— Он сумасшедший!» Мысль ее бешено работала, пока он водил ее из зала в зал, где были старательно представлены исторические сцены. Теперь Эрл держал ее за руку, таская из стороны в сторону, все показывая и рассказывая.
Они уже почти достигли конца длинного зала, когда Мэги сообразила, что не видела ничего похожего на колокольчикн, которые нашла на кладбище.
— А что у вас на третьем этаже? — спросила она.
— Это пока не для выставки, — рассеянно ответил он. — Там у меня склад.
Вдруг он остановился и посмотрел на нее напряженным взглядом. Они стояли в конце зала напротив тяжелой двери.
— О Мэги, здесь у меня самые лучшие экспонаты!
Эрл повернул ручку и с торжествующим видом распахнул дверь.
— Чтобы достичь нужного эффекта, я соединил две комнаты. Это похороны аристократа в Древнем Риме. — Он оттолкнул ее в сторону. — Позвольте объяснить. Сперва они строили носилки, потом ставили на них топчан. Сверху клали два матраса. Может, из этого получится отличный снимок для сериала. Конечно, в данный момент вместо пламени в факелах горят алые лампочки, но их можно зажечь по-настоящему. Старик, создавший для меня эти носилки, был настоящим мастером. Он сделал точную копию с картинки, которую я ему дал. Взгляните на фрукты, цветы, вырезанные на дереве. Вы их чувствуете?
Он схватил ее за руку и потащил вдоль носилок.
— А этот манекен просто сокровище. Он одет в точности как древний мертвый аристократ. Я нашел это прекрасное одеяние в магазине исторического костюма. Какими эффектными должны были быть эти похороны! Только представьте. Глашатаи, музыканты, пылающие факелы.
Он резко остановился и нахмурился.
— Я слишком увлекаюсь, когда говорю на эту тему, Мэги. Простите.
— О нет, я потрясена, — сказала она, стараясь говорить спокойно и надеясь, что Эрл не заметит, как взмокла ее рука, которую он наконец отпустил.
— Ну хорошо. Есть еще один зал. Вот здесь. Моя коллекция гробов. — Он открыл последнюю днерь. — Тоже довольно интересно, а вы как думаете?
Мэги отшатнулась. Ей не хотелось туда входить. Всего десять дней тому назад ей пришлось выбирать гроб для Нуалы.
— Вообще-то, Эрл, мне уже пора возвращаться, — сказала она.
— О, мне бы хотелось кое-что пояснить. Может, вы еще придете. В конце недели у меня появился новый экземпляр. Он по форме напоминает батон хлеба, создан специально для покойного пекаря. У некоторых южноафриканских народов есть обычай хоронить покойников в гробу, символизирующем их образ жизни. Эта история входила в лекцию для женского клуба здесь, в Ньюпорте.
Мэги обрадовалась, что может наконец получить ответ на то, что искала.
— Вы часто читаете лекции в Ньюпорте?
— Больше не читаю, — Эрл медленно закрыл дверь гробовой комнаты, словно нехотя покидая ее. — Сказано, что нет пророка в своем отечестве, и это верно. Сперва они хотят заполучить вас даже бесплатно, потом оскорбляют.
Говорил ли он о скандале во время лекции в «Латам Мейнор»? Двери комнат были уже закрыты, и холл наполнился тенями, но даже в полумраке она заметила, что его лицо побагровело.
— Но ведь никто не посмел оскорбить вас? — ласково спросила она, контролируя свой голос.
— Однажды, — мрачно произнес он. — Это меня очень огорчило.
Она не осмелилась сообщить ему, что историю с колокольчиками ей рассказал Лайам.
— О, подождите минуту, — медленно проговорила она. — Когда я навещала миссис Шипли в «Латам Мейнор», я, кажется, слышала про какую-то неприятную историю с вами, когда вы любезно согласились выступить у них. Что-то связанное с дочерью миссис Бейнбридж?
— Я именно об этом, — резко ответил Эрл. — Она меня так расстроила, что я перестал читать одну из моих самых лучших лекций.
Они спустились по лестнице, прошли мимо манекена в ливрее и вышли на крыльцо. Здесь дневной свет показался Мэги невозможно ярким после темного музея. Бейтман рассказал ей о том вечере в «Латам Мейнор» и о викторианскиx колокольчиках.
— Я специально их собирал, — сообщил он гневным голосом. — Двенадцать штук. Может, глупо было доверять их таким людям, но это не повод для того, чтобы третировать меня так, как эта женщина.
Мэги говорила очень осторожно:
— Уверена, не все так реагируют.
— Все были очень расстроены. Зельда была как фурия.
— Зельда? — переспросила Мэги. Его глаза сузились, стали внимательными. Она заметила, что он ее изучает.
— Мне не хотелось бы говорить об этом. Мне это неприятно.
— Представляю, какой интересной была эта лекция, — не унималась Мэги. — И возможно, эти колокольчики смотрелись бы очень неплохо на фотографии.
— Нет. Забудьте. Они все в коробке на складе. Там они и останутся.
Он положил ключ обратно под кашпо с цветами.
— Никому не говорите, где он лежит, Мэги.
— Нет, конечно, не скажу.
— Но если вам захочется снова прийти сюда, чтобы пофотографировать экспонаты, которые, на ваш взгляд, подходят для телевидения, то было бы просто отлично. Вы знаете, где найти ключ.
Он проводил ее к машине.
— Мне надо вернуться в Провиденс, — сказал он. — Подумайте о моем предложении, и, возможно, у вас появятся свои идеи. Разрешите мне позвонить вам через день или два?
— Конечно, — ответила она, с облегчением скользнув на сиденье своей машины. — И большое спасибо, — добавила Мэги, уверенная, что никогда не воспользуется ключом и не вернется в это место.
— Надеюсь, скоро увидимся. Передайте от меня привет шефу Брауэру.
Она включила зажигание.
— До свидания, Эрл. Было очень интересно.
— Моя выставка кладбищ будет тоже очень интересной. О, вспомнил, надо поставить катафалк в гараж. Кладбище, катафалк. Забавно, как устроена память, не так ли? — продолжал он, когда она уже тронулась с места.
Выезжая на улицу, она видела в боковое зеркало, что Эрл сидит в катафалке, держа в руке телефонную трубку и повернув голову в ее направлении. Она чувствовала, что его широкие блестящие глаза напряженно следят, как она исчезает из их поля зрения.
67
Доктор Вильям Лейн приехал в отель «Риц-Карлтон» в Бостоне чуть раньше пяти на коктейльный вечер в честь уходящего на пенсию хирурга. Его жена Одиль уехала туда раньше, чтобы успеть сделать покупки и сходить к своей любимой парикмахерше. Как обычно, в таком случае она снимала в отеле комнату на день.
Проезжая через Провиденс, Лейн почувствовал, что его хорошее настроение постепенно улетучивается. Радость от беседы с Ван Хиллари прошла, а вместо этой зазвучало какое-то предупреждение, будто сигнал пожарного детектора, когда в нем садится батарейка. Что-то не так, но он пока не знал что.
Беспокойство появилось после того, как Сара Бейнбридж Хушинг позвонила и сказала, что приедет навестить свою маму еще раз. Она сообщила, что Летиция Бейнбридж позвонила ей вскоре после ленча и пожаловалась на плохое самочувствие и что она ужасно нервничает из-за того, что сестра Маркей врывается в ее комнату без стука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67