…Каноэ было готово отплыть. Клетки с курами, груды мяса, дрова, мешки с ямсовой мукой гари, стопки расписных эмалированных мисок… Чего только не было в этой лодке, отправляющейся в торговый вояж по Великой Реке Бамуанге — туда, где не гремят выстрелы и люди живут так, как жили их предки.
Хозяин лодки, отец Манди, юркий старикашка с бельмом на левом глазу, возился у старенького мотора, его помощники — сыновья, трое, сидели на носу, держа на коленях карабины. Манди, все еще в одежде командоса, держал на берегу конец веревки, прикрепленной к корме.
Через четверть часа должно стемнеть, и тогда можно будет отплыть… Петр и Жак молчали, стоя рядом с Манди, думая каждый о своем. И Петр думал об Элинор, которая навсегда теперь остается в Африке — в красной земле, здесь, в могиле под большим валуном на берегу Бамуанги.
— Ну! — Петр протянул Жаку руку. — Прощай, Жак… Жак взял его руку, задержал, потом набрал полную грудь воздуха, словно решаясь сказать что-то важное. И сказал, медленно подбирая слова:
— Я знаю, Питер… Ты думаешь, что это я… убил Даджуму… Петр вскинул голову.
— В него стрелял Дювалье. Аджайи заманил вас обоих в бассейн, — опустив голову, продолжал Жак. — А нам было приказано убрать вас… мы даже не знали, в кого должны стрелять!
Жак поднял побледневшее лицо.
— И вдруг… сквозь оптический прицел я узнал тебя! Я сказал Аджайи, что не позволю тронуть тебя даже пальцем!
— И он подбросил мне мамбу…
— Он боялся, что Даджума предупредил тебя о заговоре, что ты предупредишь Нначи… И вообще… Ты слишком опасный свидетель. Тогда я поклялся, что, если с тобою что-нибудь случится, я сам застрелю его.
— А он?
— Он сказал, что все изменилось, что теперь ты для Эбахона ценнейший человек. Он даже благодарил меня за то, что я не выстрелил! Остальное ты все знаешь.
Петр положил руку на плечо Жака:
— Теперь это все ушло. Уедем отсюда вместе. Ты еще найдешь свое счастье, Жак!
Жак покачал головой:
— Нет, Питер. Кое с кем я еще должен здесь рассчитаться. Аджайи получит за все сполна… — Он бросил взгляд на валун, скрывающий могилу, и протянул Петру руку. — Прощай!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79