Отдав пару малозначащих распоряжений, старик увлек охранника назад к палатке друзей. Там, однако, обнаружился один Пиколь.
— Да что вы так разволновались, сир? — Пират криво улыбнулся. — Все целы-здоровы, даже более... Дело-то житейское, кричать незачем.
— Тогда где они, ради Творца?! — Иигуир едва не схватил его за грудки.
— Да здесь же, рядом. В соседней палатке. Уж сколько ваш приятель сил потратил, уговаривая охрану!.. А потом еще солдат уламывал, аж извелся, сердечный. Чаю, и без последних монет не обошлось...
Не дослушав, старик опрометью выскочил на улицу. Один из двух сторожей, постоянно дежуривших у палатки пленников, сейчас вправду переминался около соседней. Взлохмаченного Бентанора он пропустил сразу, хоть и ухмыляясь.
Момент был явно неподходящий. Девушка, взвизгнув, нырнула в темное месиво одеял, Эскобар, напротив, выдвинулся навстречу.
— Мессир? Что-то случилось?
— Э-э... полагаю, да, друг мой.
— Подождите, я зажгу лампу.
— Нет! Не надо! — пропищала перепуганная Элина, но ей не вняли.
Крохотный язычок пламени озарил жесткое лицо офицера. Он был обнажен по пояс, сидел на топчане, прикрывшись какой-то облезлой шкурой. Тут же блестели широко распахнутые глаза девушки, натянувшей шкуру по самый нос. Рассказ старика Эскобар выслушал молча, машинально потирая ползущий через плечо корявый шрам.
— Что ж поделать, мессир, придется начинать работать всерьез. Чуда до сих пор Господь так и не послал, а висеть на столбе мне лично неохота. Мыслимо уложиться в сроки герцога?
— В том-то и дело, друг мой, если б это было так легко! Машины разные, ремонт я кое-какой провел, но к настройке и не приступал. А ведь там у каждой с десяток параметров, влияющих на точность стрельбы! Сомнительно, что управлюсь за день-два.
— К чертям точность, — отмахнулся Эскобар. — Герцог желал первого выстрела, вот и метните камень... хоть ему на голову. Глядишь, потом выторгуем еще несколько деньков.
Иигуир развел руками:
— Хорошо, а дальше? Ведь заставят начать обстрел крепости.
— Значит, начнем, — буркнул офицер.
— Да вы с ума сошли! — Элина едва не выскочила из-под одеяла, но вовремя опомнилась. — Герцог зальет кровью все княжество, а там мои родители, братья, близкие! Возможно, и на стенах Хоренца сейчас кто-то из них.
Эскобар поморщился:
— А какой еще выход существует? Добровольно отдаться палачам? Красивый жест, менестрели бы одобрили, однако чересчур неприятный. Вдобавок, милая, вовсе не очевидно, что он поможет защищающимся. Герцог потеряет время да лишних несколько сот человек. И только! Судя по тому, что я слышал, в крепости воинов раз в пять меньше, ну, станет в четыре. Невыгодный размен.
— Как здесь можно думать о выгоде?! Как можно кровью невинных покупать себе свободу? — воскликнула девушка, однако ее бесстрашный рыцарь уже отвернулся.
— Поэтому делать нечего, мессир. Не способны сражаться — будем отступать. Медленно, шаг за шагом, уповая... вероятно, на обещанную вами подмогу Творца. Заодно и проверим... угодна ли ему наша затея.
Глава 10
Палатку Иигуир покинул понурым, но решительным. Теперь работа на перепаханной десятками ног площадке кипела непрерывно. При свете факелов подвозились новые бревна, тут же разделывались и крепились, тянулись канаты, заколачивались клинья и скобы. Неизвестно, угрожал ли Марх чем-нибудь остальным мастерам, но трудились они исступленно. Иигуир не смыкал глаз всю ночь, вникая в каждую мелочь. Утром две самые большие машины покатили на подготовленные загодя боевые позиции. Старик брел сзади, наблюдал как его деревянные монстры, скрипя и сотрясаясь, плывут мимо лагеря. Любимыми эти детища точно нельзя было назвать. В отличие от Бентанора воины встречали процессию радостными криками. Ее тут давно ждали, причем сразу как зрелище, сигнал к решающей атаке и серьезное подспорье в ней.
Переезд получился невелик, однако выдвинул машины к самой линии частокола. Еще часа четыре потребовалось на укрепление конструкций, загрузку противовесов землей, внесение последних изменений в настройки. К моменту окончания работ к ним было приковано уже всеобщее внимание. Простые ратники и рыцари, оруженосцы и обозная прислуга толпились рядом, поддерживая гулом и свистом. Даже Марх промелькнул в отдалении, весь в белом, верхом на белом же коне, в окружении неизменной свиты. Заметили новшество и в крепости. Сразу несколько камней вылетело по направлению к частоколу, но им не хватило ни дальности, ни точности. Тем временем первую из машин заряжали двухсотфунтовой глыбой, гору таких же сложили у подножия.
— Можно начинать, сир, все готово, — подошел один из главных помощников, чернявый южанин.
— Начинайте... — Старик закашлялся, стараясь скрыть дрожь в голосе.
Стук молотка, скрип, визг, пение рассекаемого воздуха, шумный всплеск солдатской радости. Иигуир скривился, точно от боли, — выстрел получился слишком удачным. Оставалось бранить себя и кусать губы — даже с грубо выставленными настройками снаряд шлепнулся в грязь задней стенки рва. Взгляд невольно обратился к растянутым на столбах пленникам. В момент выстрела они, почудилось, ожили, задвигались, будто норовя воспрепятствовать смертоносному представлению. Тревожно затихла крепость. В конце концов, вряд ли Иигуир мог в чем-то себя упрекнуть. Он не проговорился ни о слабостях в контрукреплениях Марха, ни об иных способах штурма, которые проклятый мозг сочинял постоянно. Он отсрочил до предела решающую стадию осады, его вынудили совершить роковой шаг. Отныне любой толковый подмастерье сумеет рано или поздно выправить настройки, после чего... Бесспорно, Иигуиру не за что было себя винить... однако чувство вины резало душу. Старик совсем отвернулся к частоколу, чтоб никто не увидел его лица, зато теперь прямо перед глазами оказались жертвы его слабости. Зеленые юнцы, умиравшие сейчас на столбах, не побоялись встать на пути завоевателей. А дальше — Хоренц, сотни людей, военных и мирных, уже одинаково обреченных, по сути, на гибель. Обреченных в том числе им, старым гердонезским гением, о котором они даже не слыхали. Во имя чего? На потребу все той же неуемной жажде свершить невозможное? Ради призрачного шанса когда-нибудь освободить далекую родину? На секунду старик вдруг испугался собственного замысла, чья прожорливость, похоже, росла с каждым днем.
— Поздравляю вас, сударь, — сзади остановил коня барон Эгнелинг, как всегда, насмешливо щурившийся. — Господин герцог доволен и говорит, что никогда не сомневался в вашем таланте. Теперь только вперед, не теряя ни часа! Обстучите нам эти чертовы стены, выровняйте их подобно косарю, и крепость сама упадет в руки перезрелым яблоком!
На счастье Иигуира, дождевая вода смешалась на его щеках со слезами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— Да что вы так разволновались, сир? — Пират криво улыбнулся. — Все целы-здоровы, даже более... Дело-то житейское, кричать незачем.
— Тогда где они, ради Творца?! — Иигуир едва не схватил его за грудки.
— Да здесь же, рядом. В соседней палатке. Уж сколько ваш приятель сил потратил, уговаривая охрану!.. А потом еще солдат уламывал, аж извелся, сердечный. Чаю, и без последних монет не обошлось...
Не дослушав, старик опрометью выскочил на улицу. Один из двух сторожей, постоянно дежуривших у палатки пленников, сейчас вправду переминался около соседней. Взлохмаченного Бентанора он пропустил сразу, хоть и ухмыляясь.
Момент был явно неподходящий. Девушка, взвизгнув, нырнула в темное месиво одеял, Эскобар, напротив, выдвинулся навстречу.
— Мессир? Что-то случилось?
— Э-э... полагаю, да, друг мой.
— Подождите, я зажгу лампу.
— Нет! Не надо! — пропищала перепуганная Элина, но ей не вняли.
Крохотный язычок пламени озарил жесткое лицо офицера. Он был обнажен по пояс, сидел на топчане, прикрывшись какой-то облезлой шкурой. Тут же блестели широко распахнутые глаза девушки, натянувшей шкуру по самый нос. Рассказ старика Эскобар выслушал молча, машинально потирая ползущий через плечо корявый шрам.
— Что ж поделать, мессир, придется начинать работать всерьез. Чуда до сих пор Господь так и не послал, а висеть на столбе мне лично неохота. Мыслимо уложиться в сроки герцога?
— В том-то и дело, друг мой, если б это было так легко! Машины разные, ремонт я кое-какой провел, но к настройке и не приступал. А ведь там у каждой с десяток параметров, влияющих на точность стрельбы! Сомнительно, что управлюсь за день-два.
— К чертям точность, — отмахнулся Эскобар. — Герцог желал первого выстрела, вот и метните камень... хоть ему на голову. Глядишь, потом выторгуем еще несколько деньков.
Иигуир развел руками:
— Хорошо, а дальше? Ведь заставят начать обстрел крепости.
— Значит, начнем, — буркнул офицер.
— Да вы с ума сошли! — Элина едва не выскочила из-под одеяла, но вовремя опомнилась. — Герцог зальет кровью все княжество, а там мои родители, братья, близкие! Возможно, и на стенах Хоренца сейчас кто-то из них.
Эскобар поморщился:
— А какой еще выход существует? Добровольно отдаться палачам? Красивый жест, менестрели бы одобрили, однако чересчур неприятный. Вдобавок, милая, вовсе не очевидно, что он поможет защищающимся. Герцог потеряет время да лишних несколько сот человек. И только! Судя по тому, что я слышал, в крепости воинов раз в пять меньше, ну, станет в четыре. Невыгодный размен.
— Как здесь можно думать о выгоде?! Как можно кровью невинных покупать себе свободу? — воскликнула девушка, однако ее бесстрашный рыцарь уже отвернулся.
— Поэтому делать нечего, мессир. Не способны сражаться — будем отступать. Медленно, шаг за шагом, уповая... вероятно, на обещанную вами подмогу Творца. Заодно и проверим... угодна ли ему наша затея.
Глава 10
Палатку Иигуир покинул понурым, но решительным. Теперь работа на перепаханной десятками ног площадке кипела непрерывно. При свете факелов подвозились новые бревна, тут же разделывались и крепились, тянулись канаты, заколачивались клинья и скобы. Неизвестно, угрожал ли Марх чем-нибудь остальным мастерам, но трудились они исступленно. Иигуир не смыкал глаз всю ночь, вникая в каждую мелочь. Утром две самые большие машины покатили на подготовленные загодя боевые позиции. Старик брел сзади, наблюдал как его деревянные монстры, скрипя и сотрясаясь, плывут мимо лагеря. Любимыми эти детища точно нельзя было назвать. В отличие от Бентанора воины встречали процессию радостными криками. Ее тут давно ждали, причем сразу как зрелище, сигнал к решающей атаке и серьезное подспорье в ней.
Переезд получился невелик, однако выдвинул машины к самой линии частокола. Еще часа четыре потребовалось на укрепление конструкций, загрузку противовесов землей, внесение последних изменений в настройки. К моменту окончания работ к ним было приковано уже всеобщее внимание. Простые ратники и рыцари, оруженосцы и обозная прислуга толпились рядом, поддерживая гулом и свистом. Даже Марх промелькнул в отдалении, весь в белом, верхом на белом же коне, в окружении неизменной свиты. Заметили новшество и в крепости. Сразу несколько камней вылетело по направлению к частоколу, но им не хватило ни дальности, ни точности. Тем временем первую из машин заряжали двухсотфунтовой глыбой, гору таких же сложили у подножия.
— Можно начинать, сир, все готово, — подошел один из главных помощников, чернявый южанин.
— Начинайте... — Старик закашлялся, стараясь скрыть дрожь в голосе.
Стук молотка, скрип, визг, пение рассекаемого воздуха, шумный всплеск солдатской радости. Иигуир скривился, точно от боли, — выстрел получился слишком удачным. Оставалось бранить себя и кусать губы — даже с грубо выставленными настройками снаряд шлепнулся в грязь задней стенки рва. Взгляд невольно обратился к растянутым на столбах пленникам. В момент выстрела они, почудилось, ожили, задвигались, будто норовя воспрепятствовать смертоносному представлению. Тревожно затихла крепость. В конце концов, вряд ли Иигуир мог в чем-то себя упрекнуть. Он не проговорился ни о слабостях в контрукреплениях Марха, ни об иных способах штурма, которые проклятый мозг сочинял постоянно. Он отсрочил до предела решающую стадию осады, его вынудили совершить роковой шаг. Отныне любой толковый подмастерье сумеет рано или поздно выправить настройки, после чего... Бесспорно, Иигуиру не за что было себя винить... однако чувство вины резало душу. Старик совсем отвернулся к частоколу, чтоб никто не увидел его лица, зато теперь прямо перед глазами оказались жертвы его слабости. Зеленые юнцы, умиравшие сейчас на столбах, не побоялись встать на пути завоевателей. А дальше — Хоренц, сотни людей, военных и мирных, уже одинаково обреченных, по сути, на гибель. Обреченных в том числе им, старым гердонезским гением, о котором они даже не слыхали. Во имя чего? На потребу все той же неуемной жажде свершить невозможное? Ради призрачного шанса когда-нибудь освободить далекую родину? На секунду старик вдруг испугался собственного замысла, чья прожорливость, похоже, росла с каждым днем.
— Поздравляю вас, сударь, — сзади остановил коня барон Эгнелинг, как всегда, насмешливо щурившийся. — Господин герцог доволен и говорит, что никогда не сомневался в вашем таланте. Теперь только вперед, не теряя ни часа! Обстучите нам эти чертовы стены, выровняйте их подобно косарю, и крепость сама упадет в руки перезрелым яблоком!
На счастье Иигуира, дождевая вода смешалась на его щеках со слезами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97