- Устроили здесь, понимаешь,
пресс-конференцию по поводу успешного завершения выдающейся экспедиции.
Давайте-ка скорее по домам, а то, наверное, предки уже включили нас в
список жертв новоявленного маньяка. Ну, прощаемся?
Мы обменялись на прощание рукопожатием, и Тедди с Верном потопали в
свою сторону. Я собирался уже отправиться к себе, но что-то меня удержало.
- Я провожу тебя? - предложил Крис.
- Конечно, если тебе так хочется.
Некоторое время мы брели молча. В этот ранний час Касл-рок все еще
спал как убитый. Тишина стояла полнейшая, и у меня возникло ощущение, что
вот сейчас мы повернем за угол, на Карбайн-стрит, и там увидим "моего"
оленя, мирно щиплющего травку.
- Они расколются, - проговорил наконец Крис.
- Безусловно, только не сегодня и не завтра. Думаю, пройдет
достаточно много времени, прежде чем у них развяжутся языки. Быть может,
годы.
Он удивленно посмотрел на меня.
- Видишь ли, Крис, они напуганы, в особенности Тедди. Он страшно
боится, что его могут не взять в армию. Верн тоже до чертиков напуган.
Теперь у них будет немало бессонных ночей этой осенью, время от времени
кто-то из них едва не проболтается, но, думаю, вовремя прикусит язык. И
вот еще что. Знаешь, это, конечно, выглядит полнейшей чушью, но мне
кажется, они постараются забыть обо всем, что произошло.
Поразмыслив, Крис медленно кивнул.
- Мне как-то не пришло в голову взглянуть на вещи под таким углом.
Ты, Горди, прямо-таки видишь людей насквозь.
- Хотелось бы мне, чтобы так и было.
- Так оно и есть.
Мы еще немного помолчали.
- Никогда мне не выбраться из этой дыры, - проговорил вдруг Крис с
тяжелым вздохом. - Что ж, будешь приезжать из колледжа на летние каникулы,
а мы с Верном и Тедди, отпахав семичасовую смену, сможем с тобой
встречаться в кабачке у Сьюки: вспомнить былое, да и просто поболтать.
Если тебе, разумеется, захочется, только вряд ли...
Он горько усмехнулся.
- Слушай, перестань! Какого черта ты себя хоронишь? - накинулся на
него я, стараясь, чтобы в голосе моем звучал металл.
В то же время в ушах у меня были слова Криса: "А может, я это и
сделал? Может, я отдал деньги старой чертовке, леди Саймонс, но несмотря
на это меня наказали, поскольку они так и не всплыли? А на другой день
старая чертовка заявилась в школу в новой юбке..." Передо мною встали
глаза Криса в тот момент, когда он это говорил, почти срываясь на крик.
- Я и не собираюсь хоронить себя, дружище, - печально проговорил
Крис, - я просто называю вещи своими именами. И хватит об этом.
Мы дошли до перекрестка, где начиналась моя улица, и там
остановились. Часы показывали четверть седьмого. У магазина,
принадлежащего дядюшке Тедди, остановился фургон с надписью "Санди
Телеграм". Водитель в футболке и джинсах швырнул на крыльцо пачку газет.
Перевернувшись в воздухе, она шлепнулась последней страницей - с комиксами
- вверх. Фургон поехал дальше. Я почувствовал, что нужно сказать Крису
нечто крайне важное, но слова не шли.
- Давай "пять", дружище, - устало проговорил он.
- Крис, подожди...
- Пока, я говорю.
Я протянул ему ладонь.
- Ладно, до скорого.
Ответил он уже своей обычной беззаботной улыбкой:
- До скорого. Давай, чеши домой, готовь задницу для порки!
Посмеиваясь и что-то напевая, он отправился своей дорогой. Шагал он
легко, как будто вовсе не натер до крови ступни, вроде меня, не протопал
несколько десятков миль практически без отдыха, как будто его не искусали
комары и слепни. Было такое впечатление, словно он возвращался после
увеселительной поездки в роскошный особняк, а не в трехкомнатный домишко
(более подходящим словом была бы "хибара") с покосившейся входной дверью и
разбитыми окнами, где вместо стекол были вставлены листы фанеры, к
подонку-брату, который, вероятно, уже его поджидает в предвкушении трепки,
которую задаст "оборзевшему салаге", к неделями не просыхающему отцу...
Слова застревают у меня в горле, когда я вспоминаю тот миг. Вообще, я
совершенно убежден - хотя какой же я писатель после этого? - что для любви
не нужно слов, и более того, слова могут убить любовь. Вот точно так же,
если, незаметно приблизившись к оленю, шепнуть ему на ухо, чтобы он не
боялся, что никто его не обидит, то зверь в одно мгновение исчезнет в
лесной чаще - ищи ветра в поле. Так что слова - это зло, а любовь - совсем
не то, что воспевают все эти безмозглые поэты вроде Маккьюэна. У любви
есть зубы, и она кусается, любовь наносит раны, которые не заживают
никогда, и никакими словами невозможно заставить эти раны затянуться. В
этом противоречии и есть истина: когда заживают раны от любви, сама любовь
уже мертва. Самые добрые слова способны убить любовь. Поверьте мне, что
это так - уж я-то знаю. Слова - моя профессия, моя жизнь.
30
Черный ход оказался запертым, однако мне было хорошо известно, где
спрятан запасной ключ. На кухне, тихой и ослепительно чистой, никого не
было. Я осторожно повернул выключатель. Что-то не припоминаю, чтобы мне
когда-либо доводилось вставать с постели раньше матери...
Скинув с себя рубашку, я засунул ее в пластиковую корзину для
грязного белья возле стиральной машины, затем вытащил из-под мойки чистую
тряпку и тщательно вытерся ею - лицо, шею, грудь, живот. После этого я
расстегнул молнию на джинсах и растер пах, пока кожа не покраснела,
особенно в том месте, где присосалась гигантская пиявка. Кстати, у меня
там до сих пор маленький шрам в форме полумесяца. Жена однажды
поинтересовалась его происхождением, и я совершенно непроизвольно соврал
ей что-то, уже не помню что.
Закончив с растиранием, я с омерзением выбросил ставшую грязной
тряпку.
Выудив дюжину яиц, я взболтал шесть штук в кастрюльке, добавил туда
немного ананасового сока и четверть кварты молока и только присел, чтобы
все это проглотить, как в дверях появилась мама с сигаретой во рту. На ней
был вылинявший розовый фартук, а тронутые сединой волосы она стянула в
тугой пучок на затылке.
- Ты где пропадал, Гордон?
- В поход с ребятами ходили, - ответил я, приступая к еде. - Сначала
мы расположились в поле у Верна, но потом решили отправиться к кирпичному
заводу. Мама Верна обещала сообщить тебе. Разве она этого не сделала?
- Может, она сказала отцу...
Словно розовое привидение, мама проскользнула мимо меня к мойке. Под
глазами у нее были синяки. Она испустила тяжелый вздох, почти что всхлип:
- Почему-то именно по утрам мне так не хватает Денниса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
пресс-конференцию по поводу успешного завершения выдающейся экспедиции.
Давайте-ка скорее по домам, а то, наверное, предки уже включили нас в
список жертв новоявленного маньяка. Ну, прощаемся?
Мы обменялись на прощание рукопожатием, и Тедди с Верном потопали в
свою сторону. Я собирался уже отправиться к себе, но что-то меня удержало.
- Я провожу тебя? - предложил Крис.
- Конечно, если тебе так хочется.
Некоторое время мы брели молча. В этот ранний час Касл-рок все еще
спал как убитый. Тишина стояла полнейшая, и у меня возникло ощущение, что
вот сейчас мы повернем за угол, на Карбайн-стрит, и там увидим "моего"
оленя, мирно щиплющего травку.
- Они расколются, - проговорил наконец Крис.
- Безусловно, только не сегодня и не завтра. Думаю, пройдет
достаточно много времени, прежде чем у них развяжутся языки. Быть может,
годы.
Он удивленно посмотрел на меня.
- Видишь ли, Крис, они напуганы, в особенности Тедди. Он страшно
боится, что его могут не взять в армию. Верн тоже до чертиков напуган.
Теперь у них будет немало бессонных ночей этой осенью, время от времени
кто-то из них едва не проболтается, но, думаю, вовремя прикусит язык. И
вот еще что. Знаешь, это, конечно, выглядит полнейшей чушью, но мне
кажется, они постараются забыть обо всем, что произошло.
Поразмыслив, Крис медленно кивнул.
- Мне как-то не пришло в голову взглянуть на вещи под таким углом.
Ты, Горди, прямо-таки видишь людей насквозь.
- Хотелось бы мне, чтобы так и было.
- Так оно и есть.
Мы еще немного помолчали.
- Никогда мне не выбраться из этой дыры, - проговорил вдруг Крис с
тяжелым вздохом. - Что ж, будешь приезжать из колледжа на летние каникулы,
а мы с Верном и Тедди, отпахав семичасовую смену, сможем с тобой
встречаться в кабачке у Сьюки: вспомнить былое, да и просто поболтать.
Если тебе, разумеется, захочется, только вряд ли...
Он горько усмехнулся.
- Слушай, перестань! Какого черта ты себя хоронишь? - накинулся на
него я, стараясь, чтобы в голосе моем звучал металл.
В то же время в ушах у меня были слова Криса: "А может, я это и
сделал? Может, я отдал деньги старой чертовке, леди Саймонс, но несмотря
на это меня наказали, поскольку они так и не всплыли? А на другой день
старая чертовка заявилась в школу в новой юбке..." Передо мною встали
глаза Криса в тот момент, когда он это говорил, почти срываясь на крик.
- Я и не собираюсь хоронить себя, дружище, - печально проговорил
Крис, - я просто называю вещи своими именами. И хватит об этом.
Мы дошли до перекрестка, где начиналась моя улица, и там
остановились. Часы показывали четверть седьмого. У магазина,
принадлежащего дядюшке Тедди, остановился фургон с надписью "Санди
Телеграм". Водитель в футболке и джинсах швырнул на крыльцо пачку газет.
Перевернувшись в воздухе, она шлепнулась последней страницей - с комиксами
- вверх. Фургон поехал дальше. Я почувствовал, что нужно сказать Крису
нечто крайне важное, но слова не шли.
- Давай "пять", дружище, - устало проговорил он.
- Крис, подожди...
- Пока, я говорю.
Я протянул ему ладонь.
- Ладно, до скорого.
Ответил он уже своей обычной беззаботной улыбкой:
- До скорого. Давай, чеши домой, готовь задницу для порки!
Посмеиваясь и что-то напевая, он отправился своей дорогой. Шагал он
легко, как будто вовсе не натер до крови ступни, вроде меня, не протопал
несколько десятков миль практически без отдыха, как будто его не искусали
комары и слепни. Было такое впечатление, словно он возвращался после
увеселительной поездки в роскошный особняк, а не в трехкомнатный домишко
(более подходящим словом была бы "хибара") с покосившейся входной дверью и
разбитыми окнами, где вместо стекол были вставлены листы фанеры, к
подонку-брату, который, вероятно, уже его поджидает в предвкушении трепки,
которую задаст "оборзевшему салаге", к неделями не просыхающему отцу...
Слова застревают у меня в горле, когда я вспоминаю тот миг. Вообще, я
совершенно убежден - хотя какой же я писатель после этого? - что для любви
не нужно слов, и более того, слова могут убить любовь. Вот точно так же,
если, незаметно приблизившись к оленю, шепнуть ему на ухо, чтобы он не
боялся, что никто его не обидит, то зверь в одно мгновение исчезнет в
лесной чаще - ищи ветра в поле. Так что слова - это зло, а любовь - совсем
не то, что воспевают все эти безмозглые поэты вроде Маккьюэна. У любви
есть зубы, и она кусается, любовь наносит раны, которые не заживают
никогда, и никакими словами невозможно заставить эти раны затянуться. В
этом противоречии и есть истина: когда заживают раны от любви, сама любовь
уже мертва. Самые добрые слова способны убить любовь. Поверьте мне, что
это так - уж я-то знаю. Слова - моя профессия, моя жизнь.
30
Черный ход оказался запертым, однако мне было хорошо известно, где
спрятан запасной ключ. На кухне, тихой и ослепительно чистой, никого не
было. Я осторожно повернул выключатель. Что-то не припоминаю, чтобы мне
когда-либо доводилось вставать с постели раньше матери...
Скинув с себя рубашку, я засунул ее в пластиковую корзину для
грязного белья возле стиральной машины, затем вытащил из-под мойки чистую
тряпку и тщательно вытерся ею - лицо, шею, грудь, живот. После этого я
расстегнул молнию на джинсах и растер пах, пока кожа не покраснела,
особенно в том месте, где присосалась гигантская пиявка. Кстати, у меня
там до сих пор маленький шрам в форме полумесяца. Жена однажды
поинтересовалась его происхождением, и я совершенно непроизвольно соврал
ей что-то, уже не помню что.
Закончив с растиранием, я с омерзением выбросил ставшую грязной
тряпку.
Выудив дюжину яиц, я взболтал шесть штук в кастрюльке, добавил туда
немного ананасового сока и четверть кварты молока и только присел, чтобы
все это проглотить, как в дверях появилась мама с сигаретой во рту. На ней
был вылинявший розовый фартук, а тронутые сединой волосы она стянула в
тугой пучок на затылке.
- Ты где пропадал, Гордон?
- В поход с ребятами ходили, - ответил я, приступая к еде. - Сначала
мы расположились в поле у Верна, но потом решили отправиться к кирпичному
заводу. Мама Верна обещала сообщить тебе. Разве она этого не сделала?
- Может, она сказала отцу...
Словно розовое привидение, мама проскользнула мимо меня к мойке. Под
глазами у нее были синяки. Она испустила тяжелый вздох, почти что всхлип:
- Почему-то именно по утрам мне так не хватает Денниса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47