И отключился. Воронцов не успел ничего ответить. «Сумасшедший, — подумал он. — При встрече скажет, что за ним следят, а квартира просматривается и прослушивается. И не докажешь, что это никому не нужно. А где, собственно, он будет ждать? Где мы вчера виделись? Нигде! Мы весь вечер торчали в этой комнате. Впрочем, встретились у станции подземки. Нужно еще суметь найти ее в два часа ночи.»
Ворота подземного гаража были заблокированы, и Воронцов потерял десять минут, пока отыскал электронный ключ в кармане джинсовой куртки. На место он прибыл с опозданием. Около станции стояли несколько машин, портеровской среди них не было. Воронцов остановился напротив и вышел. Улица была совершенно пустынной.
Из-за поворота вынырнула приземистая машина, цвет которой в полутьме трудно было разобрать. Поравнявшись с Воронцовым, машина затормозила, распахнулась правая дверца.
— Садитесь, Алекс, — сказал Портер. Мчались они лихо, и через минуту Воронцов потерял ориентацию. — Что это значит, Дэви?
— изумленно спросил он. — У вас
появилась мания преследования? Портер молчал, то и дело поглядывая в зеркальце. Они въехали
в какой-то не то сквер, не то парк, и здесь Портер заглушил
двигатель.
— Ну вот, — сказал он. — Можно поговорить.
— Утром напишу статью, — сказал Воронцов. — Русский журналист похищен с целью… С какой целью, Дэви?
— Вы еще не проснулись, Алекс? — раздраженно спросил Портер. — Мне не до шуток.
— Слушаю, — сказал Воронцов, поняв, что гонка, выглядевшая юмористической иллюстрацией к ненаписанному репортажу, для Портера была необходимым предисловием будущего разговора.
— Хотел я вам позвонить, чтобы отказаться, — начал Портер, — потом решил сначала послушать, что скажет Льюин на заседании сенатской подкомиссии, куда он приглашал вас приехать. Полетел в Вашингтон…
— Так вот куда вы исчезли, — пробормотал Воронцов.
— Заседание было любопытным. Льюин изложил свои соображения о последствиях локальных ядерных войн. Получились, что во время небольшой такой войны между Штатами и Россией погибнут около полумиллиарда человек в течение нескольких месяцев. А если войны не будет, погибнут больше миллиарда, но в течение лет этак тридцати. Освободительные движения, национальные конфликты, экологические катастрофы, технологические аварии и все такое.
— Все это я читал, — вздохнул Воронцов. — Все это было популярно лет двадцать назад, во времена Брежнева и Андропова. В истории этой, Дэви, интересно не то, что говорит Льюин, а почему он это говорит. Психология, которая вам так не нравится.
— Согласен, речь и мне быстро наскучила. Я начал искать знакомых. Нашел.
— Кого?
— Неважно. Мне назвали две фамилии, и я начал сопоставлять. Роберт Крафт и Жаклин Коули. Крафт — журналист. Коули — музыковед, живет в Филадельфии. А Крафт… Черт возьми, вы должны были слышать о Крафте!
— Вы имеете в виду того Крафта, который… Это было четыре года назад. Воронцов заведовал тогда отделом международной жизни в «Сегодня». В октябре 2001 года в США закончился неудачей запуск боевой крылатой ракеты с ядерным зарядом. Говорили, что такие случайности исключены, но любая случайность в конце концов происходит, если хорошо подождать. Повезло, что взрыв — десять килотонн! — произошел в пустынной области штата Невада. Через две недели после трагедии в «Нью-Йорк таймс» появилась статья этого самого Крафта. Он утверждал, что в момент взрыва находился на расстоянии двадцати миль от эпицентра. И вовсе не случайность это была, а намеренное уничтожение секретного объекта. О том, что произошло на самом деле, он, Крафт, расскажет в серии репортажей.
Заинтриговал. Воронцов несколько дней не сводил глаз с дисплеев. Прошла неделя, потом месяц — ничего. А однажды утром Крафта с женой и семнадцатилетним сыном нашли мертвыми в их нью-йоркской квартире. Писали: отравление газом, случайность. Воронцов, как и все, не поверил, решил — убрали свидетеля. Что-то действительно произошло в Неваде. Что? Репортаж Крафта остался ненапечатанным, в редакции «Нью-Йорк таймс» утверждали, что никакого репортажа и не было…
— Вспомнили, значит, — буркнул Портер.
— При чем здесь Льюин? Не думаете ли вы, Дэви, что он имел отношение к взрыву?
— К Крафту, — поправил Портер. — Вы думаете, Крафт ничего больше не видел, кроме взрыва в Неваде? Это был волк, не мне чета. И не вам, Алекс, извините. И если его имя всплыло рядом с Льюином, то это серьезно. И не психология тут, забудьте вы о ней.
— А Коули, музыковед… Она-то при чем?
— Вот это мне как раз удалось узнать быстро. Я позвонил ей и сказал, что восхищен речью Льюина и хотел бы поговорить с ней о нем. Представьте, никакого удивления. Сказала только, что новых взглядов Льюина не разделяет и впредь не желает его видеть. Я… В общем, мы договорились о встрече. Еду в Филадельфию. Говорю об этом только вам, Алекс.
— Не скажу я никому, — вздохнул Воронцов. — Кому я могу рассказать? Мне вы, кстати, тоже могли не докладывать. У меня такое впечатление, Дэви, будто эту комедию с тайнами вы разыгрываете специально для меня.
Портер повернулся к Воронцову, рассматривая его в темноте, хотя мог видеть лишь силуэт.
— Мы договорились работать вместе, Алекс, — сказал он. — Когда я возвращался из Вашингтона, мне показалось… По дороге из аэропорта убедился… В общем, удалось уйти. Следили настолько неумело, что, видно, просто старались показать — не суйся. До той поры я раздумывал — отказаться или нет. Решил взяться. Не ради вас, Алекс. У меня свои понятия о том, что я должен и чего не должен делать. Как и многие, я могу время от времени идти на какую-то сделку — деньги есть деньги. Могу остановиться перед каким-нибудь паршивым Рубиконом и побояться его перейти — страх есть страх. Но если я сделал что-то, пусть даже по незнанию, такое, например, как сегодня, когда начал расспрашивать о Льюине человека, которого не должен был спрашивать… В общем, если подпрыгнул, то ведь не останешься висеть в воздухе, верно? Нужно сгруппироваться и постараться не упасть мордой в грязь. И потом… история с Крафтом. Об этом как-нибудь в другой раз. Но имя Крафта для меня очень много значит… Вы что-нибудь поняли, Алекс?
— Понял, — протянул Воронцов, — что вы, Дэви, не совсем такой, каким мне представлялись.
x x x
Голова оставалась тяжелой, хотя Воронцову удалось часа четыре поспать. Проснувшись в половине одиннадцатого, он принял душ и теперь просматривал компьютерные выпуски газет, отмечая все, что могло бы пригодиться. В «Вашингтон пост» выступил Браудер — помощник президента по национальной безопасности. Предстоял новый раунд переговоров с Москвой по вопросам сокращения вооружений в Европе, и Браудер давал свою оценку ситуации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32