так и хотелось разгрызть один из сосков, словно зрелую клубничку.
Я не мог больше терпеть, яйца горели уже совсем нестерпимо. Еще одно усилие, еще один толчок бедрами… И вдруг — проскочил!
И тут же раздался пронзительный крик:
— А-а-а!
Но я уже был в самой глубине ее лона.
Сначала она громко кричала, потом застонала, как ребенок, у которого что-то болит, но что именно, он не понимает. Теперь, когда преграда была разрушена, Фрэнсис перестала сопротивляться, только слезы продолжали струиться по щекам, может быть, от боли, но скорее ярости и унижения от того, что такое с ней проделал самый обыкновенный мужчина.
Но теперь поздно… Она дефлорирована, а я чувствовал себя слишком хорошо в этой новенькой, узенькой, маленькой щелке, чтобы остановиться… Я сгреб ее попку, потом отпустил, я врубался в нее мощными ударами своих ягодиц все быстрее и быстрее, я чувствовал так тверд мой член и как туги яйца, я ощущал себя королем… Я уже не контролировал себя… Я кончал, кончал и — а! — я кончил! Горячая струя ударила в ее кровоточащее лоно…
Господи, до чего же хорошо! Оно того стоило…
Я лежал на ней совершенно опустошенный и лихорадочно размышлял. Эта девушка — несовершеннолетняя. Все может завершиться спокойно, но могут и быть неприятности. Я бы предпочел их не иметь.
Когда я расстанусь с ней позднее, я должен расстаться с ней дружелюбной, хорошо удовлетворенной, желающей все повторить опять.
Сейчас главная проблема заключалась в том, что она пребывала в состоянии какой-то заторможенности. По счастью, мой член еще оставался в ней, и теперь я мог и должен был проявить весь свой артистизм.
Я начал ласкать ее шею и плечи, потом надолго задержался на сладких подрагивающих грудях и твердых сосках. Похоже, она стала понемногу успокаиваться.
— Фрэнсис, дорогая, пожалуйста, прости меня… Я не знал… Но ты так прекрасна… Ты должна понять…
Я целовал ее в губы и пытался протолкнуть язык между зубов. Очень медленно и деликатно я начал двигать членом, следя, чтобы не причинить ей боль… Малыш-Джонни немного ужался в размерах, теперь ему было в ее лоне не так тесно. Я осторожно вводил и выводил его, но влагалища не покидал, старался также не очень тревожить ранку в плевре.
Глаза Фрэнсис по-прежнему были закрыты, но она хоть уже не плакала. Я внимательно следил за ее лицом, чтобы не упустить изменений в его выражении. И тут момент наступил — дыхание стало более тяжелым, кисти сжались в кулачки. Я продолжал движения членом очень размеренно и все время ласкал ее ягодицы, ляжки, груди, а одним пальцем неотрывно играл маленькой пуговкой под влажными волосами… И вот уже по всему телу девушки пробежала дрожь, она застонала — но на сей раз не от боли.
Битва была выиграна.
Я видел, как напряглось ее лицо, как расширились ноздри, стоны участились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18