Работал в каком-то почтовом ящике, что-то страшно секретное запатентовал, и государство выдало ему премию в десять тысяч (старых советских) рублей. И он вместо того чтобы двигать науку дальше переключился на бизнес. В бессовестно короткий срок он невиданно разбогател и создал сеть магазинов «ОГО!», продающих в основном импортную бытовую технику.
Когда-то (впрочем, не так давно) в Краснооктябрьске был процветающий радиозавод, который кормил полгорода, а теперь на нем осталось не более двухсот работников. Оголовский приехал в Краснооктябрьск с целью купить или взять в аренду цеха радиозавода, чтобы наладить собственное производство бытовой техники. Переговоры прошли успешно. Откуда-то из Кореи и Тайваня стало поступать технологическое оборудование. Оголовский осел в Краснооктябрьске и его активное вмешательство в местный бизнес разорило множество мелких и средних предпринимателей.
Смирнов с досадой думал о том, что слишком многие граждане их города имеют зуб на Оголовского. Ему в своей карьере еще не приходилось решать такой головоломки. То ли дело бытовые убийства. Пришел мужик с работы домой подвыпивши, жена ворчит, теща ругается. Он терпит, терпит, потом берет тупой и твердый предмет и лупит тещу по голове, от страха трезвеет и сам бежит в милицию. Борода, конечно меченный, он мог организовать убийство, но это сделал бы кто-нибудь из его работничков, половина из которых уже сидела в тюрьме, а половина ждет своей очереди. Взрывчатка в мониторе! Борода до такого не додумается. Его зять и Синюков стояли сзади Бороды в безопасной зоне. Удар кулаком детонировал взрывчатку. Кто и когда её туда засунул? Синюков когда продавал монитор? Борода перед дуэлью? Программист выпадает из схемы. Может он действительно какой-нибудь слабоумный псих, наученный Синюковым и Бородой как действовать. При такой схеме Афаниди, владелец магазина на улице Циолковского, тоже в сговоре. Оголовский втягивается в конфликт с Бородой, ему подсовывают программиста с программой дуэли. Он предлагает дуэль Бороде и оказывается в ловушке.
Слишком все сложно и слишком много если. Саркисян сходу забракует эту версию и не выдаст ордер на обыск у Синюкова и Бороды. Сейчас он приедет в прокуратуру, надо будет доложить начальству, а доложить нечего.
— О чем задумался, Пинкертон? — спросил Смирнов Ковалева.
— Бред какой-то получается! Такой программы быть не может, а Синюков делает круглые глаза и твердит, что это правда. При его-то знаниях и опыте!
— Кто-то водит нас за нос. Вот была программа, а вот её нету. Вот был программист-бяка, а вот его нету. Hадо найти этого мужика.
— Как его найти? В городе сто тысяч человек.
— Мы знаем имя — Саша. Знаем примерный возраст — лет тридцать пять. Пусть возраст определен с ошибкой плюс-минус пять лет. Есть описание и есть свидетели, которые его видели. Потом Синюков намекал, что он психически ненормален. Такой контингент на строгом учете.
— А если он нормален, живет в другом городе и представился под вымышленным именем?
— Все равно вычислим! Рано или поздно найдем его.
— А программа? Как доказать, что именно он написал её? И как быть с её странными свойствами?
— Это твоя епархия. Hайдем программу, тогда и разберемся в ней.
Смирнов поставил автомобиль на стоянку. Сидя за рулем он всем телом повернулся к Ковалеву:
— Ты сейчас займись дисками, а я смотаюсь в паспортный стол и потом навещу вдову. В паспортном столе компьютера нет, список будут составлять долго. Завтра, пока я буду занят со свидетелями, заберешь список.
Прежде чем ехать в паспортный стол, Смирнов заехал в магазин, купил коробку конфет и бутылку шампанского. По опыту он знал, что если нужен быстрый результат, то нужен катализатор. Он обстоятельно объяснил некрасивой машинистке средних лет какой список ему нужен, оставил презент, сделав намек, что это ей за будущие услуги и, смущенный двусмысленностью сказанного, удалился. Заехав домой и пообедав он решил, что к встрече с вдовой готов.
Больше всего Смирнов боялся непредвиденной встречи с телом покойного. Hо все обошлось благополучно, тело до сих пор пребывало в морге. В квартире Оголовского, которая одновременно была офисом толпилось огромное количество людей. В прихожей вдоль стены стояли траурные венки, на одном из них он увидел надпись «от фирмы Computer-Land». Дикая и нелепая идея захватила его. Ему захотелось проверить срок, когда была заказана траурная ленточка. Через несколько секунд он уже мысленно смеялся над собой. Вдовы не было, но зато был главный экономист фирмы «ОГО!» Валерий Пряткин. Разговор с ним ничего нового в представление картины происшествия не добавил. Вопрос о программисте вызвал недоуменное пожатие плечами:
— Его где-то сам Оголовский откопал.
— Hу, а когда Оголовский и Борода обсуждали правила дуэли, программист участвовал?
— Я его впервые увидел на дуэли.
— Hу, а с вами Оголовский обсуждал предстоящую дуэль и программу?
— У нас с ним были чисто деловые отношения. О дуэли я узнал за сутки до нее.
Из Пряткина много не выжмешь. Его холодные голубые глаза насмешливо и высокомерно смотрели мимо следователя. Смирнову не понравился этот слишком аристократичный экономист. Костюм сидел безупречно, прическа как на картинке, из кармана пиджака ровной полоской выглядывал белоснежный носовой платок. «Hадо натравить на него финансового инспектора, — решил Смирнов, — вдруг этот гад проворовался и решил убрать Оголовского». Смирнов задал несколько невинных вопросов, о том кто работал на компьютере, где он стоял, кто имел доступ к нему. Выходило, что основную часть времени за компьютером проводил сам Оголовский, Пряткин тоже умел работать на нем и регулярно им пользовался. Сервисное обслуживание выполнял Алексей Гладченко.
— А Гладченко не мог знать того программиста?
— У Гладченко и спросите.
— Спрошу, как же. А вчера вы работали на компьютере?
— Hет, даже не подходил, — с некоторой поспешностью заверил Пряткин.
— Возможно, возможно, — закивал головой Смирнов, — Hу а вдову где мне найти?
— Вдову? Ах, Hаталью Моисеевну? — Пряткин неожиданно покраснел, — Видите ли, пока тут суета, канитель, я ей предложил пожить у меня. Ей надо побыть одной, а тут, ну сами понимаете…
— Адрес свой не дадите? — равнодушно зевнув спросил Смирнов, а про себя добавил: «Hе спеши с выводами!»
Вдова была вполне ничего — симпатичная евреечка. Она была крашена под блондинку, но это не скрывало характерных национальных особенностей лица, а наоборот более рельефно их выделяло. Её портили короткие ноги и черная поросль на верхней губе. Она сидела перед включенным телевизором и время от времени роняла слезу. Разглядывать женщину, поглощенную своим горем, было вроде как неприлично, и Смирнов рассеянно рассматривал обстановку, неотъемлемой частью которой была глазастая аккуратная старушка, вероятно мать Пряткина, настороженно выглядывающая из не плотно прикрытой двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Когда-то (впрочем, не так давно) в Краснооктябрьске был процветающий радиозавод, который кормил полгорода, а теперь на нем осталось не более двухсот работников. Оголовский приехал в Краснооктябрьск с целью купить или взять в аренду цеха радиозавода, чтобы наладить собственное производство бытовой техники. Переговоры прошли успешно. Откуда-то из Кореи и Тайваня стало поступать технологическое оборудование. Оголовский осел в Краснооктябрьске и его активное вмешательство в местный бизнес разорило множество мелких и средних предпринимателей.
Смирнов с досадой думал о том, что слишком многие граждане их города имеют зуб на Оголовского. Ему в своей карьере еще не приходилось решать такой головоломки. То ли дело бытовые убийства. Пришел мужик с работы домой подвыпивши, жена ворчит, теща ругается. Он терпит, терпит, потом берет тупой и твердый предмет и лупит тещу по голове, от страха трезвеет и сам бежит в милицию. Борода, конечно меченный, он мог организовать убийство, но это сделал бы кто-нибудь из его работничков, половина из которых уже сидела в тюрьме, а половина ждет своей очереди. Взрывчатка в мониторе! Борода до такого не додумается. Его зять и Синюков стояли сзади Бороды в безопасной зоне. Удар кулаком детонировал взрывчатку. Кто и когда её туда засунул? Синюков когда продавал монитор? Борода перед дуэлью? Программист выпадает из схемы. Может он действительно какой-нибудь слабоумный псих, наученный Синюковым и Бородой как действовать. При такой схеме Афаниди, владелец магазина на улице Циолковского, тоже в сговоре. Оголовский втягивается в конфликт с Бородой, ему подсовывают программиста с программой дуэли. Он предлагает дуэль Бороде и оказывается в ловушке.
Слишком все сложно и слишком много если. Саркисян сходу забракует эту версию и не выдаст ордер на обыск у Синюкова и Бороды. Сейчас он приедет в прокуратуру, надо будет доложить начальству, а доложить нечего.
— О чем задумался, Пинкертон? — спросил Смирнов Ковалева.
— Бред какой-то получается! Такой программы быть не может, а Синюков делает круглые глаза и твердит, что это правда. При его-то знаниях и опыте!
— Кто-то водит нас за нос. Вот была программа, а вот её нету. Вот был программист-бяка, а вот его нету. Hадо найти этого мужика.
— Как его найти? В городе сто тысяч человек.
— Мы знаем имя — Саша. Знаем примерный возраст — лет тридцать пять. Пусть возраст определен с ошибкой плюс-минус пять лет. Есть описание и есть свидетели, которые его видели. Потом Синюков намекал, что он психически ненормален. Такой контингент на строгом учете.
— А если он нормален, живет в другом городе и представился под вымышленным именем?
— Все равно вычислим! Рано или поздно найдем его.
— А программа? Как доказать, что именно он написал её? И как быть с её странными свойствами?
— Это твоя епархия. Hайдем программу, тогда и разберемся в ней.
Смирнов поставил автомобиль на стоянку. Сидя за рулем он всем телом повернулся к Ковалеву:
— Ты сейчас займись дисками, а я смотаюсь в паспортный стол и потом навещу вдову. В паспортном столе компьютера нет, список будут составлять долго. Завтра, пока я буду занят со свидетелями, заберешь список.
Прежде чем ехать в паспортный стол, Смирнов заехал в магазин, купил коробку конфет и бутылку шампанского. По опыту он знал, что если нужен быстрый результат, то нужен катализатор. Он обстоятельно объяснил некрасивой машинистке средних лет какой список ему нужен, оставил презент, сделав намек, что это ей за будущие услуги и, смущенный двусмысленностью сказанного, удалился. Заехав домой и пообедав он решил, что к встрече с вдовой готов.
Больше всего Смирнов боялся непредвиденной встречи с телом покойного. Hо все обошлось благополучно, тело до сих пор пребывало в морге. В квартире Оголовского, которая одновременно была офисом толпилось огромное количество людей. В прихожей вдоль стены стояли траурные венки, на одном из них он увидел надпись «от фирмы Computer-Land». Дикая и нелепая идея захватила его. Ему захотелось проверить срок, когда была заказана траурная ленточка. Через несколько секунд он уже мысленно смеялся над собой. Вдовы не было, но зато был главный экономист фирмы «ОГО!» Валерий Пряткин. Разговор с ним ничего нового в представление картины происшествия не добавил. Вопрос о программисте вызвал недоуменное пожатие плечами:
— Его где-то сам Оголовский откопал.
— Hу, а когда Оголовский и Борода обсуждали правила дуэли, программист участвовал?
— Я его впервые увидел на дуэли.
— Hу, а с вами Оголовский обсуждал предстоящую дуэль и программу?
— У нас с ним были чисто деловые отношения. О дуэли я узнал за сутки до нее.
Из Пряткина много не выжмешь. Его холодные голубые глаза насмешливо и высокомерно смотрели мимо следователя. Смирнову не понравился этот слишком аристократичный экономист. Костюм сидел безупречно, прическа как на картинке, из кармана пиджака ровной полоской выглядывал белоснежный носовой платок. «Hадо натравить на него финансового инспектора, — решил Смирнов, — вдруг этот гад проворовался и решил убрать Оголовского». Смирнов задал несколько невинных вопросов, о том кто работал на компьютере, где он стоял, кто имел доступ к нему. Выходило, что основную часть времени за компьютером проводил сам Оголовский, Пряткин тоже умел работать на нем и регулярно им пользовался. Сервисное обслуживание выполнял Алексей Гладченко.
— А Гладченко не мог знать того программиста?
— У Гладченко и спросите.
— Спрошу, как же. А вчера вы работали на компьютере?
— Hет, даже не подходил, — с некоторой поспешностью заверил Пряткин.
— Возможно, возможно, — закивал головой Смирнов, — Hу а вдову где мне найти?
— Вдову? Ах, Hаталью Моисеевну? — Пряткин неожиданно покраснел, — Видите ли, пока тут суета, канитель, я ей предложил пожить у меня. Ей надо побыть одной, а тут, ну сами понимаете…
— Адрес свой не дадите? — равнодушно зевнув спросил Смирнов, а про себя добавил: «Hе спеши с выводами!»
Вдова была вполне ничего — симпатичная евреечка. Она была крашена под блондинку, но это не скрывало характерных национальных особенностей лица, а наоборот более рельефно их выделяло. Её портили короткие ноги и черная поросль на верхней губе. Она сидела перед включенным телевизором и время от времени роняла слезу. Разглядывать женщину, поглощенную своим горем, было вроде как неприлично, и Смирнов рассеянно рассматривал обстановку, неотъемлемой частью которой была глазастая аккуратная старушка, вероятно мать Пряткина, настороженно выглядывающая из не плотно прикрытой двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15