ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
БУРЫЙ РЫЦАРЬ
Перед ним высился другой рыцарь. С ног до головы он был покрыт ржавыми доспехами и сидел на боевом зубоскале. Когда рыцарь шевелился в седле, тяжелая броня лязгала и бренчала, измерительные приборы щелкали, а соединительные трубки тихо посвистывали.
— Теперь держи прямо, Болникс, — промолвил рыцарь высоким скрипучим голосом.
Прутик увидел под опущенным забралом два горящих глаза. Ему стало не по себе, и он отвел взгляд. Старый и слабый зубоскал взволнованно переминался с ноги на ногу.
— Спокойно, Болникс, — снова сказал рыцарь. — Теперь не слишком близко.
Пыхтя от усилий, рыцарь стащил с себя железную перчатку. Прутик уставился на его руку. Она была узловатая, как ветка старого дерева. Бренча и лязгая доспехами, рыцарь стал возиться с забралом.
— Теперь спокойно, — произнес он.
Прутик замер, когда, ржаво скрипнув, забрало открылось. На него смотрели подобные драгоценным камням, наполовину погруженным в породу, два глубоко ввалившихся ярко-синих глаза.
— Это ты, Гарлиниус? Я так долго тебя искал. — Голос был такой же старый, как и лицо, только вдвое печальнее.
— Нет, — ответил Прутик, приближаясь. — Пожалуйста, сэр, я потерпел кораблекрушение. «Громобой»…
Рыцарь отшатнулся, трубки и приборы на доспехах тревожно загремели. Зубоскал беспокойно захрюкал.
— Ты говоришь мне о громе, Гарлиниус! Ты, который забрал у меня «Королеву Бурь» и до сих пор не вернул. О, Гарлиниус, я искал тебя так долго, если бы ты только знал!
— Пожалуйста, — произнес Прутик, делая еще шаг вперед. — Я не Гарлиниус. Я Прутик, и я…
— Гарлиниус! — вскричал рыцарь, и его голос неожиданно повеселел. Надев перчатку на руку, он спрыгнул с зубоскала и схватил Прутика за плечо. — Как я рад тебя видеть! Мы расстались, будучи в плохих отношениях. Но рыцарям не следует быть злопамятными. О, Гарлиниус, я так страдал с тех пор! Я бродил по этим лесам в бесконечных поисках.
Рыцарь уставился на Прутика, и его глаза полыхали ярко-синим огнем. Металлическая перчатка еще сильнее впилась в плечо.
Прутик вздрогнул и попытался высвободиться.
— Но я не Гарлиниус, — настойчиво повторил он. — Я Прутик. Я ищу своих товарищей по экипажу, мой…
— Потерянный и ищущий, — застонал рыцарь. — Такой же, как и я! Но теперь это не имеет значения, ибо мы снова вместе. Я и ты, Гарлиниус! — Рыцарь изо всей силы сдавил плечо Прутика. — Я и ты!
— Да посмотрите на меня! — вскричал Прутик в отчаянии. — Послушайте, что я вам говорю. Я не Гарлиниус!
— Если бы ты только знал, как долго я тебя искал, — вздохнул рыцарь. — Поиск, вечный поиск.
— Да отстаньте вы от меня! — заорал Прутик во всю глотку. — Отпустите же наконец!
Но рыцарь не отпускал его. И как Прутик ни корчился и ни извивался, он не мог освободиться от тяжелой рыцарской клешни.
Наоборот, к своему ужасу, он видел, что рыцарь притягивает его к себе все ближе, и уже ощущал на своем лице теплый дурной запах из его рта. Рыцарь поднял другую руку, и Прутика передернуло от отвращения, когда костлявые шершавые пальцы стали ощупывать его сантиметр за сантиметром.
— Конечно Гарлиниус, — убедился рыцарь. — Орлиный нос. Высокий лоб. Как славно, что мы с тобой встретились.
Находясь совсем рядом, Прутик заметил, что доспехи рыцаря покрыты тонким слоем бурой пыли. Она перетекала по кирасе подобно жидкости. Вот он увидел свое отражение на поверхности металла, а вот оно снова исчезло.
— Если бы ты только знал, как я был одинок, Гарлиниус! — воскликнул рыцарь. — Как долго я тебя искал!
Прутик начинал паниковать.
— Я должен освободиться и удрать, — пробормотал он, скрипя зубами.
Он схватил руку в железной перчатке, вцепившуюся в его плечо, и дернул изо всей силы.
— Гарлиниус! — жалобно запротестовал рыцарь. Прутик изловчился и коленом ударил рыцаря в грудь. Раздался звон. Рыцарь тяжело загремел на землю, усыпанную кристаллическим порошком. Облако бурой пыли взметнулось вверх. Прутик упал на колени, сильно закашлявшись.
— Гарлиниус!
Рыцарь снова был на ногах. В руке он держал зазубренный меч, выглядевший внушительно, несмотря на ржавчину.
— Гарлиниус, — повторил он неожиданно высоким и злым голосом. Прутик замер, словно под гипнозом. Рыцарь занес меч.
Прутик перестал дышать.
На морщинистом лице рыцаря отразилось недоумение.
— Гарлиниус?! — позвал он. — Где ты?
Его глаза смотрели прямо на Прутика.
— Вернись, Гарлиниус! — взмолился рыцарь. — Мы снова будем друзьями. Если бы ты только знал, как долго я тебя искал! Гарлиниус! Пожалуйста…
Сердце Прутика сжалось от сострадания — рыцарь был слеп. Сумеречный Лес украл у него все чувства, ум и рассудок, оставив только жизнь. Он не будет знать отдыха, он никогда не обретет покоя. Этот рыцарь обречен вечно продолжать свои безнадежные поиски. «Нет, в Дремучих Лесах не было ничего, что могло бы сравниться в жестокости с этим жутким местом, — подумал Прутик. — Я должен выбраться отсюда. Я не позволю этому злому лесу забрать мой ум, мое зрение… Я убегу».
Рыцарь, не услышав ответа, печально повернулся.
— Так близко, — прошептал он. — Всегда так близко, и все-таки…
Он свистнул, обнажив гнилые зубы, и зубоскал послушно приковылял к нему. Кряхтя, рыцарь взгромоздился в седло.
— Я все-таки найду тебя, Гарлиниус! — крикнул он слабым, надтреснутым голосом. — Цель — это лишь вечное стремление! Куда бы Винчикс ни унес тебя, Болникс и я будем следовать по пятам!
Прутик не дышал и оставался абсолютно неподвижным, пока рыцарь, потрясая в воздухе кулаком и натянув поводья, не ускакал. Золотые отблески играли на его доспехах, когда он скрылся в расплывчатом калейдоскопе теней и света. Скрип постепенно затих, а цокающая поступь замерла вслед за ним.
Прутик наконец-то позволил себе вздохнуть и начал судорожно хватать ртом воздух. Внезапно он ощутил боль в плече: пустая перчатка бурого рыцаря до сих пор держала его железной хваткой.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ГРОМКИЕ КРИКИ, ТИХИЙ ШЕПОТ

1. На Топях
Скрид Пальцеруб погладил себя по животу. Рыбы-липучки были мерзкими, как и всегда, — горькими, костлявыми и маслянистыми, — но голод утоляли неплохо. Он наклонился вперед и бросил кости в костер, где они затрещали и загорелись, а хвосты и головы швырнул рыскавшим в поисках падали белым воронам, выжидательно прыгавшим вокруг погибшего корабля с тех пор, как первый дымок костра, на котором готовилась рыба, взвился в воздух.
— Вот вам, мои дорогие, — проскрипел Скрид. Птицы устроили шумную возню из-за остатков еды — клевали друг друга, царапались когтями и дрались до тех пор, пока одна за другой не схватили по куску и не улетели, чтобы спокойно позавтракать.
— Рыба-липучка, — фыркнул Скрид и сплюнул в костер.
Прошло уже много лет с тех пор, как Скрид обосновался в Топях, но он так и не привык к пище, которую могло предложить болото.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58