Одета она была соответствующе: никаких роскошных мехов до пола, простое облегающее платье от парижского модельера, выгодно подчеркивающее стройное тело, крошечные сережки в ушах, нитка жемчуга стоимостью, как прикинул Воронов, с небольшой пассажирский самолет. Они улыбались друг другу, точно юные влюбленные, и Олег Германович неожиданно ощутил укол зависти и раздражения чужим счастьем: вспомнилась Тамара…
Девочки из обслуги в накрахмаленных передничках сновали меж гостей, предлагая напитки. Что-то щебетала переводчица, говорящая по-русски правильно и без акцента. Он подмигнул ей, но наткнулся на спокойный серьезный взгляд светло-карих глаз и неожиданно смутился. Интересно, какова она в койке? Их ведь наверняка обучают в ихней школе переводчиков. Чтобы скрыть смущение, он стал разглядывать банкетный зал сквозь бокал с шампанским, но увидел лишь искаженное, точно в кривом зеркале, лицо парня из службы охраны.
– Что?
– Ничего особенного, Олег Германович. Небольшой вопрос, но мы его быстро решим.
– Что? – прошипел Воронов.
– Да ящик с мороженым в вестибюле. Хозяйка куда-то исчезла, не можем найти.
Англичанин улыбнулся и что-то произнес. Девочка перевела:
– Мистер Кертон спрашивает, что произошло. Какие-то неожиданности?
– Нет-нет, все замечательно. Скажите, пусть отдыхает, развлекается…
– Но мистер Кертон понял слово «мороженое».
– Yes, yes, – закивал англичанин. – Ice-cream. Ice-cream boxes, you see?
– Юси, юси, – подтвердил Воронов. – Одна из наших… гм… официанток куда-то отошла и оставила в вестибюле… О, мать твою!
Недалеко от дверей в зал среди группы оживленных гостей (он узнал двух-трех репортеров из областной печати, а одного – даже из центральной) стоял Сергей Павлович Туровский. Встретившись взглядом с Вороновым, он приветственно поднял бокал – нежно-розовое вино вспыхнуло и заискрилось в свете позолоченных люстр – и улыбнулся, как старинному знакомому.
Госпожа Кертон удивленно и очень мило приподняла бровь:
– Что он сказал?
Переводчица выглядела несколько смущенно.
– Возможно, я неправильно поняла, но дословно это означает, что официантка вышла и забыла в вестибюле кого-то из ваших родителей…
– Не может быть. – Госпожа Кертон с ходу отвергла эту идею. – Моя матушка скончалась десять лет назад, а мой отец…
Олег Германович дернул головой, и охранник тут же подскочил к нему.
– Что этот мент здесь делает?
– Который?
– У дверей, разговаривает с корреспондентом. Черные волосы с сединой, бордовый галстук.
– Но у него приглашение…
– Мне насрать, что у него. Выпроводите – тихо и аккуратно, чтобы не пикнул.
Но он опоздал – Туровский, продолжая улыбаться, уже шел к нему. Мордоворот из службы охраны лишь пожал плечами: с ментами, мол, сами разбирайтесь.
– Дорогой Олег Германович, ваше здоровье! Здравствуйте, господа. Гуд ивнинг.
– Какой приятный мужчина, – проворковала госпожа Кертон. – Душечка, спросите, кто он такой. Друг нашего компаньона?
"Ее могли загримировать, – думал Туровский, непринужденно разглядывая девочку-переводчицу. – Я видел Алену только на фотографии и читал ориентировку… "
В голове лихорадочно прокручивалось: рост… вес… телосложение… Близко, но они все подобраны по единому стандарту – вон та девочка в переднике, что разносит коктейли, тоже вполне подходит…
– Он представитель службы безопасности, – нашелся Воронов, дружелюбно глядя на собеседника.
– В самом деле? – восхитилась женщина. – Как романтично. Нам что, угрожает опасность? Алекс, ты слышал?
– Дорогая, это Россия, не забывай. И потом, секьюрити существует в любой стране, даже самой отсталой.
– Алекс, – встрял Воронов. – Прошу прощения, но мы ненадолго оставим вас с моим… э-э… приятелем. Буквально через минуту я к вам присоединюсь.
– Конечно, конечно. Надеюсь, и господин офицер почтит нас своим обществом? Он наверняка очень интересно рассказывает всякие истории…
– О, несомненно, – откликнулся Сергей Павлович. – Историй я знаю уйму.
И демонстративно повернулся спиной к переводчице. «Сейчас, – мелькнуло в голове. – Она обязана все время находиться при англичанах. Я отведу Воронова в сторону – если она это она, то ринется за нами. Мне нужно увидеть этот момент. Только бы увидеть момент…»
– Либо ты сам выкатишься, либо тебя вынесут на носилках, – прошипел Воронов.
– Заткнись, – оборвал его Туровский.
– Что?
– Зачем к тебе подходил тот дебил из охраны?
Воронов осклабился:
– Сейчас узнаешь. – Он повертел головой. – Вот я его позову, скажу, что ты террорист, и узнаешь… Ик!
Он только страшным усилием воли не согнулся пополам и даже сохранил на лице улыбку: коротко и незаметно со стороны Туровский ударил его под ребра.
– Что тебе сказал охранник? Быстро, сука! Я твою шкуру спасаю тут за бесплатно. Ну? Провода перегорели? Вода где-то перекрыта? Да не молчи!
Из глаз собеседника потекли слезы. Он никак не мог вдохнуть полной грудью, мучил кашель. Внезапно ему стало страшно.
– Ящик…
– Не понял!
– С-с…
– От суки слышу. Говори!
– Да нет… С мороженым. Ящик с мороженым в вестибюле. Продавщицу никак не найдут.
– Возраст продавщицы?
– Да откуда я, на хрен, знаю? – заорал Воронов. Разноголосый шум смолк на мгновение, все повернулись к нему.
Сграбастав Туровского за грудки, он прошептал:
– Ты что, думаешь, она уже здесь? И никто ее не остановил, да? А ты не врешь? Здесь же охраны, как в Букингемском дворце.
– У Каюма Сахова тоже была охрана, – холодно напомнил Сергей Павлович, оглядываясь через плечо.
Лицо Воронова вмиг побелело.
– Каюма… она? О господи! И она здесь, по мою душу?
По наши души, мысленно возразил Туровский. Если только друг детства не шизанулся на старости лет. Охранник подошел бесшумно и мягко, несмотря на девяносто килограммов живого веса. Бывший спецназ, из элиты, определил Сергей Павлович. Пожалуй, дай Воронов команду – и меня в самом деле выставили бы отсюда чисто и относительно бесшумно… Ну, несколько тарелок бы расколошматили… Нет, он не посмеет. Он напуган до смерти. Страшно умирать вот так, на вершине, когда кажется, весь мир у твоих ног…
– Босс, – почтительно сказал охранник. – Мы нашли мороженщицу.
– Мертвую? – с суеверной обреченностью прошептал тот.
– Почему? Живую, никто ее пальцем не тронул.
Гоги Начкебия напряженно и неподвижно смотрел в одну точку. Сорок минут назад их с Колесниковым выгнали (очень вежливо попросили, но это как раз было страшнее всего). Бади Серговичу стало хуже. Врач в накрахмаленном белом халате скрылась за дверью, на ходу отдавая непонятные и жуткие распоряжения. Все кончилось – все было решено. Игорь Иванович видел серое от ожидания лицо Георгия и ощущал, как последний камешек в мозаике встает на свое место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Девочки из обслуги в накрахмаленных передничках сновали меж гостей, предлагая напитки. Что-то щебетала переводчица, говорящая по-русски правильно и без акцента. Он подмигнул ей, но наткнулся на спокойный серьезный взгляд светло-карих глаз и неожиданно смутился. Интересно, какова она в койке? Их ведь наверняка обучают в ихней школе переводчиков. Чтобы скрыть смущение, он стал разглядывать банкетный зал сквозь бокал с шампанским, но увидел лишь искаженное, точно в кривом зеркале, лицо парня из службы охраны.
– Что?
– Ничего особенного, Олег Германович. Небольшой вопрос, но мы его быстро решим.
– Что? – прошипел Воронов.
– Да ящик с мороженым в вестибюле. Хозяйка куда-то исчезла, не можем найти.
Англичанин улыбнулся и что-то произнес. Девочка перевела:
– Мистер Кертон спрашивает, что произошло. Какие-то неожиданности?
– Нет-нет, все замечательно. Скажите, пусть отдыхает, развлекается…
– Но мистер Кертон понял слово «мороженое».
– Yes, yes, – закивал англичанин. – Ice-cream. Ice-cream boxes, you see?
– Юси, юси, – подтвердил Воронов. – Одна из наших… гм… официанток куда-то отошла и оставила в вестибюле… О, мать твою!
Недалеко от дверей в зал среди группы оживленных гостей (он узнал двух-трех репортеров из областной печати, а одного – даже из центральной) стоял Сергей Павлович Туровский. Встретившись взглядом с Вороновым, он приветственно поднял бокал – нежно-розовое вино вспыхнуло и заискрилось в свете позолоченных люстр – и улыбнулся, как старинному знакомому.
Госпожа Кертон удивленно и очень мило приподняла бровь:
– Что он сказал?
Переводчица выглядела несколько смущенно.
– Возможно, я неправильно поняла, но дословно это означает, что официантка вышла и забыла в вестибюле кого-то из ваших родителей…
– Не может быть. – Госпожа Кертон с ходу отвергла эту идею. – Моя матушка скончалась десять лет назад, а мой отец…
Олег Германович дернул головой, и охранник тут же подскочил к нему.
– Что этот мент здесь делает?
– Который?
– У дверей, разговаривает с корреспондентом. Черные волосы с сединой, бордовый галстук.
– Но у него приглашение…
– Мне насрать, что у него. Выпроводите – тихо и аккуратно, чтобы не пикнул.
Но он опоздал – Туровский, продолжая улыбаться, уже шел к нему. Мордоворот из службы охраны лишь пожал плечами: с ментами, мол, сами разбирайтесь.
– Дорогой Олег Германович, ваше здоровье! Здравствуйте, господа. Гуд ивнинг.
– Какой приятный мужчина, – проворковала госпожа Кертон. – Душечка, спросите, кто он такой. Друг нашего компаньона?
"Ее могли загримировать, – думал Туровский, непринужденно разглядывая девочку-переводчицу. – Я видел Алену только на фотографии и читал ориентировку… "
В голове лихорадочно прокручивалось: рост… вес… телосложение… Близко, но они все подобраны по единому стандарту – вон та девочка в переднике, что разносит коктейли, тоже вполне подходит…
– Он представитель службы безопасности, – нашелся Воронов, дружелюбно глядя на собеседника.
– В самом деле? – восхитилась женщина. – Как романтично. Нам что, угрожает опасность? Алекс, ты слышал?
– Дорогая, это Россия, не забывай. И потом, секьюрити существует в любой стране, даже самой отсталой.
– Алекс, – встрял Воронов. – Прошу прощения, но мы ненадолго оставим вас с моим… э-э… приятелем. Буквально через минуту я к вам присоединюсь.
– Конечно, конечно. Надеюсь, и господин офицер почтит нас своим обществом? Он наверняка очень интересно рассказывает всякие истории…
– О, несомненно, – откликнулся Сергей Павлович. – Историй я знаю уйму.
И демонстративно повернулся спиной к переводчице. «Сейчас, – мелькнуло в голове. – Она обязана все время находиться при англичанах. Я отведу Воронова в сторону – если она это она, то ринется за нами. Мне нужно увидеть этот момент. Только бы увидеть момент…»
– Либо ты сам выкатишься, либо тебя вынесут на носилках, – прошипел Воронов.
– Заткнись, – оборвал его Туровский.
– Что?
– Зачем к тебе подходил тот дебил из охраны?
Воронов осклабился:
– Сейчас узнаешь. – Он повертел головой. – Вот я его позову, скажу, что ты террорист, и узнаешь… Ик!
Он только страшным усилием воли не согнулся пополам и даже сохранил на лице улыбку: коротко и незаметно со стороны Туровский ударил его под ребра.
– Что тебе сказал охранник? Быстро, сука! Я твою шкуру спасаю тут за бесплатно. Ну? Провода перегорели? Вода где-то перекрыта? Да не молчи!
Из глаз собеседника потекли слезы. Он никак не мог вдохнуть полной грудью, мучил кашель. Внезапно ему стало страшно.
– Ящик…
– Не понял!
– С-с…
– От суки слышу. Говори!
– Да нет… С мороженым. Ящик с мороженым в вестибюле. Продавщицу никак не найдут.
– Возраст продавщицы?
– Да откуда я, на хрен, знаю? – заорал Воронов. Разноголосый шум смолк на мгновение, все повернулись к нему.
Сграбастав Туровского за грудки, он прошептал:
– Ты что, думаешь, она уже здесь? И никто ее не остановил, да? А ты не врешь? Здесь же охраны, как в Букингемском дворце.
– У Каюма Сахова тоже была охрана, – холодно напомнил Сергей Павлович, оглядываясь через плечо.
Лицо Воронова вмиг побелело.
– Каюма… она? О господи! И она здесь, по мою душу?
По наши души, мысленно возразил Туровский. Если только друг детства не шизанулся на старости лет. Охранник подошел бесшумно и мягко, несмотря на девяносто килограммов живого веса. Бывший спецназ, из элиты, определил Сергей Павлович. Пожалуй, дай Воронов команду – и меня в самом деле выставили бы отсюда чисто и относительно бесшумно… Ну, несколько тарелок бы расколошматили… Нет, он не посмеет. Он напуган до смерти. Страшно умирать вот так, на вершине, когда кажется, весь мир у твоих ног…
– Босс, – почтительно сказал охранник. – Мы нашли мороженщицу.
– Мертвую? – с суеверной обреченностью прошептал тот.
– Почему? Живую, никто ее пальцем не тронул.
Гоги Начкебия напряженно и неподвижно смотрел в одну точку. Сорок минут назад их с Колесниковым выгнали (очень вежливо попросили, но это как раз было страшнее всего). Бади Серговичу стало хуже. Врач в накрахмаленном белом халате скрылась за дверью, на ходу отдавая непонятные и жуткие распоряжения. Все кончилось – все было решено. Игорь Иванович видел серое от ожидания лицо Георгия и ощущал, как последний камешек в мозаике встает на свое место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112