Бесконечные тени ползли по холодному насту, в чаще что-то шуршало и шумело. Всадники свернули на узкую, едва видную в темноте тропинку. Быстрая езда не утомляла Хельви, он привык проводить целые дни в седле, путешествуя вокруг Зеркального озера, то есть, конечно, не вокруг — ни один человек не может преодолеть Черные горы на западе, выходящие из озера, поэтому эту часть пути, впрочем очень живописную, приходится преодолевать на ладьях.
Скачка длилась уже несколько часов, когда лес по сторонам стал редеть, и отряд выехал на широкую, длинную просеку. Кони пошли шагом. Ели и сосны давно сменились какими-то высокими заснеженными деревьями с зеленоватыми стволами, но сейчас и они кончились, маленькие уродливые деревца с кривыми стволами иногда выглядывали из-под снега. Хельви ужасно хотелось задать вопрос, он закусил губу и вертел головой. То ли поняв его нетерпение, то ли просто чтобы прервать каменное молчание, один из всадников повернулся к нему и сказал, натягивая узду:
— Лунная просека, принц.
Хельви так и подпрыгнул в седле. Вот это да! Та самая просека, на которой встретились в первый раз войска короля Хамеля и Халлена Темного! Хельви зажмурил глаза: багровый душный закат застыл в небе, первые пугливые летние звезды зажглись над Лунной просекой, отделявшей спящий Тихий лес от Королевских рощ, когда из чащи леса начали выезжать по двое воины в блестящих доспехах. Их вели двое всадников в черном: страшны были их лица, изуродованные белыми старыми шрамами, но еще страшнее была молва, бежавшая впереди них! Это были Оэртэль Убийца, правая рука самого Халлена Темного, бывший командир гарнизона Шоллвет, ставший по одному мановению руки Темного самозванца герцогом Шоллветским, наместником всего Пограничья, и Пес Хассе, верный раб Халлена с отрезанными ушами, чья жестокость, как ни старались люди забыть ужасы Войн, вошла в пословицу «жесток, как Хассе». Так стояли эти двое посреди просеки, во главе своего войска, презрительно и хмуро улыбаясь пышно одетым королевским послам, подъезжающим с белыми флагами…
Хельви открыл глаза. Мимо него, взвизгнув, пролетела стрела, и один из всадников в плаще рухнул на землю. Кто-то выхватил арбалет, но Тихий лес надежно скрывал нападавших, а кони и люди на белом снегу просеки были хорошей мишенью. Бжжи — и еще один из свиты Хельви упал в снег. Люди что-то кричали, лошади бились. Наконец несколько человек сами спрыгнули в сугроб, зарядив арбалеты. Хельв, на глазах у которого впервые были убиты люди, прижался к шее коня, но ни одна стрела не коснулась его. К нему подскакал тот самый всадник, который пару минут назад сказал ему название просеки. Он был без капюшона, жесткая кожаная повязка на голове не спасла его от стрелы, рассекшей левый висок, в руке был зажат бесполезный меч. В тусклом предутреннем свете Хельви узнал барона Рошевиа, который встречал их на Королевском тракте вчера утром, очень бледного и, казалось, испуганного.
— Быстрее, — прохрипел Рошевиа, стегая коня принца огромной тяжелой рукавицей, — в лес, в лес, пошел!
Горячий конь взвился, дернулся и резко помчался вперед. Хельви, а следом Рошевиа рванулись к лесу. Нападавшие сзади закричали, стрелы полетели дождем, стук копыт раздался за спиной. Глухо вскрикнул Рошевиа. Хельви ничего не видел, ветви били его по голове, а конь несся куда-то вперед, не разбирая дороги, по одной тропе, затем по другой, все дальше и дальше в лес. Безумный бег продолжался около получаса. Вдруг конь споткнулся, бег замедлился, благородное животное встало и рухнуло в огромный снежный овраг. Передние ноги коня подкосились, и он, проехав по крутому склону, остановился бездыханный. Хельви медленно поднял голову, прижатую к шее скакуна. Кругом стояла мертвая тишина. Он оглянулся и увидел несколько стрел, вонзившихся в круп несчастного животного. Едва ли они стали причиной смерти — наверное, сердце разорвалось от сумасшедшей скачки. Рошевиа не было видно. «Значит, его тоже убили», — только и смог подумать Хельви.
Он встал на ноги. Погони не было слышно, да если бы за ним и гнались, он все равно не смог бы убежать по сугробам в незнакомом лесу. Взглянув наверх, Хельви понял, что вскарабкаться по высокому, почти отвесному краю оврага невозможно. Но выйти из леса он мог только по следам, оставленным своим взбесившимся от боли и страха жеребцом. Поэтому Хельви побрел по дну оврага, надеясь, что где-нибудь склон будет достаточно полог, чтобы взобраться по нему наверх.
Кто были эти люди, которые преследовали их. Почему они так напугали Рошевиа? Почему они не убили Хельви? Что случилось с бароном? Эти вопросы мучали принца, но ответ яснее ясного вдруг встал перед его мысленным взором: письмо, проклятая серая бумага, подсунутая ему под дверь! Хельви споткнулся и провалился в сугроб. Это были его «друзья», которые хотели сделать его королем. Это из-за него погибли, а может, и сейчас погибают люди с арбалетами, упавшие в снег на Лунной просеке, чтобы прикрыть их с Рошевиа бегство. Это были те могущественные силы, о которых предупреждал его Айнидейл, которым ничего не стоило убивать и убивать, чтобы получить на трон какого-нибудь нового Хельви Темного, а потом, если он станет им неугоден, прикончить и его! Хельви заскрежетал зубами. Ему было гадко и больно. Неужели нет другого пути, другого способа получить корону!
Сугроб, в котором лежал мальчик, был очень глубокий и рыхлый. С трудом выбравшись из него, Хельви окинул взглядом овраг: он казался бесконечным, ни одно деревце не росло в нем. Вокруг только глухая тишина, убивавшая лесное эхо. Хельви, замерзший и не спавший уже вторые сутки, вдруг понял, что никогда-никогда не выбраться ему из этого оврага, да и стоит ли? Единственное желание, которое у него оставалось, это просто лечь и подремать. Пытаясь бороться с ним, Хельви сделал еще несколько десятков шагов — идти приходилось очень медленно, снег доходил до пояса — и снова провалился. Глаза сами закрылись, он дернулся и застыл в какой-то абсурдной позе, раскинув руки и закопавшись лицом в сугроб.
Странный сон приснился принцу: он находится в большой светлой комнате, убранной с редкой, поразительной роскошью. Посреди комнаты, спиной к Хельви стоит невысокая человеческая фигура, с головой закутанная в белую, шитую золотом ткань вроде парчи. Во сне мальчик пытается обойти незнакомца и заглянуть ему в лицо, но чья-то тень мешает принцу сделать шаг. Вдруг кусок тяжелой ткани шумно падает на пол. Хельви понимает, что перед ним стоит девушка, причем она одета только в легкую рубаху и шаровары. Он не может разглядеть ее лица, скрытого легким прозрачным платком. Только глаза цвета бирюзы, которую добывают у подножия Дальних гор, словно прожигают его насквозь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Скачка длилась уже несколько часов, когда лес по сторонам стал редеть, и отряд выехал на широкую, длинную просеку. Кони пошли шагом. Ели и сосны давно сменились какими-то высокими заснеженными деревьями с зеленоватыми стволами, но сейчас и они кончились, маленькие уродливые деревца с кривыми стволами иногда выглядывали из-под снега. Хельви ужасно хотелось задать вопрос, он закусил губу и вертел головой. То ли поняв его нетерпение, то ли просто чтобы прервать каменное молчание, один из всадников повернулся к нему и сказал, натягивая узду:
— Лунная просека, принц.
Хельви так и подпрыгнул в седле. Вот это да! Та самая просека, на которой встретились в первый раз войска короля Хамеля и Халлена Темного! Хельви зажмурил глаза: багровый душный закат застыл в небе, первые пугливые летние звезды зажглись над Лунной просекой, отделявшей спящий Тихий лес от Королевских рощ, когда из чащи леса начали выезжать по двое воины в блестящих доспехах. Их вели двое всадников в черном: страшны были их лица, изуродованные белыми старыми шрамами, но еще страшнее была молва, бежавшая впереди них! Это были Оэртэль Убийца, правая рука самого Халлена Темного, бывший командир гарнизона Шоллвет, ставший по одному мановению руки Темного самозванца герцогом Шоллветским, наместником всего Пограничья, и Пес Хассе, верный раб Халлена с отрезанными ушами, чья жестокость, как ни старались люди забыть ужасы Войн, вошла в пословицу «жесток, как Хассе». Так стояли эти двое посреди просеки, во главе своего войска, презрительно и хмуро улыбаясь пышно одетым королевским послам, подъезжающим с белыми флагами…
Хельви открыл глаза. Мимо него, взвизгнув, пролетела стрела, и один из всадников в плаще рухнул на землю. Кто-то выхватил арбалет, но Тихий лес надежно скрывал нападавших, а кони и люди на белом снегу просеки были хорошей мишенью. Бжжи — и еще один из свиты Хельви упал в снег. Люди что-то кричали, лошади бились. Наконец несколько человек сами спрыгнули в сугроб, зарядив арбалеты. Хельв, на глазах у которого впервые были убиты люди, прижался к шее коня, но ни одна стрела не коснулась его. К нему подскакал тот самый всадник, который пару минут назад сказал ему название просеки. Он был без капюшона, жесткая кожаная повязка на голове не спасла его от стрелы, рассекшей левый висок, в руке был зажат бесполезный меч. В тусклом предутреннем свете Хельви узнал барона Рошевиа, который встречал их на Королевском тракте вчера утром, очень бледного и, казалось, испуганного.
— Быстрее, — прохрипел Рошевиа, стегая коня принца огромной тяжелой рукавицей, — в лес, в лес, пошел!
Горячий конь взвился, дернулся и резко помчался вперед. Хельви, а следом Рошевиа рванулись к лесу. Нападавшие сзади закричали, стрелы полетели дождем, стук копыт раздался за спиной. Глухо вскрикнул Рошевиа. Хельви ничего не видел, ветви били его по голове, а конь несся куда-то вперед, не разбирая дороги, по одной тропе, затем по другой, все дальше и дальше в лес. Безумный бег продолжался около получаса. Вдруг конь споткнулся, бег замедлился, благородное животное встало и рухнуло в огромный снежный овраг. Передние ноги коня подкосились, и он, проехав по крутому склону, остановился бездыханный. Хельви медленно поднял голову, прижатую к шее скакуна. Кругом стояла мертвая тишина. Он оглянулся и увидел несколько стрел, вонзившихся в круп несчастного животного. Едва ли они стали причиной смерти — наверное, сердце разорвалось от сумасшедшей скачки. Рошевиа не было видно. «Значит, его тоже убили», — только и смог подумать Хельви.
Он встал на ноги. Погони не было слышно, да если бы за ним и гнались, он все равно не смог бы убежать по сугробам в незнакомом лесу. Взглянув наверх, Хельви понял, что вскарабкаться по высокому, почти отвесному краю оврага невозможно. Но выйти из леса он мог только по следам, оставленным своим взбесившимся от боли и страха жеребцом. Поэтому Хельви побрел по дну оврага, надеясь, что где-нибудь склон будет достаточно полог, чтобы взобраться по нему наверх.
Кто были эти люди, которые преследовали их. Почему они так напугали Рошевиа? Почему они не убили Хельви? Что случилось с бароном? Эти вопросы мучали принца, но ответ яснее ясного вдруг встал перед его мысленным взором: письмо, проклятая серая бумага, подсунутая ему под дверь! Хельви споткнулся и провалился в сугроб. Это были его «друзья», которые хотели сделать его королем. Это из-за него погибли, а может, и сейчас погибают люди с арбалетами, упавшие в снег на Лунной просеке, чтобы прикрыть их с Рошевиа бегство. Это были те могущественные силы, о которых предупреждал его Айнидейл, которым ничего не стоило убивать и убивать, чтобы получить на трон какого-нибудь нового Хельви Темного, а потом, если он станет им неугоден, прикончить и его! Хельви заскрежетал зубами. Ему было гадко и больно. Неужели нет другого пути, другого способа получить корону!
Сугроб, в котором лежал мальчик, был очень глубокий и рыхлый. С трудом выбравшись из него, Хельви окинул взглядом овраг: он казался бесконечным, ни одно деревце не росло в нем. Вокруг только глухая тишина, убивавшая лесное эхо. Хельви, замерзший и не спавший уже вторые сутки, вдруг понял, что никогда-никогда не выбраться ему из этого оврага, да и стоит ли? Единственное желание, которое у него оставалось, это просто лечь и подремать. Пытаясь бороться с ним, Хельви сделал еще несколько десятков шагов — идти приходилось очень медленно, снег доходил до пояса — и снова провалился. Глаза сами закрылись, он дернулся и застыл в какой-то абсурдной позе, раскинув руки и закопавшись лицом в сугроб.
Странный сон приснился принцу: он находится в большой светлой комнате, убранной с редкой, поразительной роскошью. Посреди комнаты, спиной к Хельви стоит невысокая человеческая фигура, с головой закутанная в белую, шитую золотом ткань вроде парчи. Во сне мальчик пытается обойти незнакомца и заглянуть ему в лицо, но чья-то тень мешает принцу сделать шаг. Вдруг кусок тяжелой ткани шумно падает на пол. Хельви понимает, что перед ним стоит девушка, причем она одета только в легкую рубаху и шаровары. Он не может разглядеть ее лица, скрытого легким прозрачным платком. Только глаза цвета бирюзы, которую добывают у подножия Дальних гор, словно прожигают его насквозь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98