С момента приезда в Даллас лишь однажды столкнулась с тяжелым переживанием, сумела забыть о нем и продолжала жить как прежде. – Хайята сделала еще глоток и снова поморщилась. – То есть сумела забыть о случившемся до того момента, пока не появились вы.
Трэвен молча ждал. Он знал, что молчание часто приносит плоды, особенно когда люди начинают рассказывать о себе.
– Эти женщины умерли ужасной смертью, – произнесла Хайята. Она посмотрела на Трэвена бездонными глазами. – Никто не заслуживает такой смерти. Их убили, словно животных.
– Да, – согласился он тихим голосом, опасаясь спугнуть ее, стараясь всего лишь подчеркнуть, что придерживается такой же точки зрения.
– Вам нужно кое-что узнать обо мне. Работа в Нагамучи – это то, к чему я стремилась всю жизнь. Мои родители были бедными, и все-таки мать нашла работу и сумела дать мне образование. Два брата мертвы – один погиб во время столкновения с демонстрацией Ку-Клукс-Клана в Сан-Франциско, другой разбился на машине совсем молодым. У меня есть младший брат. Он работает на стройке. Ему так и не удалось закончить школу, потому что его невеста забеременела и пришлось зарабатывать на жизнь. Мне одной из всей семьи удалось выбиться в люди.
– И в этом вам помогла корпорация Нагамучи.
– Да. Вы ведь понимаете меня, правда? Трэвен кивнул.
– Часть моего душевного равновесия основывается на том, что я могу гордиться своей работой. И я боюсь ее потерять из-за матери. Она очень больна и по-прежнему живет в Патерсоне, где я родилась и выросла, и мысль о том, что я сумела добиться успеха в жизни, делает ее счастливой. Вот почему я боюсь поставить под угрозу счастье матери. – Она отвернулась. – Сейчас я тоже не хочу рисковать, но теперь у меня нет выбора.
Трэвен ждал, сдерживая дыхание. Из глаз Хайяты потекли слезы, и она закрыла лицо рукой.
– Им не следовало сжигать голову той девушки. Они не имели права. – Она посмотрела на Трэвена заплаканными глазами. – С того самого понедельника я все время думаю о том, что это могло случиться со мной и какой удар будет для моей матери, когда она приедет на похороны. Я не могу ни на мгновение забыть о трупе без головы.
Несмотря на то, что у него бешено колотилось сердце, Трэвен старался дышать как можно медленнее. Его не покидали подозрения, он никак не мог поверить интуиции, убеждающей его, что она говорит правду, да и вообще – чем он рискует?
Хайята вытерла ладонью слезы. В полумраке она походила на маленькую девочку.
– Вы действительно считаете, что убийца работает в Нагамучи?
– Да.
– Я тоже.
– Вы знаете, кто он?
– Нет, – покачала головой Хайята. – Впрочем, может быть. Но я не уверена в этом.
Трэвен ждал, сжимая рукой банку.
– Я уже рассказывала вам, что продвигалась в Нагамучи с самого низа?
– Да.
– В течение трех лет я работала в филиале корпорации в Сан-Диего. Почти все служащие там – японцы, родившиеся в Америке. По крайней мере так обстояло дело в то время. Я слышала, что за последние годы у них произошли перемены. Я занималась связями с общественностью и хорошо справлялась со своими обязанностями. В филиале не было гейш. Они есть в Далласе, но не в Сан-Диего. Таира Йоримаса обратил на меня внимание вскоре после переезда в Даллас и добился перевода в свой отдел. Не прошло и недели, как он пригласил меня поужинать с ним, затем сказал, что нужно закончить срочную работу у меня в квартире. – В заплаканных глазах появилась горечь. – Когда мы вошли в квартиру, он объяснил мне, четко и ясно, каковы обязанности гейши и чего он ждет от меня. Я попыталась сопротивляться, боролась изо всех сил. Это лишь возбудило его. В тот вечер он изнасиловал меня. – У Хайяты прервался голос. – Когда он ушел, я обратилась к врачу, но позднее все записи пропали, подобно тому как пропали записи, касающиеся Нами Шикары.
– Вы считаете, что этих женщин убил Йоримаса?
– Когда он насиловал меня той ночью, я была уверена, что меня убьют. Йоримаса бил меня, ругался, кричал и издевался, как только мог.
Трэвен взял себя в руки и снова превратился в полицейского.
– Почему вы не ушли из Нагамучи?
– Да из-за этой проклятой работы. И еще потому, что люди, занимающие более высокие должности, чем Йоримаса, обещали, что этого никогда больше не повторится.
– Матахачи?
– Не хочу называть имена. Зачем вовлекать в это дело людей, которые только старались мне помочь?
Трэвен подумал, что лучшей помощью было бы раз и навсегда избавить ее от Йоримасы. Но он не стал навязывать ей свое мнение.
– И ничего подобного больше не повторялось? -Нет.
– Но Йоримаса насиловал других женщин?
– Да. Одни из них потом уходили из корпорации, но некоторые оставались. Кое-кого нанимали для выполнения таких обязанностей.
– И чего вы от меня хотите?
Хайята посмотрела на Трэвена и вытерла глаза:
– Если Йоримаса убивает женщин, я хочу, чтобы вы остановили его.
– Для этого вам придется обратиться в полицию. – Он откинулся на спинку кресла. – По-видимому, в последнее время вы не включали свою видеостенку. Я больше не служу в полиции. Меня отстранили от работы и приказали не вмешиваться в это расследование.
– Но ведь вы все равно его продолжаете.
– Это верно. Но теперь, если об этом узнают, меня могут посадить в тюрьму.
– И вы боитесь?
Трэвен почувствовал, как внутри него вспыхнула ярость.
– Да, черт побери, боюсь. Я попал в ловушку, поставленную той самой системой, которая должна была меня защитить.
– Я тоже нахожусь в ловушке, – тихо произнесла Хайята. – И все те женщины, если Йоримаса убивает их, пользуясь информацией, имеющейся в распоряжении Нагамучи. – Она покачала головой. – Я именно потому и пришла к вам, что вас отстранили от полицейского расследования. Сейчас вы можете действовать сами по себе, не опасаясь, что кто-то будет командовать вами. Сведения, переданные мной, вы должны сохранять в тайне, не разглашать их. Мне было совсем нелегко принять решение обратиться к вам.
Хайята встала. По ее лицу было видно, какая ярость кипит у нее внутри.
– Мне показалось, что вы более сильный человек, сержант Трэвен. Когда я впервые встретилась с вами, то испугалась, так как вы напомнили мне моего отца. У меня создалось впечатление, что для достижения поставленной цели вы пойдете на все. Мой отец был именно таким, решительным и целеустремленным, и ничто не могло остановить его. Я думала, вы тоже такой. Я ошибалась. Йоримаса лишил меня девственности, а корпорация Нагамучи отняла у вас мужество. – Она повернулась и пошла к выходу.
– Подождите. – Трэвен поднялся с кресла. Хайята остановилась, но не обернулась.
– Для продолжения расследования мне понадобится нечто большее, чем просто ваши слова.
– Что именно?
– Личные файлы. Не те отрывочные сведения, подготовленные вами и вашими секретаршами для нас с Хайэмом, а полные материалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Трэвен молча ждал. Он знал, что молчание часто приносит плоды, особенно когда люди начинают рассказывать о себе.
– Эти женщины умерли ужасной смертью, – произнесла Хайята. Она посмотрела на Трэвена бездонными глазами. – Никто не заслуживает такой смерти. Их убили, словно животных.
– Да, – согласился он тихим голосом, опасаясь спугнуть ее, стараясь всего лишь подчеркнуть, что придерживается такой же точки зрения.
– Вам нужно кое-что узнать обо мне. Работа в Нагамучи – это то, к чему я стремилась всю жизнь. Мои родители были бедными, и все-таки мать нашла работу и сумела дать мне образование. Два брата мертвы – один погиб во время столкновения с демонстрацией Ку-Клукс-Клана в Сан-Франциско, другой разбился на машине совсем молодым. У меня есть младший брат. Он работает на стройке. Ему так и не удалось закончить школу, потому что его невеста забеременела и пришлось зарабатывать на жизнь. Мне одной из всей семьи удалось выбиться в люди.
– И в этом вам помогла корпорация Нагамучи.
– Да. Вы ведь понимаете меня, правда? Трэвен кивнул.
– Часть моего душевного равновесия основывается на том, что я могу гордиться своей работой. И я боюсь ее потерять из-за матери. Она очень больна и по-прежнему живет в Патерсоне, где я родилась и выросла, и мысль о том, что я сумела добиться успеха в жизни, делает ее счастливой. Вот почему я боюсь поставить под угрозу счастье матери. – Она отвернулась. – Сейчас я тоже не хочу рисковать, но теперь у меня нет выбора.
Трэвен ждал, сдерживая дыхание. Из глаз Хайяты потекли слезы, и она закрыла лицо рукой.
– Им не следовало сжигать голову той девушки. Они не имели права. – Она посмотрела на Трэвена заплаканными глазами. – С того самого понедельника я все время думаю о том, что это могло случиться со мной и какой удар будет для моей матери, когда она приедет на похороны. Я не могу ни на мгновение забыть о трупе без головы.
Несмотря на то, что у него бешено колотилось сердце, Трэвен старался дышать как можно медленнее. Его не покидали подозрения, он никак не мог поверить интуиции, убеждающей его, что она говорит правду, да и вообще – чем он рискует?
Хайята вытерла ладонью слезы. В полумраке она походила на маленькую девочку.
– Вы действительно считаете, что убийца работает в Нагамучи?
– Да.
– Я тоже.
– Вы знаете, кто он?
– Нет, – покачала головой Хайята. – Впрочем, может быть. Но я не уверена в этом.
Трэвен ждал, сжимая рукой банку.
– Я уже рассказывала вам, что продвигалась в Нагамучи с самого низа?
– Да.
– В течение трех лет я работала в филиале корпорации в Сан-Диего. Почти все служащие там – японцы, родившиеся в Америке. По крайней мере так обстояло дело в то время. Я слышала, что за последние годы у них произошли перемены. Я занималась связями с общественностью и хорошо справлялась со своими обязанностями. В филиале не было гейш. Они есть в Далласе, но не в Сан-Диего. Таира Йоримаса обратил на меня внимание вскоре после переезда в Даллас и добился перевода в свой отдел. Не прошло и недели, как он пригласил меня поужинать с ним, затем сказал, что нужно закончить срочную работу у меня в квартире. – В заплаканных глазах появилась горечь. – Когда мы вошли в квартиру, он объяснил мне, четко и ясно, каковы обязанности гейши и чего он ждет от меня. Я попыталась сопротивляться, боролась изо всех сил. Это лишь возбудило его. В тот вечер он изнасиловал меня. – У Хайяты прервался голос. – Когда он ушел, я обратилась к врачу, но позднее все записи пропали, подобно тому как пропали записи, касающиеся Нами Шикары.
– Вы считаете, что этих женщин убил Йоримаса?
– Когда он насиловал меня той ночью, я была уверена, что меня убьют. Йоримаса бил меня, ругался, кричал и издевался, как только мог.
Трэвен взял себя в руки и снова превратился в полицейского.
– Почему вы не ушли из Нагамучи?
– Да из-за этой проклятой работы. И еще потому, что люди, занимающие более высокие должности, чем Йоримаса, обещали, что этого никогда больше не повторится.
– Матахачи?
– Не хочу называть имена. Зачем вовлекать в это дело людей, которые только старались мне помочь?
Трэвен подумал, что лучшей помощью было бы раз и навсегда избавить ее от Йоримасы. Но он не стал навязывать ей свое мнение.
– И ничего подобного больше не повторялось? -Нет.
– Но Йоримаса насиловал других женщин?
– Да. Одни из них потом уходили из корпорации, но некоторые оставались. Кое-кого нанимали для выполнения таких обязанностей.
– И чего вы от меня хотите?
Хайята посмотрела на Трэвена и вытерла глаза:
– Если Йоримаса убивает женщин, я хочу, чтобы вы остановили его.
– Для этого вам придется обратиться в полицию. – Он откинулся на спинку кресла. – По-видимому, в последнее время вы не включали свою видеостенку. Я больше не служу в полиции. Меня отстранили от работы и приказали не вмешиваться в это расследование.
– Но ведь вы все равно его продолжаете.
– Это верно. Но теперь, если об этом узнают, меня могут посадить в тюрьму.
– И вы боитесь?
Трэвен почувствовал, как внутри него вспыхнула ярость.
– Да, черт побери, боюсь. Я попал в ловушку, поставленную той самой системой, которая должна была меня защитить.
– Я тоже нахожусь в ловушке, – тихо произнесла Хайята. – И все те женщины, если Йоримаса убивает их, пользуясь информацией, имеющейся в распоряжении Нагамучи. – Она покачала головой. – Я именно потому и пришла к вам, что вас отстранили от полицейского расследования. Сейчас вы можете действовать сами по себе, не опасаясь, что кто-то будет командовать вами. Сведения, переданные мной, вы должны сохранять в тайне, не разглашать их. Мне было совсем нелегко принять решение обратиться к вам.
Хайята встала. По ее лицу было видно, какая ярость кипит у нее внутри.
– Мне показалось, что вы более сильный человек, сержант Трэвен. Когда я впервые встретилась с вами, то испугалась, так как вы напомнили мне моего отца. У меня создалось впечатление, что для достижения поставленной цели вы пойдете на все. Мой отец был именно таким, решительным и целеустремленным, и ничто не могло остановить его. Я думала, вы тоже такой. Я ошибалась. Йоримаса лишил меня девственности, а корпорация Нагамучи отняла у вас мужество. – Она повернулась и пошла к выходу.
– Подождите. – Трэвен поднялся с кресла. Хайята остановилась, но не обернулась.
– Для продолжения расследования мне понадобится нечто большее, чем просто ваши слова.
– Что именно?
– Личные файлы. Не те отрывочные сведения, подготовленные вами и вашими секретаршами для нас с Хайэмом, а полные материалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103