Оно все еще хранило слабый запах нового дома, едва уловимую затхлую влажность свежей штукатурки и безошибочный аромат каменной пыли. Уже кое о чем говорит, подумал он. Не просто богач, а внезапно разбогатевший. Алексий попытался не позволить этой мысли расстроить себя, однако ничего не мог поделать. Будучи перимадейцем, он неуютно чувствовал себя в новых зданиях; в Городе даже уборные во дворах насчитывали четыре сотни лет и были сделаны из полированного базальта.
Внезапно разбогатевший… что ж, это могла быть честная торговля — вновь открытая серебряная жила или более удобный морской путь на Юг — или пиратство, а то и революция или гражданская война. Это мог быть представитель новой династии или военный диктатор; впрочем, в таком случае он ожидал бы встречи не с директором, а с королем. Директор — это что-то связанное с торговлей, и ему чуть больше нравилась мысль о каком-нибудь купеческом князьке. Но разве недавно разбогатевшие купцы не набивают свои дворцы кричащей и вульгарной пышностью, сливками со всех пяти континентов, перемешанными в одной кастрюле, не расставляют статуи в каждой нише и не развешивают картин, теснящихся на стенах? Здешняя строгость говорила о чем-то ином, о чем-то как будто слегка знакомом — о созерцательном ордене, возможно, это могла быть какая-нибудь новая раскольническая секта или процветающая ересь. Сочетание строгости, неудобства и неограниченных затрат напомнило Алексию некоторые учреждения его собственной организации там, дома, а отсутствие украшений могло означать некое табу на живописные образы. Или это какое-то поразительное отсутствие воображения, что опять-таки не отрицает созерцательности и учености.
Отворилась дальняя дверь, и из нее вышел мужчина; не тот, который привел его сюда, но очень похожий.
Я философ, я должен бы сидеть здесь, размышляя о бесконечном, а не о боли в заднице. Чего бы я только не отдал, чтобы почитать что-нибудь.
Однако единственной надписью в помещении была всего одна строчка незнакомых букв, высеченная в камне над дверью директора, и не надо было быть лингвистом, чтобы с первого взгляда догадаться: «БЕЗ ДОКЛАДА НЕ ВХОДИТЬ».
Алексий сложил руки, прикрыл глаза, и ему захотелось подремать.
Как ни странно, это удалось; потому что каким-то образом все вокруг изменилось, и Алексий уже стоял в какой-то мастерской и видел затылок мужчины. Там, где он находился, было темно; мужчину освещал луч света, проникавший внутрь сквозь приоткрытую дверь. Он стоял у верстака, обстругивая длинную и узкую доску. В воздухе кружились пылинки, ясно видимые в тонком луче солнца.
Полковник Бардас Лордан, фехтовальщик. Что он здесь делает?
Алексий попытался заговорить, но голос здесь, кажется, отказывался звучать. Боже мой, это, должно быть, опять будущее. А мне казалось, что я со всем этим покончил. В волосах Лордана, над самыми ушами, он заметил седые пряди; что ж, прошло два года, и уж кто-кто, а Алексий знал, насколько он постарел за это время. Он попробовал передвинуться, чтобы увидеть лицо Лордана, однако ноги не слушались, и поэтому он стал вытягивать шею. Тоже не помогло. Чем-то противно воняло, и Алексий определил этот запах как жженую кость. Оглянувшись через плечо, он увидел железный котелок, кипящий над жаровней с углями, от которой медленно поднимался дым и улетал через отверстие в крыше.
В дверях появился мальчик, заслонив на мгновение свет, и Лордан велел ему отойти в сторону.
— Простите, — обиженно отозвался мальчишка. — Вы сами сказали…
— Ладно, — проворчал Лордан. — Поставь на скамейку. — Паренек пересек мастерскую и поставил то, что принес: поднос, на котором лежали небольшие пучки то ли ниток, то ли волокон, каждый с палец длиной и толщиной.
— Хорошо я их сделал? — спросил он с надеждой.
— Отлично, — пробормотал Лордан, даже не взглянув. — Положи так, чтобы я мог дотянуться. Надо работать быстро, пока клей еще теплый.
Мальчик сделал, что ему было велено, разложив маленькие пучки в ряд на краю скамейки, а Лордан опустил рубанок и провел ладонью по поверхности деревяшки. Потом он обернулся, и Алексий увидел его лицо…
…и почувствовал, что его голова падает, потому что плечо, на котором она лежала, отодвинулось. Он открыл глаза и хрюкнул.
— Извиняюсь, — произнес рядом чей-то голос. — Я не хотела вас тревожить.
Около Алексия на холодной каменной скамье сидела женщина, владелица плеча, которое он использовал в качестве подушки. Несколько секунд она наблюдала замешательство в его глазах, потом улыбнулась.
— Прошу прощения, — проговорил Алексий, еще не пришедший в себя от сна и головной боли, которая, по-видимому, имела какое-то отношение к углу наклона головы, пока он спал. — Я не думал…
— Право, все в порядке.
Женщина по-прежнему улыбалась. Видимо, она была выше, чем казалась; полная, с круглым лицом, маленьким подбородком, выступающим на том месте, где сходились ее пухлые, гладкие щеки. Волосы седые и выглядели так, словно побелели лет на пять раньше, чем следовало. Они были собраны в аккуратный круглый пучок, заколотый простым гребнем из китового уса; вставлен крепко, как рука узника, заломленная за спину. На женщине было простое серое платье с искусно заштопанной дырочкой от моли на правом плече.
— Знаете, вот и мой дедушка точно так же по вечерам засыпал, и кто сидел рядом с ним, должен был оставаться на месте, пока он не проснется. — Женщина внимательно посмотрела на Алексия и слегка нахмурилась. — У вас усталый вид, — сказала она. — Как вы себя чувствуете?
— Хорошо, — ответил Алексий, слегка распрямляя спину.
— Вы не хотите пи-пи или еще чего-нибудь?
— Нет, — твердо сказал Алексий, — благодарю вас. Извините, вы случайно не знаете, действительно директор в этом кабинете? Видите ли, я сижу здесь уже несколько часов, и мне кажется, что на самом деле его там нет.
Женщина кивнула.
— Я была там минуту назад. Там никого нет. — Алексий вздохнул.
— Как вы считаете, будет нормально, если я сейчас уйду? Уже, наверное, поздно, а мне еще надо найти какой-нибудь ночлег. Солдаты, доставившие меня сюда, почти ничего не сказали, но я понял, что вызов директора никак не касается вопроса проживания. Не знаю, — продолжал он, — может, они предоставят мне комнату для приезжих, а может, бросят в камеру.
— Вы здесь для того, чтобы встретиться с директором, — сказала женщина. Она произнесла это как-то странно; не вопрос и не совсем утверждение. — Вы правы, уже поздно. И вид у вас такой, что вам лучше бы лечь в постель. — Она встала и подошла к двери кабинета. — Не хотите чего-нибудь поесть или попить?
Алексий подумал немного.
— Да, — ответил он, — если это не затруднит, мне бы хотелось выпить воды.
— Разумеется, — отозвалась женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Внезапно разбогатевший… что ж, это могла быть честная торговля — вновь открытая серебряная жила или более удобный морской путь на Юг — или пиратство, а то и революция или гражданская война. Это мог быть представитель новой династии или военный диктатор; впрочем, в таком случае он ожидал бы встречи не с директором, а с королем. Директор — это что-то связанное с торговлей, и ему чуть больше нравилась мысль о каком-нибудь купеческом князьке. Но разве недавно разбогатевшие купцы не набивают свои дворцы кричащей и вульгарной пышностью, сливками со всех пяти континентов, перемешанными в одной кастрюле, не расставляют статуи в каждой нише и не развешивают картин, теснящихся на стенах? Здешняя строгость говорила о чем-то ином, о чем-то как будто слегка знакомом — о созерцательном ордене, возможно, это могла быть какая-нибудь новая раскольническая секта или процветающая ересь. Сочетание строгости, неудобства и неограниченных затрат напомнило Алексию некоторые учреждения его собственной организации там, дома, а отсутствие украшений могло означать некое табу на живописные образы. Или это какое-то поразительное отсутствие воображения, что опять-таки не отрицает созерцательности и учености.
Отворилась дальняя дверь, и из нее вышел мужчина; не тот, который привел его сюда, но очень похожий.
Я философ, я должен бы сидеть здесь, размышляя о бесконечном, а не о боли в заднице. Чего бы я только не отдал, чтобы почитать что-нибудь.
Однако единственной надписью в помещении была всего одна строчка незнакомых букв, высеченная в камне над дверью директора, и не надо было быть лингвистом, чтобы с первого взгляда догадаться: «БЕЗ ДОКЛАДА НЕ ВХОДИТЬ».
Алексий сложил руки, прикрыл глаза, и ему захотелось подремать.
Как ни странно, это удалось; потому что каким-то образом все вокруг изменилось, и Алексий уже стоял в какой-то мастерской и видел затылок мужчины. Там, где он находился, было темно; мужчину освещал луч света, проникавший внутрь сквозь приоткрытую дверь. Он стоял у верстака, обстругивая длинную и узкую доску. В воздухе кружились пылинки, ясно видимые в тонком луче солнца.
Полковник Бардас Лордан, фехтовальщик. Что он здесь делает?
Алексий попытался заговорить, но голос здесь, кажется, отказывался звучать. Боже мой, это, должно быть, опять будущее. А мне казалось, что я со всем этим покончил. В волосах Лордана, над самыми ушами, он заметил седые пряди; что ж, прошло два года, и уж кто-кто, а Алексий знал, насколько он постарел за это время. Он попробовал передвинуться, чтобы увидеть лицо Лордана, однако ноги не слушались, и поэтому он стал вытягивать шею. Тоже не помогло. Чем-то противно воняло, и Алексий определил этот запах как жженую кость. Оглянувшись через плечо, он увидел железный котелок, кипящий над жаровней с углями, от которой медленно поднимался дым и улетал через отверстие в крыше.
В дверях появился мальчик, заслонив на мгновение свет, и Лордан велел ему отойти в сторону.
— Простите, — обиженно отозвался мальчишка. — Вы сами сказали…
— Ладно, — проворчал Лордан. — Поставь на скамейку. — Паренек пересек мастерскую и поставил то, что принес: поднос, на котором лежали небольшие пучки то ли ниток, то ли волокон, каждый с палец длиной и толщиной.
— Хорошо я их сделал? — спросил он с надеждой.
— Отлично, — пробормотал Лордан, даже не взглянув. — Положи так, чтобы я мог дотянуться. Надо работать быстро, пока клей еще теплый.
Мальчик сделал, что ему было велено, разложив маленькие пучки в ряд на краю скамейки, а Лордан опустил рубанок и провел ладонью по поверхности деревяшки. Потом он обернулся, и Алексий увидел его лицо…
…и почувствовал, что его голова падает, потому что плечо, на котором она лежала, отодвинулось. Он открыл глаза и хрюкнул.
— Извиняюсь, — произнес рядом чей-то голос. — Я не хотела вас тревожить.
Около Алексия на холодной каменной скамье сидела женщина, владелица плеча, которое он использовал в качестве подушки. Несколько секунд она наблюдала замешательство в его глазах, потом улыбнулась.
— Прошу прощения, — проговорил Алексий, еще не пришедший в себя от сна и головной боли, которая, по-видимому, имела какое-то отношение к углу наклона головы, пока он спал. — Я не думал…
— Право, все в порядке.
Женщина по-прежнему улыбалась. Видимо, она была выше, чем казалась; полная, с круглым лицом, маленьким подбородком, выступающим на том месте, где сходились ее пухлые, гладкие щеки. Волосы седые и выглядели так, словно побелели лет на пять раньше, чем следовало. Они были собраны в аккуратный круглый пучок, заколотый простым гребнем из китового уса; вставлен крепко, как рука узника, заломленная за спину. На женщине было простое серое платье с искусно заштопанной дырочкой от моли на правом плече.
— Знаете, вот и мой дедушка точно так же по вечерам засыпал, и кто сидел рядом с ним, должен был оставаться на месте, пока он не проснется. — Женщина внимательно посмотрела на Алексия и слегка нахмурилась. — У вас усталый вид, — сказала она. — Как вы себя чувствуете?
— Хорошо, — ответил Алексий, слегка распрямляя спину.
— Вы не хотите пи-пи или еще чего-нибудь?
— Нет, — твердо сказал Алексий, — благодарю вас. Извините, вы случайно не знаете, действительно директор в этом кабинете? Видите ли, я сижу здесь уже несколько часов, и мне кажется, что на самом деле его там нет.
Женщина кивнула.
— Я была там минуту назад. Там никого нет. — Алексий вздохнул.
— Как вы считаете, будет нормально, если я сейчас уйду? Уже, наверное, поздно, а мне еще надо найти какой-нибудь ночлег. Солдаты, доставившие меня сюда, почти ничего не сказали, но я понял, что вызов директора никак не касается вопроса проживания. Не знаю, — продолжал он, — может, они предоставят мне комнату для приезжих, а может, бросят в камеру.
— Вы здесь для того, чтобы встретиться с директором, — сказала женщина. Она произнесла это как-то странно; не вопрос и не совсем утверждение. — Вы правы, уже поздно. И вид у вас такой, что вам лучше бы лечь в постель. — Она встала и подошла к двери кабинета. — Не хотите чего-нибудь поесть или попить?
Алексий подумал немного.
— Да, — ответил он, — если это не затруднит, мне бы хотелось выпить воды.
— Разумеется, — отозвалась женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123