— Куда ты хочешь отвести мня сегодня?
— Я знаю одно местечко, — загадочно сказал Фили. — Вам понравится.
Они подошли к блестящему в свете садового фонаря Кадиллаку. Лестер терпеливо ожидал около машины. Завидев Фили с Николь, он услужливо, как и подобает добропорядочному шоферу, распахнул дверь салона.
— О, у Лестера, кажется, сегодня хорошее настроение, — прощебетала Николь Фили на ухо.
— У меня тоже, — констатировал тот, присаживаясь рядом с ней.
— Спасибо за цветок, — сказала Николь и положила руку на его колено, — он очень красив.
Лестер уселся на свое место, зажег фары и повел машину к воротам поместья. Выехав на шоссе он оглянулся.
Фили сидел, обняв Николь левой рукой за талию, а правой держа ее руку, и примеривался, чтобы попасть поцелуем прямо ей в губы. Она томно опустила талантливо подкрашенные веки. Глаза Фили сверкали от счастья и восторга.
Лестер пожал плечами и отвернулся. На его лице появилась обычная неуместная сатанинская улыбка.
* * *
Точно так же он улыбался через несколько часов на обратном пути, бросая быстрые внимательные взгляды в зеркальце заднего обзора.
Фили уже отнюдь не робко касался губ Николь своими, а целовал ее жадно, страстно и уверенно, словно собственник. Рука его мяла тонкую черную материю платья на ее высокой упругой груди, так и норовя залезть в это манящее декольте. Запах ее дорогих изысканных духов, смешанный с ароматом ее тела и чуть терпким, но таким пьянящим запахом волос кружили ему голову гораздо сильнее, чем выпитый за ужином бокал красного вина.
Жизнь прекрасна — впереди вся ночь, полная волшебной близости с ней.
Но Фили, однако, не торопил события, и не смотрел в окно — когда же наконец доедут до дома. Нет. Он дорожил и наслаждался каждым мгновением, проведенным с Николь. Он знал, что теперь она от него не уйдет — сегодня (обязательно сегодня!) он будет обладать этой восхитительной женщиной.
Фили не заметил даже как машина остановилась и Лестер вышел, чтобы открыть им дверь. Он почувствовал свежее дуновение ветерка в салоне и открыл глаза, с трудом возвращаясь из сладкой неги в мир реальный.
— Спасибо, Лестер, — сказал он вылезая из машины и подал руку своей даме сердца.
Николь вышла и взяла его под руку.
— Спасибо за прекрасный вечер, — нежно проворковала она.
Фили оторопел:
— А мы уже прощаемся? — с тревогой спросил он.
— А ты хочешь покинуть меня? — в свою очередь удивленно подняла она брови. Они дружно рассмеялись, посмотрели друг другу в глаза и слились в едином порыве в долгом поцелуе, стоя посреди аккуратной дорожки, обсаженной кустами белых благоухающих роз. Где-то на крыше дома щебетала птаха. После знойного дня прохлада ночи казалась счастьем.
— Этот официант в ресторане, — сказала весело Николь, когда они входили в дом, — у него такой смешной акцент! Господи, я так гордилась тобой сегодня — ты был настоящим джентльменом!
Да, Фили постарался не ударить лицом в грязь. И на все тонкие попытки официанта, делающего ударение на слове «месье», чтобы подчеркнуть несолидный возраст клиента и свое превосходство над ним, Фили отвечал с достоинством, зная, что хозяин тот, кто платит. Слава богу, он сын мистера Филмора и у него хорошая школа.
Но Николь его поведение искренне и приятно удивило.
— Мисс Меллоу, — начал Фили, когда они вошли в ее комнату.
— Николь! — ласково-укоризненно поправила она его, закрывая дверь на запор. — Да, конечно, — сказал Фили, но не смутился, взял ее ладони в свои и посмотрел в светящиеся в темноте искорки ее глаз. — Николь, я люблю тебя.
Она ответила ему страстным поцелуем.
— Фили, включи пожалуйста свет, — сказала она, когда они утомились от поцелуя и наступила тягостная пауза.
Он покорно нащупал выключатель.
Она повернулась к нему спиной, расстегивая свою бирюзовую кофту из тончайшей шерсти. Он помог ей снять ее и повесил кофту на спинку стула. Она повернулась к нему, и улыбаясь загадочно-чарующее, принялась развязывать ему галстук.
Фили хотелось кричать от восторга. Рассказать всему миру о своем счастье и о своей любви к ней. Он до конца еще не верил, что эта восхитительная женщина будет принадлежать ему. И он очень слабо представлял, как это будет происходит практически. Одно дело сладкие мечты, где он мог все… И совсем другое, пусть и замечательная сегодня, но действительность, потребующая от него не воображаемых, а реальных поступков.
Но здесь он рассчитывал на обещание Николь, что она научит.
Краем сознания Фили понимал, что пожирающее его сейчас хмельное чувство любви к ней является любовью плотской. Не более. Не той возвышенной любовью, которая достойна пера талантливых поэтов и одаренных прозаиков. Не той любовью, что заставляет людей творить чудеса.
Но это его не смущало, ибо он все равно ЛЮБИЛ ее, и если бы мог, написал бы в ее честь поэму. Ему хотелось сказать ей об этом своем огромном чувстве. Но знал, что слова сейчас абсолютно не нужны. Словами только все снова испортишь.
И он молча позволил снять с себя пиджак и рубашку. Молча спустил бретельки ее платья и оно с тихим шорохом упало на пол. Николь, все так же мягко улыбаясь, вышла из черного круга материи и повлекла его к кровати. Он остановил ее и снова поцеловал, руками нащупывая застежки лифчика.
Ее горячая грудь обожгла ему кожу, Фили весь дрожал. Он отступил чуть, любуясь ее великолепными холмиками груди, пораженный видом огромных возбужденных бордовых сосков. Медленно, растягивая удовольствие, коснулся правого соска губами, удивляясь какой он шероховатый и нежный одновременно. Она молча теребила его черные волосы. Издала едва слышный стон.
Фили встал перед ней на колени и посмотрел ей в лицо. Она улыбкой подбодрила его. Он расстегнул застежку пояса и стал медленно скручивать с ее ноги белый капроновый чулок. Скручивать в колечко, как делала это она совсем недавно.
Но как будто вечность прошла с того дня. Тогда Фили смотрел на ее безукоризненную смуглую фигуру, как на экспонат в музее, которым можно лишь восхищаться. Сейчас он проводил пальцем по ее загорелой и тугой икре стройной ноги, ноздри его раздувались ловя пьянящий запах ее тела.
Он уткнулся головой в низ ее живота и обхватил Николь руками за ягодицы. Он мог бы стоять так вечно, ощущая биение ее сердца сквозь кожу живота. Но она нежно оттолкнула его, намекая, что на ней осталось еще много всего надето.
Так же не торопясь Фили скрутил колечком второй чулок и снял с нее пояс. Затем, робея, и наслаждаясь этой своей робостью, стащил с нее красные узкие трусики, окаймленные кружевом. Увидел жесткие черные колечки волос, прикрывающие то место, которое, пожалуй, манило его сейчас сильнее всего на свете.
Она взяла его руками за плечи и властно поставила на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Я знаю одно местечко, — загадочно сказал Фили. — Вам понравится.
Они подошли к блестящему в свете садового фонаря Кадиллаку. Лестер терпеливо ожидал около машины. Завидев Фили с Николь, он услужливо, как и подобает добропорядочному шоферу, распахнул дверь салона.
— О, у Лестера, кажется, сегодня хорошее настроение, — прощебетала Николь Фили на ухо.
— У меня тоже, — констатировал тот, присаживаясь рядом с ней.
— Спасибо за цветок, — сказала Николь и положила руку на его колено, — он очень красив.
Лестер уселся на свое место, зажег фары и повел машину к воротам поместья. Выехав на шоссе он оглянулся.
Фили сидел, обняв Николь левой рукой за талию, а правой держа ее руку, и примеривался, чтобы попасть поцелуем прямо ей в губы. Она томно опустила талантливо подкрашенные веки. Глаза Фили сверкали от счастья и восторга.
Лестер пожал плечами и отвернулся. На его лице появилась обычная неуместная сатанинская улыбка.
* * *
Точно так же он улыбался через несколько часов на обратном пути, бросая быстрые внимательные взгляды в зеркальце заднего обзора.
Фили уже отнюдь не робко касался губ Николь своими, а целовал ее жадно, страстно и уверенно, словно собственник. Рука его мяла тонкую черную материю платья на ее высокой упругой груди, так и норовя залезть в это манящее декольте. Запах ее дорогих изысканных духов, смешанный с ароматом ее тела и чуть терпким, но таким пьянящим запахом волос кружили ему голову гораздо сильнее, чем выпитый за ужином бокал красного вина.
Жизнь прекрасна — впереди вся ночь, полная волшебной близости с ней.
Но Фили, однако, не торопил события, и не смотрел в окно — когда же наконец доедут до дома. Нет. Он дорожил и наслаждался каждым мгновением, проведенным с Николь. Он знал, что теперь она от него не уйдет — сегодня (обязательно сегодня!) он будет обладать этой восхитительной женщиной.
Фили не заметил даже как машина остановилась и Лестер вышел, чтобы открыть им дверь. Он почувствовал свежее дуновение ветерка в салоне и открыл глаза, с трудом возвращаясь из сладкой неги в мир реальный.
— Спасибо, Лестер, — сказал он вылезая из машины и подал руку своей даме сердца.
Николь вышла и взяла его под руку.
— Спасибо за прекрасный вечер, — нежно проворковала она.
Фили оторопел:
— А мы уже прощаемся? — с тревогой спросил он.
— А ты хочешь покинуть меня? — в свою очередь удивленно подняла она брови. Они дружно рассмеялись, посмотрели друг другу в глаза и слились в едином порыве в долгом поцелуе, стоя посреди аккуратной дорожки, обсаженной кустами белых благоухающих роз. Где-то на крыше дома щебетала птаха. После знойного дня прохлада ночи казалась счастьем.
— Этот официант в ресторане, — сказала весело Николь, когда они входили в дом, — у него такой смешной акцент! Господи, я так гордилась тобой сегодня — ты был настоящим джентльменом!
Да, Фили постарался не ударить лицом в грязь. И на все тонкие попытки официанта, делающего ударение на слове «месье», чтобы подчеркнуть несолидный возраст клиента и свое превосходство над ним, Фили отвечал с достоинством, зная, что хозяин тот, кто платит. Слава богу, он сын мистера Филмора и у него хорошая школа.
Но Николь его поведение искренне и приятно удивило.
— Мисс Меллоу, — начал Фили, когда они вошли в ее комнату.
— Николь! — ласково-укоризненно поправила она его, закрывая дверь на запор. — Да, конечно, — сказал Фили, но не смутился, взял ее ладони в свои и посмотрел в светящиеся в темноте искорки ее глаз. — Николь, я люблю тебя.
Она ответила ему страстным поцелуем.
— Фили, включи пожалуйста свет, — сказала она, когда они утомились от поцелуя и наступила тягостная пауза.
Он покорно нащупал выключатель.
Она повернулась к нему спиной, расстегивая свою бирюзовую кофту из тончайшей шерсти. Он помог ей снять ее и повесил кофту на спинку стула. Она повернулась к нему, и улыбаясь загадочно-чарующее, принялась развязывать ему галстук.
Фили хотелось кричать от восторга. Рассказать всему миру о своем счастье и о своей любви к ней. Он до конца еще не верил, что эта восхитительная женщина будет принадлежать ему. И он очень слабо представлял, как это будет происходит практически. Одно дело сладкие мечты, где он мог все… И совсем другое, пусть и замечательная сегодня, но действительность, потребующая от него не воображаемых, а реальных поступков.
Но здесь он рассчитывал на обещание Николь, что она научит.
Краем сознания Фили понимал, что пожирающее его сейчас хмельное чувство любви к ней является любовью плотской. Не более. Не той возвышенной любовью, которая достойна пера талантливых поэтов и одаренных прозаиков. Не той любовью, что заставляет людей творить чудеса.
Но это его не смущало, ибо он все равно ЛЮБИЛ ее, и если бы мог, написал бы в ее честь поэму. Ему хотелось сказать ей об этом своем огромном чувстве. Но знал, что слова сейчас абсолютно не нужны. Словами только все снова испортишь.
И он молча позволил снять с себя пиджак и рубашку. Молча спустил бретельки ее платья и оно с тихим шорохом упало на пол. Николь, все так же мягко улыбаясь, вышла из черного круга материи и повлекла его к кровати. Он остановил ее и снова поцеловал, руками нащупывая застежки лифчика.
Ее горячая грудь обожгла ему кожу, Фили весь дрожал. Он отступил чуть, любуясь ее великолепными холмиками груди, пораженный видом огромных возбужденных бордовых сосков. Медленно, растягивая удовольствие, коснулся правого соска губами, удивляясь какой он шероховатый и нежный одновременно. Она молча теребила его черные волосы. Издала едва слышный стон.
Фили встал перед ней на колени и посмотрел ей в лицо. Она улыбкой подбодрила его. Он расстегнул застежку пояса и стал медленно скручивать с ее ноги белый капроновый чулок. Скручивать в колечко, как делала это она совсем недавно.
Но как будто вечность прошла с того дня. Тогда Фили смотрел на ее безукоризненную смуглую фигуру, как на экспонат в музее, которым можно лишь восхищаться. Сейчас он проводил пальцем по ее загорелой и тугой икре стройной ноги, ноздри его раздувались ловя пьянящий запах ее тела.
Он уткнулся головой в низ ее живота и обхватил Николь руками за ягодицы. Он мог бы стоять так вечно, ощущая биение ее сердца сквозь кожу живота. Но она нежно оттолкнула его, намекая, что на ней осталось еще много всего надето.
Так же не торопясь Фили скрутил колечком второй чулок и снял с нее пояс. Затем, робея, и наслаждаясь этой своей робостью, стащил с нее красные узкие трусики, окаймленные кружевом. Увидел жесткие черные колечки волос, прикрывающие то место, которое, пожалуй, манило его сейчас сильнее всего на свете.
Она взяла его руками за плечи и властно поставила на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37