Металлический ящик открылся, и медленно появилась резная колонна, на которой, удерживаемое тремя золотыми шипами, покоилось огромное голубое яйцо.
Корсон с трудом сдержал смех.
Это было голубое яйцо, из которого вылупился Нгал Р'нда. Скорлупу яйца старательно собрали и склеили. С места, где он находился, Корсон видел швы, из-за них яйцо походило на полированный череп. Нгал Р'нда собирался напомнить верным о своем происхождении. Показывая им Голубое Яйцо, он вспоминал славную историю уриан, удачные походы воинственных Князей Урии. Без Яйца, несмотря на все свои таланты, Нгал Р'нда был бы никем. Яйцо было неопровержимым доказательством его принадлежности к легендарной семье.
Корсон и подумать не мог, что яйцо произведет на него такое сильное впечатление. Он вспомнил, что перед Первой Объединенной Цивилизацией на Старой Земле семьи играли роль, подобную той, которую исполняли сейчас в общественной жизни уриан. Человек чувствовал себя защищенным, если принадлежал к могучей семье. Внезапное уничтожение Первой Объединенной Цивилизации, вызванное войной и углубленное затем рассеянием беглецов среди звезд, привело к тому, что семьи утратили свое значение. Социологи времен первой жизни Корсона считали, что человечество миновало некий исторический этап. Но почему уриане, достигшие такого же уровня, не вышли за пределы стадии общества, основанного на прямом наследовании? С исторической точки зрения, это было парадоксом.
«Решение, – подумал Корсон, – находится передо мной. Уриане – по крайней мере высшие касты – почти с самого начала своей истории практиковали политику безжалостной генетической селекции. Они обнаружили, может, даже эмпирически, что окраска яиц имеет какую-то связь с личными особенностями будущего урианина. И несомненно, было гораздо легче с точки зрения чувств не высиживать или даже просто уничтожить неподвижное яйцо, чем потом покинуть на произвол судьбы или убить хрупкое живое существо. Однако люди и уриане сильно отличаются друг от друга».
– Смотри, человек Земли, – повторил урианин. – Когда я умру, Яйцо будет стерто в порошок, как растирались Яйца моих предков, а порошок будет смешан с моим пеплом. Вот Яйцо, из которого я вышел и которое разбил своим клювом. Вот Яйцо, которое было колыбелью последнего Князя Урии.
В глубине зала возникло движение. Нгал Р'нда сделал знак, и яйцо исчезло в ящике. Какой-то урианин в желтой тунике с трудом проложил себе дорогу через толпу, толкнул Корсона и склонился перед Нгал Р'нда, пискливо кудахтая.
Нгал Р'нда выслушал его, повернулся к Корсону и сказал на пангале:
– Несколько минут назад отряд вооруженных людей занял позиции в пятидесяти километрах отсюда. Их сопровождают Бестии, гипроны. Они начали возведение укрепленного лагеря. Что это, измена?
«Веран», – подумал Корсон.
– Вам нужна была армия, Князь Урии, – сказал он. – Она прибыла на вашу планету.
25
Они шли сквозь лес.
Корсон почувствовал себя странно, поняв, что через несколько минут вместе с Антонеллой попадет в руки Верана.
Круг замкнулся. Там, внизу, он переживал свою жизнь впервые, еще ничего не зная, а здесь он уже знал продолжение. Тревога, лагерь, бегство под руководством замаскированного незнакомца, путешествие сквозь время и пространство, бессмысленное приземление на планете-мавзолее, галопирование по закоулкам Вселенной. Эргистал, сражения, катастрофа, другая сторона неба, слова бога – и снова Урия. Здесь и сейчас.
Там он вошел и там сейчас входит в лабиринт, тянущийся через всю Вселенную и накладывающийся сам на себя так точно, что он, Корсон, был отделен от своего прошлого лишь толщиной стены.
Лабиринт расстилался перед ним, такой же непонятный, как и раньше. Но поскольку он знал, что случится с другим Корсоном – Корсоном из прошлого, та часть лабиринта, которую он преодолел, обрела смысл. Во время существования первого Корсона он не знал третьей опасности, грозящей Урии, не знал и того, как избежать двух других. Теперь ему кое-что пришло в голову. Будущее откроет перед ним остальное, в этом он не сомневался.
У него было предчувствие, что тот человек из тумана, тот рыцарь в маске ночи, это он сам. Значит, у него есть будущее. Еще раз или даже бесконечное число раз лабиринт належится сам на себя. А он в серии возвращений будет преследовать самого себя, пока не настигнет. И этот Корсон из будущего будет знать новый отрезок лабиринта, поймет наконец его форму и цель и тогда внесет в свою жизнь необходимые поправки.
Он вспомнил слова бога. В далеком будущем они контролировали свое существование, а их предназначение было не обычной нитью, протянутой между рождением и смертью, а тканью и даже более того – многомерной массой, растягивающей пространство. «Боги, – подумал он, – создают Вселенную, создавая самих себя».
Он знал также, что в своем будущем найдет Антонеллу, ибо она помнила, что они уже встречались. И потеряет ее вновь, поскольку она любила его и жалела тогда, на улицах Диото, откуда потом забрала. Корсон подумал, что и он тоже любил и жалел ее, и надеялся, что линии их жизней в конце концов пересекутся. Возможность эта была еще скрыта в складках времени, и он еще должен был создать это будущее. Все сейчас зависело от его поведения. Он должен хорошо выполнить свое задание. Но кем же оно дано? Может, другим Корсоном, еще более удаленным от современности, который решил разогнать собравшиеся над Урией тучи? Мог ли у него быть лучший союзник, чем он сам? Чтобы человек жил завтра, вчерашние загадки должен решить человек прошлого, ничего не знающий о человеке будущего.
Он вспомнил сомнения Нгал Р'нда, и ему показалось, что разговор об этом они вели очень давно, хотя на самом деле прошло всего несколько часов. Князь Урии утверждал, что вообще не нуждается в Веране. Он не верил людям и презирал их до такой степени, что мог слушать, только купив их. По его мнению, у Князей Урии было достаточно оружия. Он показал Корсону шары из серого металла, которые могли вызывать молнии на другом полушарии, и стеклянные орудия, тонкие, как иглы, но способные пробивать горы, и картины, которые, если спроецировать их на небо, могли лишить памяти целые армии. Свистящим голосом он утверждал, что в войне шесть тысяч лет назад Князья Урии проиграли из-за измены, пробравшейся в их ряды, а не из-за слабости. Корсон почти поверил ему. Наверно, и земляне решили, что с них достаточно жертв и сражений. Может, партия свелась вничью. Но благодаря этому теперешний результат стал еще более определенным. Люди с Урии и те большие птицы, которые выступят за мир, не продержатся даже одного дня.
Корсон сказал:
– Вам нужна армия.
Его преследовало зрелище миллионов убитых женщин, миллионов мужчин в неволе, он учитывал необходимость оккупации и с нажимом повторил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49