Полные тревоги и ненависти, они строили планы, как отомстить взявшим их в плен людям, чьи далеко разбросанные друг от друга обитаемые миры были такой легкой добычей, что сейчас последняя людская колония среди звезд отчаянно сражалась за выживание.
Слившись разумом с сознанием ллонделей, Джарик делил страдания пленников, тосковавших по лесам родной планеты, и дрожал, услышав визг ломающихся машин, когда другие демоны ухитрились нарушить работу навигационной системы «Коррин Дэйна». Став беспомощным, как крошечный парусник в бурю, огромный корабль влетел в атмосферу далекой планеты, не отмеченной ни на одной карте. Пылающие обломки корабля рухнули на землю — это и было Великое Падение.
В глазах у Джарика снова потемнело, он громко вскрикнул, чувствуя боль выживших ллонделей, пытаясь вдохнуть сухой разреженный воздух, так непохожий на влажную атмосферу родного мира. Память демонов показала ему, что чувствовали те, кто выполз из разбившегося корабля и увидел чужую планету. Им пришлось питаться лишайниками и рыбой, терпеть жестокий холод и снежные бури.
Вместе с ллонделями Джарик пытался привыкнуть к необычной для них смене времен года. Слабые умирали, сильные погружались в печаль и отчаяние. Вместе с ллонделями моля об избавлении, Джарик узнал, какие лишения терпели те из них, кто выжил и обзавелся потомством. Даже после того, как люди в Ландфасте посадили первые леса на голых холмах Кейтланда, изгнанники не перестали тосковать по потерянной земле своих предков. Изнемогая от горя, Джарик вспомнил, какие опрометчивые слова он произнес перед тем, как попал в ловушку чужих воспоминаний: «Какая вам разница, что будет с Кейтландом?» И острое чувство вины словно открыло Джарику путь к освобождению: видения наконец рассеялись, как тьма с наступлением утра.
Придя в себя, Джарик увидел, что стоит на коленях в другой пещере, поменьше той, где он видел Таэн. Юноша, пошатываясь, встал и посмотрел на свою руку, пропоротую когтем ллонделя. Тот, кто нанес ему эту рану, неподвижно стоял перед ним в фиолетовом свете ламп.
Больше ллондель не посылал видений, позволив человеку прийти в себя; а Джарик, пристыженный и смущенный, не решался заговорить.
Наконец ллондель велел ему сесть за стол у дальней стены, на котором лежали хлеб и фрукты. Юноша послушался, с удивлением осознав, что и вправду голоден, хотя при воспоминании о только что пережитом его до сих пор слегка подташнивало.
Его сознание как будто все еще не до конца подчинялось ему, иногда все вокруг расплывалось и смазывалось. Джарик закрыл лицо руками, понимая, что чем дольше он пробудет среди ллонделей, тем больше будет утрачивать связь с реальностью, пока это не приведет к безумию.
Он не слышал, как демон за его спиной встал и беззвучно вышел, оставив занавеску отдернутой, чтобы впустить новую гостью. Нетвердо держась на ногах, придерживаясь за стену и теребя другой рукой край шерстяной хламиды, которую дали ей демоны, Таэн посмотрела на склоненную голову наследника Повелителя огня и слабо улыбнулась.
— Почему бы тебе не поесть? Иллюзии персиками не пахнут, и вообще от тебя остались кожа да кости.
Джарик резко обернулся.
— Таэн?
Он поднялся на ноги и замер, не зная, можно ли к ней приблизиться.
— Как ты?..
— Мне лучше, — отозвалась Таэн. — Только от этой проклятой шерсти я вся чешусь, как от листьев чертополоха, которыми мы обтирали коз после купанья.
Девушка подошла ближе; от нее веяло свежестью и прохладой, которые прогнали тошноту, вызванную видениями демонов.
Джарик помог ей сесть и осторожно спросил:
— Ты, случайно, не успокаиваешь меня при помощи своего дара?
Прикоснувшись к девушке, он заметил, что та дрожит; слабость Таэн ужаснула Джарика.
— Нет. — Таэн взяла персик и надкусила. — Аура сновидцев сама собой исцеляет — ты что, забыл?
— Забыл. — Вспомнив о манерах, Джарик отломил для девушки кусок хлеба. — Надо отсюда выбираться.
Набив рот, Таэн посмотрела на него смеющимися синими глазами.
— Моряк из тебя никудышный, — заметила она. — Ты вечно хочешь запрячь ветер. Ну что, поешь или так и будешь сидеть и капать на свой хлеб кровью?
Джарик смущенно уронил отломленный кусок, стал искать, чем бы вытереть ранку, и в конце концов оторвал полоску от рукава, который уже и так был рваным.
Пока он этим занимался, Таэн продолжала:
— Ллондели наверняка нас отпустят, когда настанет время, но не раньше, чем сатид, которого они из меня достали, полностью кристаллизуется.
Джарик посмотрел на свой хлеб так, как будто тот стал его злейшим врагом и предателем.
— Кто знает, сколько дней мы уже тут торчим?
Таэн ткнула юношу в бок кулаком, слабо, но с прежним задором.
— Снаружи ночь. Значит, ты провел целый день без еды — и больше голодать тебе незачем. Ешь, не то я тебя заставлю! Тебе еще понадобятся силы: если к завтрашнему дню у меня не перестанут подгибаться ноги, кто меня отнесет на «Безлунный»?
Ллондели вернулись, когда был доеден последний персик. Двое отвели Таэн туда, где девушка могла как следует отдохнуть: Джарик заметил, что у волшебницы слипаются глаза. Он бы с радостью посидел рядом с постелью Таэн, но оставшийся в комнате ллондель велел: «Иди за мной».
В этом приказе чувствовалось странное сожаление.
Мысль о Таэн не позволила Джарику впасть в отчаяние; он смахнул с рубашки хлебные крошки и пошел за ллонделем.
Демон вел юношу все дальше в глубь пещеры, но обшитые досками стены коридора были не такими сырыми, как ожидал Джарик. Выложенный плиткой пол, по которому они шли, был сухим и теплым, хотя и выглядел довольно странно в фиолетовом свете фонарей.
Наконец ллондель остановился, распахнул дверь и пригласил Джарика в комнату, устланную сухой шуршащей травой.
Здесь было просторно и пахло так, как будто рядом находился хлев. Вдруг в дальнем темном углу юноша заметил какое-то движение и, приглядевшись, увидел там ллонделей… Очень маленьких ллонделей. Четверо серокожих малышей возились на травяной подстилке, как щенята, и от их жестокой игры у Джарика по спине пробежали мурашки.
Юноша стоял неподвижно, ожидая, пока демон объяснит, зачем они здесь оказались. Но тот молчал.
Наконец дети заметили Джарика и с удивленным свистом прервали игру. Доверчивые и полные любопытства, они подошли ближе, и Джарик сумел как следует их рассмотреть. Руки и ноги у них были длиннее, чем у человеческих детей, под серебристой кожей бугрились мышцы. Взрослый ллондель не пытался обмениваться с детьми мыслями, он просто стоял, не шевелясь.
Наконец Джарик заговорил, смущенный напряженностью, которая чувствовалась в молчании и позе взрослого, и звериной невинностью в глазах детей:
— Зачем ты меня сюда привел?
Он надеялся, что не обидит демона своим вопросом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Слившись разумом с сознанием ллонделей, Джарик делил страдания пленников, тосковавших по лесам родной планеты, и дрожал, услышав визг ломающихся машин, когда другие демоны ухитрились нарушить работу навигационной системы «Коррин Дэйна». Став беспомощным, как крошечный парусник в бурю, огромный корабль влетел в атмосферу далекой планеты, не отмеченной ни на одной карте. Пылающие обломки корабля рухнули на землю — это и было Великое Падение.
В глазах у Джарика снова потемнело, он громко вскрикнул, чувствуя боль выживших ллонделей, пытаясь вдохнуть сухой разреженный воздух, так непохожий на влажную атмосферу родного мира. Память демонов показала ему, что чувствовали те, кто выполз из разбившегося корабля и увидел чужую планету. Им пришлось питаться лишайниками и рыбой, терпеть жестокий холод и снежные бури.
Вместе с ллонделями Джарик пытался привыкнуть к необычной для них смене времен года. Слабые умирали, сильные погружались в печаль и отчаяние. Вместе с ллонделями моля об избавлении, Джарик узнал, какие лишения терпели те из них, кто выжил и обзавелся потомством. Даже после того, как люди в Ландфасте посадили первые леса на голых холмах Кейтланда, изгнанники не перестали тосковать по потерянной земле своих предков. Изнемогая от горя, Джарик вспомнил, какие опрометчивые слова он произнес перед тем, как попал в ловушку чужих воспоминаний: «Какая вам разница, что будет с Кейтландом?» И острое чувство вины словно открыло Джарику путь к освобождению: видения наконец рассеялись, как тьма с наступлением утра.
Придя в себя, Джарик увидел, что стоит на коленях в другой пещере, поменьше той, где он видел Таэн. Юноша, пошатываясь, встал и посмотрел на свою руку, пропоротую когтем ллонделя. Тот, кто нанес ему эту рану, неподвижно стоял перед ним в фиолетовом свете ламп.
Больше ллондель не посылал видений, позволив человеку прийти в себя; а Джарик, пристыженный и смущенный, не решался заговорить.
Наконец ллондель велел ему сесть за стол у дальней стены, на котором лежали хлеб и фрукты. Юноша послушался, с удивлением осознав, что и вправду голоден, хотя при воспоминании о только что пережитом его до сих пор слегка подташнивало.
Его сознание как будто все еще не до конца подчинялось ему, иногда все вокруг расплывалось и смазывалось. Джарик закрыл лицо руками, понимая, что чем дольше он пробудет среди ллонделей, тем больше будет утрачивать связь с реальностью, пока это не приведет к безумию.
Он не слышал, как демон за его спиной встал и беззвучно вышел, оставив занавеску отдернутой, чтобы впустить новую гостью. Нетвердо держась на ногах, придерживаясь за стену и теребя другой рукой край шерстяной хламиды, которую дали ей демоны, Таэн посмотрела на склоненную голову наследника Повелителя огня и слабо улыбнулась.
— Почему бы тебе не поесть? Иллюзии персиками не пахнут, и вообще от тебя остались кожа да кости.
Джарик резко обернулся.
— Таэн?
Он поднялся на ноги и замер, не зная, можно ли к ней приблизиться.
— Как ты?..
— Мне лучше, — отозвалась Таэн. — Только от этой проклятой шерсти я вся чешусь, как от листьев чертополоха, которыми мы обтирали коз после купанья.
Девушка подошла ближе; от нее веяло свежестью и прохладой, которые прогнали тошноту, вызванную видениями демонов.
Джарик помог ей сесть и осторожно спросил:
— Ты, случайно, не успокаиваешь меня при помощи своего дара?
Прикоснувшись к девушке, он заметил, что та дрожит; слабость Таэн ужаснула Джарика.
— Нет. — Таэн взяла персик и надкусила. — Аура сновидцев сама собой исцеляет — ты что, забыл?
— Забыл. — Вспомнив о манерах, Джарик отломил для девушки кусок хлеба. — Надо отсюда выбираться.
Набив рот, Таэн посмотрела на него смеющимися синими глазами.
— Моряк из тебя никудышный, — заметила она. — Ты вечно хочешь запрячь ветер. Ну что, поешь или так и будешь сидеть и капать на свой хлеб кровью?
Джарик смущенно уронил отломленный кусок, стал искать, чем бы вытереть ранку, и в конце концов оторвал полоску от рукава, который уже и так был рваным.
Пока он этим занимался, Таэн продолжала:
— Ллондели наверняка нас отпустят, когда настанет время, но не раньше, чем сатид, которого они из меня достали, полностью кристаллизуется.
Джарик посмотрел на свой хлеб так, как будто тот стал его злейшим врагом и предателем.
— Кто знает, сколько дней мы уже тут торчим?
Таэн ткнула юношу в бок кулаком, слабо, но с прежним задором.
— Снаружи ночь. Значит, ты провел целый день без еды — и больше голодать тебе незачем. Ешь, не то я тебя заставлю! Тебе еще понадобятся силы: если к завтрашнему дню у меня не перестанут подгибаться ноги, кто меня отнесет на «Безлунный»?
Ллондели вернулись, когда был доеден последний персик. Двое отвели Таэн туда, где девушка могла как следует отдохнуть: Джарик заметил, что у волшебницы слипаются глаза. Он бы с радостью посидел рядом с постелью Таэн, но оставшийся в комнате ллондель велел: «Иди за мной».
В этом приказе чувствовалось странное сожаление.
Мысль о Таэн не позволила Джарику впасть в отчаяние; он смахнул с рубашки хлебные крошки и пошел за ллонделем.
Демон вел юношу все дальше в глубь пещеры, но обшитые досками стены коридора были не такими сырыми, как ожидал Джарик. Выложенный плиткой пол, по которому они шли, был сухим и теплым, хотя и выглядел довольно странно в фиолетовом свете фонарей.
Наконец ллондель остановился, распахнул дверь и пригласил Джарика в комнату, устланную сухой шуршащей травой.
Здесь было просторно и пахло так, как будто рядом находился хлев. Вдруг в дальнем темном углу юноша заметил какое-то движение и, приглядевшись, увидел там ллонделей… Очень маленьких ллонделей. Четверо серокожих малышей возились на травяной подстилке, как щенята, и от их жестокой игры у Джарика по спине пробежали мурашки.
Юноша стоял неподвижно, ожидая, пока демон объяснит, зачем они здесь оказались. Но тот молчал.
Наконец дети заметили Джарика и с удивленным свистом прервали игру. Доверчивые и полные любопытства, они подошли ближе, и Джарик сумел как следует их рассмотреть. Руки и ноги у них были длиннее, чем у человеческих детей, под серебристой кожей бугрились мышцы. Взрослый ллондель не пытался обмениваться с детьми мыслями, он просто стоял, не шевелясь.
Наконец Джарик заговорил, смущенный напряженностью, которая чувствовалась в молчании и позе взрослого, и звериной невинностью в глазах детей:
— Зачем ты меня сюда привел?
Он надеялся, что не обидит демона своим вопросом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83