Конечно, это она – хозяйка его сновидений, златовласия того безобразия в огненных перьях, что не давало ему покоя которую уж ночь. Она, только глаза не подведены с такой щедростью да на голове нет короны из соколиных крыльев с коброй в угрожающей позе. Черт, начитался где-то всякой ерунды… или насмотрелася… Ну, не сам же придумал!
– Проходи, раздевайся, ложись…ой! т-бб-б!.. садись!
Рената звонко рассмеялась:
– Ну да. Ничего, что я без звонка? Просто не знаю, как имя-отчество вашей секретарши…
– Какой секретарши? – тупо переспросил Гарик.
Она сочувственно посмотрела на него и прошла в комнатушку:
– Приютите? Я, знаете ли, от ребят сбежала…
– От каких ребят?
– От бывшего мужа и нынешнего телохранителя. Надоели мне эти зануды! А в Ростове у вас ничего, тепло и спокойно… Спрячусь здесь, если вы не против. Вы не против?
– Да нет. Что ж вы так долго?
– Как получилось… – она плавно развернулась и села на стул.
– Будешь чай? – Гарик дернулся к чайнику.
– Идите, куда собирались, не буду вас отвлекать, а то опоздаете… У вас телевизор работает?
– Работает. А вы где остановились?
– Тут, недалеко, в гостинице, – прикрыв рот ладошкой, Рената зевнула.
– Идите, идите!
– Ты бы их хоть предупредила… Волноваться же… эт самое… будут…
– Ничего страшного. Не будут приставать со своими нравоучениями. Надоели! До вечера.
Гарик, оглядываясь, вышел из комнаты. Ну, дает, блин! Какая перемена за месяц! То чуралась даже посмотреть в его сторону, на «сей недостойный предмет», понимаешь, то сама прилетела, как пташка в силок, женщина-загадка…
Почему-то именно такую ему и хотелось видеть: красивую, пустую, эгоистичную, заставляющую бегать за собой, не шевеля при этом и пальцем, отталкивающую от себя всех и вся… Мерзкий характер… Но чертовски привлекательный! Помани она, Игорь бросился бы за нею хоть на край света. Но ведь не поманит же!..
Муж… Откуда всплыл этот ее муж? Не верится, что такую птаху могли окольцевать… Но ведь ее двойника в магазине постоянно «окольцовывают», переодевая в различные тряпки, и он безропотно все переносит, но не теряет при этом чувства собственного достоинства – или что еще придумал в связи с нею Игорь? Нет, он решительно ничего не понимал в душе этой девицы! Полный разброд мыслей и нежелание думать о завтрашнем дне. Бабочка-однодневка… Мотылек легкомысленный, летящий на огонь… хотя, быть может, в ее ситуации – это единственный выход, не позволяющий сойти с ума…
Банкет был в самом разгаре, когда помощнику мэра представили сына Константина Геннадьевича.
Встретившись взглядом с холодными прозрачно-карими глазами Андрея, Кудряшов выдавил улыбку. «Мальчик» (для Кудряшова дети его друзей всегда оставались детьми – «мальчиками» и «девочками» – большими злыми детьми, играющими в «войнушки» по-взрослому) был сильно похож на своего папашу в молодости, не было только Костиной родинки на щеке. Помощник мэра несколько опасался Константина Геннадьевича, слишком много общего было у них в темном прошлом. Упрямый, надменный и жалящий взгляд, передавшийся Андрею по наследству, был Кудряшову неприятен.
– Как дела у отца? – помощник с досадой почувствовал, что не только взгляд, но и талант внушать собеседнику чувство неполноценности перед его персоной достался Андрею от отца: он выдерживал длинные паузы, заставляя окружающих почувствовать себя не в своей тарелке.
– Передает вам искреннюю благодарность…
– Ну, какие пустяки! Юношеская дружба не забывается… Нам бы как-нибудь встретиться, посидеть, припомнить наши золотые годы в МГУ… Вы, Андрей, там же учились?
Подобие легкой улыбки превосходства пробежало по губам Скорпиона-младшего – то ли издевается, то ли насмехается. Глаза ведь не смягчились, не повеселели. Да, Костя, когда хотел, мог быть таким очаровашкой, таким очаровашкой! Свое актерское дарование он явно пожалел для сынка.
– У меня здесь дела, Пал Васильич… Мне, может быть, понадобится ваша помощь… Я могу рассчитывать на вас, если что?
– Все, что в моих силах! – изображая радушного хозяина, ответил Кудряшов.
Андрей оглянулся:
– По какому случаю праздник, если не секрет?
– В честь открытия нового филиала университета. Знали бы вы, – доверительно понизил голос помощник мэра, – сколько мы туда убухали…
– Сколько?
Улыбка сползла в лица Кудряшова. Да, ну и манеры у Скорпиончика… Но Андрей рассмеялся, ему достаточно было ввергнуть «старика» в замешательство, эти чиновники прошлого обладают, в его понимании, на диво не гибким мышлением.
– Мне пора, Пал Васильич. Вы меня извините…
«Вот сукин сын!» – подумал помощник мэра и снова мило улыбнулся «мальчику», пытаясь изобразить то умиление, с каким взрослые смотрят на забавы молодой поросли. Но применительно к Андрею ему это не удалось, тот вел свою политику.
Откланявшись, Скорпион-младший вернулся в машину. Серега верно ждал его за рулем. Андрей причмокнул языком и учелся рядом:
– Все, поехали.
– Куда, босс?
– В гостиницу. Наконец отоспимся… – он надеялся, что его «объектам» не взбредет в голову сегодня же мчаться куда-то еще.
Хотя они, вообще – люди со странностями. А дуракам везет.
– Хотите анекдот, босс? Све-е-еженький!
– Валяй, – разрешил Андрей и откинулся на спинку кресла.
– А ведь я предупреждал, Шура, что эта бабенка сядет тебе на шею и свесит ножки! – поднятый телохранителем в своем номере, Гроссман одевался.
Саша опустил глаза и прошелся от двери до кресла:
– Поскорее, Ник…
– А вот не надо поскорее! – Николай ткнул пальцем в его сторону и застегнул кожаные брюки. – Вляпается во что-нибудь – так пусть ей ума прибавят! Как она от тебя сбежала?
– Я уходил.
– Вот стерва! Каким местом она думает?! И вообще! Она не стоит того, чтобы за нею бегать!
– Но ведь ты поехал с нами из-за нее… – тихо и устало отозвался телохранитель.
Ник сел и, обуваясь, усмехнулся:
– Ревнуешь, что ли?
– Нет.
– Какой-то ты странный, Шура! Стойкий оловянный солдатик…
– Гроссман набросил «косуху». – Помнишь, чем там дело закончилось? Я уже не помню. Я-то понятно, зачем за нею: она мне не чужая, ну, вроде сестры – не то, конечно, что раньше было – вода с огнем, пар во все стороны… А вот ты чего? – он слегка толкнул Сашу в плечо и засмеялся. – Времена шпаги и плаща прошли, работу тебе оплатить никто не сможет, а рисковать собой за ее красивые глазки – ты что, с неба свалился?! Она ж никого, кроме себя самой не любит!
Саша многозначительно взглянул на часы. Гроссман стал застегиваться:
– И охота тебе с этой фригидной инфантилкой дело иметь?!
Пф! Ты умный мужик, Шура! А ты, часом, не силиконовый?
– Собирайся поскорее, – телохранитель чуть поморщил правый глаз и отвернулся, чтобы выйти из номера, но Николай снова встряхнул его за плечо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
– Проходи, раздевайся, ложись…ой! т-бб-б!.. садись!
Рената звонко рассмеялась:
– Ну да. Ничего, что я без звонка? Просто не знаю, как имя-отчество вашей секретарши…
– Какой секретарши? – тупо переспросил Гарик.
Она сочувственно посмотрела на него и прошла в комнатушку:
– Приютите? Я, знаете ли, от ребят сбежала…
– От каких ребят?
– От бывшего мужа и нынешнего телохранителя. Надоели мне эти зануды! А в Ростове у вас ничего, тепло и спокойно… Спрячусь здесь, если вы не против. Вы не против?
– Да нет. Что ж вы так долго?
– Как получилось… – она плавно развернулась и села на стул.
– Будешь чай? – Гарик дернулся к чайнику.
– Идите, куда собирались, не буду вас отвлекать, а то опоздаете… У вас телевизор работает?
– Работает. А вы где остановились?
– Тут, недалеко, в гостинице, – прикрыв рот ладошкой, Рената зевнула.
– Идите, идите!
– Ты бы их хоть предупредила… Волноваться же… эт самое… будут…
– Ничего страшного. Не будут приставать со своими нравоучениями. Надоели! До вечера.
Гарик, оглядываясь, вышел из комнаты. Ну, дает, блин! Какая перемена за месяц! То чуралась даже посмотреть в его сторону, на «сей недостойный предмет», понимаешь, то сама прилетела, как пташка в силок, женщина-загадка…
Почему-то именно такую ему и хотелось видеть: красивую, пустую, эгоистичную, заставляющую бегать за собой, не шевеля при этом и пальцем, отталкивающую от себя всех и вся… Мерзкий характер… Но чертовски привлекательный! Помани она, Игорь бросился бы за нею хоть на край света. Но ведь не поманит же!..
Муж… Откуда всплыл этот ее муж? Не верится, что такую птаху могли окольцевать… Но ведь ее двойника в магазине постоянно «окольцовывают», переодевая в различные тряпки, и он безропотно все переносит, но не теряет при этом чувства собственного достоинства – или что еще придумал в связи с нею Игорь? Нет, он решительно ничего не понимал в душе этой девицы! Полный разброд мыслей и нежелание думать о завтрашнем дне. Бабочка-однодневка… Мотылек легкомысленный, летящий на огонь… хотя, быть может, в ее ситуации – это единственный выход, не позволяющий сойти с ума…
Банкет был в самом разгаре, когда помощнику мэра представили сына Константина Геннадьевича.
Встретившись взглядом с холодными прозрачно-карими глазами Андрея, Кудряшов выдавил улыбку. «Мальчик» (для Кудряшова дети его друзей всегда оставались детьми – «мальчиками» и «девочками» – большими злыми детьми, играющими в «войнушки» по-взрослому) был сильно похож на своего папашу в молодости, не было только Костиной родинки на щеке. Помощник мэра несколько опасался Константина Геннадьевича, слишком много общего было у них в темном прошлом. Упрямый, надменный и жалящий взгляд, передавшийся Андрею по наследству, был Кудряшову неприятен.
– Как дела у отца? – помощник с досадой почувствовал, что не только взгляд, но и талант внушать собеседнику чувство неполноценности перед его персоной достался Андрею от отца: он выдерживал длинные паузы, заставляя окружающих почувствовать себя не в своей тарелке.
– Передает вам искреннюю благодарность…
– Ну, какие пустяки! Юношеская дружба не забывается… Нам бы как-нибудь встретиться, посидеть, припомнить наши золотые годы в МГУ… Вы, Андрей, там же учились?
Подобие легкой улыбки превосходства пробежало по губам Скорпиона-младшего – то ли издевается, то ли насмехается. Глаза ведь не смягчились, не повеселели. Да, Костя, когда хотел, мог быть таким очаровашкой, таким очаровашкой! Свое актерское дарование он явно пожалел для сынка.
– У меня здесь дела, Пал Васильич… Мне, может быть, понадобится ваша помощь… Я могу рассчитывать на вас, если что?
– Все, что в моих силах! – изображая радушного хозяина, ответил Кудряшов.
Андрей оглянулся:
– По какому случаю праздник, если не секрет?
– В честь открытия нового филиала университета. Знали бы вы, – доверительно понизил голос помощник мэра, – сколько мы туда убухали…
– Сколько?
Улыбка сползла в лица Кудряшова. Да, ну и манеры у Скорпиончика… Но Андрей рассмеялся, ему достаточно было ввергнуть «старика» в замешательство, эти чиновники прошлого обладают, в его понимании, на диво не гибким мышлением.
– Мне пора, Пал Васильич. Вы меня извините…
«Вот сукин сын!» – подумал помощник мэра и снова мило улыбнулся «мальчику», пытаясь изобразить то умиление, с каким взрослые смотрят на забавы молодой поросли. Но применительно к Андрею ему это не удалось, тот вел свою политику.
Откланявшись, Скорпион-младший вернулся в машину. Серега верно ждал его за рулем. Андрей причмокнул языком и учелся рядом:
– Все, поехали.
– Куда, босс?
– В гостиницу. Наконец отоспимся… – он надеялся, что его «объектам» не взбредет в голову сегодня же мчаться куда-то еще.
Хотя они, вообще – люди со странностями. А дуракам везет.
– Хотите анекдот, босс? Све-е-еженький!
– Валяй, – разрешил Андрей и откинулся на спинку кресла.
– А ведь я предупреждал, Шура, что эта бабенка сядет тебе на шею и свесит ножки! – поднятый телохранителем в своем номере, Гроссман одевался.
Саша опустил глаза и прошелся от двери до кресла:
– Поскорее, Ник…
– А вот не надо поскорее! – Николай ткнул пальцем в его сторону и застегнул кожаные брюки. – Вляпается во что-нибудь – так пусть ей ума прибавят! Как она от тебя сбежала?
– Я уходил.
– Вот стерва! Каким местом она думает?! И вообще! Она не стоит того, чтобы за нею бегать!
– Но ведь ты поехал с нами из-за нее… – тихо и устало отозвался телохранитель.
Ник сел и, обуваясь, усмехнулся:
– Ревнуешь, что ли?
– Нет.
– Какой-то ты странный, Шура! Стойкий оловянный солдатик…
– Гроссман набросил «косуху». – Помнишь, чем там дело закончилось? Я уже не помню. Я-то понятно, зачем за нею: она мне не чужая, ну, вроде сестры – не то, конечно, что раньше было – вода с огнем, пар во все стороны… А вот ты чего? – он слегка толкнул Сашу в плечо и засмеялся. – Времена шпаги и плаща прошли, работу тебе оплатить никто не сможет, а рисковать собой за ее красивые глазки – ты что, с неба свалился?! Она ж никого, кроме себя самой не любит!
Саша многозначительно взглянул на часы. Гроссман стал застегиваться:
– И охота тебе с этой фригидной инфантилкой дело иметь?!
Пф! Ты умный мужик, Шура! А ты, часом, не силиконовый?
– Собирайся поскорее, – телохранитель чуть поморщил правый глаз и отвернулся, чтобы выйти из номера, но Николай снова встряхнул его за плечо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68